Пока цветут фиалки

      Густая темнота, обволакивающая тело черным кружевным плетением, следует за тобой по пятам. Разлепляешь глаза и не улавливаешь ни единого движения, не видишь ни одной знакомой черточки, за которую можно зацепиться и выбраться отсюда. Состояние расслабленности, словно вечер прошел в компании любимой пинты сливочного пива в одном из ирландских пабов, а не в комнате, пахнущей сыростью и плесенью. Бесконечная колыбельная крутится в голове, заставляя твой разум замереть, а затем и вовсе отключиться. Знакомые мотивы стоят на повторе, пока ты дремлешь на холодном полу. Пытаешься выбраться из плена сновидений, но не можешь, словно тело сковано невидимыми цепями. А может так и есть и ничего не снится, а темнота и сырость не плод воображения, а странно обжигающая реальность?       Сагр разлепляет глаза и пытается привыкнуть к черноте ночи. Вокруг ни души, а температура в комнате напоминает размораживающийся холодильник с капающей монотонно из неизвестности водой. Он оглядывается и наконец чувствует, что всё идет не так. Голову мучает мигрень, а руки не слушаются, будто онемели после длительного нахождения на привязи. Ты не собака и вроде свободен, но в тоже время не можешь дотянуться к лицу и потрогать его. Маленькая пешка, проглоченная и переваренная королем. Только кто король, неизвестно. До Сагра быстро доходит, что он привязан к железной глыбе, приятно холодящей кожу. Мужчина пытается покрутить руками и ослабить веревку, но она не поддается, и кисти продолжают вертеться из стороны в сторону в воздухе, не имея возможности освободиться. Он пытается встать и оседает: затекшие мышцы ног дают о себе знать. Сколько он просидел в таком положении, сказать сложно. Сырость не проникает через одежду, но мужчина ощущает гнилой запах.       Последнее, что помнит Сагр — лес, великаны, ледяной шар, охватывающий лодыжки, и испуганное лицо Лив. Девушка, смелость которой его поражает. Попасть в ловушку и даже не запаниковать, словно окружение и опасности — обычное дело, ничем не отличающееся от будничных занятий, зарядки, полуденного травяного чая или колки дров ранним утром. Наверное, один из захватчиков был прав и в ней действительно течет древняя кровь валькирий. А значит, они еще успеют хлебнуть лихих приключений, побегов и сражений. — Лив, ты здесь?       Мужчина решает испытать удачу и крикнуть в пустоту, но ответа так и не получает. Может, она лежит без сознания или требуется помощь? Сагр не знает, что происходит и как выпутаться из веревок. Он переводит дыхание, сжимает зубы и встает. Ноги трясутся, но привыкший к лишениям мужчина, не падает. Главное — не давать слабину, или как девчонка погрязнешь в панике и не сможешь повернуть ход истории в свою пользу. Момент — и в комнату проникают первые лучи света. Дверь открывается и в проходе предстают трое — две огромные фигуры и одна тоненькая, но высокая и до боли знакомая. С непривычки он прищуривает глаза и вновь распахивает и понимает — он в «гостях» у великанов Нифльхейма. Мужчина понадобился самим обитателям льда и мрака, а это не к добру.       Сагр не успевает сообразить, как девушку подводят к нему и сцепляют сзади руки. Рядом с ним Лив. Опущенные глаза, уставшее лицо и потрескавшиеся будто от мороза губы говорят об одном — за все время, пока он находился в бессознательности, с девушкой обходились не по дружески. Она не сопротивляется и выглядит послушной, не пытается сбежать или изображать из себя героя. Эти мерзкие тупые твари не могли потушить огонь внутри нее. Лив просто такого не заслуживает.       Девушка поднимает на двоих великанов тяжелый взгляд и сквозь зубы произносит, будто каждое слово дается ей с великим трудом: — Продажные крысы. Готовы продать родину, чтобы угодить… Надеюсь, он пережует вас и выплюнет. Отходы и то лучше пахнут.       Смелость одновременно с глупостью составляет ядерную реакцию, но незванные гости молчат, не осаждают ее. Они просто стоят рядом и косятся полными злобы глазами цвета мороза в непроглядных сибирских лесах на девушку. Кажется, что еще одно слово и она получит по лицу или испытает на себе всю «щедрость и справедливость» великанов. -Зря отказываешься. Всё равно сдашься, — после продолжительного затишья глухо отвечает один из них.       Скандинав пытается лягнуть подошедшего великана, но тот подходит ближе и ударяет смельчака в живот. Сагр сгибается пополам от мощного пинка, не издавая звука. Сжав зубы, терпит, сглатывает слюну, поднимается и насколько помогают ему веревку, распрямляется. — Жалкие людишки. Думаете, что умнее всех, а на деле — пустышки, — разносится бас второго по стенам комнаты, напоминающей пещеру. Великаны становятся более продвинутыми, чем раньше. Новый предводитель или кто-то неизвестный стоит за их спинами и дергает за шестеренки, пытается переделать старую замасленную систему. — Роскошный прием. Не хватает горячего чая и дружеских бесед, — вставляет Сагр, за что сразу же получает еще один несильный, но точный удар в живот. Создания давно привыкли решать вопросы силой, а не диалогами. Гуманное обращение с пленниками древнему народу не были знакомы. «Она цела. Измучена, но жива. Правитель еще успеет хлебнуть горя за страдания Лив. Я придумаю, как ему устроить светский ужин со вкусом холодной стали. Если суждено на пути встретить напасти, то проклятья не миновать. Два мира соприкоснутся и жизнь увидит свет».       Потоптавшись в комнате, которую залил свет в проходе (не иначе магия, ведь огонь может погубить ледяных существ), великаны осмотрели место содержания, пронзительным взглядом окинули пленника, удостоверились, что девушка не сможет выбраться, и ушли.       Лив и Сагр остались одни. Они оказались привязанными к железному столбу и при желании могли соприкоснуться спинами, если бы препятствие между ними было бы меньше. — Что они сделали с тобой, — донесся во вновь погруженной в темноту комнате голос Сагра. — Я в порядке, — шепотом ответила Лив, в голосе которой слышались нотки готовой вырваться в любой момент истерики. Но девушка продолжала держаться и скрывать эмоции в себе. Ведь никто не придет тебе на помощь, пока ты находишься в темной затхлой комнате, не в силах перерезать веревки и сбежать. Окон нет. Пространство замкнуто. Толщи льдов погружают пещеру ниже недр, оставляя пленников глубоко внизу поверхности земли.       Девушка чувствует, как веревки уже не так больно врезаются в запястья. Она обязана что-то придумать. Если не поддаться переживаниям, то можно собраться с мыслями и постараться продумать план побега. Пока великаны оцепляли ее и ломали дух, она незаметно сцепила руки в маленькую лодочку и постаралась ослабить путы. Ладони запотели, а на лбу выступила испарина, как при температуре. Девушка ощутила небольшой озноб, пробивающийся под мышками и следующий липкими мурашками к лодыжкам. Лив вздохнула и тут же начала задыхаться от непривычно разряженного воздуха, пока не начала кашлять. Она перевела дыхание и замолкла. Сердце Лив билось о ребра, готовое в любой момент вылететь из груди и полететь застывшим комком в стену. Снежный вихрь внутри девушки отзывался по телу мелкой дрожью. — Так и знал, что врешь. Тебя пытали? — грозно спросил Сагр, уже уверенный в свой правоте.       Он не мог до конца себе ответить на вопрос, почему волнуется за эту чужестранку, свалившуюся на его голову как поток лавины с западных склонов скандинавских гор. Не время думать о других, когда опасность в первую очередь угрожает тебе. Потом он как-нибудь вернется к этому вопросу. Устроится на ночлег в поле с высокой-высокой травой, закрывающей тебя с головой от внешнего мира, разожжет небольшой костерок и уставится на него, прокручивая события последних дней. — Не совсем. Когда ты был в отключке, я успела встретиться с человеком в черном плаще. Как будто какой-то фокусник на вид, но внутри скользкая змея. У нас на родине таких людей народ обходит стороной. До сих пор противно, — осторожно начала Лив, привыкая глазами к темноте и давая себе шанс открыться. Она обессиленно опустилась на землю, ее трясло. Не теряя времени, Лив не спеша потирала ладони, стараясь ослабить путы, врезающиеся в кожу. — Кто он? Их предводитель или темный колдун? — кротко спросил Сагр, слушая сбивчивую речь Лив. Он беспокоился о том, что она могла пережить, пока его не было рядом. — Я сталкивался с подобным. Такие твари не носят имени, добрые люди стараются с ними не сталкиваться. Они предлагают тебе сделку. Якобы выгодную. Но только выгодная она не для тебя. А потом ломают человека или существо, пока оно не согласится. В конце ты уже не остаешься прежним. Он будто высасывает из тебя все жизненные силы. Питается ими. — Как энергетический вампир? — задумчиво протянула Лив, прокручивая в голове образ незнакомца. — А в конце ты остаешься с капелькой надежды, но пустой. — У вас в мире существуют вампиры? Я думал, что на планете Земля это всего лишь сказки. — Образно. Так зовутся люди, которые утверждаются за счет других. Манипулируют тобой, а потом выбрасывают, — пояснила Лив, чувствуя, как в груди застыла очередная волна кашля. Хрипы мешали девушке дышать, словно она вновь маленькая лежит с ангиной в кровати и прогуливает школу. Тогда мама приносила ей дымящийся черный чай с сахаром и банку малинового варенья и кормила ее с ложки. — Он предложил тебе? Вечную жизнь, возвращение, свободу? — Сегодня ты необычайно говорлив. То молчишь целыми часами, то взбрыкиваешь! — удивлялась Лив, потирая в темноте руками, чтобы поскорее избавиться от веревок. — Думаешь, под сколькими тоннами снега мы находимся? — Если мы в самом мире великанов, то всякое может быть. Никто не найдет. Умрем, — нахмурился Сагр, уставляясь тупым взглядом в противоположную от него стену, которая уже не казалась окутанной тьмой. Глаза привыкли к дефициту солнечного света. — Они специально поджидали нас. — Лив, даже у леса бывают уши. Наш путь с начала был небезопасным. Рано или поздно кто-то все равно на нас напал. — Он узнал про Одина. И потребовал двойную плату. Человек захотел снять метку, чтобы предводитель ассов не преследовал нас. Этот в мантии вторгался в мое сознание и создавал странные сны. А потом, читая мои мысли, нашел нас. Он предложил мне поиграть со смертью и оказать ему одну услугу. — Что сделала эта тварь? Какие сны, Лив? — Сагр чувствовал, как в груди разрастается пропасть, через которую проникали исключительно дурные мысли. — Предложил устроить голодные игры. Что-то типо того. Я послала его к черту. Придурок. Фильмов пересмотрел. Хлеба и зрелищ захотел, словно мы в Колизее. Он думает, что я валькирия, и хотел проверить, справлюсь ли я с делом, — Лив ощущала, как глаза начинают болеть после продолжительного сидения в темноте.       Комната наполнилась молчанием. Лив боялась произнести вслух то, что ей ответил незнакомец в непроницаемом плаще, а Сагр не мог свыкнуться с поражением. Мужчина предполагал, что сделка поставит все на кон, но не осмеливался высказаться. Сквозь тишину было слышно, как медленно и монотонно капает поблизости вода и, как, ударяясь об пол, распадается на миллионы микрочастиц. Мы в космосе две незначительные точки, пылинки, смерть которых абсолютно ничего не стоит. — Он поклялся выжечь метку и заменить на другую, если я убью тебя, — на выдохе произнесла Лив. — Почему он не может сам это сделать? — Сагру отчего-то захотелось рассмеяться и посмотреть тому смельчаку в лицо. — Не раз слышал дыхание смерти, но всегда выбирался живым. — Он хотел равный бой. Без пощад и жалости. Я плюнула ему в лицо. И проиграла, — обреченно ответила Лив, замирая и не шевелясь. Пару минут она сидела молча, создавая ими обоими любимую атмосферу тишины. — А потом он окунал меня в ледяную реку с головой. Я не могла дышать. И думала, что уже не вернусь обратно. Глотала эту воду. Обжигала горло.       Лив вспомнила, что ей пришлось пережить. Ее избавили от теплой одежды два великана, словно боялись, что она и им проломит снежные головы. Она осталась стоять босая, пока куча беснующегося народа смотрело на нее во главе с незнакомцем в плаще с накинутым на голову капюшоном. Ее лишили нижнего белья, и Лив оставалось только прикрываться руками. Наготу так просто не скроешь, если рядом тебя окружают животные. Куча плотоядных взглядов пожирали ее, но незнакомец жестом показал, чтобы никто не смел ее трогать. «Она нужна нам живой и невредимой» — прошипел мужчина в мантии, чьи неистово черные угольки глаз поблескивали во тьме и контрастировали со светлыми зрачками великанов.       Он показал ей на реку и предложил смыть с себя, как он выразился, запах леса, гоблинов и иных тварей. Лив выставила одну руку вперед и показала ему фак. Тогда он кивнул нескольким приближенным, один из которых отслоился от толпы, подошел к девушке, перекинул ее через плечо, поднес к реке и, взяв за ногу, окунул в ледяную воду, которая сразу стала заполнять легкие. Лив тогда чувствовала, как ее покидают последние силы. Она мысленно прощалась с мамой и братом и благодарила судьбу за такую короткую и насыщенную жизнь. Когда великан достал ее и дал на пару мгновений ощутить свежесть воздуха, Лив подумала, что не все так плохо. Значит, у них нет цели убить ее или лишь конечностей, самого важного. Они могут сломать ее тело, но утопить ее дух тварям не под силу. Девушка ругалась и на вопрос незнакомца в плаще, о том, по душе ли ей водичка, ответила благим матом, который сразу же был прерван вторым погружением. Сознание в воде покидало Лив, но она внутренне не сомневалась, что мучения продержатся ненадолго. Третий раз входить в воду и чувствовать себя рыбой казалось бесконечно долгим. Девушке повезло, что она вовремя успела задержать дыхание и смогла достаточно продержаться. Ей нечего было терять. Пути домой были отрезаны, так и не открывшись. Еще оказалась в плену великанов, которых недавно кромсала вместе с Сагром в лесу. Как только мысль о храбром мужчине, в очередной раз спасающего ее от страхов и лап смерти, посетила голову, на Лив сразу же обрушилось разрастающееся в груди чувство вины. Ведь если бы не она, то этого бы не случилось и они спокойно могли продолжить путь к неизвестной на первый взгляд цели. Лив теперь не могла опереться на сильное плечо мужчины или услышать его тихое ворчание, или даже ощутить его присутствие. Девушка думала, что осталась одна, пока тип в мантии не предложил убить его собственными руками в обмен на свободу от преследований, которым им в будущем не избежать.       Великаны оставили ее без одежды на морозе, пока их предводитель предлагал ей хитрость и обман. И только после ее отказа он вернул ей часть одежды и приказал прилюдно облачиться в выданное и хорошенько переосмыслить происходящее наедине со своими мыслями. Двойной позор испытала Лив. Даже в самых страшных снах после просмотренных на ночь глядя кошмаров такое глумление над честью и достоинством не представлялось ей возможным. Редко в каких фильмах девушку оставляют босой на всеобщее обозрение, будто ты в каком-то вольере в зоопарке, где проходящие мимо или смеются над тобой или тыкают пальцем. И пусть они смогли оголить ее тело, но великаны явно не в силах проникнуть в ее душу и устроить там погром.       Вспоминая произошедшее с ней до прихода в камеру, Лив чувствовала, как по щекам текут мокрые дорожки и спускаются через декольте прямо в ложбинку груди. Она держалась молодцом, пока находилась на всеобщем обозрении без одежды перед публикой, но сейчас дала волю переживаниям. Глотая ком в горле, девушка не сдержалась и заплакала. Лив больше не слышала, о чем ее спрашивает Сагр. В голове бил набат и на виске пульсировала жилка. Истерика накрыла девушку с головой, отгораживая от граничащей со сном реальностью в виде заточения и издевательств. Тело помнило ледяную воду, внезапную сухость и спокойствие, а затем нарастающий жар. Отчаяние способно в один момент сбить тебя с ног и лишить хладнокровия, необходимого в борьбе с нечистью и злодеями. И вроде добро должно в конце концов побороть недругов, но Лив знала, что сегодня этого не будет.       Сагр предпринимал попытки расспросить Лив, но, почувствовав ее тяжелое душевное состояние, отступил и замолк. Придет время и она захочет ему открыться. Но не сейчас. Надо перетерпеть и прикусить язык так, как он умеет это делать.       Одно движение. Лив дернулась и скинула с себя веревки, мешающие ей ощущать себя свободной. Казалось, все последние события легли на нее многотонной макулатурой и снесли последние капли самообладания со лба. Она не могла и дальше держать себя в руках. Теперь Лив было плевать на то, что ее убьют или будут пытать или и дальше держать в какой-то пещере без окон, еды и теплых маминых объятий. — Мы выберемся. Я обещаю. И заставлю их поплатиться за все злодеяния. Выколю им глаза и принесу жертву твоим Богам, чтобы они решили, как поступить с ними. Я рядом, Лив, — донеслось до Лив. Она застыла на месте, быстро обошла колонну и встала лицом к лицу с Сагром. — Я думала, что осталась одна, — она смотрела вперед и сквозь темноту видела его решительно настроенноелицо. Как всегда нахмуренные брови, сжатые губы и упрямство, которое выступало с первых минут их знакомства его визитной карточкой. — Если бы я потерял тебя, то в загробном мире ты бы нашла меня и вывела на свет, — едва слышно с задумчивостью в голосе ответил мужчина. — Ты смелая, Лив. А это многого стоит.       Лив стояла и не знала, что ответить, пока сердце само не подобрало нужный вариант. Импульс и гулко бьющееся сердце. Искусанные губы и острая нуждаемость в прикосновении. Поддавшись вперед, она обхватила лицо Сагра и поцеловала его. Прерывистое дыхание и замирание. На миг время остановилось, Луна перестала крутиться вокруг Солнца, а комета решила сменить траекторию и не лететь на Землю, а отправиться в Космос. Он ответил ей с большим жаром. Неожиданность. Отчаяние. Стремление испариться или вобрать в себя последние моменты жизни. Он не мог и пошевелиться, но ощущал ее искусанные, но почему-то больше не кажущиеся чужими, губы. Словно в них можно было найти спасение или утолить жажду. Как глоток воды, ни одной капли которой не хочется отпускать. Она целовала каждую черточку его лица, боясь потерять. Один момент, меняющий все расстановки пешек на карте жизни. Он стремился поймать ее губы и не переставать их пробовать на вкус. Будто они были не в холодной сумрачной комнате под толщей льда, а пьяными танцевали в одном из пабов, пока по счастливой случайности не заметили друг друга издалека. Находясь в тыле врага, беззащитные и запертые, они не понимали, как слова прорицательницы начинали сбываться. Сагр забыл, что когда «аквамариновая волна подточит изумрудный камень, страждущий обретет свободу». Она топила его и в тоже время давала свободно дышать. А он, давно растерявший за долгие годы одиночества последние остатки нежности и человеческих чувств, не понял, что Лив, проникнув в его жизнь, начала спасать его. Прикрываясь на первый взгляд разрушением его планов на долгую спокойную жизнь в окружении фиалковых цветов, она вытаскивала его из зоны комфорта и бросала в мир приключений и забот.       Минуты страсти сладки, но порой и они имеют обыкновение заканчиваться. Лив вовремя успела отстраниться, как над ее головой пронеслась стрела и воткнулась в ледяную стену. Свет вновь наполнил камеру и на пороге предстал лучник. Путь к спасению перестал казаться невозможным.