Амандочка. Непрактичная теория

      Очнулась она через несколько минут от того, что ледяные брызги летели прямо в лицо. Вокруг по-прежнему царила шипящая чернота, и единственное, что Аманда могла ощущать – что в ней будто бы разом не осталось костей, а невероятной силы гравитация всё давит и давит вниз, вминая в твердый каменный пол и причиняя невероятную боль.       К счастью, это продлилось недолго, вскоре окружающий мир начал понемногу проясняться и удивлять. Аманда почувствовала, что ее не размазало по всей ванной, как показалось раньше – нет, она практически лежала в объятьях своего куратора, который оказался не настолько свином, чтобы позволить бесчувственному телу загреметь на пол, а подхватил, уложил и, сбрызгивая из элементаля, пытался сейчас привести в сознание. Пусть это и получилось, но дышать по-прежнему удавалось с трудом, лишь после череды глухих всхлипов Аманда сумела протолкнуть воздух в легкие и, зайдясь надсадным кашлем, кое-как села. И обнаружила, что полотенце размоталось и лежало отдельно. Дрожа от холода, страха и стыда, она снова торопливо в него закуталась, но пользы от этого было немного.       – Оклемалась? – поинтересовался из-за спины колдун.       Аманда не знала, оклемалась ли она, скорее, даже наоборот, но ответа, судя по всему, не ждали. Ее подняли с пола и усадили в уголке, после чего колдун оглядел устроенный вокруг бардак, сгреб всю одежду в ком, бросил в ванну и послал вдогонку элементаля. Аманда наблюдала, как ее кружевное бельишко танцует в едином круговороте со штанами, усыпанными заклепками, и понимала, что ей почему-то всё равно.       – Мне конец, да? – набралась она отваги для самого важного вопроса.       Алхимик иронично поднял бровь и усмехнулся:       – Городские… – но потом сжалился и добавил: – Давление упало. Выживешь.       – Правда?       – Правда в том, что радости от этого будет мало. Ну да ничего, испытаем на тебе пару снадобий, принеси уже пользу своим присутствием.       На этом моменте Аманда поняла, что попала. Но по существу выбора у нее всё равно особого не было, собственные кривые ручки уже зарекомендовали себя в деле зельеварения как изощренные и жестокие убийцы, а у этого злобного хмыря хотя бы опыта побольше. Если повезет – не заморит вконец и ладно.       Убедившись, что ноги снова держат, она осторожно поднялась, избавилась от холодного мокрого полотенца и с удовольствием закуталась в мягкий халатик. Даже лучше себя почувствовала, пусть кислорода по-прежнему не хватало.       – Мне надо на свежий воздух, – слегка виновато сообщила Аманда, боясь, что ее могут заставить прибирать все расставленные и практически не использованные баночки.       Но колдун лишь задумчиво подтвердил:       – Надо.       После чего отвел ее во двор и усадил в тенечке сохнуть. Придется, пока она тут прохлаждается, заняться антидотами. К сожалению, девица оказалась вовсе не такой неубиваемой, какой показалась поначалу. Как только бодрящий адреналин поутих – превратилась она в бледную немочь. Прискорбно, а ведь он всерьез рассчитывал поглумиться над ее жалкими попытками соблазнения – а что такие будут, сомневаться не приходилось. Но вместо шоу курсантка устроила обморок, вызвав запоздалое понимание того, что ее относительно неплохое самочувствие имело совсем иную природу. Ладно, не страшно, через день-другой придет в норму. Спустившись в лабораторию, Туттлшенк прикинул план работ и запустил аэратор.

***

      Аманда сидела в приятном полузабытьи на скамеечке в тени замковой стены и счастливо позевывала. На воздухе дышать действительно стало немного легче, и ничто больше не помешает наслаждаться жизнью. Несколько минут позора были не такой уж страшной платой за горячий душ и возможность вновь почувствовать себя чистенькой, а бесподобный водный элементаль оказался настоящим чудом, он так приятно струился по коже, что Амандочка пообещала себе либо выведать у колдуна секрет управления питомцем, либо вовлечь его самого в забаву, что бы клятый старый зануда об этом ни думал. Если хочет – может и дальше морду кирпичом делать, посмотрим, сколько он продержится перед лицом настоящего боевого совращения. Сегодняшний тур в расчет можно вообще не брать, она даже не старалась особо, куда больше заботясь, как бы не упасть или не проблеваться. Но всё равно упала. Вспоминая костлявые объятия поддерживающего ее колдуна, Аманда довольно хихикала и жалела, что нельзя посмотреть эти мгновения, как кино. Очень уж интересно, воспользовался ли он подвернувшимся шансом и так некстати слетевшим полотенцем. Или слетевшее полотенце – его рук дело?       Теперь, когда всё это осталось в прошлом, стыд бесследно исчез. И хоть жалкое положение можно было использовать себе на пользу, винить себя за несообразительность в полуобморочном состоянии – попросту глупо. Впереди еще много времени, наверстаем. Главное, что хозяин смирился с незваной гостьей и даже вполне мил с ней, а мог бы вытирать ноги, как об коврик – физически, безо всяких метафор. Нередко случалось такое, что неудачно выбранные кураторы превращали жизнь студента в ад. Это не считалось уважительной причиной для остановки практики, (9) а значит, у студентов не оставалось выбора: обречь себя на исключение или терпеть. Как бы ни приходилось тяжко, обычно всё же предпочитали второе. (9) По правде говоря, существовала лишь одна причина, по которой студента могли официально снять с практики без исключения из академии – это смерть его руководителя. В таком случае практику заставляли перепроходить по новой на следующий год. Что характерно, причина смерти особой роли не играла. Курсанты, отправлявшиеся с боевыми магами на места военных действий, всегда оказывались в зоне риска, но у них был шанс не вылететь, если успеют в тот же день найти замену и заверить новой печатью. Существовала шутка, что боевые маги, несмотря на свою работу – добрейшие малые, ни один мирный чиновник или заклинатель на подобное не пошел бы       Аманда запоздало вспомнила, что как раз таки от ее дражайшего наставника курсантки сбегали аж три раза подряд, но она по-прежнему считала их тупыми курицами. Воздушной феечке и впрямь нечего делать на фронтире, какое счастье, что сама она не такая. Врожденная способность не замечать очевидное, избирательная память и незамутненное самомнение экономили кучу нервов в борьбе с жестоким внешним миром. А потому, не особо задумываясь о плохом, Аманда смело смотрела в будущее, растекшись по лавочке. Проблема с душем решена, всё оказалось не так страшно, ответственность за собственную жизнь тоже нести больше не надо – колдун сварганит каких-нибудь зелий. Вряд ли он планирует угробить ее прямо сейчас. Всё уладилось, можно расслабиться. Мокрые волосы обвевал приятный теплый ветерок. Где-то вдалеке пели птички, голова слегка кружилась и нападала изредка сладкая дремота, заставляя глаза медленно закрываться.       Открыв их в очередной раз, Аманда заметила на ближайшем скате крыши мелькнувшую тень. На карнизе, в опасной близости от края, сидел большой рыжий кот и невозмутимо пялился на развалившуюся в совершенно непотребной позе девушку. На секунду в ее голове промелькнула параноичка, уж не хозяин ли это, перекинувшись животным, шпионит за ней, но потом полузабытье схлынуло, мозг включился и напомнил, что оборотни существуют только в сказках. Похоже, кот был вполне обычным, но Аманда на всякий случай всё же сдвинула ноги. Правда, запахивать поплотнее халатик ей стало уже лень.       – Кис-кис, – поманила она без особой надежды на результат, но кот всё же спрыгнул вниз и, усевшись рядом на лавочку, дал себя погладить. – Ты здесь живешь, рыжик? Почему я раньше тебя не видела?       – Потому что ты вообще мало что видишь? Мы лично давно за тобой наблюдаем, – ответил кот.       От неожиданности Аманда взвизгнула и отлетела к другому краю лавочки, чуть не рухнув с нее на землю. Говорящие животные были чем-то из разряда музейной редкости, еще большей, чем элементали, и позволить себе такую роскошь могли только богачи. Встретить нечто подобное в такой глуши казалось просто невозможным.       – Подумать только, какие мы нервные, – фыркнул кот и игриво подцепил лапой поясок халата, оказавшийся в столь доступной близости.       – Ты что, настоящий? – Аманда набралась смелости его еще раз потрогать, она совершенно не представляла, как следует вести себя в подобных случаях.       – Нет, конечно, – мурлыкнул кот. – Я плюшевый. Я мерещусь тебе. Я – твой сон. Выбери любой вариант по вкусу.       – Пресвятые драники, куда я попала? – тихонько восхитилась Аманда и почесала кота за ушком, тот довольно зажмурился.       – То, куда ты попадаешь, сильно зависит от того, откуда ты целишься. И зачем. Можно целиться из одной точки, но оказаться совсем в разных местах. Вот я часто подкарауливаю мышей из-за одного угла, а потом как прыгаю на них. Если я хочу поиграть, то оказываюсь у мыши перед носом. А если хочу есть – то у мыши на спине.       Аманда не придумала ничего умнее как спросить:       – Здесь водятся мыши?       – Смотря с кем водятся. Со мной, например, нет. А жаль. Но вообще мыши в замке кишат. И крысы тоже. А что, человеческий детеныш боится мышек?       – Не боится. У меня была парочка в школе. Сгрызли мне весь учебник по тригонометрии.       – Поделом, – муркнул кот. – Слово-то какое мерзкое.       – Согласна, – подтвердила Аманда, никогда не питавшая любви к точным наукам.       – Я поймаю тебе мышек, мрр. Посадишь их в баночку, будешь разводить. Это очень просто, поверь, – зевнул кот, как-то незаметно переместившийся на амандочкины коленки. – Кинь им крошек, и они начнут размножаться. Они очень быстро это делают, стоит моргнуть – и уже полная банка.       – Надо очень медленно моргать.       – А куда нам спешить? Делаем всё основательно.       – Моргать – так до полной перезагрузки мира?       – Мрр.       – Кстати, а как тебя зовут?       – Меня не зовут, это бесполезно, – самодовольно сострил кот. – Но ты можешь обращаться ко мне "мой господин".       Аманда хихикнула и дернула кота за ухо, однако над головой раздалось мягкое шуршание, и со стены на лужайку перед лавочкой приземлился еще один кот, белый и длинношерстный. И, сев напротив, с унылым видом доложил:       – Его имя Крэм.       – Да твою ж блоху в душу, – зашипел рыжий, – не обламывай мне здесь кайф. Я – заколдованный темный властелин, моя зловещая слава неслась передо мной облаком боли и тлена. Мои враги были вынуждены применить ко мне самое ужасное заклятье, чтобы превратить в безобидное животное, но я скоро разрушу их гнусные чары и снова воцарю над миром, – и добавил после паузы: – Сам ты Крэм. Сливочный.       – Ты родился на помойке в селе под Актарисом, – невозмутимо отпарировал белый, – и уничтожить мир можешь максимум своим бездарным пением.       – А ты тоже здесь живешь? – спросила Аманда.       – О да, – ответил за него рыжий, – вот только жить ему осталось недолго, – и тоже спрыгнул вниз, примериваясь, с какой бы стороны напасть.       – Два дибила, – опять раздалось откуда-то сверху, и на росший рядышком куст спикировал большой ворон.       И, судя по всему, весьма немолодой ворон, о чём говорили поседевшие перья в крыльях, по загадочной прихоти природы живописно чередовавшиеся с черными и создававшие интересный цветовой контраст. Казалось, будто ворон одет в пиджачок. Полосатый.       Аманда осознала, что с какого-то момента перестала улавливать логику происходящего. Если одно говорящее животное еще можно было понять, то трое – уже явно перебор. К счастью, умение не задумываться слишком долго всегда было ее сильной стороной. А потому она лишь произнесла с идиотским видом:       – И значит, вы все здесь живете?       – Мы все здесь медленно умираем, – мрачно ответил белый кот, старательно не замечая, как рыжий подкрадывается из-за спины с явно коварными намерениями.       – Да с ума же сойти, – умилилась Аманда. – Как вы вообще оказались в такой дыре, в замке психа, сбежавшего от цивилизации? Он вас что тут, штампует?       – Все мы здесь от чего-то бежим, – меланхолично заметил белый, – и ты, и я. Решает лишь то, как далеко мы готовы убежать от самих себя.       – Сандрик у нас сегодня философ-декадент, – каркнул ворон насмешливо. – Раскрути его за хвост, деточка, и он лишь скажет, что жизнь – это боль.       – Разве ж это жизнь? – простонал белый. – Да, пора представиться. Я – Сандро ди Вендозо, потомственный аристократ из Пьяццы.       – Потомственный дегенерат, – тут же вставил ремарку ворон. – Ты родился на той же помойке, что и Крэм.       – На соседней! – искренне возмутился кот.       – О да, вас разделяли непреодолимые расстояния, целые вселенные, бездны веков! Но два безумия нашли друг друга, любовь оказалась сильнее чувства самосохранения.       – Нет, ну он сейчас у меня докаркается! – рявкнул рыжий и атаковал куст, на котором уже никого не было.       – Подожди! – крикнула вдогонку Аманда. – А тебя как зовут?       – Риббентроп! – хохотнул ворон. – Можешь звать меня Бен, – и скрылся за изгибом башни.       – Как мило, – сказала Аманда и вновь обратила взор вниз, где коты, поразительно быстро забывшие о распрях, теперь увлеченно потирались друг о друга шеями, совершенно плевав как на приличия, так и на то, что за ними следят. Но внезапно они встрепенулись и молнией слиняли в неизвестном направлении.       Из замка во внутренний двор выходил колдун, держа в руках две чашки, одну из которых, приблизившись, тут же протянул подопечной. Бледно-зеленое варево густо пузырилось и источало аромат дивной свежести. Аманда заинтересованно отхлебнула и почувствовала, как пузырьки забавно лопаются во рту и холодят язык.       – Давай быстрее, пока не выдохлось, – велел колдун и, пронаблюдав, как студентка в один глоток осушила чашку, засек время по часам. – Теперь ждем 15 минут.       – А что это было? Какое-то хитрое зелье?       – Кислород с глюкозой. Страшное разочарование, да?       – Не знаю, – осторожно произнесла Аманда. – А зачем оно?       – Как ты себя чувствуешь? – внезапно сменили тему разговора.       – Ммм, нормально.       – Подробней. Это не светская беседа.       Аманда даже испугалась такой настойчивости.       – Уже лучше, голова почти перестала кружиться, тошнит совсем чуть-чуть, дышать стало полегче, но не до конца, и слабость осталась.       – Ну вот, собственно, это и есть симптомы. Причину сама назовешь?       – Нет, – закоренелая двоечница пискнула в ужасе и попыталась укрыться за чашкой.       – Зачем ты мне вообще здесь такая нужна? – вздохнул колдун и сел рядом на лавочку. – Ладно, слушай. Надеюсь, умственных способностей тебе хватит, чтобы понять, что я сейчас скажу. То, чего ты вчера себе отсыпала ну очень щедрой рукой – не подкоронник в чистом виде. Это гибрид с шипрой.       – А? – Аманда уже потеряла нить. О гибридизации на занятиях что-то такое рассказывали, но она, естественно, не слушала, а о загадочной шипре и вовсе была ни сном, ни духом.       – С помощью гибридизации производится перенос свойств донора на материнское растение. К сожалению, вместе с полезными качествами переносятся и негативные. Если б можно было брать только полезное, мы бы избежали многих проблем, но пока таких технологий нет, – колдун задумался. – Хотя, может, уже и появились. Шипра в чистом виде используется только для ядов, но в гибриде усиливает свойства, а также сокращает сроки роста и увеличивает размеры корневищ других растений, концентрируя основную часть токсинов в надземной части. Но и того, что остается в корне, достаточно, чтобы передозировка обернулась крайне неприятными последствиями. Я надеюсь, ты еще не уснула?       – Что? Нет, – встрепенулась и впрямь вырубавшаяся Аманда. – Что-то там такое… Передозировка?       – Вот именно. Она такая же, как и действие самой шипры – бьет по нервам, возможен паралич и остановка дыхания. Именно поэтому ты и задыхаешься сейчас, поэтому в обморок грохнулась и поэтому должна пить всё что угодно обогащенное кислородом, иначе к тому моменту, как токсины выведутся, твой и так не особо выдающийся мозг вконец поглупеет.       – Вот спасибочки, – возмутилась Аманда.       – Тебе повезло, – как ни в чём не бывало продолжал колдун. – Стечение обстоятельств тебя спасло, учитывая дозу, приблизившуюся к критической – как в плане самого подкоронника, так и шипры. Я еще удивлялся, как ты умудрилась с утра бегать, неужели индивидуальная устойчивость. Генетическая невосприимчивость к шипре встречается, хоть и редко. Услышав заливистый храп из твоей комнаты, я уж обрадовался, какой выдающийся экземпляр попал мне в руки. Но всё оказалось куда проще. Винцо, которым ты вчера баловалась, тебя спасло, выведя большую часть токсинов естественным путем. Нам остается лишь бороться с остаточными побочными действиями и ждать. А теперь пей второе снадобье.       Введенная в заблуждение первым лимонадом Амандочка без опасений проглотила сразу всё и долго пыталась перевести дыхание – густая горькая жижа вышибала дух похлеще всяких побочных действий. Чтобы хоть что-нибудь сказать в ответ на испытующий насмешливый взгляд, она ляпнула:       – Я тут с питомцами познакомилась. Такие милые. Вот только откуда здесь говорящие звери?       – А, коты? – буркнул алхимик. – Не знаю, прибились, давненько уже.       – И ворон еще.       – Ворон?       – Да. Тоже говорящий.       – Не общался лично. Летает вечно бесшумно, как привидение, и на нервы действует.       Отбуксировав уже обсохшую и оклемавшуюся Аманду обратно к ней в комнату, колдун подобрал с топчана забытую зачетку, что-то черкнул и бросил напоследок:       – Через два часа – вторая порция сыворотки. А пока советую лечь, в ближайшее время голова кружиться не перестанет.       После его ухода Аманда трясущимися руками открыла зачетку, ожидая увидеть там исключение за профнепригодность, однако под сегодняшней датой красовалось внезапное "Знакомство с ядами-нейролептиками".       Знакомство состоялось успешно во всех отношениях.