Усыпальница

— Стой! — Едва тяжёлые железные двери захлопываются за спиной, рука легата касается плеча, заставляя едва слышно вздохнуть и повернуться лицом к Рикке. — Ты точно запомнил, что и как тебе нужно сделать, легионер? — Последнее слово Рикке произносит с особой интонацией, будто даже пытаясь напомнить юноше, частью какой огромной силы он является. Боги! Неужели его нервозность сейчас настолько заметна?!  — Да, — на удивление, голос ни капли не дрожит. — Я должен найти самый короткий путь к нашей цели. Как можно быстрее. Схваток избегать, — быстро чеканит Хадвар, почти уже окончательно собравшись с духом. Рикке коротко кивает ему:  — Тогда — вперёд! За Скайрим и Империю! Нас не остановят ни нежить, ни Братья Бури! Несколько солдат, ушедших немного вперёд, разражаются негромкими радостными возгласами в знак согласия. Хадвар усмехается. Пожалуй, мотивировать солдат у Рикке получалось так же хорошо, как и владеть оружием, если даже не лучше. Интересно только, сработало ли это с ним самим?.. Некоторое время Хадвар просто следует за легионерами-разведчиками по мрачным и сырым широким залам, и время от времени кто-то из них скрывается в очередном неприметном коридоре. Каждую секунду он напоминает себе, что просто не может подвести всех сейчас — особенно сейчас. И это самовнушение даже работает. Но ровно до того момента, когда «честь» лезть в неизвестно какой по счёту тесный коридор выпадает наконец ему. Стоит Хадвару оказаться в одиночестве, как детские страхи — уже вроде бы пустые и смехотворные, но по-прежнему отчего-то не желающие отпускать — снова наваливаются на него. Сказать по правде — он предпочёл бы что угодно вылазке в этот треклятый древний могильник. Хадвар глубоко дышит, стараясь ступать как можно тише по потрескавшимся от времени камням, поджигает встречающиеся на пути факелы на стенах, хотя от этого и не становится легче. Как ни старайся, а в памяти то и дело всплывают всё так и не забытые байки о стражах могил. Об озлобленных на весь мир древних, не могущих умереть окончательно и мстящих за эту несправедливость потомкам. Глупый, глупый детский страх. Юноша пытается отогнать от себя все эти мысли, крепче стискивает вспотевшей рукой меч. Прекрасный меч, не раз спасавший его жизнь и позволяющий биться…да хоть бы и самим драконом! Но перед глазами всё так же встают сцены из детских кошмаров, в которых толпы раздувшихся и гниющих, рассыпающихся на ходу мертвецов скребутся в стены домов и скачут по крышам, а в их гортанном пробирающем до костей вое слышится ненависть к самой жизни. Конечно, теперь его страх перед неживыми уже не похож на тот безмерный ужас, который подчас лишал сна на всю ночь, а то и не на одну. Но и этот страх мешает, делает уязвимым, путает мысли, заставляя то и дело отвлекаться от поставленной цели. Юноша просто бредёт наугад по пропахшим самой древностью коридорам, стены и пол которых кое-где поросли мхом, но выглядели на удивление целыми. Кажется, этой части комплекса и на карте-то не было. Впрочем, сейчас он сомневается, что сейчас смог бы верно следовать карте. Коридор приводит его в просторную комнату с нишами в стенах. Подняв руку с зажатым в ней факелом чуть выше, Хадвар оглядывается. И тут же у него возникает мимолётная мысль — бросить всё и бежать не оглядываясь назад, прочь из этой треклятой усыпальницы — в каменных нишах в несколько уровней лежат мертвецы. Но он почти тут же берёт себя в руки — не дело имперскому солдату дрожать от ужаса при виде каких-то там древних мертвецов. Да и потом — если уж короткий путь к так нужной легиону короне и правда ведёт через _этот_ могильник, то выбора просто нет. Так что, помедлив с секунду, Хадвар с тихим нервным смешком крепче сжимает в руке факел и начинает двигаться. Одна комната переходит в другую, потом в третью… Очень скоро юноше начинает казаться, что бродить здесь ему придётся едва ли не до собственной смерти. Хадвар старается смотреть прямо перед собой, но то и дело, будто против его собственной воли, взгляд скользит по очередному ссохшемуся почерневшему телу в неимоверно древних, но вполне крепких ещё доспехах. В какой-то момент он удивлением ловит себя на мысли, что драугры вполне себе безобидны. Да, они всё также жутковаты на вид, но, ведь не спешат же восставать из мёртвых. Правда, кажется, один его приятель говорил, будто драугры всё-таки восстают… Но, с другой стороны, Хадвар-то точно не сунет нос в чужие погребальные урны, потому что в отличие от того неугомонного эльфа знает, что мёртвые как раз подобного и не терпят. Совсем уже приободрившись, он быстро шагает вперёд, пока под ногами с оглушающе-неожиданным щелчком не срабатывает ловушка. Только чудом юноша успевает отскочить в сторону, когда между каменными плитами на полу появляются ряды острых ржавых шипов. Несколько секунд Хадвар стоит, боясь даже шевельнуться и переводя дух. Затем, словно придя в себя, облегченно вздыхает и осторожно наклоняется за выпавшим из рук факелом — удивительно, что тот не погас — и замечает, что голова одного из мертвецов, лежащего сейчас едва ли в не в паре дюймов от него, как-то странно повёрнута, а в глазницах пляшут синеватые огоньки. Чёрт! Неужели правда?! Он инстинктивно отшатывается, затем разворачивается и со всех ног припускает вперёд — кажется, до выхода из этих треклятых усыпальниц не так уж далеко. Хадвар не видит, но слышит, как за спиной, побряцивая доспехами и угрожающе рыча пробуждаются драугры. Впрочем, даже прекрасно тренированному имперскому солдату не тягаться в скорости с существами из древних легенд — и нескольких минут не проходит, как несколько восставших древних окружают Хадвара, заставляя прижаться спиной к сухому холодному камню стен и обнажить клинок. Мертвецы шипят, воют, выкрикивают какие-то слова на давно забытом языке, клацают редкими пожелтевшими зубищами — всё точь-в точь как в детских кошмарах. И, возможно, как раз страх придаёт ему сил — пока Хадвару ещё удаётся отражать их атаки — благо противники медлительны и неуклюжи — но только Девять знают, как долго он выдержит. Вечности в запасе у неудачливого легионера уж точно нет. Но и выбора тоже нет — разве только помереть хоть на минуту, но позже. Быстро уставший, непонятно каким чудом не выпустивший из рук меч, Хадвар даже не замечает, как камень, в который он вжался спиной, внезапно приходит в движение, а потом и вовсе исчезает, заставляя его буквально свалиться на пол — только перед глазами на долю секунды возникают два горящих холодным адским пламенем огонька да занесённый для последнего удара тёмный меч.  — Вот уж встреча! — Слышит он над самым ухом знакомый голос, и скрежет металла о металл, чувствуя, как кто-то хватает его за кожаный нагрудник и резко вдруг тянет назад. Драугр, пытавшийся его добить, снова рычит, кажется, даже разочарованно, но прежде, чем он начинает вновь заносить свой меч для очередного удара, Хадвар уже успевает попятиться ещё глубже во внезапно оказавшийся за спиной ход. И тут же едва ли не перед его носом глухо падает громадная каменная плита, отрезая путь нежити.  — А ничего с годами не меняется, а? — Нежданный спаситель, кажется, , старается произнести это с насмешкой, но тон выдаёт его волнение. Хадвар не отвечает. Просто сидит несколько десятков секунд, пытаясь отдышаться и осознать, что жив. Только когда ему протягивают руку, Хадвар наконец замечает и слишком знакомый характерный доспех в синих цветах, и слишком знакомую физиономию:  — Ралоф?! А ты здесь откуда?! Мятежник в ответ только негромко смеётся, помогая ему встать: — Да вот, решил прогуляться, поглазеть на предков, совета их попросить. Как и ты, полагаю? Хадвар понимающе кивает. Они оба обо всём догадываются. Но не слишком хотят говорить. — Ну так что, раз поймал легионера, то будешь убивать? Или в плен возьмёшь? — Он спрашивает небрежно, в шутку. Но вместе с тем внимательно следит за ответной реакцией.  — Поймал бы — убил. — Вполне серьёзно отвечает Брат Бури. — Но пока мне попался только селянин из мелкой скайримской деревеньки, разве нет? Хадвар отчего-то даже не обижается. Только с облегчением усмехается. Он рад, что ему не придётся обнажать меч. Рад, что давнюю дружбу двух мальчишек война, кажется, не разрушила. Потрёпанные и уставшие, они понимают, что вряд ли смогут немедленно продолжать путь, поэтому решение хотя бы немного отдохнуть выходит полностью единодушным. Следующие пару часов Брат Бури и солдат имперского легиона проводят на привале прямо в коридорчике у потайной двери, . Пока рядом нет соратников и командиров, способных их в чём-то уличить, юноши снова становятся просто Ралофом и просто Хадваром — мальчишками из Ривервуда всю жизнь проводившими бок о бок. И можно почти забыть о том, что творится в мире, отвлечься. Узнать наконец, как поживают ворчливый Ход с неутомимой Гердур, каковы успехи у малышки Дорти, и по-прежнему ли хороши доспехи Алвора. Услышать, что и в Виндхельме сейчас мало что изменилось — разве что в таверне у тётушки Эльды теперь выпивает куда больше солдат, да в квартале серых эльфов-то поприбавилось. И припомнить пару-тройку старых историй, само собой. Когда время такой, кажется, слишком короткой передышки истекает, они вдвоём идут до первой же неиследованной развилки.  — Надеюсь, скоро мы вместе выпьем за победу Империи! — смеётся Хадвар, скрываясь в левом из коридоров.  — Или за то, что я уговорил Ульфрика тебя пощадить! — слышит он в ответ.