Империя

      Бенедикт весь вечер провела как на иголках. Николя всё не было; она уже начала думать о самом худшем. Да, они в последнее время много ругались, но всё же он был её мужем и как бы там ни было, а какая-то любовь в сердце ещё жила. «Может быть, не стоило так демонстративно игнорировать его за завтраком? А если он попал в аварию? Или напали преступники?» — Бене крутила в голове самые пессимистичные мысли.       Накормив и уложив спать детей, Бенедикт пришла в голову идея, что Николя мог поехать к кому-нибудь из друзей и там заночевать, а чтобы проучить её специально не стал звонить. Девушка до такой степени укрепилась в этой мысли, что стала злиться на него опять.        Бене позвонила Жозе и Джоанне, но те не видели сегодня Николя и немало удивились её звонку. Джоанна поинтересовалась, всё ли у них в порядке? На что Бенедикт невнятно что-то проблеяла и быстро свернула разговор.       После набрала номер бара Кристиана, и вот тот как раз рассказал, что Николя сегодня заходил к нему, но, увы, он не заметил, как тот покинул заведение.       — Кристиан, а он точно ничего не сказал? — допытывала Бене. — Может, намекнул? Или, может быть, у него другая появилась?       — Ну он только пожаловался, что вы с ним опять поругались, потом выпил немного и ушёл, но понимаешь, посетителей сегодня хватало, а я ведь пока сам стою за стойкой, — принялся оправдываться Кристиан.       Ему не хотелось признаваться, что в какой-то момент попросту проигнорировал Николя — так увлёкся флиртом с Уитни, тем более та раздавала неплохие авансы. Она была первой девушкой после расставания с Джоанной, которая ему действительно понравилась. «Может быть, всё дело в техасском акценте?»       — Ты позвонишь мне, если Николя вдруг появится? — вывела Кристиана из мыслей Бене.       — Да, конечно. Кстати, а ты не звонила Жозе? Может быть, он у него?       — Звонила, — вздохнула Бене. — Николя там нет. Я просто не знаю, что уже думать? Вот где он? Может быть, попал в аварию? А вдруг на него напал преступник? Или вообще изменяет мне, — тоненько всхлипнула девушка.       — Для начала тебе нужно успокоиться и подождать до утра, и если не объявится, то позвонить ему на работу — пришёл или нет? И вот от этого уже отталкиваться, — попытался успокоить подругу Кристиан.       — Если… если что, ты пойдешь со мной по моргам? — спросила Бенедикт и разрыдалась в голос.       — Конечно, я поддержу тебя. Но пока постарайся успокоиться. Будем надеяться, что всё обойдётся.       — Спасибо за поддержку, — сквозь слёзы поблагодарила девушка.       Они распрощались на этом, и Бене поплелась в душ, продолжая гонять в голове мрачные мысли. Одну страшнее другой. Из рук всё валилось, она дважды уронила гель для душа, изрядно расплескав его, потом упал флакон шампуня. Девушку колотила мелкая нервозная дрожь.       После душа снова схватила телефон, намереваясь позвонить хоть кому-нибудь. Мелькнула мысль про Элен, но Бенедикт откинула в сторону эту идею. «Наверняка они с Энди уже спят и ни к чему их будить, тем более Элен может всё слишком близко к сердцу принять». Положив телефонную трубку на место, она пошла в спальню.       Их с Николя супружеская постель казалась ей такой сиротливой и блёклой. Когда они только переехали сюда, Бене настояла, чтобы здесь всё было в бледных оттенках бежевого. Николя тогда скривился и заявил, что это скучно и невыразительно, и вот теперь она была согласна с ним.       Бенедикт свернулась калачиком на кровати и наконец-то задремала нервным, поверхностным сном. На щеках до сих пор поблёскивали дорожки слёз.       Утром Николя проснулся с тяжёлой головой и, открыв глаза, не узнал где находился. Он приподнялся на диване, удивлённо рассматривая незнакомый интерьер. «Где это я?» — задавался мужчина вопросом. События вчерашнего вечера стёрлись из памяти, вернее, с определённого момента исчезли. Последнее, что он помнил, как приехал в бар Кристиана.       — Бенедикт, ты здесь? — вне логики спросил Николя.       В этот момент из спальни показалась заспанная Элен с припухшими глазами.       — Ты проснулся? Бене дома… Вот чёрт! Я же хотела ей позвонить и предупредить, что ты здесь, а то она наверняка волнуется! — воскликнула Элен. — Ты ведь вряд ли ей сказал, что идёшь ко мне.       — Э-э-э, честно говоря, я вообще ничего не помню, — признался Николя. — Как я здесь оказался?       Элен посмотрела на мужчину долгим, пронизывающим взглядом, словно пытаясь разгадать, шутил он или на самом деле ничего не помнил? Признания в любви к ней и желание развестись с Бене…       — Ты вчера изрядно перебрал с алкоголем и завалился ко мне, — просто ответила она.       — Да-да, я что-то припоминаю, по крайней мере, бар Кристиана точно помню, — сморщил лоб Николя. — Сколько сейчас времени? — буквально подпрыгнул он. — Мне же на работу пора! Ты не против, если я приму душ?       — Да, конечно, ванная в твоём распоряжении, а я пока сделаю сэндвичи и заварю кофе — извини, но у меня только растворимый.       — Спасибо, — поблагодарил Нико и скрылся в ванной.       У Элен в голове творился полный хаос. После вчерашнего признания она не находила себе места. Девушка надеялась, что Николя заговорит с ней о том, что было, но он, похоже, ничего не помнил и само собой не собирался поднимать эту тему. Ещё вчера она с гневом отбрасывала саму идею о разводе Николя и их возможного воссоединения, но сегодня… Сейчас хотелось поговорить, обсудить перспективы, поэтому его молчание резало по живому.       Элен, сдерживая слёзы, готовила сэндвичи Николя, который в скором времени вернулся из душа. Она поставила перед ним тарелку и налила кофе.       — Ты точно ничего не помнишь? — аккуратно завела разговор Элен. — Ну то есть, почему вообще пошёл к Кристиану?       — Поссорился с Бенедикт. Ох, Элен, я так устал! Ты даже не представляешь!       — Представляю, — тихо произнесла она. — Ты вчера говорил о разводе… Это же несерьёзно, правда?       — Боюсь, что серьёзно, — вздохнул Нико. — Я на самом деле подумываю об этом; всё стало слишком сложным. Мы не понимаем друг друга.       — Ох, Николя… У вас же трое детей, — всплеснула руками Элен.       — От детей я не отказываюсь, буду помогать, а когда близнецы подрастут, то брать к себе на выходные.       Элен с одной стороны было жаль Бене, а с другой, понимала, что это — шанс восстановить отношения с Николя. Неожиданно для себя, девушка поцеловала Николя. Он слегка опешил, но на поцелуй ответил, обнимая её. У них с Бенедикт давно уже не было интимной жизни, поэтому сейчас, ощущая в своих объятиях Элен, Нико чувствовал нарастающее возбуждение. Он провёл рукой по её бёдрам, расстёгивая джинсы. Девушка затрепетала, помогая ему себя раздеть. После расставания с Люком у неё никого не было, отчасти поэтому её моментально накрыло вожделение и думать о Бене совсем не хотелось.       Николя, высвободив грудь девушки из кружевного плена бюстгальтера, лизнул сосок, чем вызвал визг Элен, которая и так была на грани. Она резко стащила с него брюки и толкнула на диван. Нико опешил. Он не ожидал такого напора от скромницы Элен, которая не очень любила эксперименты в постели и чаще всего предпочитала миссионерскую позу, но эта новая Элен ему определённо нравилась, как и страсть и напор, когда она без лишних слов и сомнений сдирала с него боксеры. Стоило ей только коснуться губами члена, как Николя застонал, сильнее прижимая её к паху. Таким она его никогда не баловала.       Сама Элен настолько сильно хотела Нико, что поступилась принципами в сексе, хотя к оральному сексу её ещё Люк приучил в своё время. И вот сейчас, чувствуя удовольствие любимого мужчины, она была счастлива.       После бурного соития они долго не могли отдышаться, лёжа на диване в объятиях друг друга. В голове всё ещё парил туман страсти и удовольствия, который вот-вот сменится на запоздалое раскаяние. Элен первая пришла в себя и почувствовала жгучий стыд перед Бенедикт.       — Николя, что же мы наделали?! — воскликнула она, вскакивая с дивана и глупо и суетливо начала прикрываться, как будто это не она несколько минут назад сама раздевала Нико.       — Жалеешь? — с ленцой в голосе протянул мужчина, изучая глазами каждый сантиметр её тела.       — Не знаю, — растерянно ответила она. — Я должна сказать, что да, жалею, и что этого никогда больше не повторится, но…       — Но что?       — Но не могу, — расплакалась Элен. — У вас же трое детей, а я так поступила с лучшей подругой! Этому не может быть никакого оправдания!       — Просто мы всё ещё любим друг друга, — озвучил Нико то, что она и так давно знала.       — И что будем делать? — Элен подняла заплаканные глаза на обожаемого Николя.       — Быть вместе, — ответил он.       — Нет, так нельзя. Ты должен вернуться к Бене и детям, а сегодняшнее происшествие забыть как страшный сон.       — Ты правда думаешь, что это возможно?       — Конечно! — как можно увереннее ответила она. — Думай, что тебе это приснилось. В самом деле — нельзя разрушать семью. Ты нужен Бене и детям.       — А тебе я не нужен, так? — натянуто спросил он, хотя по глазам девушки видел, что это не так.       — Им ты нужнее, — твёрдо ответила Элен.       — Но мы не можем всю жизнь оглядываться на кого-то, как ты этого не понимаешь?! Конечно, я буду поддерживать Бене и детей, в конце концов, они ни в чём не виноваты, но жить рядом с женщиной, которую не люблю, пусть я это поздно понял, но тем не менее не хочу остаток дней с ней коротать.       — Я понимаю, но и не хочу быть причиной слёз Бене и троих детей.       — Ты не будешь. Уйду я к тебе или в никуда, но у нас с Бенедикт нет будущего. У нас слишком разные устремления, разные желания, мы не смотрим в одну сторону! — горячо убеждал Николя.       — Мне нужно побыть одной, хорошо? — всё, что она смогла ответить.       — Хорошо, но вечером я заеду.       Николя быстро оделся, чмокнул Элен в щёку и поехал на работу.       Уже оттуда позвонил Бенедикт и сказал, что с ним всё в порядке, выслушал много «приятного» о себе и добавил, что им надо будет очень серьёзно вечером поговорить.       Когда позвонил Николя, у Бене от радости только что сердце из груди не выпрыгивало, но в то же время и злость накатила. «Пока я места себе не нахожу, он где-то шляется!» Не удержалась и высказала пару ласковых. Однако его ледяное спокойствие её начало нервировать. Появились смутные подозрения о причинах отсутствия Николя дома. Девушка нервно теребила край скатерти, представляя вечерний разговор.       Весь день у Бене всё валилось из рук. Даже сыновья раздражали своим рёвом и капризами, она не удержалась и пару раз шлёпнула по попе Алекса, который разревелся ещё сильнее, а с ним она сама.       Кое-как успокоив малышей, Бенедикт принялась за готовку ужина. Ничего особенного: овощной салат, лазанья и шоколадный пудинг. Всё это она делала на автомате, без конца и края прокручивая в голове разговор с Николя. Время от времени репетировала речь, которую ему скажет, когда он вернётся домой.       Во входной двери повернулся ключ. Бене подскочила как ужаленная и побежала навстречу Николя. Тот выглядел не слишком хорошо и хмурил брови. По его лицу было понятно, что разговор предстоял серьёзный.       — Я ждала тебя. Не хочешь объясниться? — начала Бенедикт.       — Хочу, — утвердительно кивнул Николя. — Послушай, Бене, мы оба понимаем, что наши отношения зашли в тупик, мы постоянно ругаемся и раздражаем друг друга…       — Такое во всех парах бывает, — перебила она.       — Возможно, но у нас всё хуже и хуже с каждым днём, поэтому я предлагаю больше не мучить друг друга и развестись. Не волнуйся, алименты на детей я буду платить вовремя, да и видеться с ними тоже.       — Ты хочешь со мной развестись? — только и смогла произнести оглушённая Бенедикт.       Да, они ругались и частенько не понимали друг друга, но чтобы из-за мелких ссор разводиться…       — Да, так будет лучше, — кивнул он.       — Кто она? — спросила в лоб Бене.       — Почему ты думаешь, что у меня кто-то есть?       — Это очевидно, — криво усмехнулась она. — Так кто она? Какая-нибудь смазливая девица из отеля? Не глупи, Николя, у нас трое детей, которых не стоит бросать ради какой-то девки!       — Она не «какая-то девка»! Я люблю её! — крикнул он и тут же прикусил язык, чтобы не рассказать об Элен.       — Идиот, — коротко припечатала Бенедикт. — Собирай манатки и проваливай!       Это было обманчивое ледяное спокойствие, за которым скрывалась глухая ярость и боль. Она ещё не знала, как будет жить, но была уверена только в одном: детей он больше не увидит.