На 4 курсе Гарри Поттера Хогвартс читает книги о Мальчике-Который-Выжил

В зале наступила тишина. На Сириусе, который собирался встать, повисли Римус и близнецы. Они, что-то активно, стали ему шептать. — Что? У этого свина, две спальни? — послышался шепот в зале. — Даже у меня, одна — ошарашенно сказал Драко — ТОГДА, КАКОГО ЧЕРТА, МИСТЕР ПОТТЕР ЖИВЕТ В ЧУЛАНЕ! ВЕРНОН ДУРСЛЬ! — заорал Кингсли, его тут же скрутил Долиш. Тед Тонкс что-то записывал, на пергаменте. — Зачем? — спросил Гарри. — Не задавай вопросов! — рявкнул дядя Вернон. — Собирай свое барахло и тащи его наверх, немедленно! — Было бы, что собирать, — буркнул Гарри В доме Дурслей было четыре спальни… — У меня просто, нет слов — прошептала Молли, вытирая платком, бегущие слезы. …одна для дяди Вернона и тети Петуньи, одна для гостей (обычно в роли гостьи выступала сестра дяди Вернона Мардж), одна, где спал Дадли, и еще одна, в которой Дадли хранил те игрушки и вещи, которые не помещались в его первой спальне. — Обычно, для этого и нужны чуланы, — презрительно фыркнула Гермиона. — Эй, ты чего? — усмехнулся Гарри, смотря на подругу — я, тебя, такой злой, с третьего курса, не видел. — Потому что, я давно, не была такой злой! — заявила девушка. Гарри же хватило всего одного похода наверх, чтобы перенести все свои вещи из чулана. И теперь он сидел на кровати и осматривался. Почти все в этой комнате было поломано. — Ужас! Зачем все это, вообще хранить? Подаренная Дадли всего месяц назад, но уже неработающая видеокамера лежала на маленьком заводном танке, пострадавшем от столкновения с соседской собакой на которую его направил Дадли. — Надеюсь, собака догадалась, тебя покусать — сказал Сириус, пытаясь вырваться из хватки близнецов. В углу стоял первый телевизор Дадли, который тот разбил ударом ноги, когда отменили показ его любимой передачи. — Я знаю, что в магловском мире, существуют курсы по управлению гневом, — заговорил Тед Тонкс. — Так вот юноша, вам туда, прямая дорога. В другом углу стояла огромная клетка, в которой когда-то жил попугай и которого Дадли обменял на духовое ружье… — Повезло попугаю! …а ружье лежало рядом, и дуло его было безнадежно погнуто, потому что Дадли как-то раз на него сел. — Это же, какой должен быть зад, — удивился Симус, смотря на Дадли — у меня отец, увлекается охотой. Дома есть ружье, но чтобы его погнуть — он покачал головой. — Тебе парень, надо в стронге* участвовать — сказал Дин. Единственное, что в этой комнате выглядело новым, так это стоявшие на полках книги, — создавалось впечатление, что до них никогда не дотрагивались. — Просто возмутительно! — единодушно закричали когтевранцы — Лучше бы, книжки читал. Снизу доносились вопли Дадли. — Я не хочу, чтобы он там спал!.. Мне нужна эта комната!.. Пусть он убирается оттуда!.. — Ну да, барахло хранить. Гарри вздохнул и лег на кровать. Вчера он отдал бы все на свете за то, чтобы оказаться здесь. Сегодня он предпочел бы оказаться в чулане со своим письмом, чем здесь, но без письма. — Ты, обязательно его получишь — сказала Джинни — Теперь знаю, — кивнул ей Гарри. На другое утро за завтраком все сидели какие-то очень притихшие. А Дадли вообще пребывал в состоянии шока. Накануне он орал во все горло, колотил отца новой дубинкой, давился, пинал мать… — Нечего сказать, любящий сыночек! — единодушная реакция присутствующих в помещении дам. — Что воспитали, то и получили. …и подкидывал вверх свою черепаху… — Бедная черепаха, — вздохнула Падма — Живодер! …разбив ею стеклянную крышу оранжереи… — И опять обошлось без наказаний. …но ему так и не вернули его вторую комнату. Что касается Гарри, то он вспоминал вчерашнее утро и жалел о том, что не распечатал свое письмо, пока был в коридоре. Дядя Вернон и тетя Петунья обменивались мрачными взглядами. — Боятся, — сказал улыбающийся Чарли. Когда за дверью послышались шаги почтальона, дядя Верной, все утро пытавшийся быть очень внимательным и вежливым по отношению к Гарри, потребовал, чтобы за почтой сходил Дадли. — И он пошел? — спросил Теодор Нотт. Из кухни было слышно, как тот идет к двери, стуча своей палкой по стенам и вообще по всему, что попадалось ему на пути. — Вас бы, постучать, этой самой палкой — заметил Гиппократ Сметвик. — Что? Может я и целитель, но я тоже, человек. А затем донесся его крик. Тут еще одно! «Мистеру Г. Поттеру дом четыре по улице Тисовая, самая маленькая спальня». — Вот болван, если ты хотел прочитать письмо, зачем орать — заметила Дафна. Дядя Вернон со сдавленным криком вскочил и метнулся в коридор. Гарри рванул за ним. Дяде Вернону пришлось повалить Дадли на землю, чтобы вырвать у него из рук письмо, а это оказалось непросто, потому что Гарри сзади обхватил дядю Вернона за шею. — Так вот, откуда, у тебя коронный захват, засмеялся Рон — Ты заранее тренировался! Все непонимающе уставились на Рона. — Позже узнаете, когда будем читать про Хэллоуин, — ответил Гарри — Мне это, уже не нравится — пробубнил Сириус. После непродолжительной, но жаркой схватки, в которой каждый получил по нескольку ударов узловатой палкой, дядя Верной распрямился, тяжело дыша, но зато сжимая в руке письмо, адресованное Гарри. — Вот блин! — снова расстроились студенты. Иди в свой чулан… я хотел сказать, в свою спальню, — прохрипел он, обращаясь к Гарри. — И ты, Дадли… уйди отсюда, просто уйди. Гарри долго мерил шагами спальню. Кто-то знал, что он переехал сюда из чулана. И еще этот кто-то знал, что он не получил первое письмо. И все это означало, что этот кто-то попробует передать ему еще одно письмо. И на этот раз Гарри собирался его получить. Потому что у него родился план. — Твои планы, никогда не срабатывают — покачал головой Рон — Эй! — возмутился Гарри. — Но это правда, — ответила Гермиона — Действовать спонтанно, вот твой конек. *** Дышащий на ладан будильник благодаря Дадли неоднократно побывавший в мастерской, зазвонил ровно в шесть часов. Гарри поспешно выключил его и быстро оделся, стараясь не шуметь, чтобы ни в коем случае не разбудить семейство Дурслей. Он бесшумно вышел из своей комнаты и, крадучись, пошел вниз в полной темноте — включать свет было опасно. План его заключался в том, чтобы выйти из дома, встать на углу Тисовой улицы и дождаться появления почтальона, чтобы первым забрать письма. — Это вам бы не помогло, — покачала головой МакГонагалл, с пониманием глядя на мальчика. — Почему? — спросил Колин — Потому что, мистер Криви, письма доставляют совы. А сейчас он крался по темному коридору, его сердце отчаянно прыгало в груди, и… -А-А-А-А! — Что случилось? — Кто напал? — МИСТЕР ВИШНЕВСКИЙ! — Здесь большие буквы — ответил Радомир с невинным лицом. Все присутствующие женщины держались за сердце. Гарри буквально взлетел в воздух, потому что наступил на что-то большое и мягкое, лежавшее на коврике у входной двери. На что-то… живое! Наверху зажегся свет, и Гарри с ужасом увидел, что этим большим и мягким было лицо дяди Вернона. Весь зал разразился хохотом. Те, кто сидел ближе к Гарри, одобрительно хлопали того по плечу. — Молодец, Гарри, — вытирая слезы смеха, пробормотал Фред. — Мы так, тобой гордимся, — еле выдавил Джордж, отсмеявшись. — Верно, — подхватил Ли Джордан, — это стоило проваленного плана. Мистер Дурсль лежал у входной двери в спальном мешке. Не оставалось сомнений, что он сделал так именно для того, чтобы не дать Гарри осуществить задуманное. И, что тоже было несомненно, он вовсе не рассчитывал, что на него наступят. После получасовых воплей дядя Вернон велел Гарри сделать ему чашку чая. Гарри грустно поплелся на кухню, а когда вернулся с чаем, почту уже принесли, и теперь она лежала за пазухой у дяди Вернона. Гарри отчетливо видел три конверта с надписями, сделанными изумрудно-зелеными чернилами. Я хочу… — начал было он, но дядя Вернон достал письма и разорвал их на мелкие кусочки прямо у него на глазах. — Вот же, вредный магл! — буркнул Забини. В тот день дядя Верной не пошел на работу. Он остался дома и намертво заколотил щель для писем. — Не поможет — хмыкнул Драко. — Видишь ли, — объяснял он тете Петунье сквозь зажатые в зубах гвозди, — если они не смогут доставлять свои письма, они просто сдадутся. — Я не уверена, что это поможет, Вернон. — Моя тетя, согласно с тобой, Малфой. — хихикнул Гарри. О, у этих людей странная логика, Петунья. Они не такие, как мы с тобой… — И слава Мерлину! — Жалко кекс, возможно, он был вкусным. — Рон, тебе лишь бы поесть, — смеясь сказал Билл. — ответил дядя Верной, пытаясь забить гвоздь куском фруктового кекса, только что принесенного ему тетей Петуньей. *** В пятницу для Гарри принесли не меньше дюжины писем. Так как они не пролезали в заколоченную щель для писем, их просунули под входную дверь, а несколько штук протолкнули сквозь маленькое окошко в туалете на первом этаже. — Изобретательно Дядя Вернон снова остался дома. Он сжег все письма, а потом достал молоток и гвозди и заколотил парадную и заднюю двери, чтобы никто не смог выйти из дома. Работая, он что-то напевал себе под нос и испуганно вздрагивал от любых посторонних звуков. — Он сошел с ума. — прошептала Падма. *** В субботу ситуация начала выходить из-под контроля. — А она была, под контролем? — поинтересовался Кингсли. Несмотря на усилия дяди Вернона, в дом попали целых двадцать четыре письма для Гарри — кто-то свернул их и засунул в две дюжины яиц, которые молочник передал тете Петунье через окно гостиной. — А кто зачаровывал яйца? — полюбопытствовали близнецы. Ответом им было молчание. Молочник не подозревал о содержимом яиц, но был крайне удивлен, что в доме заколочены двери. — Ну хоть один, нормальный человек. Пока дядя Вернон судорожно звонил на почту и в молочный магазин и искал того, кому можно пожаловаться на случившееся, тетя Петунья засунула письма в кухонный комбайн и перемолола их на мелкие кусочки. — Словно это поможет — хихикнула Синистра. — Интересно, кому это так сильно понадобилось пообщаться с тобой? — изумленно спросил Дадли, обращаясь к Гарри. *** В воскресенье утром дядя Верной выглядел утомленным и немного больным, но зато счастливым. — По воскресеньям — никакой почты, — громко заявил он с довольной улыбкой, намазывая джемом свою газету. — Сегодня — никаких чертовых писем… — Надежда умирает последней, — подметила Полумна Лавгуд. Он не успел договорить, как что-то засвистело в дымоходе и ударило дядю Вернона по затылку. В следующую секунду из камина со скоростью пули вылетели тридцать или даже сорок писем. — ДА!!! Дурсли инстинктивно пригнулись, и письма просвистели у них над головами, а Гарри подпрыгнул, пытаясь ухватить хотя бы одно из них. — А с пола, подобрать было слабо? — спросил Драко, изогнув бровь. На что Гарри, махнул рукой. — Вон! ВОН! — Дядя Верной поймал Гарри в воздухе, потащил к двери и вышвырнул в коридор. — Не смей трогать Гарри! Затем из комнаты выбежали тетя Петунья и Дадли, закрывая руками лица, за ними выскочил дядя Верной, захлопнув за собой дверь. Слышно было, как в комнату продолжают падать письма, они стучали по полу и стенам, отлетая от них рикошетом. — Думаю, ты получил рекордное количество писем из Хогвартса. — сказал Блэк крестнику. Ну все, — значимо и весомо произнес дядя Вернон. Он старался говорить спокойно, хотя на самом деле нервно выщипывал из усов целые пучки волос. Многие засмеялись, представив Дурсля с выщипанными усами. — Через пять минут я жду вас здесь — готовыми к отъезду. Мы уезжаем, так что быстро соберите необходимые вещи — и никаких возражений! — Зачем уезжать? — не понимал Драко — Дядя хочет, чтобы нас не нашли письма. — Ой дурак! Но ведь письма доставят, где бы вы ни были — Но дядя Вернон, этого не знал. Он выглядел таким разъяренным и опасным, особенно после того, как выдрал себе полуса, что возражать никто не осмелился. Десять минут спустя дядя Верной, взломав забитую досками дверь, вывел всех к машине, и автомобиль рванул в сторону скоростного шоссе. На заднем сиденье обиженно сопел Дадли — отец отвесил ему затрещину… — Неужели, нашему малышу досталось?! — радовались студенты. …за то, что он слишком долго возился. А Дадли всего лишь пытался втиснуть в свою спортивную сумку телевизор, видеомагнитофон и компьютер. — Глупец — фыркнула Гермиона. Они ехали. Ехали все дальше и дальше. Даже тетя Петунья не решалась спросить, куда они направляются. Несколько раз дядя Верной делал крутой вираж, и какое-то время машина двигалась в обратном направлении. А потом снова следовал резкий разворот. — Сбить их со следа… сбить их со следа, — всякий раз бормотал дядя Вернон. — А конечным пунктом назначения, случайно была не психушка? — спросил кто-то. Они ехали целый день, не сделав ни единой остановки для того, чтобы хоть что-нибудь перекусить. Мадам Помфри и Молли неодобрительно нахмурились. Когда стемнело, Дадли начал скулить. У него в жизни не было такого плохого дня. Он был голоден, он пропустил пять телевизионных программ, которые собирался посмотреть, и он никогда еще не делал таких долгих перерывов между компьютерными сражениями с пришельцами и чудовищами. — Какая жалость, — притворно печально заявила Нимфадора Тонкс. Наконец дядя Вернон притормозил у мрачной гостиницы на окраине большого города. Дадли и Гарри выделили одну комнату на двоих — в ней были две двуспальные кровати, застеленные влажными, пахнущими плесенью простынями. Дадли тут же захрапел, а Гарри сидел на подоконнике, глядя вниз на огни проезжающих мимо машин и думая, гадая, мечтая… — О чем ты думал? — спросил Рон. — Мне было интересно, кто так настойчиво мне пишет. И может ли, этот человек забрать меня от Дурслей. — вздохнул Гарри. На завтрак им подали заплесневелые кукурузные хлопья и кусочки поджаренного хлеба с кислыми консервированными помидорами. — Фу! Лучше уж голодным ходить — скривился Малфой. — Сразу видно, что ты не голодал, — прошептал Гарри. Но не успели они съесть этот нехитрый завтрак, как к столу подошла хозяйка гостиницы. — Я извиняюсь, но нет ли среди вас мистера Г. Поттера? Тут для него письма принесли, целую сотню. Они там у меня, у стойки портье. Она протянула им конверт, на котором зелеными чернилами было написано: «Мистеру Г. Поттеру, город Коукворт, гостиница «У железной дороги», комната 11». Гарри попытался схватить письмо, но дядя Вернон ударил его по руке. Хозяйка гостиницы застыла, ничего не понимая. —Я их заберу, — сказал дядя Вернон, быстро вставая из-за стола и удаляясь вслед за хозяйкой. — И что он, с ними сделал? — спросил Дафна — Порвал и выбросил. *** — Дорогой, не лучше ли нам будет вернуться? — робко поинтересовалась тетя Петунья спустя несколько часов, но дядя Верной, похоже, ее не слышал. Никто не знал, куда именно они едут. Дядя Вернон завез их в чащу леса, вылез из машины, огляделся, потряс головой, сел обратно, и они снова двинулись в путь. То же самое случилось посреди распаханного поля, на подвесном мосту и на верхнем этаже многоярусной автомобильной парковки. — Папа сошел с ума, да, мам? — грустно спросил Дадли после того, как днем дядя Верной оставил автомобиль на побережье, запер их в машине, а сам куда-то исчез. — Да, Дадлик, твоему папе пора обратится в клинику, — вздохнули близнецы и лукаво улыбнулись. Начался дождь. Огромные капли стучали по крыше машины. Дадли шмыгнул носом. — Сегодня понедельник, — запричитал он. — Сегодня вечером показывают шоу великого Умберто. Я хочу, чтобы мы остановились где-нибудь, где есть телевизор. «Значит, сегодня понедельник», — подумал про себя Гарри, вспоминая кое о чем. — О чем? — Мистер Криви, если вы не будете перебивать, мы все узнаем — сказала профессор МакГонагалл. Если сегодня был понедельник—а в этом Дадли можно было доверять, он всегда знал, какой сегодня день, благодаря телевизионной программе, — значит, завтра, во вторник, Гарри исполнится одиннадцать лет. Конечно, нельзя сказать, что у него были веселые дни рождения, — например, в прошлом году Дурели подарили ему вешалку для куртки и пару старых носков дяди Вернона. — Лучше бы, вообще ничего не дарили — скривила носик Моник Дюпонт. Так что и в этом году от дня рождения ничего особенного ждать не стоило. Но все же не каждую неделю тебе исполняется одиннадцать. — За десять лет, это был, мой самый лучший День Рождения, — мечтательно улыбнулся Гарри. Дядя Верной вернулся к машине, по лицу его блуждала непонятная улыбка. В руках он держал длинный сверток и когда тетя Петунья спросила, что это он там купил, он ничего не ответил. Мистер Тонкс странно взглянул на Дурсля. — Я нашел превосходное место! — объявил дядя Вернон. — Пошли! Все вон из машины! На улице было очень холодно. Дядя Вернон указал пальцем на огромную скалу посреди моря. На вершине скалы приютилась самая убогая хижина, какую только можно было представить. Понятно, что ни о каком телевизоре не могло быть и речи. — О, Мерлин! Это ведь опасно! — возмутилась Молли. — Если вы, не думаете о себе, то подумали бы о своей семье. — Сегодня вечером обещают шторм! — радостно сообщил дядя Вернон, хлопнув в ладоши.—А этот, джентльмен любезно согласился одолжить нам свою лодку. — Отличный пример, как можно обогатится за счет идиота, — хмыкнул Люциус Малфой. Дядя Вернон кивнул на семенящего к ним беззубого старика, который злорадно ухмылялся, показывая на старую лодку, прыгающую на серых, отливающих сталью волнах. — Я уже запасся кое-какой провизией, — произнес дядя Вернон. — Так что теперь — все на борт! В лодке было еще холоднее, чем на берегу. Ледяные брызги и капли дождя забирались за шиворот, а арктический ветер хлестал в лицо. Казалось, что прошло несколько часов, прежде чем они доплыли до скалы, а там дядя Верной, поскальзываясь на камнях и с трудом удерживая равновесие, повел их к покосившемуся домику. Внутри был настоящий кошмар — сильно пахло морскими водорослями, сквозь дыры в деревянных стенах внутрь с воем врывался ветер, а камин был отсыревшим и пустым. — И как вы согреетесь? — спросил Невилл. — Скоро узнаешь, — горько улыбнулся Гарри. Вдобавок ко всему в домике было лишь две комнаты. Приобретенная дядей Верноном провизия поразила всех — четыре пакетика чипсов и четыре банана. — ЧТО? — Это и одному человеку мало, а учитывая аппетит этих двоих — качала головой мадам Помфри. После еды — если это можно было назвать едой… — НЕЛЬЗЯ! — закричали ученики. …дядя Верной попытался разжечь огонь с помощью пакетиков из-под чипсов, но те не желали загораться и просто съежились, заполнив комнату едким дымом. — Вы же могли задохнуться! — возмутился Гиппократ Сметвик. — Даже дети знают, что они не будут гореть, — покачала головой Гермиона. — Он хоть иногда думает головой? — вздохнула она. — Не отвечайте, это был риторический вопрос. — Надо было забрать из гостиницы все эти письма — вот бы они сейчас пригодились, — весело заметил дядя Вернон. — Единственная здравая мысль, пришедшая к вам в голову. Дядя пребывал в очень хорошем настроении. Очевидно, он решил, что из-за шторма до них никто не доберется, так что писем больше не будет. — Ох, знал бы он, что дальше будет — прошептал Гарри. Гарри в глубине души был с ним согласен, хотя его эта мысль совершенно не радовала. — Не будь таким пессимистом, Гарри, — нахмурилась Джинни. Как только стемнело, начался обещанный шторм. Брызги высоких волн стучали в стены домика, а усиливающийся ветер неистово ломился в грязные окна. Тетя Петунья нашла в углу одной из комнат покрытые плесенью одеяла и устроила Дадли постель на изъеденной молью софе. Они с дядей Верноном ушли во вторую комнату, где стояла огромная продавленная кровать, а Гарри пришлось улечься на пол, накрывшись самым тонким и самым рваным одеялом. — Ты мог заболеть! — Не беспокойтесь миссис Уизли, со мной все хорошо, — попытался успокоить ее Гарри. Ураган крепчал и становился все яростнее, а Гарри не мог заснуть. Он поеживался от холода и переворачивался с боку на бок, стараясь устроиться поудобнее, а в животе у него урчало от голода. Женщины покачали головой. Дадли захрапел, но его храп заглушали низкие раскаты грома: началась гроза. У Дадли были часы со светящимся циферблатом, и когда его жирная рука выскользнула из-под одеяла и повисла над полом, Гарри увидел, что через десять минут ему исполнится одиннадцать лет. Он лежал и смотрел, как бегает по кругу секундная стрелка, приближая его день рождения, и спрашивал себя, вспомнят ли Дурсли об этой дате. Но еще больше его интересовало, где сейчас был тот, кто посылал ему письма. До начала следующего дня оставалось пять минут. Гарри отчетливо услышал, как снаружи что-то заскрипело. Ему хотелось верить, что крыша домика выдержит атаку дождя и ветра и не провалится внутрь, хотя, возможно, так стало бы теплее — все равно хуже, чем сейчас, быть уже не могло. — Но крыша могла упасть на вас и вы бы пострадали. Часы Дадли показывали без четырех двенадцать. Гарри подумал, что, когда они вернуться на Тисовую улицу, вполне возможно, в доме будет столько писем, что ему удастся стащить хотя бы одно. Без трех двенадцать. Снаружи раздался непонятный звук, словно море громко хлестнуло по скале. А еще через минуту до Гарри донесся громкий треск — наверное, это упал в море большой камень. Еще одна минута, и наступит день его рождения. Тридцать секунд… двадцать… десять… девять… Может, имеет смысл разбудить Дадли, просто для того чтобы его позлить? Три секунды… две… одна… — Буди! Буди! Буди! — кричали студенты. БУМ! — Интересно, что там за птичка такая? — спросила Чжоу Чанг. — Кажется, я знаю, что это, за птичка — сказала Гермиона, посматривая на Хагрида. Хижина задрожала, Гарри резко сел на полу, глядя на дверь. За ней кто-то стоял и громко стучал, требуя, чтобы его впустили. Но кто? — Кто это? — Это конец главы. — Так, время уже позднее. На сегодня пора заканчивать, — сказал Дамблдор смотря на часы. — Как раз, поужинать успеем — шепнул Рон, Гарри и Гермионе. Уже потом, лежа в кровати, Гарри перекручивал в голове воспоминание, показанное ему Сириусом, и думал. Он давно перестал мечтать, о том, как жил бы с родителями, но воспоминание растеребила старые раны. Он слышал, как за своим пологом ворочается Невилл, видно не только ему, не спится. Последняя мысль, которая была перед тем, как он отправился в царство Морфея была: — А что, если случиться чудо. Ведь Гермиона говорила, что мечты сбываются.