***
На исходе этого срока Аманда начала подумывать, что немного погорячилась в своем паническом желании как можно дальше скрыться от ненавистных сокурсниц. Вражда враждой, а цивилизация всё-таки – святое. Добравшись из академии порталами до Дарсии, беглянка пересела на воздушный транспорт на Сантарин, откуда уже попутками двинула на запад, и эта часть путешествия, в компании разговорчивых, иногда вполне обходительных, но неизменно напористых водил оказалась вполне приятной и закончилась в первую ночь в симпатичном придорожном мотеле с интересной компанией, но дальше, по мере продвижения в серую глушь, бесовозки (1) сменялись гужевым транспортом, застывшие во времени в прошлом тысячелетии крестьяне лишь хмуро посматривали на по-столичному разодетую автостопщицу с огромными чемоданами, но за пару монет подсаживали и даже подтверждали, что она едет в нужную сторону. Однако желания более тесно общаться с такими типами не возникало. Вторую ночь провести пришлось на продуваемом всеми ветрами сеновале и в одиночестве. Наконец в последней захудалой деревеньке, притулившейся перед фронтиром, Аманде махнули рукой в сторону леса и буркнули следом: "Там где-то живет, за болотами, сроду его не видели, может, помер уже". Потом сердобольно добавили, чтоб обходила болота по левому краю, а то и увязнуть можно – они на север тянутся чуть ли не до самых мверзьих пажитей, то есть даже в загробном мире хлюпать по ним будешь. (1) В автомобилях давно уже не используют подсобную нечистую силу, антигравитационные двигатели куда надежнее, но старое название по памяти сохранилось Обойти топи действительно кое-как удалось, хоть со всем своим багажом Аманда и намаялась изрядно по кочкам скакать. Тем временем солнце склонилось к закату, а ночевать в лесу не хотелось абсолютно. Матеря нелюдимого алхимика на всех гномьих диалектах, Аманда плелась среди сосенок и крапивы и гадала, где же она умудрилась проворонить пресловутые пустоши, вот потеха будет, если они только так называются, а сами давно заросли дубьем. Хоть в академии и проводились полевые занятия по травничеству, предварявшиеся спецкурсом по выживанию в дикой местности, леса и болота, кишащие всякой мошкарой, Аманда терпеть не могла – эта напасть еще хуже медведей и диких гоблинов, и в отличие от последних, от комаров спасения до сих пор не придумали. От нечего делать в голову лезли праздные мысли и очень своевременные вопросы, наподобие, а что вообще любой волшебник в здравом уме может делать в такой жопе мира. Это ж как надо не любить людей. На миг мелькнуло опасение, не из-за стремления ли избавиться от непрошеных гостей этот хмырь устраивал практиканткам нелегкую жизнь, вынуждая рвать когти, но Аманда сдаваться не собиралась – возвращаться ей всё равно некуда, да и в собственной неотразимости она была более чем уверена. Когда твой главный козырь – разрез от бедра, который ты собираешься ткнуть под нос работодателю, наверное, и впрямь лучше лишний раз не задумываться. Но не задумываться, как взрослый мужик может жить в гордом одиночестве, оказалось выше всяких сил. В голове рождались вереницы блестящих перспектив, как обернуть это себе на руку, и снисходительные предположения, что предшественницы оказались не готовы именно к такому повороту событий, грели душу. В этих своих магических способностях Аманда была более чем уверена, правда, иногда проскальзывали опасения, что алхимик может оказаться просто отвратительным мерзотиком, насилующим всё живое, но с такими всегда можно за пару интересных трюков договориться о фиктивном подтверждении практики – а ради подобной лафы стоило и потерпеть. Аманда и в лучшие-то времена особым благочестием и стыдливостью не отличалась, сейчас же философия "как на войне" и вовсе заменила остатки гуманизма. Практику эту надо пройти кровь из носу. Вылететь посреди обучения никак нельзя, родители в таком случае честно обещали лишить раздолбайку и так невеликого наследства, а значит, придется выкручиваться. Когда сумерки начали сменяться ночной тьмой, а раздражение – реальным беспокойством, деревья вокруг вдруг заметно поредели и на раскинувшейся за редколесьем вожделенной пустоши Аманда разглядела огни долгожданной цели. Спешно сменив походные ботинки и камуфляж на самое вызывающее платье с сапогами до колена, она поковыляла по камням, не чувствуя даже тяжести чемоданов – так грызла ее интрига. Колдовская башня возносилась перед ее глазами к небесам исполинским фаллическим символом в окружении построек пониже и плотно прилегающей круговой, почти крепостной, стены, опоясывающей весь комплекс, будто в этом захолустье стоило от кого-то защищаться. Впрочем, Аманда сейчас сама готова была брать эту крепость штурмом – отметку о принятии студента на практику надлежало поставить до полуночи по академическому времени, иначе всё пропало. Добравшись до ворот, она со всех сил заколотила в них кулаками. Слабый отзвук внутреннего эха ответил ей, и в этот момент впервые стало по-настоящему страшно. В наполнившейся паранойей голове успели пронестись самые плохие варианты: алхимик действительно мог давно скончаться, именно сейчас уехать на недельку проведать какую-нибудь любимую тетушку или даже просто взять другого ученика. И в тот момент, когда коленки начали предательски подгибаться, дверь резко распахнулась и на пороге возникла зловещего вида фигура. Фигура молчала, и потерявшая от неожиданности дар речи Аманда тоже стояла столбом. Никогда еще пауза не приходилась столь некстати. Внимательно разглядев застывшую перед собой девчонку, хозяин издал неопределенный звук, нечто среднее между заинтригованным хмыканьем и презрительным кашлем. Когда с трясущимися коленками удалось таки совладать и вспомнить, как шикарно она выглядит, Аманда приняла наиболее эффектную по своему мнению позу и даже сымитировала вызывающий взгляд. – Ну и? – с легкой издевкой спросили у нее. – Стажер Аманда Хлысь! Прибыла для прохождения производственной практики. Она снова замолчала, не зная, что еще сказать, колдун тоже молча взирал на нее, предоставляя тем возможность рассмотреть и его самого, насколько это было возможно в потемках. Закутан в длинную потрепанную хламиду неопределенного цвета, которая могла оказаться как полинявшей выпускной мантией, так и любимым домашним халатом. Худое лицо с длинным носом, не сильно старое и не настолько страшное, как пророчил внутренний пессимист, хотя перспектива на год запереть себя в компании с этим упырем в любой другой ситуации напугала бы до усрачки. Наконец он нарушил затянувшееся молчание, процедив с изрядной долей сарказма: – Практика, значит? – Именно так, – Аманда попыталась максимально соблазнительно облокотиться о дверной косяк, почти физически ощущая, как колючий взгляд колдуна скользит по ней вверх-вниз, неизменно цепляясь за слишком открытое декольте, из которого в такой позе неизбежно вывалилось бы всё что можно, если б не корсет. Через минуту, видимо, наскучив зрелищем, хозяин нетерпеливо поморщился и двинул обратно вглубь дома, бросив на ходу: – Дверь закрой. – Снаружи или изнутри? – шокированно уточнила Аманда, не поверив, что ее, такую красивую, и впрямь вот так выгонят посреди ночи. Но колдун, вопреки ожиданиям, усмехнулся вполоборота: – Остроумная нашлась. Ну можешь и изнутри, если не страшно. "На часы мне сейчас смотреть страшно", – про себя огрызнулась Аманда и шустро потащила чемоданы внутрь, не забыв закрыть дверь и даже запереть ее на щеколду. – И не жалко им каждый раз посылать сюда беззащитных студентов, – вполголоса стебался колдун, тем не менее так, чтобы его сзади было слышно. Дойдя до лестницы в основании башни, он начал спускаться без каких-либо комментариев. Не зная, что ей делать, Аманда оставила вещи и последовала за ним. В подвале расположилась большая алхимическая лаборатория, по-видимому, служившая хозяину заодно и кабинетом и библиотекой. И персональной кунсткамерой впридачу. Уж какие коллекции доводилось видеть во время занятий, но сейчас дух захватывало по-настоящему, такой паноптикум из разнокалиберной заспиртованной мерзоты без дьявольского терпения не соберешь. Аманда палила на своем пути редкое и вполне привычное оборудование, реторты, перегонные кубы, тигели и колбы всех размеров, в некоторых даже булькало варево неестественных оттенков; многочисленные стеклянные, глиняные и металлические сосуды, под завязку наполненные исходниками и компонентами, громоздились на полках, шкафах и вообще на любой доступной поверхности. Преподаватель алхимии, мастер Бундель, маниакально любивший всю эту трахомудию с баночками и скляночками, порошочками и пипеточками, наверняка пришел бы в дикий восторг и остался здесь жить, избавив студентов от счастья лицезреть его жизнерадостное пивное брюхо. Но ныне дело обстояло так, что Бундель мирно храпел в своей постели, унюхавшись очередных экспериментов, а жить среди замаринованных эмбрионов то ли козла, то ли человека, то ли вообще отрезанного орочьего хера придется именно Аманде. Стараясь не выглядеть малолетней дурой, она неторопливо шла среди бойлеров и стеллажей, равнодушно скользила взглядом по грудам разнокалиберного научного барахла, в котором всё равно абсолютно не разбиралась, и чувствовала себя крайне глупо. Намного быстрее проследовавший по лабиринту родной вотчины колдун уселся за стол и скептически следил за виляющей походкой разгуливающей по лаборатории незваной напасти. А та, проползя по диагонали весь подвал, наконец, при свете ламп смогла нормально разглядеть и его самого в подробностях. Оказавшаяся в еще более непотребном состоянии хламида висела, как на вешалке, давно не мытые, седеющие и уже слегка повылезшие на макушке волосы сальными лохмами спускались на плечи, и паскудная рожа ехидного крыса прекрасно дополняла этот портрет социопата в своем логове. Аманда нервно сглотнула, но гипотетическая опасность дрогнула перед куда более насущной. Достав из поясной сумки самое дорогое, что у нее сейчас было – зачетку по практике, Аманда протянула ее колдуну. – Там это… в начале надо заполнить. Тот нарочито медленно раскрыл зачетку и усмехнулся: – А разве не студенты должны заполнять титул? Не представляя, как отмазаться, Аманда соврала на голубом глазу: – Больше нет. Новые требования. – Ну конечно. Признайся лучше, что даже не знаешь моего имени. И почему академия всегда направляет таких тупиц к тем, кто хочет тишины и покоя? Аманде очень хотелось высказать всё, что она думает по этому поводу, но висевшие на стене часы показывали почти 10 вечера – до полуночи по часовому поясу академии оставалось каких-то 15 минут. Лучше промолчать, пусть поставит печать, потом разберемся. Колдун проследил ее взгляд и издевательски потянул время до последнего. Выражение панической беспомощности в глазах этой самонадеянной девчонки очень забавляло, в любое другое время он бы, поглумившись, вышвырнул ее за дверь, но обстоятельства весьма удачно складывались так, что именно сейчас он бы не отказался от помощи и добровольно явившаяся прямо в руки бесплатная рабская сила пришлась очень кстати. По правде, от помощника не требовалось даже магических способностей, колдун подумывал умыкнуть кого-нибудь из ближайшей деревеньки, но раз от желающих на вакантное место внезапно нет отбою, надо пользоваться шансом и выжать из наивной идиотки всё, что получится, а после пускай валит туда же, куда и все до нее. Если академия спокойно отпускает студенток в одиночку в самые глухие углы родины, то ему жалеть их и подавно не пристало. Наконец, заполнив информацию и тиснув в поле о зачислении на практику личную магическую печать, колдун приказал: – Брысь отсюда! Жить будешь – вторая дверь по левому коридору. Сама придумаешь, как там обустроиться. Еще минуту назад на полном серьезе мечтавшую поскандалить Аманду как ветром сдуло. Взбежав наверх, она схватила свои чемоданы и рванула в сторону выделенного помещения, где, лишь заперев тщательно дверь, позволила себе перевести дух, запалить факел на стене и заглянуть в зачетку. В графе имени куратора значилось "Холериус Туттлшенк", а в назначении – "студентка Аманда Хлысь для прохождения практики прибыла в замок Ночная жуть 40 числа месяца твирима 3017 года". Где-то в недрах дома часы гулко пробили 10. Зачетка слегка позеленела, подтверждая валидность кураторской печати и допуск к началу практики. Аманда с облегчением выдохнула и рухнула на гнилой топчан в углу. 400 пустых страниц смеялись над ней, обещая веселую жизнь.1. Укрощение строптивых (1/4)
9 декабря 2020 г. в 17:30
Когда в Арпатрийской магической академии пришла пора трудовой практики, Аманда поняла, что зря она всё лето красное пропела да по столице на новых каблучках пробегала в поисках приключений. Приключений-то она нашла на свою голову в избытке, но к тому моменту, когда наконец вспомнила об учебе, все сырные места уже давным-давно разобрали и застолбили.
Студенты 6 курса по уставу должны были провести на практике целый год, и естественно, никому не хотелось пилить ради такого в тридевятое царство, хоть и такие уникумы тоже встречались. К счастью, место разрешалось выбирать самостоятельно, будь то лавка торговца амулетами, ложа придворных магов или хижина травницы в родном селе Гоблинская падь. От статусности выбранной дыры зависело меньше, нежели от количества выполняемой работы, так что те, у кого не было крыши в виде понтового дядюшки, обеспечившего бы чадушко сладкой халявой на колдовской госслужбе, стремились найти уголок поспокойнее, забиться младшим помощником штатного заклинателя всякой дури в одной из контор средней руки – и при делах всегда, и никакой личной ответственности.
Лишь за неделю до практики до Аманды дошло, что о тепленьком местечке надо было договариваться заранее, а не ломиться повсюду в последний момент, когда уже ни в самой столице, ни в соседнем академгородке не осталось ни одной приличной вакансии. Дело усугублялось еще и тем, что успеваемость Аманды оставляла желать лучшего – на способных порой даже разнарядки сверху приходили, а всякие неудачники и даром никому не нужны. Попытки примазаться к более удачливым однокурсницам кончились тем, что ее торжественно подняли на смех – историю летнего отбытия Аманды в столицу не слышал только глухой. После чего драма стремительно перешла в трагедию: и в лучшие-то времена неважно контролировавшая свой язык Аманда сейчас сорвалась по полной, назвала расфуфыренных в стиле "ведьмовской шик – 3017" однокурсниц забродившим тролльим дерьмом, те в ответ огрызнулись, что такой тупой кхачре, как она, не пристроиться на практику не то, что в столицу, но даже к сумасшедшему отшельнику в лесу, были громогласно посланы в медные копи Югории сосаться с гномами, и закончилось всё тем, что троюродная племянница заместителя ректора по линии домашнего спаниеля, как назло оказавшаяся среди противостоящей толпы, пригрозила всеми анальными карами, если Аманда еще раз попадется кому-нибудь из них на глаза. Не то чтобы Аманда была из робкого десятка, но и самоубийцей она тоже не была, так что перспектива практики в местах чуть более отдаленных, чем хотелось, перестала казаться такой уж плохой идеей. К тому же запали в память слова про лесных отшельников.
Технически практику разрешалось проходить где угодно, разрешалось при желании даже совмещать ее с прослушиванием спецкурсов в академии, но формально на этот год студенты от обычной учебы освобождались и могли свалить хоть на край света, главное чтобы ставили отметки об успехах в магическую ведомость. И напроситься они могли тоже абсолютно к любому практикующему магу, если у того находилось желание возиться с малолетними недоучками. Необязательно протирать весь год штаны в конторе, уныло штамповать одни и те же чары для нужд домохозяек или собирать травки в деревне, отгоняя коров, комаров и румяных туповатых парубков. Студенты могли вместе с боевым легионом отчалить на войну, варить несанкционированные законом любовные зелья или вовсе подвизаться на стезе черной некромантии – главное, чтобы зачетка приняла печать куратора. А кто этот куратор, где живет и чем занимается – дело десятое. И теперь, в свете внезапных опасных для здоровья обстоятельств, перспектива скрыться в реальных ебенях представлялась весьма заманчивой. Наводя справки, Аманда узнала к собственному удивлению, что и отшельники по большей части тоже все давно разобраны. Оставалось, правда, несколько вариантов, из которых уже можно было выбирать – в основном, опять же окружившие себя чрезмерным ореолом тайны гадалки, целители и всякие мизантропы. Однако жадная до приключений амандина задница куда больше заинтересовалась неопределенным слухом о том, как в прошлом несколько студенток с треском завалили практику у одного такого нелюдимого хмыря. Попытки разнюхать, что именно там произошло, ни к чему не приводили, студенток тех давно и след простыл, а те, кто о них еще помнил, говорили только о сдавших нервах и приобретенном тотальном отвращении к магии как к предмету. Однако и таких свидетельств было раз-два и обчелся, а любопытство начинало зашкаливать, и в конце концов Аманда решила: если и бежать в Тмутаракань, то почему бы и не туда.
Записав в ректорате в путевом листе своим пунктом назначения нелюдимого алхимика из приграничья, она двинула на его поиски. Отступать было некуда, до начала практики оставалось три дня.