У Лукоморья дуб срубили...

— Я думаю, будет символично, если следующую главу прочитает Гарри, — предложил Кот. — Ведь её название закольцовывает всю историю. — Глава 22. Снова совиная почта, — не стал сопротивляться Гарри. — Гарри! — Глядя на часы, Гермиона дернула его за рукав. — Ровно через десять минут Дамблдор запрет дверь. Нам нужно вернуться в больничное крыло, и чтобы нас никто не заметил. — Да–да, — кивнул Гарри, отрывая взгляд от неба. — Пошли... Они проскользнули в узкий проем и поспешили вниз по тесной винтовой лестнице. Дойдя до нижней ступеньки, друзья услышали голоса — разговаривали, похоже, Фадж и Снейп, они быстро прошли по коридору на расстоянии фута от вжавшихся в стену Гарри и Гермионы. — ... только надеюсь, что Дамблдор не создаст трудностей, — говорил Снейп. — Поцелуй будет произведен немедленно? Сириус лающе рассмеялся. — Боишься, что ускользну? — Как видишь, не зря, — отозвался Северус. — Сразу, как Макнейр вернется с дементорами. От этой истории с Блэком житья не стало. Жду не дождусь того часа, когда смогу сообщить в «Ежедневный Пророк», что преступник наконец пойман... Полагаю, Снейп, они захотят взять у вас интервью... Надеюсь, к юному Поттеру скоро вернется разум, и я уверен, он с удовольствием расскажет на страницах «Пророка» все подробности, как вы его спасли... — Да, там обязательно будет рассказ о том, как во время спасения профессор героически сражался с тремя школьниками, — сдавленно захихикал Гарри. Гарри стиснул зубы: он успел различить на лице Снейпа самодовольную ухмылку. Шаги скоро стихли. Гарри и Гермиона выждали на всякий случай несколько секунд и побежали в противоположном направлении. По одной лестнице, по другой, по коридору. Вдруг впереди послышалось радостное кудахтанье. — Пивз! — воскликнул Гарри, схватив Гермиону за руку. — Сюда! Они нырнули в пустой класс, очень кстати оказавшийся слева от них. В тот же миг мимо проскакал Пивз, умирая от хохота. — Он невыносим. — Гермиона прижалась ухом к двери. — Уверена, он в восторге от предвкушения расправы над Сириусом. — Она опять посмотрела на часы. — Если это так, то я в нём разочаровался, — обиженно заявил Сириус. — Мы так много шуток вместе с ним провернули! — Три минуты, Гарри! Наконец злобное веселье Пивза замолкло в отдалении. Они осторожно вышли из класса и снова стремглав бросились по коридору. — Гермиона, а что случится... если Дамблдор закроет дверь... до нашего возвращения? — на бегу спросил Гарри. — Вряд ли бы он сразу запер дверь, не дождавшись вас, — пожал плечами Драко. — Боюсь даже подумать об этом! — Гермиона в очередной раз взглянула на часы. — Одна минута! Но они уже были в коридоре, ведущем в больничное крыло. Послышался голос Дамблдора. — Скорее, Гарри! — Гермиона едва переводила дух. Стараясь производить как можно меньше шума, друзья вошли в больничный отсек. В дверь палаты была видна спина директора. — Я закрою вас здесь, — услышали они его слова. — Сейчас без пяти двенадцать. Мисс Грейнджер, вам хватит трех оборотов. Желаю удачи. Дамблдор вышел из палаты, вынул волшебную палочку, чтобы запереть дверь, и повернулся. — Вот, — удовлетворённо произнёс Малфой. Гарри и Гермиона бросились к нему. Дамблдор посмотрел на них, и широкая улыбка блеснула под его длинными серебряными усами. — Ну? — спросил он тихо. — Все в порядке! — задыхаясь, проговорил Гарри. — Сириус улетел на Клювокрыле! Лицо Дамблдора просияло. — Отлично сработано... — Он внимательно прислушался к звукам, доносившимся из палаты. — Думаю, вы уже отбыли... Идите спать — я вас запру. — Ага, выспишься тут, — фыркнула Гермиона. Гарри и Гермиона прокрались в палату. Она была пуста, если не считать Рона, по–прежнему неподвижно лежавшего в постели. Щелкнул замок, друзья улеглись в кровати, и Гермиона спрятала Маховик Времени под мантию. Из кабинета секунды через две решительной поступью вышла мадам Помфри. — Я не ослышалась? Директор ушел? Теперь я имею право заняться моими пациентами? Она была в весьма скверном расположении духа. — Ой, а вот это уже опасно, — осторожно заметил Джеймс. — С ней сейчас лучше не спорить. Самое лучшее сейчас — немедленно приступить к поеданию лечебного шоколада. Мадам Помфри стояла над ними с грозным видом, следя за тем, чтобы ее предписание исполнялось в точности. Но Гарри кусок не лез в горло. Он и Гермиона в тревожном ожидании прислушивались к каждому шороху, нервы их были напряжены до предела... И вот, когда друзья взяли по четвертой порции, откуда–то сверху долетел вопль бешенства. — Дайте угадаю, — хмыкнула Лили, — это так возмущается небезызвестный профессор зельеварения? — Что еще такое? — забеспокоилась мадам Помфри. Гневные голоса слышались все громче. Мадам Помфри посмотрела на дверь. — Вот наказание! Они же всех перебудят! Гарри пытался разобрать слова. Голоса были совсем рядом. — Он, должно быть, трансгрессировал, Северус. — Да что говорить про школьников, если даже министр не знает, что в Хогвартсе невозможно трансгрессировать! — у Регулуса был на редкость возмущённый вид. Надо было оставить с ним кого–нибудь... Когда это происшествие станет достоянием гласности... — Он не трансгрессировал! — надрывался Снейп теперь уже в двух шагах. — В стенах замка нельзя трансгрессировать! Тут наверняка замешан Поттер! — А ведь я даже не ошибся, — довольно заметил Северус. — Северус! Будьте благоразумны! Гарри все это время был заперт. БУМ! Дверь с грохотом распахнулась. Фадж, Снейп и Дамблдор ворвались в палату. Дамблдор единственный сохранял спокойствие. Более того, вид у него был откровенно довольный собой. Джинни хихикнула. — В этом весь Дамблдор. Фадж явно сердился. Но Снейп был в ярости. — Выкладывайте, Поттер! — взревел он. — Что это вы устроили? — Профессор Снейп! — возмутилась мадам Помфри. — Держите себя в руках! — Послушайте, Снейп, — пытался утихомирить его Фадж. — Рассудите здраво. Дверь была заперта, мы сами только что видели... — Это они помогли ему сбежать, я знаю! — с перекошенным лицом бушевал Снейп, брызжа слюной и указывая на Гарри и Гермиону. Нарцисса сморщилась, неодобрительно смотря на Северуса. — Уймитесь, милейший! — рявкнул Фадж. — Вы несете чепуху! — Вы не знаете Поттера! Это он сделал, я знаю, это он! — Довольно, Северус, — с обычной невозмутимостью вмешался Дамблдор. — Подумайте, что вы говорите. Десять минут назад я сам запер эту дверь. Мадам Помфри, ваши пациенты вставали с кроватей? — Разумеется, нет! — оскорбленно ответила мадам Помфри. — Я не отходила от них с той самой минуты, как вы ушли! — Вот видите, Северус, — мирно произнес Дамблдор. — Вы ведь не думаете, что Гарри с Гермионой обладают способностью находиться в двух местах одновременно, а значит, нет повода их беспокоить. — Нет, надо отдать Дамблдору должное, — Кот махнул хвостом, — он мастерски пудрит мозги. Уникальный человек. Снейп стоял, кипя бешенством; он взглянул на Фаджа, потрясенного его поведением, на Дамблдора, чьи глаза мерцали за стеклами очков, ничего не выражая, и, развернувшись с такой яростью, что мантия со свистом взметнулась за спиной, вихрем вылетел из палаты. — Коллега, похоже, слегка не в себе, — заметил Фадж, глядя ему вслед. — На вашем месте, Дамблдор, я бы понаблюдал за ним. — Даже у Фаджа бывают умные мысли, оказывается, — шепнул Джордж Фреду. — Жаль, что это у него случается очень редко, — отозвался близнец. — Уверяю вас, с ним все в порядке, — безмятежно отозвался Дамблдор. — Просто его постигло... м–м–м... жестокое разочарование. — Не его одного! — горестно вздохнул Фадж — «Ежедневный Пророк» уж не упустит возможности посмаковать подробности! Загнать Блэка в угол и все–таки опять упустить его! Да еще этот сбежавший гиппогриф. Я стану всеобщим посмешищем! — Он себя недооценивает, — мило улыбнулась Гермиона. — Он стал посмешищем намного раньше. Ладно... Мне пора в Министерство... Сообщить о происшедшем... — А дементоры? — спросил Дамблдор. — Надеюсь, они покинут школу? — Да, конечно, мы уберем их. — Фадж рассеянно запустил пальцы в волосы. — Я представить себе не мог, что им взбредет в голову применить Поцелуй к ни в чем не повинному мальчику... Совершенно распустились... — Он сам сказал, что дементоры распустились, сам подтвердил, что они собирались применить ко мне Поцелуй, — начал кипятиться Гарри. — Но сейчас его ничего не смущает. — Да ладно тебе, Гарри, — тронул его за плечо Рон, — мы ведь уже давно поняли, что Фадж тот ещё идиот. — Это не отменяет того факта, что он меня достал! Сегодня же ночью отправлю обратно в Азкабан. Не подумать ли нам о драконах на входе в школу? — Хагриду эта мысль понравится. — И Дамблдор послал быструю улыбку Гарри и Гермионе. Нарушители спокойствия вышли из палаты, мадам Помфри поспешила к двери и опять ее заперла, после чего отправилась в кабинет, что–то недовольно ворча себе под нос. С другого конца палаты послышался тихий стон — Рон пришел в себя. Он сел, обхватив голову, и огляделся. — Что... Что случилось? Гарри? Почему мы здесь? Где Сириус? Где Люпин? Вообще, что творится? Гарри с Гермионой переглянулись. — Сама объясняй, — сказал Гарри и отправил в рот очередной кусок шоколада. — Друг, называется, — шутливо обиделась Гермиона. — Бросил на произвол судьбы! Гарри поднял руки. Назавтра в полдень вся троица покинула больничный отсек. Замок был пуст. Наступившая жара совпала с окончанием экзаменов, и все, кто мог, отправились в Хогсмид насладиться всевозможными удовольствиями. Ни Рона, ни Гермиону Хогсмид не привлекал и они вместе с Гарри бродили вокруг замка, обсуждая удивительные события минувшей ночи и гадая, где теперь могут быть Сириус и Клювокрыл. Сидя у озера и наблюдая, как гигантский кальмар лениво вздымает над водой щупальца, Гарри на какой–то миг потерял нить беседы — он загляделся на другой берег. Ему почудился мчащийся прямо на него олень — как прошлой ночью... Гарри вздохнул. Это воспоминание вызывало у него очень странные чувства: грусть, лёгкую ностальгию и — самое необъяснимое — тепло жаркого летнего дня. На секунду Гарри показалось, что перед ним блеснуло яркое солнце, отражаясь в воде. На друзей упала тень, и, подняв глаза, они увидели Хагрида — лесничий вытирал от пота изрядно опухшую физиономию носовым платком размером с хорошую скатерть и лучезарно улыбался. — Ну, понимаю... нечего радоваться... как все вышло ночью, — загудел он. — Ну то есть, что Блэк опять сбежал, и все такое. Но угадайте–ка что? — Что? — наперебой закричали все, изображая любопытство. — Клювик! Он сбежал! Он на свободе! Я того... всю ночь праздновал... — Как замечательно! — воскликнула Гермиона, метнув на Рона, готового расхохотаться, укоризненный взгляд. — Да, знал бы в том момент Хагрид, что это вы спасли Клювокрыла, — улыбнулся Рон. — Я, видно, не привязал его как следует... — Хагрид сияющим взглядом озирал луга. — Я вот только беспокоился... утром... н–ну… вдруг он где встретил профессора Люпина, но Люпин... говорит, никогда... то есть не ел никого в эту ночь... — Что–что? — растерянно спросил Гарри. — Да вы чо, не слыхали? — посерьезнел Хагрид. Он понизил голос, хотя вокруг не было ни души. — Ну, Снейп, значит... всем слизеринцам сказал... решил, верно, пусть все знают... Что профессор Люпин, он, вишь, того — оборотень. — Ты!.. — в глазах Джеймса полыхнула ярость. — Это же была мечта Лунатика — стать учителем! Ну его и носило по полям... прошлой–то ночью. Теперь он, понятное дело, это... собирает вещи. — Собирает вещи? — встревожился Гарри. — Почему? — Почему, почему... — удивился Хагрид столь странному вопросу. — Он перво–наперво нынче же утром... отказался от должности. Не могу, грит, подвергать риску, ежели... ну, еще раз такое выйдет. — Это всё из-за меня, — опустил голову Сириус. — Если бы я не появился в окрестностях Хогвартса, ты бы выпил зелье. Ты всегда был сознательным. Римус махнул рукой. Гарри вскочил на ноги. — Пойду повидаюсь с ним, — сказал он друзьям. — Но если он уволен... — Я сам ушёл, — грустно улыбнулся Римус. — ... мы ничего не сможем поделать... — Все равно я хочу его видеть. Встретимся здесь. Дверь в кабинет Люпина была приотворена. Он уже упаковал почти все вещи. Возле потрепанного чемодана стоял пустой бак, где когда–то сидел гриндилоу, чемодан был открыт и почти заполнен. Люпин склонился над чем-то у себя на столе и на стук поднял взгляд. — Я видел, что ты идешь, — улыбнулся Люпин, указав на пергамент, который разглядывал. Это была Карта Мародеров. — Мы сейчас говорили с Хагридом, — начал Гарри. — Он сказал, что вы уволились. Ведь это неправда? — С какой стати Хагриду врать? — вздохнула Гермиона. — Боюсь, что правда, — ответил Люпин, выдвигая ящики стола и выгружая содержимое. — Но почему? Министерство магии уверено, что вы помогали Сириусу? Люпин подошел к двери и закрыл ее. — Нет. Профессор Дамблдор сумел убедить Фаджа, что я хотел спасти вам жизнь. — Он вздохнул. — Но для Северуса это была последняя капля. Думаю, особенно сильно его задела потеря ордена Мерлина. Вот он и… хм... как бы случайно... проговорился сегодня за завтраком, что я — оборотень. — Но вы ведь не из–за этого уезжаете? — Меня совершенно не тронуло то, что Северус рассказал правду о моей сущности, если ты об этом, — заверил Гарри Римус. Но в его глазах мальчик успел заметить промелькнувшую тень. Люпин горько усмехнулся. — Завтра в это время прилетят совы с письмами от родителей. Они не захотят, Гарри, чтобы оборотень учил их детей. И после минувшей ночи я разделяю их точку зрения. Я мог укусить любого из вас... это не должно повториться! — Узнаю Лунатика, — Джеймс постарался улыбнуться. — Но вы замечательный, самый лучший преподаватель защиты от темных искусств! Не уезжайте! Люпин покачал головой и ничего не ответил. Гарри искал слова, способные уговорить его остаться. Но Люпин его опередил: — Директор утром сказал, что ночью ты спас несколько жизней, Гарри. Если я и вправе чем–то гордиться, то это тобой. Ты действительно многому научился. — Благодаря вам я спас свою жизнь… и жизнь близких мне людей. Несколько раз. Вы были лучшим нашим учителем! — Гарри не находил слов. — Это лучшее доказательство полезности моего присутствия в Хогвартсе, — Римус потрепал его по плечу. Расскажи о своем Патронусе. — Откуда вы это знаете? — изумился Гарри. — Что же еще могло прогнать дементоров? Гарри рассказал ему, что произошло, и Люпин снова улыбнулся. — Да, твой отец всегда превращался в большого оленя. Ты правильно угадал... поэтому мы и прозвали его Сохатый. Люпин бросил последние книги в чемодан, задвинул ящики стола и повернулся к Гарри. — Вот, возьми, я это подобрал в Визжащей хижине прошедшей ночью. — Он протянул Гарри мантию–невидимку. Поколебавшись, отдал мальчику и Карту Мародеров: Джеймс радостно завопил. — Поскольку я больше не преподаватель, могу не чувствовать угрызений совести, что возвращаю тебе и это тоже. — Хитрец, Лунатик! — воскликнул Джеймс. Мне она больше не пригодится, а Рон с Гермионой, полагаю, найдут ей применение. Гарри с улыбкой взял Карту. — Вы однажды сказали, что Лунатик, Бродяга, Сохатый и Хвост наверняка захотели бы выманить меня из школы... вот бы они повеселились... — Разумеется, — широко улыбнулся Джеймс. — Да, конечно. — Люпин закончил сборы и закрыл чемодан. — Без тени сомнения заявляю, Джеймс был бы страшно разочарован, если бы его сын не нашел ни одного потайного выхода из замка. — Да меня бы удар хватил! В дверь кто–то постучал. Гарри поспешно засунул в карман Карту Мародеров и мантию–невидимку. Это был профессор Дамблдор. Он ничуть не удивился, застав в кабинете Гарри. — Ваш экипаж у ворот, Римус. — Спасибо, директор. Люпин поднял старый чемодан и пустой бак из–под гриндилоу. — Что же, Гарри, прощай. Учить тебя было истинным удовольствием. Уверен, мы когда–нибудь еще встретимся. — Только бы попробовали не встретиться!.. — мрачно погрозила Римусу Лили. Директор, нет необходимости провожать меня до ворот, я сам справлюсь... Люпин, подумал Гарри, хочет покинуть школу как можно скорее. — До свидания, Римус, — спокойно сказал Дамблдор. Люпин взял под мышку бак, и они с Дамблдором обменялись рукопожатием. Улыбнувшись Гарри на прощанье, Люпин быстрым шагом вышел из кабинета. Гарри сел в опустевшее кресло, хмуро уставившись в пол. Гарри никогда никому не признавался, что за тот год Римус стал ему не менее близким человеком, чем Сириус. И в тот момент он окончательно почувствовал себя брошенным. Он услышал, как закрылась дверь, и поднял голову — Дамблдор был все еще тут. — Почему ты так расстроен, Гарри? — спросил директор. — После этой ночи ты вправе собой гордиться. — А что такого произошло? — с горечью заметил Гарри. — Петтигрю ведь сбежал... — Очень многое, Гарри. Ты помог установить истину. Спас невиновного человека от ужасной судьбы... Ужасной. Что–то шевельнулось в памяти у Гарри. «Еще более великим и ужасным, чем когда–либо раньше...» Предсказание профессора Трелони! — Да, как-то и мы про него подзабыли, — почесал затылок Седрик. — Профессор Дамблдор... Вчера во время последнего экзамена у профессора Трелони... она стала... стала очень странной... — В самом деле? — удивился Дамблдор. — М–м–м... Ты хочешь сказать — еще более странной, чем обычно? Йос зафыркал. — Д–да... Голос сделался низкий, глаза вращались, и она сказала... сказала, что еще до полуночи слуга Волан–де–Морта вернется к своему хозяину... Сказала, что слуга поможет ему вернуть силы. — Гарри посмотрел на Дамблдора. — А потом вдруг пришла в себя и не помнила ни слова из того, что говорила. Могло это быть... могла она действительно предвидеть будущее? — Ещё как, — мрачно пробурчал Северус. На Дамблдора история не произвела особого впечатления. — Знаешь, Гарри, полагаю, что могла, — произнес он задумчиво. — Чего не бывает! Выходит, она уже сделала два настоящих предсказания! Надо бы прибавить ей жалованье... Рон расхохотался. За ним подхватили и остальные. — Я же говорю: Дамблдор — уникальный человек, — невозмутимо напомнил Кот. — Но... — Гарри пораженно взглянул на Дамблдора: как можно над этим шутить? — Из–за меня Сириус и профессор Люпин не убили Петтигрю! — И счастье, что не убили! — Лили была сама не своя. — Как можно хладнокровно думать об убийстве! Если Волан–де–Морт вернется, в этом буду виноват я! — Не будешь, — безмятежно ответил директор. — Неужели, Гарри, твое приключение с Маховиком Времени ничему тебя не научило? Последствия наших поступков всегда так сложны, так разнообразны, что предсказание будущего и впрямь невероятно трудная задача. И профессор Трелони — храни ее Бог — живое тому доказательство. Это был замечательный поступок — то, что ты спас жизнь Петтигрю! — А вдруг он поможет Волан–де–Морту вновь обрести силу?! — Помог, — скрипнул зубами Гарри. — Петтигрю обязан тебе жизнью. Ты послал к Волан–де–Морту того, кто перед тобой в неоплатном долгу. Когда один волшебник спасает жизнь другому, между ними создается связь... или я сильно заблуждаюсь, но вряд ли Волан–де–Морт захочет, чтобы его слуга был в долгу у Гарри Поттера. — Но я не хочу, чтобы между мной и Петтигрю была связь! — вскипел Гарри. — Он ведь предал моих родителей! — Волан-де-Морт их убил, но между вами тоже есть связь, — вполголоса проговорил Сириус, отводя взгляд. Гарри вспыхнул. — Это самые сокровенные глубины магии, Гарри, ее непостижимая суть... Но поверь: может быть, наступит день, когда ты будешь рад, что сохранил жизнь Питеру Петтигрю. — О да, — тихо сказал Кот. — Наступит такой день. Такого Гарри не мог себе представить. Дамблдор как будто прочитал его мысли: — Я очень хорошо знал твоего отца — и в Хогвартсе, и позже... Он тоже пощадил бы Петтигрю, я в этом уверен. Джеймс несколько раз яростно кивнул. Гарри посмотрел на Дамблдора. Да, он не станет смеяться, ему можно рассказать... — Прошлой ночью... Я подумал... Это мой отец создал Патронуса... Когда я увидел на той стороне озера самого себя, то решил, что вижу его... — Тебя можно понять, — тихо проговорил Дамблдор. — Тебе, наверное, уже надоело это слышать, но ты и в самом деле необычайно похож на Джеймса. От матери у тебя только глаза. — И некоторые черты характера, — проворчала Лили, принимая объятия Джеймса. Гарри покачал головой. — Это была глупость. Я же знал, что он умер. — Ты думаешь, что мертвые, которых мы любили, навсегда нас покинули? Но ведь мы их зовем, когда нам плохо. Твой отец живет в тебе, Гарри, и он, очевидно, явил себя, когда ты так в нем нуждался. Да как иначе ты смог бы сотворить именно такого Патронуса? Этой ночью Сохатый вновь вышел в поле. Йос шмыгнул носом. До Гарри не сразу дошло значение сказанных Дамблдором слов. — Сириус мне поведал вчера, как они стали анимагами, — улыбнулся директор. — Неслыханное достижение! Как, впрочем, и то, что они сумели скрыть его от меня. Тогда–то я и вспомнил, как странно выглядел тот твой Патронус. Помнишь, который атаковал Малфоя на матче Гриффиндор — Когтевран. И ты вправду видел отца этой ночью, Гарри. Ты нашел его в своем сердце. — Уникальный… — Но он на самом деле прав, — пробормотал Регулус. — Сила любви — самая мощная сила из всех. И Дамблдор вышел из кабинета, оставив Гарри в полном смятении. Никто в Хогвартсе не узнал правды о том, что произошло в ту ночь, когда исчезли Сириус, Клювокрыл и Петтигрю. — В кои-то веки в Хогвартсе не узнали секретную информацию, — хмыкнула МакГонагалл. Сколько догадок выслушал Гарри в последние дни перед каникулами! К концу семестра Гарри услышал множество фантастических версий о том, что тогда случилось, но ни одна из них даже не приблизилась к истине. — И на этом спасибо, — пробурчала Минерва. Малфоя исчезновение Клювокрыла привело в ярость. Ясно как божий день: Хагрид нашел способ тайком отправить гиппофифа в какое–то укрытие. Непереносимое оскорбление — лесничий обвел вокруг пальца старшего и младшего Малфоев. — Каково это, а, Драко? — поддел того Джордж. — Предпочту не отвечать на такие вопросы, — скрестил руки на груди Малфой. А Перси Уизли больше возмущало бегство Сириуса Блэка. — Если буду работать в Министерстве, предложу массу проектов по укреплению магического правопорядка! — распространялся он перед единственным слушателем — его подружкой Пенелопой. — А сам стенки котлов замерял, — фыркнул Фред. Несмотря на прекрасную погоду и всеобщее веселье, несмотря на то что друзья совершили почти невозможное для спасения Сириуса, Гарри никогда еще не встречал конец учебного года в столь скверном расположении духа. Разумеется, не одного его огорчил уход профессора Люпина. Весь класс Гарри переживал отставку профессора. — Кого же они нам дадут в будущем году? — уныло вопрошал Симус Финниган. — Может, вампира, — размечтался Дин Томас. — Ага, только вампир не раз в месяц становится опасным, — хмуро заметил Седрик. Но не только отъезд Люпина расстраивал Гарри. Он постоянно думал о пророчестве профессора Трелони: где прячется Петтигрю, добрался ли до тайного убежища Волан–де–Морта. Но что особенно отравляло жизнь — близившаяся встреча с Дурслями. Всего полчаса — но какие восхитительные! Он верил, что отныне будет жить у Сириуса, друга родителей... прекраснее этого была только мысль, что отец жив. — Не грусти, Сохатик, — мягко улыбнулся Сириус. — Теперь всё будет иначе, — согласился Джеймс. Отсутствие новостей о Блэке радовало: значит, его не поймали. Но, думая о доме, который, казалось, уже есть, а теперь стал недосягаемой мечтой, Гарри чуть ли не впадал в отчаяние. Результаты экзаменов были объявлены в последний день семестра. Гарри, Рон и Гермиона все сдали успешно. Гарри был очень удивлен, что не провалился на зельях, и заподозрил, что без вмешательства Дамблдора не обошлось. — Конечно, такое особенное отношение к отдельно взятому ученику выглядит не очень хорошо, — промолвила Лили, — но, если учесть, что ошибка была лишь в том, что зелье было недостаточно густым, а за него поставили ноль, это даже справедливо. В последнюю неделю поведение Снейпа было и впрямь тревожно: и раньше неприязнь Снейпа к нему была сильна, но теперь перешла все границы. Когда он глядел на Гарри, уголки его тонкого рта злобно подергивались, пальцы сжимались и разжимались, как будто хотели сомкнуться на горле мальчика. — Тебе бы провериться, Снейп, — угрожающе процедил Сириус. — Психика, кажется, не совсем в порядке. Перси получил-таки высшие оценки по ЖАБА, а Фред и Джордж едва наскребли скудные баллы по СОВ. Но зато Гриффиндор, во многом благодаря блестящей игре близнецов в квиддич, третий год подряд победил в межфакультетском соревновании. — Благодаря блестящей игре всей команды, — поправила Джинни. — А ещё те баллы, что получили Гарри с Роном за победу над Василиском, — напомнила Гермиона. Так что прощальный банкет проходил среди красно–золотого убранства, и гриффиндорский стол был самый шумный из всех. Даже Гарри, на время забыв о Дурслях, ел, пил и смеялся наравне со всеми гриффиндорцами. Когда на следующее утро «Хогвартс-Экспресс» отошел от станции, Гермиона поведала друзьям неожиданную новость. — У меня сегодня был разговор с профессором МакГонагалл... перед самым завтраком. Я решила бросить изучение маглов. — Вот и правильно, — кивнул Регулус. — Чрезмерное использование Маховика до добра не доводит. А про маглов ты и так всё знаешь. — Ты же сдала этот экзамен с невероятно высоким баллом! — не поверил своим ушам Рон. — Да,— вздохнула Гермиона. — Но еще одного такого года мне не выдержать. С этим Маховиком Времени я чуть с ума не сошла... короче, я сдаюсь. Без прорицания и маглов я опять буду учиться по обычному расписанию. — До сих пор не могу смириться с мыслью, что ты не рассказала нам про этот Маховик, — обиженно пробурчал Рон. — Мы ведь твои лучшие друзья... — Но я дала слово не говорить никому, — сказала Гермиона. — И тот факт, что вы ничего не сказали даже своим друзьям, делает вам честь, — похвалила Минерва. Гермиона зарделась. Гарри наблюдал, как башни Хогвартса постепенно скрываются за горой. Он увидит их опять лишь через два долгих месяца... — Не вешай нос, Гарри! — Гермиона с участием посмотрела на него. — Я не вешаю, — поспешно отозвался тот. — Просто задумался о каникулах. — Я тоже о них думаю, — заметил Рон. — Гарри, ты обязательно приедешь к нам. Я договорюсь с мамой и папой и позвоню тебе — теперь я знаю, как пользоваться фелетоном... — Ещё бы ты знал, как он правильно называется, — хихикнул Йос. — Телефоном, Рон,— поправила его Гермиона. — Вот тебе бы не помешало заняться изучением маглов на четвертом курсе. Рон только отмахнулся. — Этим летом чемпионат мира по квиддичу! У Джеймса загорелись глаза. Что скажешь, Гарри? Приедешь к нам, обязательно туда отправимся! Папа нам запросто достанет билеты. Эти слова сразу же подняли настроение Гарри. — Иначе и быть не могло! — воскликнул Джеймс. — Уверен, что Дурсли меня отпустят. Да еще обрадуются. Наверное, не забыли, как я надул тетушку Мардж. Приободрившись, Гарри даже пострелял с друзьями хлопушками. А когда появилась ведьмочка с чайным столиком на колесах, он заказал плотный обед — правда без всякого шоколада. — Да, за тот год он мне здорово надоел! — припомнил Гарри. Но только после полудня начались события, которые окончательно рассеяли мрачные мысли Гарри. — Даже в поезде приключения? — Гарри, — вдруг сказала Гермиона, глядя поверх его плеча, — что там такое у тебя за окном? Обернувшись, Гарри посмотрел наружу. За стеклом металось что–то маленькое и серое. Он встал, присмотрелся — крошечная сова несла письмо, которое было чересчур велико для нее. Сириус развёл руками. Она была так мала, что едва справлялась с воздушным потоком, обтекающим вагон. Гарри быстро опустил раму, высунул руку и поймал малютку — по ощущению она напоминала пушистый снитч; мальчик осторожно внес ее внутрь. Уронив письмо на сиденье Гарри, сова весело запорхала по купе, явно довольная, что выполнила поручение. Величественная Букля неодобрительно щелкнула клювом. — Она у тебя ужасно важная, — хмыкнул Рон. Живоглот привстал, следя за гостьей хищными желтыми глазами. Заметив это, Рон осторожно поймал сову, и Живоглот остался ни с чем. Гарри подобрал письмо, оно было адресовано ему. Он вскрыл его и ахнул: — От Сириуса! — Ну, не мог же я кануть в небытие. — Что? — в один голос воскликнули Рон и Гермиона. — Читай вслух! Дорогой Гарри! Надеюсь, ты получишь это письмо еще до того, как встретишься с дядей и тетей. Не знаю, как они относятся к совиной почте. Сириус сжал кулаки. Мы с Клювокрылом в надежном месте. Не хочу говорить где — на случай, если письмо попадет не в те руки. — Правильно, — кивнул Римус. Эта сова — не самый лучший почтальон. Но я не смог здесь найти ничего лучшего, и вдобавок, она, похоже, искала работу. Не сомневаюсь, что дементоры все еще рыщут в поисках моего следа, но сюда им не добраться. Хочу на днях мельком показаться одному–другому маглу, как можно дальше от Хогвартса. Так что охрану замка в ближайшее время снимут. Я кое-что не успел тебе рассказать во время нашей короткой встречи. Это я прислал тебе «Молнию». — Бродяга, — приложил руки к сердцу Джеймс, — официально заявляю: ты лучший! — Вот видите!— торжествующе произнесла Гермиона. — Я же говорила, что это от него! — От него! Но заклятия–то он не накладывал! — возразил Рон. — Ой! Крохотная сова, которая дружелюбно ухала, уютно устроившись у него в руке, ухватила Рона за палец — хотела, наверное, выразить ему свою симпатию. Живоглот отнес мой заказ на почту от твоего имени. — Умнейший кот, умнейший! — заявил Сириус. Василий фыркнул. — После вас, разумеется, — поспешил добавить Блэк. Но золото я распорядился взять в «Гринготтсе» из моего личного сейфа номер семьсот одиннадцать. Считай это подарком от крестного отца за все тринадцать лет рождения. И прости меня, что я тебя напугал той ночью, год назад, когда ты ушел из дома дяди. Я хотел хоть одним глазком взглянуть на тебя перед дальней дорогой на север. Но, боюсь, мой вид встревожил тебя. Посылаю еще кое–что, это скрасит твой четвертый год в Хогвартсе. — Что там? — полюбопытствовал Йос. — Самый лучший подарок, который я только мог тогда представить! — мечтательно прикрыл глаза Гарри. Если я вдруг понадоблюсь, черкни словечко. Твоя сова доставит мне письмо. Вскоре напишу снова. Сириус Гарри с нетерпением заглянул в конверт. Там был еще один кусок пергамента. Он быстро пробежал его глазами, и так ему стало тепло и хорошо, словно он залпом выпил бутылку горячего сливочного пива. — «Я, Сириус Блэк, крестный отец Гарри Поттера, настоящим разрешаю ему посещение деревни Хогсмид по выходным». — Лучший, лучший! — бормотал Джеймс. Для Дамблдора это будет законное разрешение! — ликовал Гарри. — Подождите, здесь еще постскриптум... P.S. Думаю, твой друг Рон, пожелает взять эту сову, ведь по моей вине у него больше нет крысы. — И справедливый, — благосклонно заметила Лили. У Рона широко открылись глаза. Миниатюрная сова возбужденно заухала. — Взять эту сову? — повторил он с сомнением в голосе. Мгновение внимательно разглядывал сову, перевел взгляд на Гарри и вдруг, к величайшему изумлению Гермионы, поднес птицу к самому носу Живоглота: пусть хорошенько обнюхает. Драко широко раскрыл глаза. — Ты с ним столько воевал — и теперь протягиваешь сову? — Ты как считаешь? — спросил он у кота. — Это настоящая сова? Живоглот заурчал. — Ему я верю, — удовлетворенно кивнул Рон. — Сова моя! — Я кое-что вынес из этой истории, — независимо произнёс Рон. Гарри читал и перечитывал письмо Сириуса всю дорогу до вокзала Кингc–Кросс. Он все еще сжимал его в руке, когда они с Роном и Гермионой миновали барьер платформы девять и три четверти. Гарри тут же заметил дядю Вернона — он стоял, держась подальше от мистера и миссис Уизли, и подозрительно на них поглядывал. Увидев Гарри, миссис Уизли радостно бросилась к нему, и самые худшие опасения дядюшки подтвердились. Сириус радостно захохотал. — Как меня радует, что он недоволен! — Я позвоню тебе насчет чемпионата! — крикнул Рон вслед Гарри: тот уже простился с друзьями и катил тележку, нагруженную чемоданом и клеткой с Буклей, к дяде Вернону. Тот приветствовал мальчика в обычной манере. — Что еще? — со злобой буркнул он, уставившись на конверт в руке Гарри. — Если я опять должен что–то подписывать, поищи себе кого другого... — Нет–нет, — успокоил его Гарри. — Это письмо от моего крестного отца! Джеймс предвкушающе потёр руки. — Крестного отца? — мгновенно рассвирепел дядя Вернон. — Нет у тебя никакого крестного отца! Нет и не было! — Есть! — просиял Гарри. — Он был лучшим другом моих родителей. Его осудили как убийцу, но он сбежал из тюрьмы для волшебников и сейчас скрывается. Но со мной он поддерживает связь... Беспокоится обо мне... Следит, чтобы мне было хорошо... — Настоящий слизеринец! — поражённо выдохнул Регулус. И, улыбнувшись тому ужасу, который отразился на лице дяди Вернона, Гарри зашагал к выходу со станции. Клетка с Буклей громыхала впереди, и, кажется, это лето обещало быть гораздо приятнее предыдущего. — Третья книга закончена! — торжественно объявил Кот.