***
Сёстры волчицы места не находили в горах. Так или иначе они возвращались к своей комнате, где безвылазно сидел Динго. Он был очень молчалив и куда более задумчив, чем обычно. Девочки растерянно глядели на дверь, не решаясь постучать или позвать братца. — Как думаешь, когда он сам выйдет? — обратилась Лили к старшей тихим голосом, но та лишь покачала головой. Абсолютно безнадежно. — Может лучше так, чем выматывать себя тренировками, как остальные… — хотя, трудно сказать что хуже, а что лучше. В обоих случаях состояние мальчишек нельзя описать как стабильное и мирное. За дверью раздался шум, будто что-то упало на пол. Навострив уши, девочки забеспокоились. Что если Динго стало настолько плохо, что он свалился? Или он сбросил что-то в приступе гнева? Когда хищницы уже собрались забежать внутрь, дверь открылась с тихим скрипом. Динго осмотрел сестёр с лап до головы, устало вздохнув. — Долго будете подслушивать? — не то чтобы со злостью, но с явной долей раздражения спросил метаморф. Недовольно закатив глаза, он прошёл мимо. Девочкам пришлось чуть не отпрыгнуть, чтобы рыжий не врезался прямо в них. — Старший братец, а куда ты? — крикнула ему вслед Луна. Белоснежная не хотела этого признавать, но подобное поведение второму совсем не присуще. Такое… пренебрежительное ко всему. Особенно к членам семьи. — Nana просила меня присоединиться к ней. — Динго остановился у самого выхода, на мгновение утонув в запахе цветущего леса. — Didga тоже ушёл, так что оставайтесь дома на случай, если кто-то придёт! Обернувшись какой-то птицей, рыжий взмыл в небо. И девочки, правда, надеялись, что он направился к матери. — Да что же у них там случилось? — чуть не скулила тёмная волчица. Прошло уже десять лун, а настроение мальчишек лучше не становилось. Скорее наоборот, ухудшалось с каждой секундой, что они провели вдали от фей. — Может, прочитаешь их мысли? Сами они нам ничего не расскажут. — Алу обратила на младшую взгляд, полный слепой веры и надежды. Она уже не видела других вариантов. — Но Алу… — голос белоснежной звучал несколько оскорблённо, будто сестра предложила ей обмануть кого-то. — Мы ведь обещали, что не будем использовать силы друг на друге. Голубоглазая глубоко вздохнула, подняв голову. Только для того, чтобы с силой встряхнуть ею, отводя наваждение. — Да, ты права. — Погоди! — загорелась вдруг Лили, выпрыгнув вперёд. — А фей? Можешь посмотреть, что там у фей?***
Дженна уже несколько дней наблюдает за младшим сыном со стороны. Он широко улыбается и постоянно смеётся над чем-то, сказанное сёстрами. И, если смотреть невооружённым глазом, можно даже подумать, что он в полном порядке. Только вот, взгляд у него пустой, словно небесные глазки заменили крашеным стеклом. А что самое страшное… Виннер не вылезает с тренировочной площадки. Огненный круг ещё не показался из-за гор, а волчонок уже практикует свои навыки в управлении воздухом. Он всегда делал это играючи, пытался совместить учёбу с весельем, но сейчас щенок тренируется, словно солдат. По чётко намеченному плану, с редкими перерывами на отдых. — Динго, что ты можешь сказать о брате? — обеспокоенный взор волчицы теперь был направлен на рядом сидящего юниора. Тот также неотрывно следил за действиями младшего. — Виннер? — изогнул бровь волчонок. — А что о нём сказать… улыбается, веселится, бегает без остановки. Типичный Виннер. Дженна молчала, явно чувствуя, что рыжий ещё не закончил. Но ему нужно время… — Только… подавленный. — практически выдавливает эти слова. — Грустить не любит и… наверное… думает, что если заплачет сейчас… больше не сможет остановиться. — А почему он грустит? — волчица наклоняется чуть ближе, всматривается в затуманенные глаза сына. — Потому-что… он не знает… чем он провинился… Я тоже не знаю. Ни одна слеза не стекает по щеке, он держится очень стойко. Дженна лишь по-доброму улыбается и легонько обнимает сына. — Давай проверим, прав ты или нет? Лёгким кивком головы волчица предложила спуститься вниз, где на площадке Виннер уже играл с парой воздушных сфер. Когда до ушей младшего волчонка донеслись звуки чужих шагов, он обернулся. Улыбка вновь расцвела на его мордочке, стоило увидеть новых зрителей. — Nana, Динго смотрите! Голубоглазый медленно опустил сфера на землю, поместив в них несколько предметов. Старый щит и какое-то соломенное пугало были подняты вверх. Сжатые потоки ветра не давали выпасть из сферы, крепко держа предметы в таком «воздушном аквариуме» — Здорово, да? — также благополучно волчонок опустил предметы на землю, и сферы исчезли. — Я тренируюсь, как мне Скарлет говорила перед играми. Она говорила, если буду продолжать в том же духе, освою Торнадо в два счёта! А если буду чаще следить за дыханием, смогу в один миг использовать воздушный рёв. Такой мощный, что деревню можно снести! — Прекрати этот цирк! — неожиданно громко зарычал Динго. Шокированное лицо брата не остудило его пыл и волк начал наступать на младшего. — Кого ты здесь пытаешься обмануть?! — Т…ты о чём? — гнев старшего не на шутку напугал маленького хищника. Тот прижал уши и начал пятиться назад, стараясь казаться меньше. Но если Виннер делал один шаг, Динго делал два. — Ведёшь себя так, будто всё в порядке! Но… по тебе сразу видно, что ты притворяешься! — с каждым словом волк говорил всё громче, заставляя младшего пятиться назад до тех пор, пока тот не врезался спиной в большой валун. — Это неправда! — Правда! — Нет! — Прекращай! — Но ты тоже так делаешь! … — Что? Маленький хищник не сводил с брата недовольного взора, хотя в его глазах уже блестела влага. Третий сын не двигался с места, тяжело дышал, явно сдерживая своё возмущение и обиду. Будто древний гейзер, его эмоции ждали критической точки, чтобы горячим потоком вырваться наружу. — И ты… и Коуди… вы не единственные, кто может держать это всё в себе! — истошно кричал волчонок, поднимаясь на лапы — Я не хочу быть первым, кто… Слёзы предательски потекли по белым щекам, и Виннер понуро опустил голову. — Я не хочу… плакать один… — шептал волчонок, часто останавливаясь. — Я не знаю, почему… но мне сейчас больнее, чем когда-либо. Динго молча наблюдал за тихими рыданиями брата, не в силах подобрать слова, чтобы утешить его. Метаморф и сам был готов присоединиться. — Она сказала… что я делаю её слабой… — признался вдруг волчонок. Он начал прижимать лапы к своей мордочке в надежде, что это остановит слёзы. — Что вьюгой… может управлять только холодное сердце, и поэтому… мне надо уйти… Виннер замолчал, продолжая тихонько плакать. Бесшумно за спиной мальчиков появилась Дженна. Волчица осторожно села рядом и легонько приобняла младшего сына. Голубоглазый повернулся к матери, спрятав мордочку в её груди. — Ты очень сильный, Виннер. — нежно шептала волчица. — Но иногда можно позволить себе погрустить… Всё хорошо, родной. Динго старался держаться, но голос матери и братец ему в этом не помогали. Поэтому, лишь раз вздрогнув, он почувствовал, как на лапу упала небольшая капля. Плечи его содрогнулись вновь, и опять слёзы. Поверженный волчонок уткнулся в плечо матери и понял только, как та обвила его своим хвостом.***
Столица волчьих земель была защищена почти всеми стихиями. Вода окружала его глубоким озером, земля — высокими скалами, а воздух носился безумными порывами прямо над горами. Чтобы увидеть лес, тот, что находится дальше, нужно сильно постараться. Есть лишь одно место, которое позволит взглянуть на чащу сверху. Небольшой выступ в горах, когда-то к нему провели горную тропу, по которой приходили в город. Здесь Коуди любил побыть наедине с собой и подумать. После создания больших ворот и бурения тоннеля в горе этот путь стал не нужен. Никто сюда не приходит, разве что старики любуются закатом, да вспоминают былые времена.Но волк лишь внимательно наблюдал за жизнью внизу: это отвлекало от дурных мыслей. Однако же его сосредоточенность на чаще вовсе не значит, что он не услышит шагов сзади. Балто прилёг рядом, свесив лапы. Он стал наблюдать за лесом и его жителями вместе с юниором. И Коуди был несказанно рад тому, что отец не пытается вывести его на разговор. Вернее, ему так показалось. — Знаешь, иногда мне хочется… — начал серый волк совершенно будничным тоном. — Чтобы у меня было всего два ребёнка. — Это ещё почему? — пока волк не начнёт запретную тему, Коуди согласен подыгрывать. — Потому что… у всех вас есть свои любимые места, чтобы погрустить. И когда плохо только одному, это ладно, а вот когда всем сразу… Не знаешь за кого из шестерых хвататься. — Балто успешно игнорировал недовольный взгляд сына. — А будь у меня только два маленьких хищника, одного успокаивал бы я, а второго – nana. — Твой сарказм считаю неуместным. — проворчал огненный, вновь отвернувшись к лесу внизу. — Прости, сын. — посмеялся в ответ волк. — Ну так, что думаешь ты натворил? Почему-то фразы отца не заставляли кровь в венах бурлить. Он не пытался его жалеть или успокаивать, но… предлагал подумать. — Я не знаю. — небрежно бросил волчонок, положив голову на свои лапы. — А что ты делал до этого? — Ну… случайно поджёг несколько деревьев, но я просто пытался поймать этого недоноска. — огненный чуть сильнее сдавил когтями каменный выступ, тихонько зарычав. — Тебя ругали из-за этого? — Нет, вернее… не совсем. Меня просто отправили в храм, а на следующее утро выгнали. И вот тогда на меня кричали. — Потому что ты спорил? — Балто незаметно обвил сына своим хвостом, точно зная, что волчонок не сразу принимает подобные «нежности». — Конечно я спорил! Но… — первый поднял голову, обратив взор на горизонт, где медленно заходило солнце. — Но… мне казалось, что она ругает меня просто, чтобы я ушёл. Это… странно. Уже очень давно Балто не слышал в голосе сына столько противоречия и непонимания. Раньше неуверенность была нормальным состоянием для волчонка, но после того путешествия он стал куда храбрее. — Ты помнишь, когда я последний раз был зол на вас? Коуди поднял на отца недоумевающий взгляд. Но волк лишь продолжал с интересом наблюдать за жителями леса, опустив голову. Иногда… волчонок не понимает своего родителя. — Когда… мы ушли на территорию одиночек? Да, ты был в бешенстве. — огненный почти засмеялся. Никогда раньше шестёрка не видела отца таким разгневанным. — Алу потом боялась с тобой разговаривать. — Верно. А ты знаешь, почему я разозлился? — Эм… потому что… мы тебя ослушались? — честно, старший сын никогда не задавалсятаким вопросом. Ну подумаешь, отругал когда-то отпрысков. Так ведь извинился потом за это. — Я испугался. — такой вариант в голову волчонка никогда бы не пришёл. — Вы тогда отделались лёгким испугом, но могли серьёзно пострадать. — Ага, то есть кричать на других, когда ты за них боишься – это нормально. — язвил волчонок, закатывая глаза. За что получил лёгкий укус за ухо. — Возьму на заметку. — Ну ты… — Альфа! Волки быстро обернулись, приметив бегущего к ним советника. Очевидно, тот очень торопился, и его дыхание уже сбилось из-за долгих поисков. — Наконец… нашёл вас! Старейшина… Нава просит вас прийти к нему. — Передай, что я сейчас подойду. Только договорю с сыном. — Альфа… юного Коуди он тоже ждёт.***
Когда отец с сыном прибыли к пещере, где обустроился старый волк, они с удивлением обнаружили, что позвали не только их. Кроме каменных стен, многочисленных трав и тлеющих углей, их встретили младшие братья с матерью. — Что здесь происходит? — огненный окинул братьев изучающим взглядом, но быстро понял, что от них никаких ответов не получит. Когда Балто также недоумевающе посмотрел на супругу, та лишь пожала плечами. — Наконец-то вы все пришли. — Нава появился из-за тяжёлой ткани, скрывающей небольшую комнату. На его шее повязан платок с какими-то листьями и склянками. — Юные волки готовы услышать историю? — Какую ещё историю? — Такую, о которой вам не поведают на уроках и не расскажут в учебниках. Историю, хорошо знакомую только нашим прадедам. — старейшина подмигнул, наклонившись к волчатам. — Даже ваш didga об этом не знает. Мальчишки, полностью заинтригованные словами старого волка, сидели ровно и тихо. Они краем глаза наблюдали за родителями, которые, кажется, были немного обеспокоены, но старались не подавать вид. Нава принял молчание за согласие и подошёл к тлеющим углям, забросил в них сухие листья. Те, лишь коснувшись ещё алых и горящих краёв, зашипели и выгорели с хриплым треском. Дым от них завис неровными клубами под потолком пещеры. Он начнёт принимать форму, как только старейшина заговорит. — Давным-давно, во времена хаоса силы света и тьмы вели нескончаемые войны. — дым принял форму двух крылатых существ, пытавшихся сбросить друг на друга вниз. — Они хотели выяснить, кому из них следует стать покровителями этих земель. Денно и нощно сражались они не на жизнь, а насмерть. Каждый – ради блага своего народа. Тысячи лун они боролись наравне, но демонов было больше и были существа тьмы куда опаснее и хитрее, чем боги могли представить. Дискорд – в те времена владыка планеты – понял, что нужно разрушить веру и надежду народа, тогда победа приблизится. Он отправил своих детей, самых преданных и самых опасных, дабы те расправились с нашей богиней и… — Погоди, но это же история об атаке на Энаю. Она потеряла много сил и отступила, но вернулась вскоре, одолев целое войско. — Мы знаем эту историю, зачем ты нам её пересказываешь? — Потому что вы не знаете эту историю. А теперь не перебивайте меня, или я передумаю. Так, где я остановился… Как вы верно подметили, даже белая волчица не смогла в одиночку противостоять группе демонов.Оставшиеся силы она использовала для создания портала, который унесёт её подальше от боевых действий. Но контролировать портал она не могла и оказалась далеко за пределами нашего мира. Раненую и беспомощную её нашли на острове, приняли к себе и выходили добрые существа. Именно после встречи с ними Богиня вернулась с новыми силами, что позволили ей одолеть неприятеля. Когда война закончилась и хаос покинул наши земли, Эная решила отблагодарить своих спасителей. Посоветовавшись со своими товарищами, белая волчица спустилась к нашим предкам и наказала защищать тех существ, что спасли ей жизнь. В начале… это были небольшие группы воинов.Они отправлялись на остров, где вели преданную службу, исполняя наказ богини.Но годы шли… сменялись поколения… и на свет стали появляться дети, судьба которых была определена с самого рождения. Они создавали крепкую связь с добрыми существами и становились их самыми преданными спутниками.Не было для зверя счастья большего, чем найти свою связанную. Жизнь без добрых существ была для них мучительной и пустой. Их стали называть Berionwende— защитники дев. Считалось, что сами боги направляют их на этот путь. Но мирные времена не всегда длятся долго… Однажды Berion wende вернулся домой. Потрясённый и израненный, словно в одиночку прошедший битву с демонами. Он поведал всем об ужасном предательстве, бойне, в которой сгинули все его товарищи. Битве, начатой теми же существами, которых наши предки защищали. Зверь рассказал, что девы решили разорвать связь со своими защитниками… и перебили их… всех до единого. Голос старого волка стал хриплым, будто он сам переживает те события, погружается в ту горечь и боль предательства, которую терпели предки. Его взгляд разочарованный и задумчивый внимательно следил за дымом, превратившимся в лежащие на земле силуэты. — И что же случилось потом? — Защитник поднял восстание против королей, которые хотели следовать пути Berion wende. Он не боялся гнева богов и нашёл много сподвижников. — Нава накрыл угли платком и поднял тяжёлые ткани, чтобы дым улетучился. — Свергнуть всю власть он, конечно, не смог. Но после гибели своего лидера именно этот зверь заполучил трон. И первым его указом было прекращение традиций стражей. Детей, чья доля была объявлена богами, насильно держали на планете. И теперь их называли Iraadon vaalee: безвольные. — Так тот зверь… стал королём? — Верно. Его идеи были радикальными и новыми, потому казались молодым зверям интересными. А его действия по отношению к фе… Кхм, добрым существам все приняли за освобождение от многолетнего рабства. Поэтому в историю он вошёл как Свободный король… — Камзор. — понимание медленно приходило к Коуди, но осознание ситуации пугало ещё больше. — Коуди, откуда ты знаешь это имя?! — в голосе отца столько тревоги, что волчонок и сам начинает паниковать. Треск камней и грохот откуда-то снизу застали всех в пещере врасплох. Когда в самом центре вырос глубокий тоннель, из него тут же появились волчицы. Испуганные до ужаса. — Они в беде! — громко кричала Луна, обращаясь к братьям. — Феи в беде!