***
Нет никакого света в конце пути — лишь темнота, борющаяся... с другой темнотой. Это звучит очень странно, но так оно и есть. Одна из них — вязкая, медленная. Она напоминает густую болотную жижу или вязкий ил, затягивающие в свои объятия всё, что в них попадёт. Эта темнота неспешна, она прекрасно знает, что рано или поздно к ней придут все, и всё, что ей нужно, — не отпускать. Вечное спокойствие в абсолютной тишине. Другая же — пульсирующая, перетекающая из одной формы в другую, меняющаяся. Но она не добрая, ведь здесь нет добра и зла. Постоянно искажаясь, она поглощает всё, что попадает в её бурлящие воды, перестраивая каждую крупицу материи. Она борется за собственное выживание, вгрызаясь в неподатливую соперницу своими когтями, не в силах понять, что под напором вечности любая жизнь окажется частью умирающего мира. Первой темноте не нужно бороться, не нужно сопротивляться и драться, ведь всё рано или поздно станет её. Ей достаточно лишь ждать. А я же... я же, похоже, брежу, ведь мне уже мерещатся две разные степени чёрного и я им придаю какие-то характеристики. Хотя, на самом-то деле, у меня нет желания разглядывать мрак, придавая ему различные причудливые формы, которых в действительности не существует. Хочется лишь смеяться. Безумно хохотать, надрываясь от охватывающего меня мрачного веселья и пытаясь нащупать в окружающей меня темноте кусочек сыра. Я снова умерла. И снова так глупо, так... нечестно? Будто кому-то захотелось моей смерти для придания некого эффекта драматического абсурда! Разжалобить смотрящих за мной, вызвав у них вопрос: «Какого Мракокрада тут происходит?!» А может, у незримого творца не выполнен план по напряжённым и эмоциональным сценам? Или я снова умерла лишь для того, чтобы меня перебросили в новое место, где я потребуюсь со своими знаниями? Дашь ли ты мне ответ, невидимый постановщик, использующий меня будто бездушную куклу, или так и будешь молча выжидать, пока я окончательно поеду своей кукухой? А может, ты не хочешь выдавать себя, прячась в окружающем меня мраке и записывая каждую мою мысль в надежде, что я дам тебе нечто, что развлечёт подобных тебе? Стремясь отвлечься от этих нездоровых мыслей, я перенаправляю своё внимание к последнему событию в своей жизни. Почему я не обратилась за помощью к Мастеру? Почему Мастер мне сам не помог? Почему мои мысли будто бы подменили и слишком долго я не могла двинуться? Разве это не подлость? И главный вопрос: что дальше? Мне предстоит бесконечно созерцать борющуюся друг с другом темноту? Или меня ждёт новое перерождение? В кого на этот раз? В младшего брата младшего брата? И сколько знаний о прошлом заберут у меня тогда? Буду ли я помнить о своей человеческой жизни? А о... семье? Тростинка... Маленькая сестричка, наделённая невероятной властью, прошу тебя, ради себя прошу, не делай глупостей, не совершай ошибок. Я постараюсь сохранить память о тебе и надеюсь, что ты меня никогда не забудешь. Может, мне даже повезёт и я возрожусь всего через пару лет после всех этих событий? Найду тебя, заключу в свои объятия и пропищу своим детским голоском, что я так скучала по тебе и своей семье. Ты же будешь смотреть на меня с непониманием, пытаясь отпихнуть в сторону надоедливого дракончика... В темноте неожиданно загорелась искра, мигающая лазурная точка, заполняющая тьму причудливо изгибающимися, пульсирующими линиями, складывающимися в узоры. Проступают под ними очертания стен, сложенных из тёмно-серого камня, покрываются светящимися спиралями колонны, а на потолке схематично вырисовывается звёздное небо с множеством ярких звёзд, своими бликами будто задающих ритм. За светом приходит и звук, который, как мне показалось, исходит от каждого сияющего символа, вторя миганию звёзд. Монотонный, но в то же время со стремительно меняющимся ритмом, он заполнял всё пространство вокруг пощёлкивающим скрежетом. Дезориентированная и растерявшаяся, я не сразу услышала нечто выбивающееся из этой механической мелодии — голос. — Поразительно! Феноменально! Полученной информации хватит, чтобы скорректировать имеющиеся на данный момент гипотезы, подвести их к изначальным расчётным данным! Такой всплеск активности! И ещё один, прямо сейчас! Такого до этого никогда не наблюдалось! Из самой дальней, до сих пор затемнённой точки зала, в котором я оказалась, навстречу мне выходит незнакомый дракон, разглядеть которого не удаётся из-за кружащих вокруг него символов и... графиков: различные шкалы, пересечения, координационные отметки. Даже странного шарика, крутящегося вокруг его головы, судя по всему изображающего какой-то объект... или планету, при движении которой перестраивалась карта звёздного неба над моей головой. — Кхм... Но, к сожалению, данных ещё не хватает для финального принятия решений и передачи полученной модели остальным. Однако, это всё вопрос нескольких мгновений? Да, необходимо продолжать наблюдения и регистрировать вмешательства подобного уровня. Хотя мне было бы интереснее наблюдать полноценную реальностную перестройку, а не мыслительную аномалию, хоть и потенциально вписывающуюся в первоначальную математическую модель. Хмм... А ведь это может стать проблемой. Необходимы дальнейшие расчёты с углублённым анализом индивидуальных аномалий... Замечены возрастающие флуктуации. Интересно, всё вернётся к первоначальной расчётной модели? Да, должно... Его речь неожиданно перестраивается, и вместо привычных слов я различаю странное потрескивание, сливающееся с гулом, давящим на меня со всех сторон. Да что происходит?! Где я? Кто этот дракон? О чём он говорит? Дракон же продолжает тараторить на своём чудном языке, состоящим из пощёлкиваний и скрежета, всё быстрее и быстрее, пока звуки не смешиваются в непрекращающуюся какофонию, которая будто разрывает мой мозг изнутри. Быстрее, быстрее... Звук пульсирует, вьётся через меня, впиваясь в каждую мою мысль, вытесняя моё сознание, а затем резко приходит тишина, и в ней я слышу, как бьётся моё сердце... Сердце? Оно у меня есть? Я живая? Незнакомец тем временем размахивает своими лапами, а символы вокруг него разлетаются во все стороны, и я вижу постоянно меняющего форму ледяного дракона. Нет, не меняющего, а скорее подрагивающего... То и дело его контур размывало рябью, а цвета его чешуек менялись причудливым образом, когда он изучал меня своими абсолютно чёрными глазами. — Проснись и пой, Водомерка, проснись и пой, — с абсолютно холодным, даже серьёзным выражением морды обращается он ко мне. — Нет, я не хочу сказать, что ты спишь во время исполнения своего долга — никто не заслуживает отдыха больше тебя, и все усилия мира пропали бы даром, пока... Скажем просто, твой час снова пробил. Нужный дракон не в том месте может перевернуть мир... Так проснись же, Водомерка! Проснись, тебя снова ждут великие дела. И после этих слов темнота вновь накрывает меня.***
Один из моих клыков за что-то цепляется, и я победно рычу, прикрывая свои глаза и пытаясь оттянуть на себя неподдающийся кусочек амулета ледяного. Зубы и когти, сила мышц и злость против зачарованного металла! — Сестричка! — словно приносит этот звук ветер, и я резко поднимаю голову на голос Тростинки. Мои клыки соскальзывают с металлического пальца, однако один из них, левый, цепляется за оправу перстня. Резкая боль сковывает меня, и я отпускаю этот проклятый амулет, хватаясь за свою челюсть. Мракокрадовы потроха, прямо... Стоп. Это уже было! От подобной мысли я будто впала в ступор, широко распахивая свои глаза и наблюдая за приближающейся драконицей. Неужели я сплю? Нет, этого не может быть... А пчелодракон? Где он? Дёрнувшись на своём месте, я оборачиваюсь, ожидая увидеть оскалившегося и готового к нападению дракона, но мой взгляд встречает лишь заснеженную равнину и вьюгу, заметающую следы кровавой бойни. — Хс-с-с, — вместе с тем вырывается из моего горла, когда я нащупываю источник резкой, пульсирующей боли, несколько мгновений до этого игнорируемой мною. Как же так, я сколола кончик собственного клыка! Это как удар мизинчиком... только больнее! Хотя, каков на самом деле удар мизинчиком, я знать не могу — судьба пощадила, и этой боли я не испытывала в этой жизни. А ещё мерзкий привкус крови... Похоже, я ещё оцарапала десну. Тростинка всё ближе, пробивается ко мне сквозь стихающий ветер, пока я панически озираюсь по сторонам и возвращаюсь к мыслям о перенесённом «приключении». Какого Мракокрада только что произошло? Что случилось? Может, это была мимолётная галлюцинация, вызванная наложенной на амулет Мастера защитой? Утерев запястьем проскользнувшую по губе каплю крови, я сдёрнула со своей шеи амулет и швырнула его в сугроб подле себя, слыша возмущённое бухтение Мастера. «Это несерьёзно, Водомерка», «твой гнев ненастоящий», «на самом деле ты понимаешь, что это необходимо» и прочие банальные и избитые фразочки вспыхивают в моей голове, но я не обращаю на них внимания, сосредоточившись на куда более важной проблеме. Может, я сошла с ума? Возможно, тараканы устроили революцию, увидев картину массового убийства, в котором мне довелось поучаствовать? Хах, смешно. Или, быть может, это дают о себе знать гены ночного племени? Вполне возможно, что необычный цвет моего семейства как-то с этим связан. Да и дракомантия Тростинки необязательно произошла от ледяного племени. А мне, в свою очередь, очень не повезло вылупиться со способностью к предвидению будущего? Но тогда какого хрена этот дар пробудился только сейчас? И почему увиденное мною было столь абсурдно? Как мне это понимать? И вообще, это разве будущее? Мне понимать это всё как своеобразную метафору? Всё произошедшее со мной в темноте... Темнота. Я ведь закрыла глаза. Да, в видении я закрыла их, как и в реальности. Только вот открывала ли я их в прошлом событии? Я не помню. Почему я этого не помню? Что же со мной происходит? Все мысли спутываются, я дрожу, чувствуя, как подкашиваются мои лапы, а логика и связь с реальным миром отказывает, когда я всё глубже и глубже погружаюсь в собственные страхи и домыслы. Хочется свернуться клубком и выть от отчаяния и непонимания происходящего. Кто-то касается моего плеча, сначала неуверенно, но затем заключает меня в свои объятия... Тростинка. Маленькая сестричка прибежала ко мне, чтобы попытаться помочь. Она ещё не знает, что происходит и во сколь неприятную историю я попала, заключив уговор с Мастером. Не может знать она и о моём «видении». Но она несмотря ни на что готова поддержать меня в минуту моей слабости, успокоить и следовать за мной хоть на край света. Это пылкое желание я вижу глубоко в глазах маленькой драконицы, пытающейся подлезть под моё крылышко. Как и её любовь... Интересно, насколько безумно я выгляжу со стороны? Дрожащая, беспричинно хихикающая и фыркающая маленькая драконица, не только воевавшая в своей голове с Мастером, ведя с ним светскую беседу без каких-либо интересных событий... но и с новой порцией спецэффектов и экшена! Вот лучше без них обошлось... А может, Мастер не шутил и правда понадкусывал мою душу, или что там может быть вместо неё, и теперь я сталкиваюсь с проклятьем дракоманта? Так... Успокойся, Водомерка. В который раз успокойся и возьми себя в лапы. А лучше возьми в лапы свою сестру и крепко её обними. Да, это определённо поможет. Выдохнув, я осторожно прижимаю к себе замурчавшую Тростинку, кончиком языка ощупывая повреждённый клык. Заодно из-подо лба наблюдаю за спешащими к нам дракончиками, примерившими на себя роль отважных искателей приключений. Естественно, первым бежит Каракурт, наверное, второй по озабоченности моей персоной во всём нашем коллективе. Мракокрадов хвост! Мне ведь придётся с ним серьёзно поговорить ещё не один раз — видно же, что он не воспринял мой отказ и старается произвести на меня впечатление своим «героизмом». Или же мне это кажется, и на самом деле он просто беспокоится обо мне... как друг? Ох, нехорошее это слово — «друг». Особенно по отношению к тому, кого ты знаешь всего-то месяц. Нет, скорее это знакомый, максимум — приятель. А «друг» — он куда ближе. Это тот, кому ты готов доверить свою спину и хвост, тот, чьи повадки ты знаешь и кто знает тебя. Чтобы стать другом, должен пройти не один год общения. Тут же другое. Со стороны Каракурта это скорее спонтанная влюблённость образом, который сложился в его голове. А с моей стороны? Я чуть хмурюсь и шлёпаю хвостом по сугробу за своей спиной. Вот мне сейчас только не хватает подобных самокопаний в себе! Может, ещё расплакаться? Нет, ну а что, прекрасный план. Просто идеальный, если я всё правильно понимаю. Привычное спокойствие возвращается. Оно вытесняет шваброй поток эмоций, нахлынувший из глубин моего сознания. Не знаю, способствуют этому объятия сестрички или то, что я отвлеклась на другую тему, но мне становится всё легче и легче. Надо будет обмозговать увиденное мною видение чуть позже. Может, даже порасспрашивать Луновзору об её даре. А сейчас мне предстоит решить проблемы другого порядка, ведь мои... «друзья» всё ближе, и они не оставят меня без множества вопросов, на которые мне предстоит давать ответы. Каракурт, пробиваясь через снег, почти добрался до меня. За песчаным следом бежит Фирн и Циркон. Из-за первой мне и посчастливилось побеседовать с Мастером в собственной голове. А ведь ледяная могла не тянуть свои загребущие лапки к красивой цацке. И о чем она только думала? Хотя, вполне возможно, что злобная ледяная не думала. Скорее всего, на неё наложил чары Мастер. Или, быть может, это был какой-нибудь защитный механизм амулета, хранящего его сознание? Наверное, я зря на неё бухчу. Циркон же... Небесный дракончик выглядит так, словно он просто хочет разобраться в произошедшем и понять, каким образом я умудрилась обрушить град на приближающуюся армию. Возможно, этот догадливый дракон даже подозревает, что моя тушка управляется Мастером. Вообще, нужно придумать, что я буду говорить своим товарищам по несчастью. Наверное, стоит поступить по-умному и рассказать всё как есть, выложить всю правду, ведь лжи у нас на пути было уже достаточно. Это, конечно, страшно... Но в то же время это самое правильное решение, какое я только могу принять. «Этот дракон не одобряет твоего желания посвятить их в тайны, — звучит в моей голове голос ледяного дракоманта, — однако, он не будет препятствовать тебе, если таково твоё желание. Знай только, что правда может отвернуть их от тебя». «Да пошёл ты...» — огрызаюсь я в ответ, осторожно вжимая свои ладони в талию Тростинки и кутая её в свои крылья. «К сожалению, в данный момент этот дракон на это не способен. — Он ещё и шутить пытается? Или Мастер это серьёзно говорит? Кто его разберёт... — Максимум, на что способен этот дракон — летать. Но лишь с чужой помощью. — Нет, он определённо посмеивается надо мной!» За первой троицей, уже по протоптанным дорожкам, бегут остальные. Лонган со Звёздочкой — неразлучная парочка, поддакивающая погибшему пророку и считавшая его правильным и добрым. Луновзора, неизвестная ночная, каким-то образом оказавшаяся возле ледяного дракоманта, и Холод, прибившийся к нам, чтобы найти эту ночную драконицу... Ну и естественно, в конце плетётся Сайда — самый бесполезный и раздражающий дракончик среди нас. На протяжении всего нашего злоключения в обязанности морской принцессы входило лишь единственное важное занятие — нытье. То она устанет, то начнёт бухтеть о том, как всё вокруг неудобно, то о себе будет рассказывать. Наверное, она ещё попытается себе забрать всю славу? Вернётся в родное королевство и всем расскажет, как она в одиночку спасла Пиррию от вечной зимы. Интересно, ей кто-нибудь поверит? Надеюсь, что нет. Я тяжело вздыхаю, окидывая взглядом всех этих драконов, останавливающихся полукругом предо мной и сестричкой. Ну что же, пришло время увлекательной беседы. — Что это было? — выходит вперёд Циркон, хлопками крыльев стряхивая со своих боков прилипший к чешуйкам снег. Бордовый небесный хмурится, он не прячет своего раздражения, окидывая меня холодным взглядом, требующим ответов. — Погодная аномалия, — злобно буркаю я, немного расслабив свои объятия, тем самым давая Тростинке возможность показать свою мордашку из-под моих крыльев. — О, ещё одна? Киу-киу, как много ненормалий! — радостно хихикает Лонган, видимо до сих пор не осознавая серьёзность всего происходящего. — Ну как ты думаешь, что это могло быть? — между тем продолжаю я, проигнорировав болтливого радужного. — Это была дракомантия. — Так ты... тоже дракомант? — скалит свои клыки небесный, словно готовясь броситься на меня, пока остальные драконы переглядываются. И только Звёздочка, вместе со старшими, спокойна. Ночная даже слегка мне кивает, будто одобряя принятое мною решение, о котором знать она не может из-за украшения с чёрным камнем, блокирующим её способности. — Я — нет. Тяжело вздохнув, я поднимаюсь на свои лапы, проскальзывая пальцами по спинке удивлённой сестрицы. Куда я там кинула этот злосчастный амулет? «Он здесь», — дракомант привлекает мой взгляд к небольшому углублению в снегу, и я протягиваю к нему свою лапу, кончиками когтей подхватывая цепочку. — А он — да. — Мрачно хмыкнув, я показываю всем собравшимся алмаз, зажатый в серебряной драконьей лапе. — Это Мастер. По крайней мере, то, что от него осталось за прошедшие века. В этой штуке его сознание и душа. Молчание. Все драконята переводили взгляд то на меня, то на покачивающийся кулон, видимо пытаясь осознать, что я сказала. Интересно, насколько дико это выглядит со стороны? Из-за возрастающего ощущения дискомфорта мне даже захотелось попросить Мастера сделать какую-нибудь безобидную глупость, как-нибудь проявить себя, но помощь пришла оттуда, откуда я её точно не ожидала. — Она не врёт, — морщится Фирн, потирая лапой свой висок. — После того, как вы взорвали ту штуку, я услышала голос. Странно спокойный, усыпляющий, обещающий возвращение величия ледяного племени. Мои мысли будто замёрзли, а я будто оказалась окружена туманом, проблески в котором вели меня к драгоценному камню среди драконьих костей. «Что ты собирался сделать с Фирн?» — вместе с тем задаю я вопрос отмалчивающемуся дракоманту. «Этот дракон не собирался причинять ей вреда. Он лишь хотел воспользоваться связью крови», — нехотя отвечает Мастер, возникая туманным образом возле Фирн. Сотканный из серого дыма дракон с голубыми глазами-огнями, на теле которого всё отчетливее проступают линии ледяного, будь то грива из шипов или острый нос. И судя по отсутствию реакции драконят и взрослых на эту фигуру, вижу его только я. Прекрасно, просто превосходно. У меня появился воображаемый друг с замашками диктатора. «Ты хочешь сказать, что Фирн твоя родственница?» «В каком-то смысле половина драконов Пиррии приходится родственниками этому дракону, — тянет сотканный из дыма ледяной дракомант, придирчиво осматривая стоящую подле него Фирн. — Это сложно понять, но за прошедшие тысячелетия кровь мешалась множество раз, расходясь по другим племенам, образуя тонкую связь, плетущуюся через века». — Потом меня толкнула Водомерка, и мои мысли будто заледенели, — тем временем продолжает свой пересказ мрачная Фирн, не видя, как её медленно обходит и разглядывает дракомант. — Я запомнила только Водомерку и как к алмазу в её лапах стекается металл, складывающийся в этот кулон, — кивает она на безделушку. — Хотя тогда мне казалось, что я брежу. «Давай оставим вопросы драконьего родства на потом. Ты действительно не хотел вредить Фирн? Или?..» — в мыслях скалюсь я, отдёргивая кулон в сторону от потянувшейся к нему Тростинки. «Смотри, — вместо ответа Мастер указывает своим крылом в сторону Звёздочки, с ужасом во взгляде смотрящей на туманную фигуру. Черный камень с её шеи каким-то образом оказался в лапах Лонгана. — Она видит этого дракона. И слышит». В который раз в моей голове что-то ломается, когда я силюсь осознать, с какого перепуга телепатия теперь позволяет видеть мертвецов, дополняющих чужое сознание своим образом. Стоп, сознание... То есть туманная фигура Мастера — лишь сложная мысль, воплощённая в моей голове? Или же исходящая из алмаза, с которым я была теперь связана? А может, одновременно из двух источников? Какая же это всё... «По крайней мере, теперь ночные тебе точно поверят, — не скрывает Мастер ехидства в голосе и делает шаг сквозь мрачного Циркона, обдаёт взмахом крыла Каракурта, затемняя морду песчаного. С громким, испуганным писком Звёздочка отскакивает назад, упираясь хвостом в грудь спокойной Луновзоры, пока туманная фигура склоняет свою морду набок, окончательно принимая форму живого ледяного. — Не беспокойся, маленькая ночная, этот дракон не причинит тебе вреда». «Знаешь, твои способности вызывают у меня всё больше и больше вопросов», — зашипела я на ледяного дракоманта, лишь отмахнувшегося от меня своим хвостом. Превосходно, меня игнорирует плод собственного воображения. — Что происходит?! — рычит тем временем Циркон, пока скалящаяся Фирн не спускает своего хищного взгляда с алмазного кулона. — Что ты увидела? — Он... он... Туманный... дракон, — заикается Звёздочка, пытаясь поднять свою лапу и указать пальцем на фигуру усмехающегося дракоманта. «Прекрати сейчас же, ты её пугаешь!» — всё-таки решаю я надавить на Мастера и для убедительности хорошенько тряхнула кулон. К моему удивлению, это помогло. На мгновение обернувшись, дракомант пару секунд поиграл со мной в гляделки, а затем пожал плечами и исчез. Моментально — был дракон, а затем пропал. Никаких эффектов, вспышек, хлопков, растекающегося во все стороны тумана. Будто нечто невидимое стёрло его... Да, да, да, мир мыслей, не подчиняющийся никаким законам реальности — образ в моей голове. Хмм, а может, Мастер на самом деле победил, и всё, что я вижу вокруг, — лишь созданный им образ, чтобы я не паниковала? Искусственная реальность, в которую меня заточили, дабы «позаботиться»? Жаль, что узнать я этого не смогу. «Если ты настаиваешь, я не буду. Однако, этот дракон не хотел никого пугать», — будто оправдывается дракомант, вместе с этим постаравшись придать своему тону обиженные нотки. Ишь, принц нашёлся на мою голову... Хотя да, и правда ведь принц. Осторожно прикоснувшись к сколу клыка языком, я прижимаюсь носом к лобику обеспокоенной Тростинки, стараясь собраться с мыслями. Звёздочку же успокаивают своими поглаживаниями по шее Луновзора и удивлённый Лонган, вернувший подруге кулон и силящийся понять, что же произошло. — Ну что, может, вам ещё больше страстей нужно? — недовольно бухчу я, а затем накидываю амулет на свою шею, слегка отдалившись от сестры. — Мастер — бессмертный дракон, запечатавший свою душу в драгоценный камень. За прошедшие века его тело истлело... Но оно ему, в общем-то, не нужно. И вновь ко мне обращает свой взор Циркон, видимо размышляя, а не прикончить ли меня на месте, как источник угрозы для всей Пиррии. Хотя нет, я преувеличиваю, ведь в нём мне не видится агрессия, скорее мрачная сосредоточенность на моих словах. — Ты решила спасти Фирн, вырвала алмаз из её лап и между тобой и Мастером что-то произошло? — в то же время решает вставить свои догадки Каракурт, равняющийся с небесным дракончиком. Где-то я уже такое видела... Отстранённый и собранный наблюдатель в виде Фирн, явно настроенный негативно Циркон и дружелюбный Каракурт... И кто же из них задаст мне самый важный вопрос в подобной сцене: «тебе нравится причинять драконам боль»? По логике туманных воспоминаний это должна сделать именно ледяная... Мракокрадов хвост, это бессмысленно! Лучше сосредоточься на происходящем, Водомерка, а не на глупых отсылках, не имеющих с реальностью ничего общего. — Да, так и было, — киваю я. — Я схватила алмаз и поболтала с Мастером, в конечном итоге уговорив его не замораживать Пиррию, если я выполню одну его просьбу. — Какую? — требует от меня ответа небесный. — Ну... Всего лишь найти его имя, которое если и может где существовать, то точно не в пределах территории семи племён. — Странно, мне казалось, что, когда я произнесу это, волна нервного хихиканья сорвётся с моего языка следом, но нет, я абсолютно спокойна. Даже удивительно, как легко получилось смириться с неожиданным подарком судьбы. — Точнее, я это сама предложила, а он согласился, пообещав, что не будет устраивать вечную зиму, пока я ищу его имя и после того, как я его найду... Если я найду. И вновь тишина. Драконята обдумывают сказанное, и только Луновзора кивает мне, когда мой взгляд проскальзывает по морде ночной. Пожалуй, этот одобрительный взгляд и лёгкая улыбка пугают меня даже больше, чем перспектива летать по всему миру в поиске одного забытого всеми слова. Ночная вызывает во мне пакостливое, мерзкое ощущение того, что я пляшу под чужую дудочку. А всё из-за чего? Из-за того, что таинственная ночная — провидец, как и Предвестник! Не знаю, так же ли умело она использует свой дар предвидения, но... Вот не могу я верить драконам, которые способны видеть будущее! Хотя это несколько иронично с учётом того, что в моей голове есть теория по поводу увиденного сегодня «видения». Что же мне, самой себе не верить? Или, наоборот, доверять только себе? «Этот дракон разделяет твоё беспокойство по поводу ночных, — без спроса врывается в моё максимально личное пространство Мастер, вызывая во мне волну раздражения, — однако Луновзора не представляет угрозы — её дара недостаточно для подобного». К счастью, Мастер, похоже, не расслышал мои мысли, адресованные самой себе. Но неужели он теперь всегда будет готов поделиться своим безумно важным мнением по любой мало-мальской причине? Нет, я понимаю, тысячи лет заточения, поболтать очень уж хочется... — И с чего Мастер решил согласиться с твоим предложением? — вновь привлекает внимание Циркон, подводя меня к самому страшному вопросу. Ох, как же мне на самом деле не хочется отвечать на это, говорить о себе. Даже Тростинке я не рассказывала своего секрета, считая, что ему лучше остаться позади, сокрытым в темноте прошлого. А теперь мне нужно всё рассказывать... Может, сказать что-нибудь невразумительное? Буркнуть про то, что я слишком обаятельная и бываю крайне убедительной? Или всё-таки соврать? Выдать что-нибудь безумно похожее на правду? Нет. Никакой лжи. Не хочу. Нахмурившись и в последний раз лизнув повреждённый клык, я сжимаю в ладони амулет Мастера, чувствуя его пульсацию, а затем поднимаюсь на все четыре лапы, постаравшись предать себе максимально уверенный вид: грудь выпятить, нос чуть вверх задрать, спину выпрямить. — Потому что у меня и его брата есть одна общая особенность. Мне ведь страшно. Боязно не столько от того, что я разочарую этих дурачков, сколько от того, что они сейчас бросятся на меня с криками «держите ненормальную» и закопают в ближайшем сугробе, отправив коротать вечность вместе с ледяным... Небесный, похоже, практически сразу догадался — если он будет хмуриться ещё сильнее, то начнёт напоминать мне сушёную сливу. А вот на мордочке Сайды, Лонгана и неожиданно Каракурта проступает непонимание, так что я решаю немного пояснить, о чём именно идёт речь: — Мастер говорил, что его брат видел до своего вылупления странный сон о мире, заселённом воришками. Мире без драконов, со странными и чудными штуками, извергающими огонь и дым из металлических пастей, — припоминаю я для всех, сжимая свои лапки и глубоко вдыхая. Ну, вперёд. — Я тоже видела тот мир, когда была в яйце. Целая жизнь... Мой голос дрогнул, когда эти слова тяжёлым комом сорвались с языка. Неожиданно их было очень тяжело говорить. На душе не становилось легче, груз, изредка давивший на меня в минуты раздумий, стал казаться ещё тяжелее, когда я вглядываюсь в глаза своих приятелей. Но остановиться я уже не могу, мне нужно выговориться, сколько бы непросто это было. Окаменевший язык начинает ворочаться в моей пасти, я сглатываю ком, мешающий мне дышать, и лишь затем продолжаю: — Сейчас я уже не знаю, был ли это сон или всё это происходило со мной взаправду... Но там я была воришкой, жившей в том мире средь огромных, сотворённых их пальцами гор-гнёзд, между которыми носились железные звери, пьющие... скажем так, «кровь земли». Хотя это совсем не точное описание. — Ещё и проблема возникла в том, что в драконьем языке не было многих слов, используемых лысыми обезьянками. Как объяснить, что такое машина? Не какой-нибудь простой механизм из шестерёнок и перекладин, а сложное устройство, работающее на текущей по металлическим проводам энергии? Или бензин... Нет в драконьей речи таких слов, а если я скажу их на своём, на языке прошлой жизни, разве они поймут? — Я жила среди них, училась... Очень много училась. Они вообще на удивление долго учатся. Сначала в детстве... На самом деле они учатся всё детство. Повзрослев — тоже, но уже серьёзным наукам... Я вот и занималась этим, надеясь, что когда-нибудь мои навыки пригодятся и я смогу получать много золота. Вот только мне не повезло, и один из железных зверей сбил меня... насмерть. Попытавшись вспомнить что-нибудь о прошлой жизни, какую-нибудь картину, я неожиданно для себя осознаю, сколь глубоки в моей памяти пустоты. Всё будто размазано, обратившись в одну большую серую кляксу. Только термины остались в моей голове, и то не все — многие также не пощадило беспощадное время, или та сила, которая перенесла меня сюда. Дракончики молчат. Циркон скалится, видимо всерьёз размышляя над тем, чтобы наброситься на меня и отобрать алмаз. Готова поспорить, что небесный думает, пытаюсь ли я его обмануть. Да и всем остальным запудрить мозги. Фирн также подозрительно на меня косится, то и дело взмахивая хвостом. Каракурт растерян, переминается с лапы на лапу, пытаясь найти для себя удобную точку опоры, не в силах решиться, хочет ли он поддержать меня или же встать рядом с двумя наиболее воинственными дракончиками. То и дело он оглядывается на Холода, но на морде замершего ледяной статуей дракона не проступают лишние эмоции. Лонган с Сайдой, естественно, ничего не понимают. Радужному, видимо, всё равно, его куда больше интересуют блики, гуляющие по снегу, а морская принцесса лишь удивлённо моргает, будто пытаясь понять, почему моей персоне досталось столь много внимания со стороны сокрыльцев. А вот парочка ночных... Да, Луновзора и Звёздочка. Если старшая драконица лишь расслабленно покачивает кончиком своего хвоста, приобняв крыльями меньшую соплеменницу, то в глазах Звёздочки я вижу сострадание. «Она знает всё», — догадываюсь я, раздражённо цыкая своим языком и не испытывая особого удивления. Этого стоило ожидать ещё тогда, когда я узнала о способностях ночной к чтению мыслей. — Водомерка не врёт... — видимо придя немного в себя после встречи с Мастером, подаёт голос Звёздочка. — По крайней мере, она в это верит. Её слова сеют волну сомнений в рядах дракончиков. Фирн рычит, но Циркон останавливает ледяную взмахом крыла. Я же... я же опускаю взгляд на стоящую подле меня Тростинку. Именно её реакции я боялась больше всего. А вдруг моя сестричка обидится? Вдруг она отвернётся от меня со словами, что от семьи не должно быть секретов? Но нет, всё вроде как хорошо. Хоть мне и видятся в её глазах нотки обиды, но моя сестричка не расстроена. Наоборот, она протягивает ко мне свою лапку, растирая подтаявший снег по моей переносице, и неуверенно мне улыбается. — Я всегда знала, что ты особенная, — говорит мне Тростинка, когда я осторожно подаюсь навстречу её лапе, ластясь о чужие пальцы с прикрытыми глазами и чувствуя неожиданное облегчение. — Ты так много знала! И считать умела, и в травах разбиралась... — Ну, по крайней мере, ты теперь знаешь почему, — шепчу я, приоткрывая свои глаза, а затем прижимаясь лоб ко лбу, бодаясь с зафыркавшей сестричкой. — Прости, что я не рассказала раньше. Я очень боялась, что семья меня не поймёт. Что вы расскажете и потом меня где-нибудь запрут и будут тыкать палочками... — Ничего страшного, сестрица, — дёргает своими ушками Тростинка, но затем, придав своему голосу максимум серьёзности, она добавляет: — Я понимаю. И действительно, кому, если не ей, понимать меня? Маленькой сестричке, наделённой силой, которую она не только боялась, но и не могла познать. Силой, которую она прятала ото всех, и я её поддерживала в этом в надежде на то, что в Академии мы найдём что-то, что помогло бы ей освоить дракомантию. «Этот дракон всё ещё может учить твою сестру», — напоминает о себе Мастер, однако я очень сомневаюсь, что сама Тростинка согласится слушать этого потерявшегося в собственных идеях ледяного. — Спасибо, — всё тем же шёпотом отвечаю я сестрице, соскальзывая своим носом по её переносице, а затем прижимаюсь губами к её лобику, просто наслаждаясь минутой семейного счастья, навеянного моими инстинктами. — Мне тяжело верится в сказанное тобой, — прерывает нас Циркон, подходя поближе, — однако это, по крайней мере, объясняет твоё воришколюбие. И другие странности. — Ты даже не представляешь, сколь много у меня странностей, — отвечаю я ему мрачным смешком, перехватывая лапу небесного, потянувшуюся к моему кулону. — Лучше не стоит. Я не знаю, что с тобой станет. А Мастер не говорил. «С ним ничего не произойдёт. Этот дракон не собирается вредить приближённым к тебе драконам, пока ты выполняешь свою часть уговора», — меланхолично тянет в моей голове дракомант. «Ну-ну. Сейчас я вот не ищу твоего имени, и в теории ты можешь навредить или сделать какую-нибудь гадость», — беззлобно отвечаю я, высказывая свои опасения по отношению к дракоманту. «Этот дракон находит подобную подозрительность забавной. Однако, он хотел бы уверить тебя, что допускает невозможность ежечасного выполнения тобой взятых обязательств. Твоему телу нужен отдых, тебя окружают друзья, с которыми тебе нужно обговорить произошедшее. Неразумно было бы сразу гнать тебя вперёд, рискуя потерять твоё хорошее отношение», — пытается объяснить свою позицию ледяной дракомант, на что я реагирую лишь презрительным фырканьем. — Не обращай внимания, — тут же спешу я успокоить Циркона, всё-таки отпуская его лапу и позволяя небесному прикоснуться к алмазу. — Это я с Мастером общаюсь. В своей голове. Оторвавшись от Тростинки, я в любом момент была готова отпрыгнуть или вырвать из лапы дракончика кулон, если с ним начнёт происходить что-нибудь странное. Но ничего не происходило. Циркон осторожно подхватил когтем украшение за кольцо, через которое была пропущена цепочка, и поднял его на уровень своей морды, пристально разглядывая. «Знаешь, это было бы прекрасно, если бы ты думал о моём хорошем отношении до того, как сделать меня сообщником массового убийства драконов», — заодно продолжаю я беседу с ледяным дракомантом. «Этот дракон тебе уже говорил, что подобное было необходимо». — Значит, ты слышишь его? — хмурится Циркон, с омерзением на морде отпуская кулон. — Сама не рада подобному, — раздражённо фыркаю я, наблюдая за тем, как неспешно ко мне подходят Фирн и Каракурт. — А та странная буря, выходит... — интересуется песчаный, привлекая к себе внимание. — Его дракомантия. Каким-то образом он смог провести её через моё тело, — отвечаю я, наконец-то оставляя в покое свою сестричку и на пол шага от неё отдаляясь. Вообще, тут достаточно холодно, я даже чувствую, как начинают замерзать погружённые в снег лапы. Может, взлететь и направиться обратно к гостевому дворцу? Вытянуться там у какого-нибудь камина и прикрыть свои глаза, продолжая рассказывать чудные события из собственной жизни? Заодно перестрахуюсь от возможных проблем с ранеными... Ох, надо было так с самого начала делать, но, похоже, мой мозг не всегда способен выдавать правильные решения в критических ситуациях. — Те драконы, которые летели сюда... — подаёт свой голос Звёздочка, выбравшись из объятий защищающей её Луновзоры. — Он их... — Не всех, — опускаю я свои уши, — но многих. Он говорит, что они враги и так нужно было. — Это жестоко! — возмущённо ахает та, однако тут же её осаждает рычаньем Фирн. — Если они и правда враги, то это было оправдано, — шипит ледяная, презрительно фыркая на куда более миролюбивую ночную. — Если, — подчёркивает Каракурт, посмотрев сначала на злобный сугроб, а затем на приунывшую Звёздочку. — Если если, то если если... — в свою очередь бормочу я, привлекая к себе удивлённые взгляды окружающих. Однако на них я не реагирую. Лишь треплю свою сестричку за ушком, а затем расправляю крылья, отшатываясь в сторону от Циркона и лапами отталкиваясь от земли в воздух. Небесный тут же дёрнулся в мою сторону. На его успокоившейся морде вновь проступает оскал, а из горла доносится предупреждающее рычание. Видимо, всё ещё не хочет верить в сказанное мной. Но могу ли я его обвинять в излишней подозрительности? Конечно же нет! Я бы на его месте поступила бы точно так же, прижав подозрительного дракона к стене и потребовав от него всех ответов... Хотя, это я уже горьким опытом научена. — Давайте вернёмся, — успокаиваю я Циркона своей улыбкой... Ну, по крайней мере, я надеюсь, что со стороны это было похоже на успокаивающую улыбку, а не на вымученный оскал, — а то я начала замерзать. Да и проголодалась. И только когда все поднялись в небо, я оглядываю равнину, не видя на ней никакого движения. Лишь сугробы, прячущие погибших... Что со мной произошло тогда? Что за видение я увидела? Надо будет над этим всерьёз подумать.