Прах к праху

Слегка пригнувшись, она оттолкнулась ногами от земли и устремилась вперёд, за один прыжок с лёгкостью преодолев то же расстояние, что успел отбежать от неё ныне покойный мужчина. Разбитые окна. Выломанные двери. Разбитый горшок, перемешавший лепестки незнакомого ей цветка с комьями грязи и дорожной пылью. И тела. Мужчины, женщины… дети. Почему-то она была уверена, что подобное зрелище должно быть ей привычно, и в то же время парадоксальным образом — нет. Почему? В чём смысл всего этого? Какая нужда могла заставить одного человека совершить такое с другими? Она стиснула зубы и не сдерживаясь вонзила Байонет в спину бандиту, тащившему на плечах тюк с украденной одеждой и какими-то ещё тряпками. Штык легко пронзил его грудь насквозь, а тело оказалось приподнято над землёй нечеловеческой силой удара. Рядом было ещё двое подельников, мужчина и молодая девушка, ни один из которых не успел должным образом среагировать на внезапную угрозу — горизонтальный росчерк штыка Байонета покончил с одним, а удар прикладом выбил челюсть и с хрустом повернул шею девушки под несовместимым с жизнью углом. Как просто. Лёгкое усилие и они уже никогда не встанут, никогда не вернуться с желанием взять реванш и отомстить. Точно, она уже и забыла… Насколько хрупкими могут быть люди. Забыла, каким монстром является сама. Она опустила оружие и судорожно выдохнула. Акт слепого, бессмысленного возмездия не принёс ей успокоения. Её руки дрожали, а потому она сильнее стиснула Байонет и оперлась на него, как на костыль, а затем присела на одно колено, склоняясь над прислоненным к стене дома телом. Ей не показалось — женщина лет тридцати ещё была жива, пускай и едва-едва. Понимая, что ничего не может для неё сделать, она тряхнула ту за плечо и женщина, глухо застонав, слегка приоткрыла глаза. — О… охот… ца? — Есть ещё выжившие? — Мягко спросила она. — Т- та… д… м… Женщина с трудом приподняла ладонь и указала в сторону одноэтажного дома напротив, после чего вновь закрыла глаза и уронила голову на грудь. Она ещё дышала, но было ясно, что больше прийти в себя ей уже не суждено. — Прости, — извинилась девушка сама не зная за что, вполне возможно — за собственное бессилие, и отвернулась. Дождь набирал силу, всё яростнее стуча по старой мостовой. Среди звуков падающих капель она больше не слышала ничьих криков. Быть может, остальные жители успели сбежать… Или бежать больше было некому. Она с силой стиснула ложе ружья-байонета, чувствуя как в груди полой кляксой расползается горькое, мерзкое чувство отчаяния. Почему она не могла оказаться здесь раньше? Почему вновь вынуждена терпеть собственную немощь? Зачем она снова жива, если всё равно ничего нельзя изменить?! …Но даже так, она должна попытаться. Она не помнила почему — только знала, что если сейчас опустит руки, то согрешит против всего того, во что когда-то верила, пусть сейчас она даже не могла точно вспомнить, в чём же эта вера заключалась. Крепче сжав оружие в руке, она вошла в указанный умирающей женщиной дом и тщательно прислушалась. Запах крови почти полностью заглушал прочие чувства, но всё же… Так и есть — поняла она. — Лёгкий шорох одежды и испуганное дыхание. — Я слышу тебя. Выходи, я тебя не обижу. Она хотела произнести слова спокойным, успокаивающим голосом, однако из-за отсутствия практики речь её была низкой и хриплой, и она сама неприязненно поморщилась, услышав свой голос со стороны. Шуршание прекратилось, но таиться было уже бесполезно. Она подошла к шкафу и распахнула дверцы, где между развешанной одежды вжимался в стенку маленький мальчик не старше лет шести, смотря прямо на неё широко раскрытыми от страха глазами. Медленно положив ружьё на пол, она улыбнулась настолько обезоруживающе, насколько смогла. Судя по ещё сильнее побледневшему ребёнку, получилось у неё не очень. — Всё в порядке. Я пришла помочь. Меня зовут… Внезапно она осеклась, словно потеряла уже готовое сорваться с языка слово. Верно. Она ведь даже не помнит своего собственного имени. — Вы… в порядке? — Неловко спросил мальчик, чем вызвал у неё болезненную усмешку. Насколько же нелепо она должна была выглядеть, если даже ребёнок забыл на мгновение про свой страх? — Да. Да, конечно. Скажи, здесь есть кто-нибудь ещё? — Нет. Мама сказала мне спрятаться и ждать Охотников. Вы ведь Охотница из Вейла, да? Она ничего не знала ни о Вейле, ни об его Охотниках, но сейчас едва ли было подходящее время для того, чтобы попытаться освежить память. — Так и есть, — неловко соврала она. — Не похожа? — Вы похожи на вампира, — серьёзно заявил мальчик. — …Почему ты так думаешь? — Вы одеты как вампир из мультика, а ещё у вас клыки видно когда вы улыбаетесь, и глаза красные. В этом была своя правда. Даже если чудовище продолжит по инерции считать себя человеком, в глазах простых людей оно всё равно остаётся чудовищем, неубиваемой, пьющей кровь тварью, зачастую балансирующей на самой грани рассудка. Пытаться отрицать это, значит заниматься самообманом. Пытаться заставить злые языки замолчать, значит только подлить масла в огонь. В результате нет ничего удивительного, что по мере роста числа Ревенантов, тварей вроде неё, кто-то на зло окружающим, а кто-то из самоиронии, но многие из них начинали стараться соответствовать своему «вампирскому» имиджу. Существовали целые линейки модной одежды и даже производились особым образом стилизованные Кровавые вуали… Во всяком случае, до катастрофического фиаско проекта «Королева», когда на первое место вышло сугубо утилитарное, пригодное к массовому производству снаряжение. Она нахмурилась и поднесла руку ко лбу, словно пытаясь задержать вспышку воспоминаний, имён и образов, угасших так же внезапно, как и всплывших из глубин её памяти. Но нет, не время витать в облаках. Есть вещи поважнее. Видя, что мальчик наконец успокоился, она спросила его ещё раз: — Ты не знаешь, где могли спрятаться остальные? Куда они могли уйти? Она не может продолжать слепо рыскать по поселению. Так она ничего не добьётся. Насупившись, мальчик задумался. — Папа говорил, что если на нас нападут Гримм, то мы должны спрятаться в церкви и ждать помощи. Но папа в поле, а мама сказала мне оставаться здесь. — Да, хорошо. Думаю, это хорошая идея — оставаться на месте. Спрячься обратно, а я посмотрю, кто ещё уцелел, хорошо? А потом я обязательно вернусь за тобой. Мальчик посмотрел на неё со странным выражением на детском личике, таким знакомым и тяжелым, как груз неоправданного доверия. Эту эмоцию называли надеждой. — Вы ведь поищите мою маму? Я… я слышал, как она кричала. Она вспомнила женщину, оставленную ею умирать недалеко от порога дома и отвела взгляд. — Конечно поищу. — Обещаете? — Обещаю, — прошептала она. Дождь всё не прекращался. Из-за тяжелых облаков, застивших небо, ясный день казался поздним вечером, и даже преследовавший её всё это время запах крови сменился свежим запахом дождя, принеся с собой некоторое успокоение. Только тут она вспомнила, что понятия не имеет, где должна искать церковь, но расколотая долгим сном память вновь неожиданно пришла ей на помощь, предоставив ворох слабо связанных друг с другом идей и образов, которые всё же подтолкнули её к верной мысли. Высоко подскочив, она запрыгнула на крышу ближайшего домика и быстро огляделась. Почти сразу она нашла нужное место — коренастое строение с высокой башней, выложенное из мощных камней, перед которым лежала небольшая городская площадь. Она могла видеть движение вокруг — торопливое, но далёкое от паники. Ещё бандиты. Она уже пролила кровь и, хотя это вовсе не было поводом для гордости, отнюдь… Она прольёт ещё, если потребуется. Если ей не оставят выбора. Черепица под её ногами была влажной и скользкой, но наитие позволило ей легко сохранять равновесие, за несколько ловких, почти невесомых прыжков пропустив под собой отделяющие её от цели дома. Узкие окошки храма были плотно запахнуты. Монолитного вида дверь — очевидно забаррикадирована. Несколько небрежно одетых бандитов, шипя сквозь зубы и поминутно ругаясь, пытались эту дверь безуспешно выломать с помощью лома и пары топоров. — Бесполезно! Проклятье, точно ни у кого нет с собой Праха? Взорвать её, да и дело с концом! — Зло хрипел один, орудуя увесистой железякой. — Да точно, точно! — Отвечал второй. — Ну смотрите у меня! Узнаю, что зажали, запихаю эту штуку!.. — А может, ну их? — Сомневался третий. — Скоро здесь уже будут Гримм. — Башкой стукнулся? Ежу понятно, все самые ништяки внутри! С лёгким шелестом колыхающейся Вуали, она мягко приземлилась за их спинами. — Что за? Не таясь и никуда не торопясь, она шагнула вперёд. — Зверь убивает, чтобы выжить. Чудовище убивает, потому что это в его природе. А какого ваше оправдание? — Ты ещё кто такая? — Сердито, но и немного взволновано бросил тот, что с монтировкой. — Охотница, — назвалась она чужим титулом в надежде, что он придаст её угрозам больший вес. — Твою мать! А я ведь говорил, нужно было… — Заткнись! Она всего одна. Это ничего не меняет! — Отрезал он и куда тише добавил: — Нам нужно только дождаться босса. И куда она запропастилась? Тянут время? — Я даю вам один шанс сдаться. Бросьте оружие — вам не справиться со мной. — Очень хорошо, — неожиданно согласился по-видимому главарь, разводя в стороны руками. — Вы поймали нас, мисс. Что дальше? Отведёте в участок? Она замерла. Действительно, что ей делать дальше? Проклятье! Почему… почему всё должно быть настолько сложно?! — Зачем вы делаете это? — Наконец бессильно выдавила она. — Почему… всё это? — Хех, — нагло усмехнулся бандит. — Вот в этом и проблема городских. Вы просто не приспособлены к реальной жизни за пределами ваших стен. Спрашиваешь, почему? А почему нет? Мы были сильнее, вот и взяли что хотели. Никто не запрещал им драться в ответ. Сами виноваты, что не могут постоять за себя. Слабые умирают, чтобы жили сильные. Закон природы, детка, только и всего. Она стиснула зубы. — Грабёж слабых не делает тебя сильным. Это делает тебя паразитом. — Скажи это ей. Злорадный взгляд стал для неё предупреждением ничуть не хуже свиста рассекающего воздух лезвия. Рефлекс тысяч сражений сработал мгновенно, и она отскочила прочь, разрывая дистанцию и изготавливая ружьё-байонет к выстрелу. Новоприбывшей была женщина в красно-черной одежде, вооруженная длинным алым мечом непривычного вида — слишком лёгкий и тонкий, чтобы выдержать бесконечную рубку с бессмертным противником… Но, вероятно, прекрасно подходящий для того, чтобы разрезать мягкую плоть противника-человека. Лицо незнакомки было скрыто за белой костяной маской. — Рейвен! — Воскликнул бандит, поспешно ретируясь вместе со своими подельниками за спину женщины. Та же не удостоила их внимания, пронзительным взглядом уставившись на свою противницу. — Это ты убила моих людей? У неё не было причин лгать. — Я. На секунду между ними повисла тишина. Затем женщина направила багряный меч прямо на неё, словно бросая вызов на дуэль. — Выходит, они были недостаточно сильны. Но они были Семьёй. — У убитых ими людей тоже были семьи. — Верно, — неожиданно легко согласилась незнакомка. — Но их семьи — не твои. Сражаясь за кого-то в чужих битвах ты не делаешь им услуги. Ты лишь потворствуешь их слабости, нежеланию приспосабливаться и учится выживать своими силами. — Никто не может жить только лишь своими силами, — прищурилась она. — Потому что всегда найдётся кто-то сильнее, препятствие, которое не преодолеть самостоятельно. Наша сила в единстве, а не в себялюбивом тщеславии. Вместо ответа женщина в красном нанесла удар. В ответ Ревенант привела в действие генератор Даров ружья, но недооценила скорость противника, и заряд разрушительной энергии прошел мимо размывшейся фигуры. Во вспышке искр алый меч столкнулся с выставленным в блоке ружьём. Как для человека, удар был невероятно быстр и силён — возможно, женщина рассчитывала если и не повредить оружие, то ошеломить и отбросить своего противника, навязав агрессивный ближний бой. Но она не учла как прочность сплава стали и Ихора, так и нечеловеческую силу Ревенанта. Вместо того, чтобы поддаться и отступить, она спокойно приняла удар и сама оттолкнула от себя нападавшую, немедленно контратаковав, выбросив байонет перед собой на манер копья. Это был знакомый ей рисунок боя, повторявшийся в прошлом неисчислимое количество раз. Ружьё-байонет считалось оружием новичков, ещё непривыкших к сумасшедшей рукопашной рубке Ревенантов, которая только и возможна между бессмертными оппонентами. Видя байонет в руках невысокой, хрупкой девушки, многие делали ошибку, недооценивая готовность к быстрому контактному бою и колоссальный опыт Убийцы Королевы. И всё же, на сей раз настал её черёд удивляться — вместо того, чтобы пробить грудь получившей неожиданно сильный отпор женщины, байонет отскочил, словно внезапно столкнувшись с некой невидимой преградой между лезвием штыка и вожделенной плотью жертвы. И за эту замешку заплатить пришлось уже ей самой, когда багровый клинок порхнул в её сторону, едва не оставив без головы — ранение, которые мгновенно спровоцировало бы Рассеивание. Но рефлекс вновь сработал вовремя, и лезвие лишь вспороло ей щёку, прежде чем она успела разорвать дистанцию после этого короткого, но молниеносно-быстрого размена ударами. Противницы замерли друг напротив друга. — Нет Ауры? — Отчего-то удивленно пробормотала женщина. Она прикоснулась к щеке, проведя пальцем вдоль пореза, смахивая подтёки крови, стремительно смешивающиеся с каплями скатывающейся с волос дождевой воды. Вслед за её пальцем была видна лишь бледная кожа, невредимая и лишенная и намёка на шрам. — Что?.. На этот раз она атаковала первой. За резким рывком последовал град ударов, каждый из которых, не смотря на кажущуюся поверхностность, был способен с лёгкостью разрезать плоть и кости — если бы достиг цели. Инстинкты Ревенанта, выработанные в тысячах схваток, в некотором смысле теперь играли против неё самой. Слишком она привыкла видеть своими врагами безумных и полубезумных тварей, сведённых с ума жаждой крови, а не расчётливого противника, способного к финтам и обманным ударам. Вновь и вновь сталкивалась сталь, под аккомпанемент взрывающихся под их ногами брызг. Капли дождя не успевали достичь земли, сбиваемые вихрем кружащихся в диком танце тел. Когда каждый из её ударов был отбит, Ревенант вновь резким прыжком разорвала дистанцию, освобождая пространство для выстрела, вслед за которым вновь рванула вперёд, туда, куда должна была сместиться уклонившаяся от снаряда женщина, стремясь зайти той за спину. Но и этот маневр потерпел неудачу, когда байонет оказался отбит в сторону взмахом меча предвосхитившей атаку женщины. Попытка отступить для нового броска была пресечена каскадом ударов уже со стороны женщины в маске, однако, превосходя оппонента в технике владения клинком, она уступала Ревенанту в скорости реакции и мобильности, и не сумела достичь успеха — каждая атака была отбита с почти пренебрежительной лёгкостью. Дуэль под дождём продолжалась ещё некоторое время, словно перетягивание каната, где одна сторона использовала тактику быстрых отступлений и взрывных бросков под неожиданными углами, сопровождаемых ружейными выстрелами, в то время как другая старалась следовать за своей противницей по пятам, пытаясь стремительными и мощными ударами вывести ту из равновесия. Их стили боя были похожи… Но время играло на руку Ревенанту. Чудовища не знают усталости и не боятся ран. Её дыхание было таким же ровным, как и в начале схватки, а редкие скользящие порезы затягивались за секунды, в то время как защита её врага не могла быть постоянной или непреодолимой, иначе та не прикладывала бы столько усилий, чтобы увернуться от её байонета. Она могла продолжать этот хоровод столько, сколько потребуется, ожидая пока женщина в маске допустит ошибку. — Ты мне кое-кого напоминаешь… Но пора это заканчивать. Затем что-то изменилось. Темп дуэли был нарушен в один миг, когда женщина в маске с немыслимой до этого скоростью сблизилась с Ревенантом, обрушив на ту вертикальный удар настолько мощный, что, столкнувшись с выставленным в блоке ружьём, алый меч разбился на осколки, однако женщину это ничуть не смутило. Пригнувшись, она подобралась для новой атаки, выстрелив из своих ножен новым мечом, уже не с алым, но угольно-черным лезвием. Ревенант немедленно попыталась уйти с линии удара… и поняла, что неспособна это сделать. Её ноги оказались скованны ледяной коркой, и даже в этот самый миг изморозь продолжала подниматься вверх по её телу, подобно парализующей синей плесени. Сверхчеловеческим напряжением физических сил ей удалось освободиться, но не раньше, чем росчерк меча рассёк её торс от бедра и до самого плеча. Пропитанная Ихором ткань Кровавой вуали сделала всё возможное, чтобы смягчить удар, но её защита была далека от абсолютной. Глубокая рана была смертельна для любого человека. Но она не была человеком. Ещё до того, как первые брызги крови коснулись влажной земли, живущий в её сердце паразит принялся латать тело своего носителя, подобно тому как швея латает едва не разорванную надвое тряпку. С лёгким хрустом встали на место раздробленные осколки рёбер. Бесшумно переплетались вместе вены и сосуды, соединялись воедино разрезанные волокна плоти. Наконец, даже нити пробитой Кровавой вуали, словно живые, сплелись вместе, не оставив ни следа повреждений. На всё ушло едва ли больше пары-тройки секунд. — …Что же ты за чудовище такое? — С каких это пор люди способны на нечто подобное? — В тон ответила вопросом на вопрос Ревенант. Если люди могут быть настолько сильны… Зачем вообще понадобилось создавать чудовищ вроде неё? Зачем понадобились Ревенанты? В чём был смысл проекта «Королева»?! Дуэль продолжилась. Лёд, молнии, огонь и ветер — словно все стихии разом обернулись против неё. В этом не было ничего нового. Ей уже приходилось сражаться с подобным, и с большим чем это. БОР-паразит, вживленный в сердце живому или недавно погибшему человеку, в обмен на вечный голод предоставляет и богатые Дары. Источаемый паразитом Ихор медленно, иногда в течении многих лет, подменяет собой кровь носителя, пока им не оказывается пронизана каждая клетка тела. Что получается в итоге: человек с силами чудовища, или чудовище, по инерции продолжающее мнить себя давно мертвым человеком? Никто не мог дать точный ответ на этот мучающий всех Ревенантов вопрос. Но сейчас она была вынуждена вновь обратиться к силе, дремлющей в имитирующем её кровь Ихоре. Эта женщина явно была лидером напавших на городок разбойников и значительно превосходила всех остальных по силе. Если победить её, то это если и не обратит остальных в бегство, то приведёт их в замешательство, которого может хватить до прибытия подмоги. Мальчик говорил что они ждут Охотников… А, значит, она должна выиграть этот поединок. Любой ценой. Меч женщины в маске вновь с угрожающей скоростью ударил по ней, но рассёк лишь неосязаемую Дымку, когда она заставила своё тело на мгновение рассеяться и вновь принять твёрдую форму за спиной противницы. Выросшая прямо из земли ледяная глыба помешала выстрелу из ружья поразить цель, но возникший из вихря осколков штык байонета она уже была вынуждена отбивать мечом, а когда поняла, что не успевает, резко ушла в сторону, открывшись для удара стальным прикладом ружья. Ударом женщину подбросило над землёй, но она сумела ловко сгруппироваться в воздухе и приземлится на ноги, однако немедленно была вынуждена защищаться от новой серии росчерков байонета. Её тело пылало, разрываясь на части от напряжения. Мышцы рвались от перегрузки, чтобы мгновенно соединиться вновь. Она больше не обращала внимания на оставляемые мечом раны, которые теперь соединялись едва ли не быстрее, чем лезвие успевало их оставить. Биологический Орган Регенерации работал на износ, силясь поспеть за убивающим само себя телом носителя, но даже у твари был свой предел. Тем не менее, ей удалось достигнуть своей цели, полностью завладев инициативой и не давая противнице времени опомниться и вновь воспользоваться своими разнообразными способностями. Теперь уже женщина в маске была вынуждена искать возможности разорвать дистанцию, не поспевая за нескончаемым натиском Ревенанта. Взмыв в воздух, женщина оказалась на крыше дома, и Ревенант прыжком последовала за ней. Дуэль продолжилась на мокрой черепице, но и здесь, не смотря на ограниченное пространство, преимущество оставалось в тех же руках. Под ударом байонета раскололся очередной меч, и сумрачный город разразила вспышка молнии, благодаря мгновенной реакции ударившей ей лишь под ноги. Когда она подняла голову то увидела, что женщина в маске свободно парит в небе, окруженная всполохами электричества и неестественным образом меняющих направление воздушными потоками. От толчка Ревенанта многострадальная крыша окончательно просела, не выдержав чудовищной силы снарядом запустившей себя в воздух девушки. Вопреки её ожиданиям, женщина, в какой-то момент потерявшая свою маску под очередным ударом байонета, не стала уворачиваться, но атаковала в ответ, пользуясь преимуществом левитации, и вынудила уже её использовать ружьё для защиты, отразив колющий выпад меча, опасно приблизившегося своим наконечником к её сердцу. На секунду их глаза встретились — алые глаза Ревенанта и пылающие пламенем глаза женщины в красном. Кажется, та была чем-то удивлена, и поэтому выстрел ружья падающей вниз девушки застал её врасплох, сбив на землю вслед за своей противницей. Тем не менее, это ничуть не сказалось на её боевом духе. Скорее, наоборот. — Ты… защитила своё сердце. Она замерла. Действительно, до этого момента она игнорировала удары, которые не грозили бы ей потерей конечности или значительным снижением мобильности, но, стоило только возникнуть угрозе для сердца, как она инстинктивно отказалась от преимущества, полностью сосредоточившись на защите БОРа — слабого места любого Ревенанта. Она и не думала держать эту уязвимость в секрете, поскольку каждый в Вейне и без того знал про единственный изъян в бессмертии Ревенантов… но ведь она больше не в Вейне, не так ли? В этот момент обе противницы поняли, что им представился шанс завершить поединок. Женщина в алом, всё ещё окутанная всполохами электричества, рванула вперёд, целя мечом прямо в сердце Ревенанта. За миг до удара та вновь рассыпалась Дымкой, но женщина ждала этого, немедленно выбросив меч на опережение назад, туда, где ещё только должна была появиться Ревенант. Наконечник меча натолкнулся на выставленное прямо напротив сердца ружьё… и соскользнул, когда женщина перехватила в ладони свой однолезвийный меч лезвием вверх, и, используя вторую руку в качестве рычага, изменила направление удара, без размаха отсекая Ревенанту сжимающую ружьё руку от самого плеча. Выражение лица женщины в алом было полно самоуверенного спокойствия. Спокойствия, от которого не осталось и следа, когда она заметила метаморфозу, произошедшую со второй рукой Ревенанта, уже занесённой для удара. Она уже не успевала ни защититься, ни увернуться, когда сформированный Кровавой вуалью Коготь с воистину чудовищной силой столкнулся с её грудью. Долю секунды Ревенант ещё ощущала сопротивление, пока таинственный барьер вокруг тела женщины не поддался со звоном разбитого стекла, и Иссушающий механизм не превратил её грудную клетку в мешанину плоти и костей. Она закашлялась, глухо и сипло. Её тело била дрожь. В глазах плыло. Код Крови, который на время заставил её и без того нечеловеческую физиологию работать на износ, был дорогой в один конец… Но пока у неё ещё было немного времени. Выпрямилась, она посмотрела на тело женщины в красном. Глаза той остались широко распахнуты и кто знает, о чём она думала в последние секунды своей жизни? — Твою мать… Рейвен! Она оглянулась на всё ещё стоящих у церкви бандитов. Под её взглядом, те испуганно отпрянули. Внезапно её внимание привлёк низкий, угрожающий рык, доносящийся с одной из выходящих на площадь перед храмом улиц. Хищно крадясь и водя мордами из стороны в сторону, словно принюхиваясь, на открытое пространство вышло несколько странных волкоподобных созданий, тела которых тут и там были покрыты угрожающего вида костяными наростами. — Гримм, — раздался за её спиной испуганный шепот. Как по команде, создания повернулись на голос. Гримм. Так вот на кого «охотятся» местные Охотники. — Бегите, — громко сказала она. — Бежать? Куда? Без Рейвен мы… — Тогда спрячетесь. — Даже если они подали сигнал бедствия, команда Охотников будет здесь в лучшем случае через полчаса! Полчаса. Она не была уверена, что у неё осталось хотя бы три минуты. Но, даже так… Она протянула уцелевшую руку, в которой послушно возникла дымка её верного байонета, готового материализоваться в любой момент. …Даже так, она будет сражаться. Ради того, для чего когда-то давно была создана, вырвана из цепких лап смерти, чтобы жить снова и снова. Всё, ради этого долгожданного часа. Устремившись было вперед к добыче, создания Гримм вдруг замерли в нерешительности, словно только сейчас заметив Ревенанта и теперь недоумевая, почему она стоит против, а не вместе с ними. Отцепив от пояса респиратор, девушка привычным до автоматизма движением надела его себе на лицо. Если она права, то дымка, на которую после гибели должны распадаться эти существа, крайне для неё опасна. Среди мерного стука дождя по брусчатке, хлыстом раздался треск выстрела байонета.

***

— Удалось выяснить что-то ещё, Кроу? Мужчина средних лет, отображающийся на экране Свитка, выглядел плохо — то есть, ещё хуже, чем обычно. Взъерошенные волосы, небритая щетина, тёмные круги под глазами… Справедливости ради, он по крайней мере не был пьян, но Озпин не сомневался, что это очень временное состояние. — Нет. Невысокая темноволосая девушка в кожаной накидке с какой-то архаичного вида винтовкой, на вид лет восемнадцать-двадцать. — К сожалению, с ходу никто не приходит на ум. Я свяжусь с Леонардо, вполне возможно, это кто-то из Мистраля. — Мне тоже. Проклятье, Оз, — Кроу болезненно прищурился, устало массируя брови. — Я всегда боялся, что однажды именно так она и кончит, но… Мне всё ещё не вериться. Что я теперь скажу?.. — Больше никаких зацепок? — На самом деле, есть одна. Возможно. — Возможно? Кроу поднёс к экрану необычного вида маску. Респиратор с двумя массивными фильтрами был выполнен в форме скалящегося клыками черепа и был, почему-то, целиком металлическим. — Не думаю, что это принадлежало кому-то из клана или из местных жителей… Оз? Далеко-далеко, в кабинете директора академии Бикон, чашка недопитого кофе упала на пол со звоном бьющегося фарфора.