Мегидо

Из-за нещадно палившего солнца глаза слезились и все казалось каким-то нереальным. Стук-стук-стук. Со всех сторон доносился один-единственный звук, иногда прерываемый криками и ударами плетки по чьей-то спине. Воздух был настолько сухой, что казалось, это не газ, а маленькие песчинки песка проникают в легкие, высасывают всю влагу и неприятно оседают во рту. Какой знакомый вкус. В очередной раз покачнувшись, я опёрлась о черенок кирки, сдержала рвотные позывы. Жалко же я сейчас выгляжу. —Чего развалилась, тупая овца? Давно не били? – раздался сзади злой голос, оповещая о приближении надзирателя. Я представила, как его старые грязные сапоги грозно ступают по сухой земле, поднимая облачка коричневой пыли. Сумасшедшая улыбка расплылась на моем лице, треская до крови губы. Давай же, милый, иди ко мне. —Считайте, сейчас вы оскорбили всех овец, сравнив их со мной. Не стоит очернять таких милых животных. Я бы больше предпочла змей, они такие красивые и смертоносные, – лицо приобрело задумчивое выражение, а пальцы непроизвольно начали тереть подбородок. – А может лучше пантера? Настоящая грация и сила! Хотя, какая разница. Не думаю, что ты сможешь мне ответить. Тонкие руки взлетели, обрушивая железную кирку на подошедшего надзирателя. Её острая часть как раз пришлась на висок, обрывая оглушающий вопль мужчины и сражая жертву наповал. Вскочив на ноги и перебрасывая кирку на плечо, победоносно улыбаюсь и жмурю глаза от ослепительного солнца. Даже дышать стало легче. Склоняю голову вниз, и раздраженный вздох срывается с моих кровоточащих губ. —Ну вот, все ноги мне испачкал! Даже умереть правильно, и то не можешь, – сетую я на лежащего ничком мужчину, из пробитой головы которого до сих пор течет теплая жидкость и откуда виднеется темно-розовый, извилистый объект. Не обращаю на это внимание и поворачиваюсь к замершим людям, чьи рабочие инструменты перестали долбить бетонную землю и зависли в воздухе. – Спасибо за, не могу сказать «приятную», но весьма необыкновенную, компанию! Надеюсь, когда-нибудь вы выберетесь отсюда, а не станете похоронены в той же самой яме, которую сейчас копаете. В общем, моё время покинуть вас, дорогие мои. Не хворать! – с этими словами я бросаюсь к каменному колодцу стоявшему в десятке шагов от меня. Серая тряпка, что заменяла тут всем одежду, сорвалась с одного плеча во время бега, но времени отвлекаться совершенно не было. Скоро стражники опомнятся, и тогда мне придется держать ответ за свои громкие слова и нападение на их сослуживца. Колени немного подкашиваются, но несмотря на это моему воспаленному разуму кажется, что я несусь с неимоверной скоростью к спасительному отверстию. Свист стрел доносится из-за спины – надзиратели уже взяли себя в руки и начали охоту за моей шкурой. Я уже могла протянуть руки к каменной кладке колодца, но вдруг нога встречает преграду в виде небольшого булыжника, «любезно» брошенного одним из стражников, и я буквально лечу в черных холодный тоннель. Неосознанно машу руками и ногами, будто пытаясь остановить полет. Стенки гулко разносят мой оборвавшийся крик, и тьма поглощает меня.

***

Карету немного качает, от чего мужчину, сидящего на мягком бархатном сиденье, шатает из стороны в сторону. Но это никак не сказывается ни на его безупречной осанке, ни на неподвижном прекрасном лице. Руки в черных перчатках покоятся на ручке изящной трости, выполненной из темного, с прожилками, дерева и инкрустированной драгоценными камнями. Черные волосы немного выбились из маленького низко повязанного хвоста, пересекая густые брови и задевая ресницы. Попутчик мужчины, как и он сам, хранил молчание, лишь изредка поглядывал на циферблат позолоченных карманных часов. Его руки были морщинисты и сухи, но одежда аккуратна и чиста. —Ещё недолго, мой господин. Мы почти приехали, – будто успокаивая себя и хозяина, глухо проговорил старик и выглянул в окошко кареты. Солнце было в самом зените, освещая каменистую пустыню и редкие стволы сухих деревьев. Нижний мир не мог порадовать разнообразием флоры и фауны, да и ландшафты здесь были, конечно, впечатляющие, но однообразные. Это место было придумано для наказания, изгнания недостойных из среднего мира, ради расплаты за свои грехи. Обычно новоприбывшие распределялись в разные места: одни на каторги, другие в так называемые «Города мертвых». Третьи, чьи грехи настолько велики и ужасны, что не поддаются рассмотрению и прощению, не проживают и суток – их забивают, как грязный скот. Двое путников же направлялись на одну из многочисленных каторг, расположенную на самом западе и окруженную красными каменными навалами–отходами шахт, в которых добывались драгоценные камни. Мерное тиканье сливалось с топотом двух черных запряженных кобыл, разрезая тишину подобно ножу. Вдруг к звонкому топоту добавился третий звук – звук мчащейся галопом лошади. И он становился всё ближе. —Господин? – задал немой вопрос старик, обеспокоено подняв тонкую седую бровь. Вместо ответа брюнет отодвинул концом трости бордовую шторку и бросил взгляд черных глаз на улицу, осветив при этом темную кожу скул и уголок губ. —Это вестник. Словно подтверждая произнесенные слова, карета останавливается после команды кучера и щелчка плетки. Получив маленький кивок, седой мужчина отворил резную дверь, впуская яркие солнечные лучи в кабинку и показывая худое лицо юного парня. Тот нервно поправлял свою дорожную сумку и не смел оторвать взгляд от потертых ботинок. —Сир, мы сожалеем, но сейчас запрещено въезжать на территорию «Варгии». Дальше ехать нельзя. Черная бровь приподнялась, а пальцы начали постукивать до деревянной ручке, выдавая удивление своего хозяина. —И в чём же дело? – голос был спокоен, даже обманчиво приветлив. —Заключенная сбежала. Возможно, девушка всё ещё где-то на территории, поэтому въезд и выезд запрещен. Она может иметь союзников, которые помогут ей выбраться, – протараторил парень, опасаясь гнева господина. —Ты говоришь, девушка? —Да, сир. —И что же это за девушка? —Она тут уже давно, наверное, все это время планировала побег. Во время работ на улице заколола киркой одного из смотрящих и скрылась в колодце. Возможно, ранена, – посыльный был удивлен вопросом, но не подал виду. Господин резко вобрал в легкие воздух: дурное предчувствие посетило его неспокойные мысли. —Как зовут беглянку? —Ох, боюсь ошибиться, сир. Родители явно поиздевались над ребенком и дали ей такое сложное имя, что и с первого раза не запомнить. Как же там было... Мужчина сглотнул ком в горле, боясь озвучить собственную догадку. Его взгляд встретился со взглядом своего попутчика. Без слов было понятно: они думают об одном и том же. —Мегидо, – всё-таки вымолвил брюнет до боли зажмурившись. – Её имя – Мегидо.

***

Что-то ритмично капало мне на лоб, стекая к корням волос и попадая в глаза. Гул от этого разносился, казалось, на километры и, ударяясь о стенки пространства, возвращался обратно. Чуть-чуть подползла на локтях так, чтобы вода капала прямо в открытый рот, и начала глотать. В пещере было абсолютно темно, журчание воды доносилось с правой от меня стороны. Если я сейчас жива, значит, подводная река унесла меня от колодца и выбросила на каменный «берег». Кирка пропала, и я очень радовалась, что выпустила её из рук во время прыжка, иначе пошла бы с тяжелым инструментом на дно. —Самое время убираться отсюда, – гулко разнеслись мои слова по пещере, затем последовали звуки кряхтения и хрустящих суставов. Одежда немного высохла. Похоже, я пролежала так уже несколько часов. Намочив палец, я вытянула руку, пытаясь определить направление ветра. Поток воздуха холодил тыльную сторону пальца, и, развернувшись в ту сторону, я аккуратно зашагала с вытянутыми вперед руками, пальчиками на ногах ощупывая острую поверхность пола. Будем честны, шансы на то, что человек сможет выбраться отсюда, не имея запасов еды, минимальны. Я не ела со вчерашнего утра – приблизительно сутки, скоро силы закончатся и мне придется сделать перерыв на поиски пищи. Ноги стали мерзнуть от сквозняка и влаги, поэтому, остановиться придется даже раньше. Тихое шарканье увеличивалось эхом в несколько раз. Промелькнула мысль, что это может привлечь каких-нибудь подземных хищников. В животе тихонько заурчало и я подумала, что не отказалась бы даже от хорошо прожаренного хищника. Тишина и одиночество вызывали воспоминания о месте, откуда я сбежала. В Варгии я оказалась примерно в возрасте двенадцати лет, отчётливо помню тот день, когда меня, плачущую девочку в разорванном платье, вытащили из повозки и громко объявили: —Добро пожаловать в новый дом, принцесска. После этого начались бесконечно долгие и мучительные будни каторги, жаркие дни и леденящие ночи. С рассвета до заката все заключенные работали либо в шахте, добывая драгоценные камни и задыхаясь от пыли под землей, либо на улице под палящим солнцем расширяли братские могилы и, опять же, задыхались пылью. Ночью же всех возвращали в их каморки: был отдельный подземный сектор с камерами, стенами которых являлась просто земля. Место было больше похоже на клетку, ведь даже с моим небольшим ростом приходилось пригибать голову, а разведя в стороны руки, невозможно было их выпрямить. Эти камеры выдалбливали для себя самые первые заключенные, поэтому ходили слухи, что им уже больше нескольких тысяч лет. С ухмылкой подумала, что успела в некотором роде привязаться в своей вонючей клетке, что стала моим первым домом. А все то, что происходило до каторги – чистый лист. Ни одного воспоминания, ни одной ниточки из прошлого. Иногда, сидя в темном углу своей каморки, я думала о том, что же могло произойти. Из-за чего двенадцатилетний ребенок мог оказаться в подобном месте? Даже имя мне сообщил начальник стражи, презрительно сморщив нос и прищурив глаза: —Тебя зовут Мегидо. Радуйся, что вообще можешь это узнать, некоторым приходится оставлять за воротами каторги всё, что они имели. Даже имя. Помнится, в тот день я в первый раз попыталась напасть на сопровождающего меня стражника. Злость и ярость распирали меня. Подумать только, из всех существующих имён «дорогие» родители выбрали именно это? Единственное, что они мне оставили, и то оказалось уродливым и ужасным. Напряжение последних суток сказывается на мне, ноги уже гудят от продолжительной ходьбы. Аккуратно приземляюсь на прохладный пол и растираю замерзшие лодыжки, уделяя особое внимание пальцам. Ну и куда я иду? От абсурдности ситуации я громко хрюкнула, удержавшись от заливистого смеха. Сбежала из единственного места, где могла найти пристанище, чтобы что? Шляться по миру? Быть постоянно разыскиваемой и ожидать опасности? Не самый плохой вариант для меня. К тихому журчанию воды добавился какой-то непонятный шорох. Едва слышимые, невесомые хлопки разносились из-под потолка пещеры. Из-за хорошей акустики источники этого звука могли быть как на расстоянии протянутой руки, так и в нескольких десятках метров. Закинув голову назад, сначала я уставилась в уже привычную темноту, но затем произошло чудо. В нескольких метрах от меня, наверху, переливались сотни голубых звезд, то мерцая, то ярко горя. Они двигались, перемещались, освещая пустое пространство и отбрасывая замысловатые тени на стены. Приглядевшись, понимаю, что эти маленькие светящиеся существа – бабочки. А светятся их небольшие крылья, которыми они машут в попытке удержаться на месте. Иногда я видела их в подземельях каторги, заключенная в карцере и замученная жаждой. В первый раз мне подумалось, что от обезвоживания начались галлюцинации, а случалось это отнюдь не редко. Я разговаривала с маленьким голубым огоньком, расспрашивая его о внешнем мире и его жизни. Тогда они спасали меня от одиночества и скуки. Сейчас же они опять смогут спасти меня – вывести на поверхность из этой пещеры.