Арканум Арканы

      Будучи некромантом в неведомом поколении, Соломон Дун привык иметь дело уже с результатом — то бишь, с трупом. Он знал, какими штырями заменить сломанную берцовую кость, чем начистить мертвецу зубы, чтобы у него не смердело изо рта, и как с помощью примитивных инструментов скрыть черепно-мозговую травму.       А вот как поступать с девушками, всеми силами прячущими слезы, он решительно не понимал.       Аркана сидела на пеньке, сгорбившись и закрыв лицо руками. Древесные арки Т’сен-Анга шелестели достаточно громко и зловеще, чтобы скрыть ее всхлипы, но Соломон всё равно замечал, как трясутся ее голова и плечи, как беспокойно ходит вокруг нее Болван и как сверкают в траве упавшие с носа очки. Она уже давно не меняла позы — так давно, что Джеффри подрядил полуогров найти полянку поцелее и разбить там лагерь.       Надо было что-то делать.       Темная и недобрая атмосфера Т’сен-Анга гнетуще действовала на любого, впервые забредшего в северо-западную часть Мерцающего леса. Тем более — на технолога, с ног до головы увешанного электрическими приборами. Если помедлить, Аркана покинет эти места только волоком. Тяжко вздохнув, Соломон сунул руки в карманы мантии и пошел к ней.       Если Аркана и слышала его шаги, то не обратила на них внимание. Опустившись перед ней на колени, Соломон несколько помедлил, слушая ее неровное, рваное дыхание, после чего аккуратно убрал ладони от ее лица. Когда она не взглянула на него, он ласково, но твердо попросил:       — Посмотри на меня.       И Аркана посмотрела. Рассеянно, потерянно. Почти безумно. Сжав ее ладони, мокрые от слез, Соломон спросил:       — Это из-за Вирджила?       Аркана часто закивала, сдерживая всхлипы. Нахмурившись, Соломон склонил голову.       — Вы поссорились? — тихо спросил он, по очереди касаясь каждого ее пальца. — Из-за чего — из-за Руки Молоха? М’ин Горад? Или я вконец осточертел чинить вам проблемы?       — Нет… — выдохнула Аркана и, шмыгнув, прикусила губу. — Нет, дело не в тебе и не в… Он почти ничего не объяснил, он… — она опустила голову, утыкаясь лбом Соломону в плечо. — Всё так внезапно, я ничего не понимаю… Он говорил, что пытался забыть, что оставался со мной столько, сколько мог, что у него нет иного выхода… Что-то жжет его изнутри и никак не отпускает… Он и слушать не стал, когда я предложила помочь. Он ушел в Каладон. Он обещал вернуться, но… попросил не очень на это рассчитывать.       Вздохнув, Соломон обнял ее за плечи и привлек к себе, на выцветшую и сухую траву. Он чувствовал ее шумное, теплое дыхание над ухом и прищурился, глядя на Болвана: пес, уловив намек, перестал скалиться и лег рядом с ними. Переведя взгляд на трясущуюся Аркану, Соломон прикусил губу.       — Почему же ты плачешь? — спросил он, поглаживая ее по руке. Аркана приподняла голову и удивленно моргнула.       — Но ведь… — ответила она. — Он бросил меня. Он… — она нахмурилась и покраснела, будто ее бросило в жар. Занеся кулак, Аркана неожиданно сильно ударила Соломона в грудь. — Он был со мной с самого начала! — удар. — Он вытащил меня из-под обломков дирижабля, он помог вернуть тебя к жизни, он прошел со мной весь этот путь! — по удару на каждое восклицание. — Я никому не доверяла так, как тебе и ему! Он… — она бессильно зарычала, закрывая глаза ладонью. — Видит Всевышний, я влюбилась в него! И он бросил меня — даже причины не объяснив!       Соломон бесстрастно смотрел на нее, продолжая гладить по рукам.       — Исходя из твоих слов, он всего лишь ушел на время, — заметил он. — Он же пообещал вернуться. И покинул тебя лишь из крайности.       — Какой такой крайности?! — отчаянно воскликнула она, впиваясь пальцами в его мантию. — Какая крайность заставит идти по лесу, которого не знаешь? Какая крайность заставит в одиночку пересечь Земляной мост — если, конечно, этому… идиоту! Пришло в голову пойти напрямик? Какая крайность заставит не взять хотя бы паршивый свиток телепортации или тот же… — она в изнеможении застонала, вновь утыкаясь в него лбом. Соломон лишь похлопал ее по плечу.       — Крайность, в которой твой деликатный подход, увы, не поможет, — тихо проговорил он ей на ухо.       Аркана взглянула на него самыми несчастными глазами на свете, и в черном сердце Соломона болезненно сжалось то, что должно было иссохнуть и умереть еще в ту ночь, когда он поднял руку на отца и братьев. Слегка отстранившись от Арканы, он взял ее ладони в свои и посмотрел прямо в глаза.       — Ализ… — сказал он, называя ее старым, настоящим именем. — Будь моей сестрой.       Аркана недоуменно моргнула.       — Се… Сестрой?       Он кивнул.       — Я… Это… — она закашлялась и, смутившись, отвела взгляд. — Так, Соломон, это как минимум странно.       — А что я еще мог предложить? — спросил он, разведя руками. — Мужем тебе я стать не смогу — ты уже помолвлена. Возлюбленным? Для этого у тебя есть Вирджил. Узами клятвы и дружбы мы уже связаны. Телохранителей у тебя и без меня хватает. В отцы я тебе не гожусь по возрасту. Остается только стать тебе братом.       Аркана неловко захрипела и потерла шею, отказываясь смотреть на него.       — Соломон, но это же глупо. У тебя же есть свой отец, у меня — свой…       — Кто он? — строго спросил он. Аркана пожала плечами.       — Человек, наверное. Иначе бы мама так не хлопотала с помолвкой.       — Дерзин Дун тоже был человеком, — заметил Соломон. — И только признанных детей у него было тринадцать, — он несильно сжал ее пальцы, разглядывая два кольца — помолвочное и заряженное, символы ее предрешенной судьбы и борьбы с ней. — Ализ, когда-то я поклялся оберегать тебя, как и ты — меня, и быть рядом в моменты нужды. Сейчас я готов это исполнить. Я хочу помочь тебе отыскать Вирджила, клан Чёрной Горы и Арронакса. Я хочу помочь тебе спасти этот мир, как бы я его ни ненавидел. Я хочу, чтобы с этого дня наши судьбы переплелись, — горячо прошептал он. — Мы вместе доберемся до правды. Как брат и сестра.       Розовый рассвет окрасил мертвый эльфийский город в ярко-бордовый цвет. Стекла упавших очков Арканы ловили блеск жухлых листов, оживших всего на несколько мгновений, — и ее несмелую, но теплую улыбку на заплаканном лице.       — Хорошо, Соломон, — сказала она ему на ухо. — Я буду твоей сестрой.