У Лукоморья дуб срубили...

На ветке Дуба обнаружился Малфой в самых расстроенных чувствах. Он где-то раздобыл огневиски, да не одну бутылку, и теперь рассеянно взирал на мать, уже начавшую распекать сына за его поведение. — То ты сливочного пива напился и спал на улице, теперь огневиски! Что будет дальше?! Драко в ответ буркнул что-то подозрительно похожее на: «имею право». — Не имеешь! — Нарцисса услышала. — Ты несовершеннолетний, а Огненный виски Огдена очень крепкий напиток. Ты что, собираешься спиться, как твой двоюродный дедушка Орион?! — Ваш отец выпивал? — шёпотом спросила Гермиона. — Да, — котороткий кивок Регулуса. — Наша мать тиранила не только нас с Сириусом. А папа… Они с мамой были близкими родственниками, ты знаешь? Я мало, что знаю, но похоже, что у нашей матери у самой был роман с полукровкой, поэтому её спешно выдали замуж за кузена, — Блэк вздохнул. — Она так и не смирилась. Поэтому мы были поздними детьми, и поэтому она так холодно относилась к мужу — нашему отцу. И так взялась за нас — тоже поэтому, — он развёл руками. — Рассказываешь о нашей нелёгкой судьбе? — Сириус подкрался незаметно. — Ты очень проницателен, — ядовито ответил Регулус. — Ты зачем запустил тот снежок? — Как будто ты меня не знаешь,— старший брат расплылся в хитрой ухмылке. — Знаю, — фыркнул Регулус. — Но мог бы хоть раз… — Да ладно, ладно, — замахал руками Сириус и тут же шёпотом добавил: — Как прошло? — Что прошло? — «не понял» Регулус. — Не притворяйся, — ткнул его брат. — Одна Гермиона не замечала твоих взглядов. И я видел, как ты её поцеловал. Наконец-то ты отпустил свою когтевранку. — Как будто ты знал, как мне было тогда, — отвернулся Регулус. — Она до сих пор во Франции, наверное. Сириус тактично промолчал. Драко наконец стащили с Дуба — постарался Люциус, дополнительно отвесив ему подзатыльник. Гермиона приблизилась к Драко: — Ты, думаю, всё понимаешь. — Конечно, — медленно кивнул Малфой. — Я так и думал, что ты захочешь расстаться. — Да, — выдохнула Гермиона. — Именно этого я и хочу. — Знаешь, — он дотронулся до её руки, — я признаю, что виноват. И понимаю, что нет мне прощения. Но, пожалуйста, прости меня. И останься мне другом. Прошу, — Драко склонил голову. — Сейчас мне надо всё осознать, — она дотронулась до него в ответ. — Но потом я смогу быть тебе другом. Драко. — Спасибо, — грустно улыбнулся Малфой. И Гермиона вернулась к Регулусу. — Ну, читаем? — поинтересовался Седрик. — Салазар ещё не вернулся, — проворчал Кот. — Только чёрта помяни… — появился Слизерин. — Эх, с вами сражаться одно удовольствие, — возбуждённо воскликнул Салазар. — Обязательно наведаюсь к вам ещё раз. А может, и не один, — задумчиво покивал он. — Глава 13. Волшебный дневник, — прочитала Нарцисса, занявшая место за столом. В больничном крыле Гермиона провела несколько недель. Рождественские каникулы подошли к концу, все вернулись в школу, и исчезновение Гермионы породило целую волну слухов. Кое-кто был уверен, что и она подверглась нападению. От желающих навестить ее не было отбоя, и мадам Помфри пришлось поставить вокруг ее кровати ширму, ведь у Гермионы все еще вместо лица была кошачья морда. Появиться перед всеми в таком виде! Девочка этого бы не перенесла. — Она права, как и всегда, — легко улыбнулась Гермиона. Рон и Гарри навещали ее каждый вечер. А когда начался семестр, они приносили ей все домашние задания. — Если бы у меня выросла борода или там львиная грива, я бы устроил себе еще одни каникулы, — заявил Рон как-то вечером, сваливал кипу книг на столик возле кровати Гермионы. — Борода с гривой очень бы мешали учиться, — фыркнул Седрик. — Не говори глупостей, Рон. Ты бы отстал от класса, — живо отвечала Гермиона. С лица у нее исчезли черные волосы, глаза снова становились карие, и настроение ее заметно улучшилось. — Тогда мне стало так легко, — кивнула Гермиона. — У вас нет ничего нового? — добавила она шепотом, чтобы не услышала мадам Помфри. — Ничего, — уныло ответил Гарри. — Я был так уверен, что это Малфой, — в сотый раз посетовал Рон. — А это что у тебя? — спросил Гарри, увидев обрамленную золотой каймой карточку, торчащую из-под подушки. — Просто поздравительная открытка, — поспешно ответила Гермиона, пытаясь затолкать ее подальше, но Рон оказался проворнее. Он извлек открытку из-под подушки, раскрыл и прочел вслух: — Тактичность, Рон, тактичность, — простонала Джинни. — «Мисс Грейнджер с пожеланиями скорейшего выздоровления от преисполненного сочувствия профессора Златопуста Локонса, Кавалера ордена Мерлина третьей степени, почетного члена Лиги защиты от темных сил и пятикратного победителя конкурса журнала „Магический еженедельник“ на самую обворожительную улыбку». — Рон укоризненно посмотрел на Гермиону. — Локонс оборзел, — высказался Регулус. — У него и так куча поклоннниц, — понимающе кивнул Сириус, — а он на Хогвартсовских девчонок зарится. — И ты хранишь это под подушкой? От неприятного разговора Гермиону избавила мадам Помфри, явившаяся с вечерней порцией лекарств. — Не пойму, Локонс самый умный, что ли? — сказал Рон по дороге в гриффиндорскую башню. — Самый тупой, — мрачно ответил Джордж. — Раз согласился появиться в школе, — продолжил Фред. — Хочется ему морду набить, — зловеще сказал Регулус. — Дайте только выбраться отсюда. Пора было сесть за уроки. Снейп столько им задал — дай бог выполнить к шестому курсу. — Ну, как дело продвигается? — ехидно поинтересовался Северус. — Всё готово! — торжественно отрапортовал Гарри. — Удивительно, — ухмыльнулся профессор. Рон заметил вслух, что надо было спросить у Гермионы, сколько крысиных хвостов добавляют в Дыбоволосое зелье. — А сами вы эту информацию найти не можете? — вздохнула Лили. — Можем, просто… — замялся Рон. — Просто привыкли во всём полагаться на Гермиону, — продолжила за него девушка. — Хорошо, хоть сейчас начали сами думать. Вдруг с третьего этажа долетел гневный вопль. — Это Филч, — узнал голос Гарри. Друзья бросились вверх по лестнице, напряженно прислушиваясь. — Думаешь, еще на кого-то напали? — испуганно спросил Рон, остановившись на полдороге. — Опять?! — закусил губу Сириус. — Но… А Филч продолжал бушевать: — …опять для меня работа! Убираться здесь всю ночь! Как будто других дел нет! Ну уж дудки, всему есть предел. Немедленно иду к Дамблдору! — Не нападение, — выдохнул Римус. Шаги его затихли, и было слышно, как где-то вдалеке хлопнула дверь. Друзья завернули за угол. Филч, похоже, только что покинул свой наблюдательный пост. Они опять стояли на том месте, где кто-то напал на Миссис Норрис. Друзья сразу поняли, почему так разошелся бедняга сквиб: в коридоре стоял настоящий потоп, и вода, кажется, все прибывала. Текло из-под двери туалета Плаксы Миртл. — Её надо как-то приструнить, — хмуро сказала Лили. — Она постоянно заливала этаж и в то время, когда мы учились. — Сейчас она перестала, — пожал плечами Гарри. — Интересно, почему, — прыснул Рон. Гарри исподтишка показал ему кулак. Вопли Филча стихли, их сменили стенания Миртл, эхом отражавшиеся от каменных стен. — А с ней-то что? — вздохнул Рон. — Пойдем посмотрим, — предложил Гарри. Приподняв полы мантий выше щиколоток, друзья перебрались по воде к двери с табличкой «Туалет не работает» и, как обычно, не обратив на нее внимания, вошли. — Это не единственная табличка, на которую вы не обращали внимания, — фыркнула Нарцисса. — Там, между прочим, написано, что это женский туалет. Плакса Миртл рыдала громко, надрывно, как никогда. В туалете царила тьма, свечи смыло потоками воды, заливающей стены и пол. — Это ужасно неудобно, — покачала головой Гермиона. — Если бы там были электрические лампочки, такого бы не случилось. — Вот ещё один довод в пользу проверки факта о том, что магловские устройства выходят из строя рядом с большой концентрацией магии, — кивнул Регулус. — В чем дело, Миртл? — Кто там? — отозвалась несчастная Миртл. — Пришли швырнуть в меня чем-нибудь еще? Гарри дошел вброд до ее кабинки. — Это почему я должен в тебя чем-то швырять? — спросил он. — Откуда я знаю! — заголосила Миртл, появляясь из сливного бачка с очередной волной, обрушившейся на пол. — Я тут сижу, занимаюсь своими делами, никому не мешаю. И вдруг в меня начинают швыряться книгами! — Я её не заметила, — смущённо прошептала Джинни — так, чтобы её услышала только Гермиона. — Бывает, — губы Гермионы тронула улыбка. — Но с тобой же ничего не случится, — резонно возразил Гарри. — Книга просто пролетит сквозь тебя, и все. — Да какая разница, мальчики! — возмущённо воскликнула Гермиона. — Она, конечно, уже не совсем человек, но чувства-то остались! А Миртл натура ранимая, её легко обидеть. Сказав эти слова, Гарри тут же раскаялся. Миртл взмыла вверх и истошно завопила: — Значит, надо швыряться в бедную Миртл? Она все равно ничего не чувствует! Десять баллов тому, кто попадет ей в живот! Пятьдесят — кто угодит в голову! Чудесная игра! Но мне она что-то не по нутру! — А кто все-таки в тебя швырялся? — спросил Гарри. — Понятия не имею. Я здесь расположилась в колене сифона, предаюсь мыслям о смерти, а эта штука пронзает мою макушку. — Миртл свирепо посмотрела на друзей. — Вон она, под раковиной, ее туда смыло. Рон и Гарри нагнулись и увидели небольшую, тонкую книжку. Она была в потрепанной черной обложке и мокрая насквозь, как все в туалете. Гарри хотел было поднять ее, но Рон схватил его за руку. — Ты что, спятил? Это опасно. — Опасно? — удивился Гарри. — Что тут опасного? — Существуют разнообразные проклятия… — туманно ответил Джеймс, слегка передёрнув плечами. — Папа однажды столкнулся с таким: взял книгу, а она возьми, да и схвати его за руку. Пыталась полностью поглотить, представляете! А он даже и не думал, что та книга может быть опасна — находился-то он в доме у своего друга. Хорошо, что его друг рядом оказался и смог освободить его. Правда, — он немного помолчал, — книгу пришлось разрезать, а так как в ней была папина рука, то и рука пострадала. — А книга у его друга была откуда? — полюбопытствовал Салазар. — Да дядя Эд обожал исследовать разные опасные артефакты и заклинания с рунами, на них наложенные, — махнул рукой Джеймс, — купил у какого-то пройдохи в Лютном и оставил на столе в своей библиотеке. А папа тогда попросил у него посмотреть книги по экспериментальным зельям — знал же, что у дяди Эда каким-то мистическим образом всегда получалось доставать редкие экземпляры, — вот и взял ту книгу, она тоже про зелья была. — Ты еще спрашиваешь, — Рон боязливо поглядывал на находку. — Папа говорит, есть даже книги, которые Министерство конфискует. Одна, например, выжигала людям глаза. Были еще «Сонеты колдуна», прочитаешь их и будешь до смерти говорить в рифму. А у одной старой ведьмы в Бате нашли знаешь какую книгу — откроешь ее, да так и будешь всю жизнь читать. — «История, конца которой нет»*, — немного печально улыбнулся Кот. — Не на всех та книга бы подействовала. Те люди, кто ненавидит фантазии, — скучные и занудные люди — увидели бы только пустые страницы. Они отрицают возможность придумывания разных историй и сами не умеют фантазировать. Ходишь — читаешь, ешь — читаешь. И все приходится делать одной рукой, в другой-то книга. — Надо же, — рассеянно кивнул Гарри. Книжка лежала на полу, намокшая, неразгаданная, манящая. Гарри обошел Рона. — У меня предчувствие: заглянем в нее, и разгадаем все тайны. — С этими словами он нагнулся и поднял книжку. — Ну, не заглотила руку, и то хлеб, — расслабился Джеймс. Гарри сразу понял, что это дневник, по выцветшей дате на переплете полувековой давности. Открыл его дрожащими руками. На первой странице еще можно разобрать имя — Т. М. Реддл, написанное расплывшимися чернилами. Регулус дёрнулся. — Реддл?! — страшным голосом переспросил он. — Ты знаешь, кто это? — вскинулся Гарри. — Да, — сдвинул брови Блэк, — и меня несколько смущает появление этого дневника. — Стой-ка, — Рон с опаской подошел сзади и заглянул через плечо Гарри. — Мне это имя знакомо… Пятьдесят лет назад Т. М. Реддл получил награду за особые заслуги перед школой. — Нет, ну надо же! — покачал головой Регулус. — Он ещё и награду получил! — Откуда ты знаешь? — Оттуда, что Филч заставил меня целый час полировать его памятную табличку. Ну, когда из меня полезли слизняки. Ты бы стирал столько времени слизь с чьей-нибудь фамилии, тоже бы небось запомнил. Гарри тем временем разлеплял набухшие от воды страницы. Они были совершенно чистые. Нигде ни одного слова, ни одной самой обычной записи, вроде «День рождения тетушки Мэйбл» или «Зубной в 15.30». Наверное, это называлось «истерика»: Регулус вдруг захохотал и от хохота даже упал с дивана. — Рег! — потряс его Сириус. — Я просто представил его, записывающим такое, — на глазах уже выступили слёзы от смеха. — Братик, я, конечно, знаю, что Блэки безумны, но не сходи с ума сейчас, пожалуйста, — недовольно попросила Нарцисса. — Ага, — Регулус кое-как поднялся на ноги. — Ага-ага. — Он в нем никогда ничего не писал, — сказал Гарри разочарованно. — Но почему его кто-то выкинул? — почесал в затылке Рон. Гарри перевернул черную обложку и увидел на внутренней стороне адрес магазина на Воксхолл-Роуд в Лондоне. — А владелец дневника, наверное, был маглом, — подумав, заметил Гарри. — Иначе он не смог бы его там купить. — Нам это ничего не дает. — Рон пожал плечами и, понизив голос, прибавил: — Попадешь в нос Плаксе Миртл, запишем тебе пятьдесят баллов. — А если… — вдруг оживился Джордж. — Не вздумайте кидаться чем-либо в привидений! — тут же отреагировала МакГонагалл. — Да не думали даже, профессор! — слегка обиделся Джордж. — Я про другое, — и он что-то быстро зашептал Фреду на ухо. Гарри все же спрятал дневник в карман.

***

Гермиона покинула больничное крыло в начале февраля — без усов, без черной шерсти и без хвоста. В первый же вечер возвращения в Гриффиндор Гарри показал ей дневник и рассказал, как он был найден. — А ведь в нем, возможно, скрыто что-то очень важное, — сказала Гермиона, внимательно рассматривая дневник. — Если и скрыто, то очень надежно. И наверное, такое, чего стоит стесняться, — хмыкнул Рон. — Объясни, Гарри, почему ты его не выбросил? — А я хотел бы знать, почему его кто-то выбросил, — сказал Гарри, — и за какие такие особые заслуги Реддл получил награду. — Да за что угодно. — Рон поднял глаза к потолку. — Может, набрал тридцать С.О.В. или спас профессора от гигантского спрута… Или убил Миртл, а это кому угодно принесет славу… — Рон, — встревоженно посмотрел на друга Гарри, — а у тебя не было каких-нибудь предков-предсказателей? — Не знаю, — озадаченно почесал затылок Рон. — Ты поосторожнее тогда со своими догадками, — попросил его Поттер. По сосредоточенному взгляду Гермионы Гарри понял, что она думает о том же, о чем и он. — Ты до чего-нибудь додумалась? — полюбопытствовал Рон. Но ответил ему Гарри: — Значит, Тайная комната была открыта пятьдесят лет назад, верно? Это сказал Малфой. — Ну… — протянул Рон. — И этому дневнику пятьдесят лет. — Гермиона, волнуясь, постучала по черному переплету. — И что? — Ох, Рон, да очнись же ты! — с жаром воскликнула Гермиона. — Еще мы знаем, что открывшего Комнату в прошлый раз исключили из школы пятьдесят лет назад. И Т. М. Реддл получил награду за особые заслуги полвека назад. А что, если он получил награду за то, что поймал наследника Слизерина? Можно допустить, что в этом дневнике содержится все: где находится Комната, как ее открыть и что за создание там живет. А тот, кто сейчас устраивает нападения, уж точно не хочет, чтобы это было всем известно, согласны? — Блестящая теория, Гермиона, — кивнул Рон, — с одним маленьким «но»: в дневнике вообще ничего не написано. — Это ничего не значит, — пожал плечами Седрик. — Есть разные скрывающие чары, их даже в школе учат. Но Гермиона уже доставала из сумки волшебную палочку. — Существуют невидимые чернила, — прошептала она и, трижды коснувшись палочкой дневника, произнесла: — Апарекиум! Ничего не произошло. Но обескураженная неудачей Гермиона снова полезла в сумку и вытащила что-то вроде ластика ярко-красного цвета. — Это Обнаружитель, — пояснила она. — Я купила его в Косом переулке. Гермиона с силой потерла «Первое января». Дневник не поддавался. — Говорю вам, тут нечего искать, — сказал Рон. — Реддл получил дневник в подарок на Рождество и просто поленился делать в нем записи. — Если бы, — мрачно вздохнул Гарри.

***

Гарри самому себе не мог толком объяснить, почему он не выбросил дневник Реддла. Даже если бы он знал, что дневник пуст, он все равно поднял бы его тогда и перелистал страницы. Дневник принадлежал прошлому, возможно, с ним связана давняя история, которую ему хотелось разгадать. И хотя Гарри твердо знал, что никогда в жизни не слыхал имени Т. М. Реддл, ему все время казалось, будто оно что-то значит для него, будто этот Реддл был старинным полузабытым другом детства… — А вот это мне совсем не нравится, — нахмурился Регулус. — Начались тревожные звоночки. Дневник так не действовал на тебя, Рон, а вот на Гарри находит какое-то странное наваждение. Та-а-ак, — протянул он, — иди-ка сюда, — Регулус поманил Поттера к себе. Тот, недоумённо посмотрев на Блэка, всё же подошёл. — Рег? — встревожился Сириус. — Помолчи, Сириус, — оборвал его брат и встал, чтобы оказаться на одном уровне с Гарри. — Так-так-так, — быстро проговорил он, внимательно рассматривая шрам. — Ты в курсе, что у тебя очень странный шрам? И дело не в том, что он остался после смертельного заклятья. Шрамы имеют свойство затягиваться, а у тебя он воспалён, — Регулус цокнул языком. — А ведь никто на это даже не обращает внимания! — всплеснула руками Нарцисса. — Все принимают это как должное. — Общество магической Великобритании вообще странно себя ведёт, — фыркнул Кот. — Возлагают надежды на маленького мальчика, а потом его же боятся. А то, что вы почему-то считаете себя центром Вселенной… — он с удовольствием посмотрел на вытянувшиеся лица. — Что, не так? Да вспомните войну с Гриндевальдом! Англичане почему-то игнорируют огромные потери других стран — нынешней России, а тогда СССР, Америки. Между прочим, Вторая мировая началась в 1939, а с ней и Первая магическая. И если ваше обычное население сражалось, то волшебники попрятались в свои норки, в отличие от русских и американцев, — Учёный неодобрительно покачал головой. — И именно британские волшебники виноваты в том, что один мальчишка стал новым Тёмным Лордом. Практически бессмертным! — видно было, что у него накипело. — Что вы хотите этим сказать? — пробормотал Северус. — Тот мальчишка жил в магловском приюте, когда Лондон бомбили! — прошипел Кот. — И волшебники даже не почесались, чтобы хоть как-то обезопасить его, не обратили на него внимание вовремя! Он не может любить, но можно было сделать так, чтобы он вырос адекватным. Пока все подавленно молчали, Регулус, не поддавшись общему настроению, продолжал исследовать знаменитый шрам: аккуратно коснулся, потом взял волшебную палочку и начал ею махать над ним, изредка шепча слова заклинаний. Через несколько минут у него было такое выражение лица, что Сириус не утерпел. — Рег, не пугай всех нас. У тебя такое лицо, будто Гарри сейчас замертво упадёт. — Я просто не представляю, что делать, — спрятал лицо в ладони Регулус. — Сириус… там то, о чём мы с тобой говорили недавно. Ночью, — намекнул он. Сириус наморщил лоб, а потом в его глазах появился ужас. — Сириус, — Лили заволновалась, — что с Гарри? — Ничего, — прохрипел он, — ничего хорошего, — шёпотом добавил он. — Мы вообще про дневник, — сделал честные глаза Регулус. — Просто на Гарри он воздействовал, вот я и решил проверить. — Мальчики, вы темните, — утвердительно произнесла Нарцисса. — Нет! — дружно ответили они. — Ты читай, читай… Но это абсурд, до Хогвартса у него, благодаря усилиям Дадли, никогда не было друзей. Дневник дневником, а пока Гарри решил как можно больше разузнать о Т. М. Реддле. На следующий день он отправился в обеденный перерыв в Зал почета разведать, нет ли там каких-нибудь подробностей о награде Реддла. Вместе с ним пошли иронически настроенный Рон и уверенная в своей правоте Гермиона. Рон шел просто так, за компанию, заявив друзьям, что Залом почета он сыт по горло. Сверкающая золотом табличка с именем Реддла помещалась в угловом шкафу. На ней ничего не было сказано, за что Реддл был так отмечен. — Странно, — прищурился Римус, — обычно всегда пишут. — Это хорошо, а то б она была раз в десять больше и я бы полировал ее до сих пор, — пошутил Рон. Однако друзьям удалось найти имя Реддла на старой медали «За магические заслуги» и в списке старост школы за последние сто лет. — Он похож на Перси. — Рон недовольно сморщил нос. — Перси в сто раз лучше! — испугался Рон. — Хоть и ведёт себя иногда, но до такого бы он точно не опустился. — Староста факультета. Староста школы… наверняка еще и учился лучше всех по всем предметам. — Ты говоришь так, словно это плохо, — слегка обиделась Гермиона. — Сам-то старостой стал, — хмыкнула Джинни.

***

В Хогвартсе опять стали радоваться солнцу. Нападений больше не было, настроение у всех поднималось, оживала в сердце надежда, что сгустившиеся было тучи пройдут стороной. Мадам Помфри радостно докладывала, что мандрагоры становятся нервными и замкнутыми, а это значит, что они вступают в переходный возраст. — Вот юношеские прыщи сойдут, и мы снова их пересадим, — случайно услышал Гарри, как она добродушно делилась новостями с Филчем. — А после этого нарежем и приготовим настойку. — Это так неприятно, — поёжилась Лили. — Они же так похожи на людей, а их режут… И пока ничем не могут заменить. Так что в скором времени Миссис Норрис будет опять с вами… Возможно, наследник Слизерина, кто бы он ни был, растерял решимость, думалось Гарри. Должно быть, становится все рискованней открывать Тайную комнату, ведь вся школа настороже. Да и чудище, наверное, решило погрузиться в спячку на ближайшие пятьдесят лет… Только Эрни МакМиллан из Пуффендуя не разделял общего благодушия. Он по-прежнему был убежден, что Гарри виновен, он же сам себя выдал на открытии Дуэльного клуба. А тут еще Пивз — вылетит в людный коридор и горланит самодельные куплеты: «Гарри Поттер, ты злодей, Убивец духов и людей!» — Мы же так хорошо общались! — расстроился Джеймс. — А к моему сыну цепляется. Златопуст Локонс, похоже, считал прекращение нападений своей личной заслугой. Гарри как-то подслушал его разглагольствования о собственных доблестях. МакГонагалл вела гриффиндорцев на урок трансфигурации, Локонс шел рядом. — Думаю, Минерва, что жертв больше не будет, — говорил Локонс, подмигивая и постукивая себя пальцем по носу. — Совсем сбрендил! — впечатлённо покачал головой Римус. — Он, случайно, со своим отражением хотя бы не заигрывает? — Полагаю, Комната на этот раз закрыта окончательно. Преступник осознал, что я изобличу его, это лишь дело времени. С его стороны весьма разумно именно сейчас прекратить злодеяния, пока я не взялся за него основательно. Да, между прочим, вы ведь тоже понимаете, школе нужен сейчас какой-то праздник, который поднял бы моральный дух. Долой воспоминания о бедах прошлого семестра! Сейчас я не могу сказать больше, прибавлю только, что знаю, какой дорогой нужно идти… — Он-то точно знал! — расхохотался Джордж, вытирая выступившие слёзы. — Никогда не забуду этот праздник! — добавил сквозь смех Фред. Он еще раз изящно постучал себя по носу и зашагал прочь. Представление Локонса о празднике воплотилось в жизнь в Валентинов день, четырнадцатого февраля. Тренировка накануне затянулась до глубокой ночи, и Гарри прибежал в Большой зал, немного опоздав на завтрак. В первую минуту ему показалось, что он ошибся дверью. Стены зала были сплошь увиты пышными, ядовито-розовыми цветами, с бледно-голубого потолка сыпались конфетти в форме сердечек. — Нет, это теперь он сбрендил! — ужаснулся Сириус. — Кто ему позволил сотворить такое с Большим залом! Гарри подошел к своему столу — Рон сидел с таким видом, как будто его вот-вот стошнит, что до Гермионы, она то и дело хихикала. — Запомни, Рег, как развеселить Гермиону, — ткнул брата в бок Сириус. — Не начинай, а! — возмущённо посмотрел на Сириуса Регулус. Под его хихиканье, конечно. — Что тут происходит? — спросил Гарри, сел за стол и начал сковыривать с жареного бекона сердечки. Рон молча указал на преподавательский стол — не мог говорить из-за переполнявшего его отвращения. Локонс, в омерзительной розовой мантии в тон цветам, жестом требовал тишины. Преподаватели по обе стороны от него сидели с каменными лицами. Гарри со своего места видел, как дергается щека у профессора МакГонагалл. Снейп выглядел так, словно его только что заставили выпить полный стакан «Костероста». — Он раскрасил всё в самый отвратительный розовый, который может быть на свете! — взорвался Северус. — И ещё нас подбивал на какую-то ерунду! — А Альбусу это казалось забавным, — прошипела, соглашаясь, Минерва. — С Днем святого Валентина! — возгласил Локонс. — Для начала позвольте поблагодарить всех — а их сорок шесть человек, — кто прислал мне к этому дню поздравительные открытки! Я взял на себя смелость устроить для вас этот маленький сюрприз. Но это еще не все! Локонс хлопнул в ладони, и в зал вошла процессия мрачного вида гномов. Правда, это были не обычные гномы: у каждого в руке была арфа, а за спиной — золотые крылышки. Сириус с Джеймсом расхохотались. — У него…от-отличный вкус! — выдавил Блэк. — Я бы хотел это увидеть! — хрюкнул Поттер. — Представляю вам моих любезных купидончиков, валентинских письмоносцев! — лучезарно улыбался Локонс. За этим последовал новый взрыв хохота от Поттера и Блэка. — Если бы вы были там, вам бы так смешно не было, — пробурчал Гарри. — Было бы! — помотали они дружно головой. — Сегодня они будут ходить по школе и разносить валентинки. Веселье только начинается! Я уверен, и мои коллеги захотят внести лепту в наш праздник! Давайте попросим профессора Снейпа, пусть он покажет нам, как сварить Любовный напиток! — Зная тебя, ты скорее покажешь, как сварить яд, который им же в глотку и зальёшь, — хмыкнул Регулус. А профессор Флитвик в этот праздник пламенеющих сердец мог бы рассказать кое-что о Приворотных средствах. Он знает о них, старый проказник, больше любого чародея! — А это уже совершенно непедагогично! — возмутилась Нарцисса. — Почему Локонса никто не осадил? — Ну, как никто, — ухмыльнулся Северус. — Он потом приболел — так жалко его, правда? Люциус хмыкнул: он тоже прекрасно знал Северуса. Профессор Флитвик спрятал лицо в ладонях. Взгляд Снейпа говорил, что он силой вольет стакан яда в глотку первого, кто обратится к нему за Любовным напитком. — Гермиона, скажи, ведь тебя нет среди этих сорока шести? — взмолился Рон по дороге на первый урок. — Нет, меня не было среди них, — соизволила ответить Гермиона. — Но такая мысль у меня появлялась. Но Гермиона вдруг увлеклась поисками расписания в своем портфеле и ничего не ответила. На протяжении всего дня гномы с валентинками бесцеремонно сновали из класса в класс, к вящему раздражению преподавателей. — Удивительно, правда? — Северус подбавил яда в голос. — Заходили в классы, как к себе домой, перебивали нас, а мы должны были спокойно реагировать! После обеда у дверей кабинета заклинаний один из них, особенно уродливый, поймал Гарри. — Эй, ты, Гайи Поттей! — проскрипел он, расталкивая учеников. Гарри бросило в жар. Еще этого не хватало, получить валентинку в присутствии мелюзги, среди которой была и Джинни. — А почему ты так её выделил, а, Гарри? — прищурившись, шёпотом спросила Гермиона. — Не знаю, — буркнул Поттер. — Может потому, что она сестра Рона? Он попытался улизнуть — не тут-то было. Гном метнулся ему наперерез, колотя по ногам кого ни попадя, настиг его и крепко схватил за сумку. — Эти купидончики опасны для жизни! — расстроился Сириус. — Ты бы точно захотел с ними пообщаться, не будь это так, — подкол его Римус. — Бродяга и так с ними обязательно познакомится! — жизнерадостно воскликнул Джеймс. — Тебе музыкальное послание, Гайи Поттей, самолично, — объявил гном, неумолимо забренчав арфой. — Только не здесь! — вырвался Гарри. — Стой смийно! — хрюкнул гном, дернув его к себе. — Отпусти меня! — разозлился Гарри, рванул сумку, раздался хлопок, похожий на выстрел, сумка лопнула, из нее посыпались книги, волшебная палочка, перо и пергамент, последним упал пузырек с чернилами и, конечно, разбился. Гарри бросился подбирать рассыпанные вещи. Скорее, пока гном не начал петь! — Что здесь происходит? — насмешливо проговорил Малфой, манерно растягивая слова. — Опять ты! — закатил глаза Салазар. — В каждой бочке затычка! Гарри стал лихорадочно заталкивать вещи в разодранную сумку. Только бы Малфой не услышал невесть откуда свалившуюся на него валентинку. — Из-за чего шум? — раздался еще один знакомый голос — это подоспел Перси Уизли. Еще напасть! И Гарри решил бросить все и дать деру, но гном обхватил руками его колени и повалил на пол. — Неплохой приём! — расхохотался Джордж. — Надо будет попробовать! — вторил ему Фред. — Ну вот, — сказал он, усевшись ему на лодыжки. — Теперь слушай: Его глаза хоть видят слабо, Но зеленей, чем чародея жаба, А волосы его черней тоски, Чернее классной грифельной доски. О, Божество, хочу, чтоб сердце мне отдал, Герой, что с Темным Лордом совладал! — Вполне милый стишок, — пожала плечами Лили, — и складный, что важно. Гарри был готов отдать все золото «Гринготтса», лишь бы провалиться сквозь землю. Самое лучшее теперь — посмеяться вместе со всеми. Пытаясь улыбаться, он поднялся на ноги, которые совсем онемели под тяжестью гнома. Некоторые первокурсники рыдали от смеха, — Да ничего они не понимают, — махнула рукой Лили. а Перси пытался навести порядок. — Расходитесь, расходитесь, звонок был пять минут назад, — говорил он, подталкивая к дверям класса самых юных учеников. — К тебе это тоже относится, Малфой! Оглянувшись, Гарри увидел, что Малфой наклонился, что-то поднял и с ухмылкой продемонстрировал трофей своим верным спутникам Крэббу и Гойлу. Это был дневник Реддла. — Отдай, — тихо сказал Гарри. — Он бы точно не отдал, — покосилась на Малфоя Джинни. — Да, раньше я вёл себя отвратительно! — вызывающе ответил Драко. — Интересно, что Поттер пишет в этом дневнике? — издевался Малфой. — Драко, это некрасиво — читать чужие дневники, равно как и письма, — отчеканила Нарцисса. Драко склонил голову. Он явно не заметил дату на обложке и решил, что к нему в руки попал дневник самого Гарри. Наступила тишина. Джинни смотрела то на дневник, то на Гарри, и вид у нее был самый несчастный. — Отдай, Малфой, — строго приказал Перси. — Сначала перелистаем… — ядовито пропел Малфой, помахав дневником перед носом у Гарри. Перси завел свое: «Как староста факультета…» — Тут действовать надо! — фыркнул Римус. — Слова не помогут. но Гарри уже не помнил себя. Схватил волшебную палочку и произнес: «Экспеллиармус!» Снейп тогда в клубе показал дуэлянтам, как обезоружить противника, и черный дневник пулей вылетел из рук Малфоя. — Находчиво! — восхитился Салазар. — Надо ведь ещё додуматься, что можно противника не только оружия лишить. Рон, весело ухмыльнувшись, ловко поймал его. — Гарри! — громогласно возмутился Перси. — Ты же знаешь, никакой магии в коридорах! Мне придется об этом доложить! — Он же тормозит — вот и приходится выкручиваться, — поджал губы Люпин. Но Гарри было все равно — он отделался от Малфоя, и это стоило пяти баллов, которые сейчас потерял Гриффиндор. Малфой был взбешен. Увидев Джинни, торопящуюся на урок, он злорадно крикнул ей вслед: — Не думаю, что Поттеру понравилось твое послание! — Вот откуда ты узнал? — ядовито спросила Джинни. — Мы, Малфои, всё знаем, — постарался горделиво расправить плечи Драко, но тут же схлопотал подзатыльник — опять от отца. — Хоть сейчас бы не выпендривался! — прошипел ему на ухо Люциус. Джинни, заплакав, вбежала в класс. — Я всё ещё считаю, что валентинка была милой, — ободряюще улыбнулась Лили. — Спасибо, — зарделась Джинни. Разъяренный Рон схватился за волшебную палочку, но Гарри удержал его. Вряд ли Рону улыбалось отрыгивать слизняков весь урок заклинаний. И только на уроке профессора Флитвика Гарри обнаружил одну странную особенность дневника. Все книги были залиты красными чернилами, а дневник первозданно чист, точно чернила его и не коснулись. — Это очень странно, — закусил губу Салазар. — Я встречал предметы с подобными свойствами, но это были не простые дневники, а достаточно сильные магические артефакты! Гарри хотел показать его Рону, но у того опять разладилась волшебная палочка — из одного конца лезли какие-то фиолетовые пузыри, и Рона сейчас больше ничего не интересовало… В тот вечер Гарри отправился спать раньше всех, отчасти потому, что не было желания лишний раз выслушивать музыкальную валентинку в исполнении Фреда и Джорджа, — А мы старались, сочиняли! — притворно надулись близнецы. но главным образом потому, что ему очень хотелось проделать опыт с дневником Реддла, хотя Рон считал, что это пустая трата времени. Гарри сел на постель и перелистал чистые страницы — нигде не было и следа красных чернил. Тогда он взял из прикроватного шкафчика новый пузырек чернил, обмакнул в него перо и посадил кляксу на первую страницу. Секунду чернила ярко выделялись на белом листе, и тут же, будто всосавшись в бумагу, исчезли. — О-ой, — заволновался Слизерин, — мне кажется, что это не самый добрый предмет. Гарри, не на шутку взволнованный, окунул перо еще раз и написал: «Меня зовут Гарри Поттер». — С ума сошёл! — возмутился Салазар. — Дневник почти точно напитан тёмной магией, а ты ему своё имя сообщаешь! Ты что, не слышал, что имя даёт власть над сообщившим его? — Н-нет, — растерялся Гарри. — Гарри, даже у маглов ходят такие истории, — вмешалась Лили. — Ну, про демонов и похожих существ точно. Слова на мгновение отчетливо проступили и опять бесследно пропали. И тут наконец-то что-то произошло. Его собственные чернила как бы вытекли из бумаги, образовав фразу, которую Гарри никогда не писал: «Привет, Гарри Поттер. Меня зовут Том Реддл. Как к тебе попал мой дневник?» — Ещё и бывший хозяин дневника начал с тобой переписываться! — проворчал Салазар. Эта надпись тоже сгинула, но не раньше, чем Гарри начал поспешно писать ответ: «Кто-то выбросил его в унитаз». Новое сообщение Реддла не заставило себя ждать: «Хорошо, что я записал воспоминания не чернилами, а более надежным, способом. Я ведь знал, что есть люди, которые не хотят, чтобы мои записи были прочитаны». «Что это значит?» — Гарри был в таком возбуждении, что перо спотыкалось и сажало кляксы. «Этот дневник хранит записи об ужасных событиях, окутанных покровом тайны. Они произойти много лет назад в Школе чародейства и волшебства „Хогвартс“». «Я как раз здесь и нахожусь, — быстро писал Гарри. — В Хогвартсе опять творятся ужасные вещи. Тебе что-нибудь известно про Тайную комнату?» Сердце у него громко стучало. Реддл не замедлил ответить, почерк у него стал беспорядочным, словно собеседник торопился высказать свои мысли. «Разумеется, известно. В мое время нам говорили, что это легенда, что ее нет, но это была ложь. На пятом году моего обучения Комнату открыли, монстр вырвался на свободу, напал на студентов и убил одного. Я поймал человека, открывшего Комнату, и его исключили. Директор школы, профессор Диппет, очень стыдился, что подобное могло произойти в Хогвартсе, и запретил мне говорить об этом правду. Дело представили так, будто девушка погибла из-за несчастного случая. А меня наградили красивой доской с гравировкой и велели впредь держать язык за зубами. Но я-то знаю, это может опять повториться — ведь монстр еще жив, а тот, кто способен освободить его, по-прежнему на свободе». — Он всё так красиво пишет, — ехидно сказал Регулус, — только почему-то именно его дневник связан с чёрной магией. Чернейшей… Гарри чуть не опрокинул пузырек с чернилами, так спешил написать ответ. «Это опять происходит. Было три нападения, и неизвестно, кто главный виновник. А кто это был в прошлый раз?» «Я могу тебе его показать, если хочешь, — откликнулся Реддл. — Одних моих слов недостаточно. Но я мог бы ввести тебя в свою память на ту ночь, когда я его поймал». — Это может быть опасно, — озабоченно заметил Регулус. — Это же его территория. — Ничего страшного со мной тогда не случилось, — заверил его Гарри. — Надеюсь… — не особо веря, рассеянно произнёс Блэк. Гарри терзали сомнения. Перо замерло над дневником. Что значат слова Реддла? Как можно попасть к кому-то в память? Он бросил тревожный взгляд на дверь спальни. В комнате сгущался мрак. Он снова обратил взор на дневник. Там стояли слова: «Позволь же ввести тебя в мою память». Гарри помедлил еще долю секунды и написал всего две буквы: «ОК» Страницы дневника замелькали, словно подхваченные сильным ветром, и остановились на середине июня. Открыв рот, Гарри наблюдал, как страничка тринадцатого июня превратилась в крохотный телевизионный экран. Дрожащими руками он поднес дневник поближе к глазам, миниатюрное окно внезапно расширилось, его туда потянуло, Гарри почувствовал, как тело оторвалось от кровати, и он головой вперед вьшетел сквозь открытую страницу в водоворот красок и теней. — Очень похоже на действие Омута Памяти, — задумчиво покивал чему-то своему Регулус. — Да, похоже… — нерешительно согласился Гарри. Блэк опять покивал. Ноги стукнулись о твердую почву; тряхануло, но он устоял, и размытые очертания окружающего стали отчетливы. Гарри сразу понял, где он находится. Круглая комната с дремлющими на стенах портретами — кабинет Дамблдора. Но за знакомым столом сидит не Дамблдор. Высохший, болезненного вида волшебник, лысый, если не считать нескольких клочков седых волос, читает письмо, освещенное пламенем свечи. Гарри никогда раньше этого человека не видел. — Это Армандо Диппет, предыдущий директор Хогвартса, — проинформировал всех Кот. — Рита Скитер написала его биографию, назвав книгу: «Армандо Диппет: идеал или идиот?» — Скитер верить нельзя! — презрительно фыркнула Гермиона. — Понимаю, старые счёты, — кивнул Василий, — но тут ты не права: в её словах много истины, просто преподнесена она так, что многие могут принять это куда хуже. — Так, дальше Гарри пытается извиниться за то, что ворвался без предупреждения, — успела сориентироваться Нарцисса, — но потом понимает, что в воспоминании он не более, чем фантом. В кабинет входит Том Реддл: он писал Диппету, просил остаться в школе на летние каникулы. Директор выясняет, что Реддл — полукровка, мать — волшебница, отец — магл, но Том с рождения сирота и живёт в магловском приюте. Диппет не может удовлетворить просьбу Реддла, так как совсем недавно умерла девочка, то есть в школе сейчас не безопасно, а, между тем, руководство школы так и не приблизилось к установлению причины этих неприятностей. Глаза у Реддла расширились. — Сэр… Но если этот человек будет схвачен… Если все это прекратится… — Что ты хочешь сказать? — Голос у Диппета сорвался на фальцет, директор подскочил в кресле. — Реддл, тебе что-то известно об этих нападениях? — Нет, сэр, — поспешно отозвался Реддл. Но Гарри было ясно: это «нет» точно того же свойства, что и «нет», сказанное им самим Дамблдору. — О, да, — зловеще произнёс Регулус, — Том Реддл прекрасно умел врать. Подвох заметил только тот, кто сам был в подобной ситуации. Диппет, слегка растерянный, упал обратно в кресло: — Можешь идти, Том… Реддл соскользнул с высокого стула и вышел из комнаты. Гарри последовал за ним. Они спустились по винтовой лестнице и вышли в полутемный коридор к гаргулье. Реддл остановился — было видно, что он о чем-то напряженно размышляет: он покусывал губу, на лбу залегла морщина. Потом, словно придя к какому-то решению, Реддл бросился прочь. — Ведь ещё сумел быстро придумать подставу, — шепнул Рон Гарри. — Он тоже был очень находчив, — мрачно ответил Поттер. Гарри неслышно помчался вслед. По дороге им не встретилось ни одной живой души, и только в холле рослый волшебник с громадной копной рыжеватых волос и такой же бородой окликнул Реддла с мраморной лестницы: — Том, что это ты блуждаешь в такую поздноту? Гарри изумленно уставился на него. Перед ним стоял не кто иной, как Дамблдор, только на пятьдесят лет моложе. — Дамблдор был рыжим? — в один голос переспросили близнецы. — Да, — хитро улыбнулся Кот. — Я потом вам могу рассказать одну забавную теорию — потом, это после всех книг, конечно. — Я был у директора, сэр, — сказал Реддл. — Ладно, иди скорее спать. — Дамблдор кинул на него тот самый пронизывающий взгляд, который был так хорошо знаком Гарри. — Лучше сейчас не гулять по коридорам — с тех пор, как… Он тяжело вздохнул, пожелал Реддлу спокойной ночи и пошел дальше. Том дождался, пока тот скрылся из виду, и со всей быстротой поспешил вниз, по каменным ступеням в подземные помещения. Гарри следовал за ним по пятам. Но, увы! Реддл повел его отнюдь не в хитроумно замаскированный проход или секретный тоннель, а в тот кабинет, где Снейп учил их варить зелья. — Вполне вероятно, что тогда этот класс не использовался, — пожал плечами Северус. Факелы не горели, Том прикрыл дверь, оставив узкую щелку, и Гарри видел только его одного, неподвижно приникшего к двери и наблюдающего за коридором. Гарри показалось, что они стояли так чуть ли не час. Том Реддл всматривался в узкую щель, обратившись в каменное изваяние. И как раз тогда, когда Гарри совсем отчаялся и уже хотел поискать возможности возвратиться в настоящее, — Без посторонней помощи новичку из незаконченного воспоминания не выбраться, — вздохнул Сириус. с той стороны двери послышались чьи-то шаги. Гарри отчетливо уловил, как человек миновал дверь, за которой они стояли. Реддл беззвучно, как тень, выскользнул в коридор и двинулся следом; Гарри на цыпочках — за ним, забыв о том, что уж его-то никак нельзя услышать. — Это всё рефлексы, — улыбнулась Лили. Минут пять они крались за таинственными шагами — пока Реддл вдруг не замер на месте и не повернул голову в направлении каких-то новых звуков. Совсем рядом, где-то за углом, раздался скрип отворяемой двери, и кто-то заговорил хриплым шепотом: — Ну иди… Давай… Иди сюда, ко мне… Вот так… Теперь в коробку… Голос было явно знакомый. — В том времени у тебя знакомый голос? — удивился Седрик. — Но… Реддл неожиданно вышел из-за угла. Гарри тоже сделал два-три шага и остановился сзади. Ему стал виден силуэт здоровенного парня, присевшего напротив открытой двери, у которой находился громадный ящик. — Добрый вечер, Рубеус, — громко произнес Реддл. — Хагрид?! — вытаращился Джеймс. Великан захлопнул дверь и выпрямился. — Что ты делаешь здесь, внизу, Том? — Это что Хагрид делает там! — не согласился Римус. — Реддл — слизеринец, в отличие от Хагрида, который учился на Гриффиндоре. Реддл подступил ближе: — Все кончено, Рубеус. Я все о тебе расскажу. Ведь если нападения не прекратятся, школу закроют. — Ты это что… — Я думаю, ты никого не замышлял убить. Но из чудовища мирного домашнего зверька не сделаешь. Ты выпустил его просто для разминки, чтобы он немного побыл на свободе… — Так, ещё и у Хагрида был какой-то монстр, — приложил руку ко лбу Регулус. — Сколько ж там монстров-то! — Он никогда никого не убивал! — закричал высокий парень, придавив спиной закрытую дверь. Из-за нее доносилось странное шуршание и пощелкивание. — Слушай, Рубеус, — Реддл подошел ближе. — Завтра приедут родители погибшей девочки. Самое меньшее, что Хогвартс может сделать для них, — убедить, что тварь, убившая их дочь, уничтожена… — Это не он убил! — загремел парень. Его голос громким эхом прокатился по темному коридору. — Он… нет, он никогда… он не может! — Любимые слова Хагрида, — закатил глаза Драко. — Но в данном случае это действительно не он, — резонно возразил Рон. — Отойди в сторону, — приказал Реддл, вытаскивая волшебную палочку. Заклинание осветило подземелье яркой вспышкой огня. Дверь за спиной верзилы распахнулась с такой силой, что его отбросило к противоположной стене. И глазам Гарри предстало чудовище, при виде которого Гарри вскрикнул, но, к счастью, беззвучно. Огромное, приземистое, мохнатое тело, неразбериха бесчисленных черных ног, мерцание множества глаз и пара острых как бритвы жвал — не то скорпион, не то паук огромных размеров. Рона передёрнуло: он-то с этим пауком был знаком лично. Реддл снова поднял волшебную палочку, но опоздал. Спасаясь бегством, чудище перекатилось через него, пронеслось по коридору и пропало из глаз. Реддл с трудом поднялся на ноги, глядя ему вслед, опять взялся за палочку, но великан прыгнул на него, вырвал палочку и, швырнув Реддла на пол, дико заорал: «Не-е-е-т!» — Реддл — тварь! — высказалась Джинни. — Ну, я это уже давно поняла, но про этот момент не знала. Происходящее закружилось в глазах Гарри, и сейчас же упала тьма, Гарри куда-то провалился и плашмя шлепнулся к себе на постель в спальне гриффиндорской башни. Открытый дневник Реддла как ни в чем не бывало покоился у него на животе. Не успел Гарри отдышаться, дверь спальни отворилась и вошел Рон. — Вот ты где, — сказал он. — Я тебя везде искал, а тут ты — в таком виде, что ужас! Гарри сидел на кровати. Он был весь в поту, и его била крупная дрожь. Рон встревоженно подошел к нему: — Что с тобой? — Это был Хагрид, Рон. Хагрид открыл Тайную комнату пятьдесят лет назад. — Нельзя верить всему, что видишь, — наставительно произнесла Нарцисса.