Фуфур или кошмар ведьмака

      День выдался просто изумительный. Солнце с самого утра скрывалось за лёгкой поволокой перистых полупрозрачных облаков. Прохлада, приятно витающая в воздухе, как нельзя кстати освежала желающих прогуляться во время ожидания. Ветра практически не было, воды небольшой речушки неспешно текли на юг, мимо палаток и кострищ в лагере охотников на южном берегу. И как раз омывали северный берег Ангренского плато, где испокон веков бередил нервы и дух искателей тайного угрюмый тёмный лес Каэд Мырквид.       Капитан гвардии Туссента поёжился и ещё раз осмотрел плечи арбалета. Как бы не хвалили это оружие его бойцы, сам он всё же отдавал предпочтение старому доброму мечу. Привычнее рукоять лежала в ладони, чувствуешь себя спокойнее.       Однако сейчас в паре шагов от него на своём плаще блаженно развалился тот, кто в мастерстве своём превосходил лучших мечников княжества. Бесспорно, наличие такого бойца в строю давало уйму преимуществ. Оттого и не было нужды де ля Туру в клинке. Так, по крайней мере, он себя успокаивал.       "Что там такого может вылезти из Каэд Мырквида? Да, старый лес. Но кольцо менгиров ещё никто с той стороны не пересекал. А от тварей наземных, случись чего, стоянку защитит река. Касаемо же летающей нечисти типа виверны или куролиска, то тут метко пущенный болт полезней меча будет... Хотя это уже дело ведьмака. Они в этом деле мастера, Геральту виднее, если что... Вон' на как лежит себе, руки под голову заложил и травинку зубом трёт. Так чего я тогда на стрёме торчу как помешанный какой?"       — Я час назад поднимался вверх по течению, в сторону Нэви. И видел, как над столпами стая печуг взмыла. Из глубины леса вспорхнула. Спугнуло их что... — Подал лениво голос Геральт. И переложил травинку под другой клык.       "А эк тебя знает, белоголового... Слышал я, как ты с друидами запросто лясы точил. Ни дубочуды тебя не берут, Ивовой Бабы ты не боишься. И глава друидов местных тебя как гостя дорогого привечала... А он о печугах тут глаголы ведёт... Эк тебя не бери!.."       — Сам знаешь, свора в лес зашла, — ответил вслух капитан, не отрывая взгляд от другого берега. Верхушки деревьев стали покрываться белёсой шапкой тумана.       Древний ангренский лес давно не давал покоя всем, кто так или иначе считал себя причастными к тайным знаниям тонких материй. Тот же Геральт, мастер в вопросах противоестесственных неведомых явлений, сравнивал Каэд Мырквид с Брокилоном, ещё одним средоточием первозданной природы на территории Северных земель Континетна. А о брокилонских дриадах слухи ходили как минимум нелестные. Что уж говорить о местных, более знакомых, но не менее опасных друидах и их способностях управлять силами природы. И это не просто какой-то там туман или ливень средь ясного неба. Да и о могущественной фламинике, главе мырквидского друидского круга, забывать не стоит. Каждый в Туссенте знал — Ивовая Баба и все в ней за живо сгоревшие — её рук дело. Так что если хочешь жить — за каменные столпы — ни шагу! Вот поэтому Охота де ла Тура из раза в раз вызывала ажиотаж и шлейф новостей со сплетнями.       — Уже час прошёл, Дамьен. Как бы там охота чем другим не обернулась. Случись что — слишком много людей начнут задавать вопросы. Пойти, проверить что да как?       — Геральт, расслабься. Это не прикормленные угодья, а старый дикий лес. Ясное дело, дичь сразу на охотника не побежит. И вообще, не создавай лишнего шороху. К нам идут.       Действительно, со стороны палаток к скучающей компании бодро шагал молодой человек. В его одеждах под чёрной дорожной курткой проглядывались красные и зелёные цвета. Он, не здороваясь, остановился справа от ведьмака и тоже начал осматривать столпы.       — Ну, как успехи? — Беловолосый поднялся и не спеша сел на плаще. Выплюнул травинку и достал из кармана трубку.       — Если ты о переговорах с княжной, — ядовито усмехаясь, тихо ответил барон, — то меня только что отослали из палатки. Милсдарыня желают отведать десерт в более подходящей её настроению обстановке.       — И чего ж ты тогда такой счастливый?       Ариан в ответ улыбнулся ещё шире. Вышло чересчур хищно.       — Её Высочество Анна Генриетта возжелали лимонного тарта. — Нараспев протянул Ариан. Молча стоявший до этого капитан вдруг засмеялся.       — Глупости говорите, барон. Её Высочество не любит кислое. Как же она могла заказать такой пирог?       Ариан и ведьмак с абсолютно серьёзными лицами синхронно уставились на весельчака. Смех разом улетучился, сменившись на лице де ла Тура тревогой.       — Что?       На этот раз неожиданно рассмеялся Ариан. Абсолютно добродушно, почти по-детски. Геральт даже не был уверен, показалось ему это или нет. Но его тоже повеселила простота капитана. Правда, не до такой степени.       — Дамьен, ты же вроде почти круглые сутки при аристократах находишься. А тонкостей их поведения до сих пор не уразумел. Что общего у лимонного пирога и нильфгаардской водки? Воорхис, услышав про лимоны для княгини, не упустит шанса заглянуть в палатку к её десерту. Уверен, обязательно блеснёт знанием подходящего вина.       Капитан недоверчиво скосил взгляд на барона. Тот утвердительно кивнул.       — Как думаешь, с какого перепугу меня выслали вон из палатки? И почему я при этом так лыбился и не возражал? Обращалась бы княгиня так со своими подчинёнными, а, капитан?       Тот лишь покачал головой, мол, нет. Кого-кого, а Анариетту он знал очень хорошо. Ариан набрал под ногами мелких камушков и теперь метал их в воду как можно дальше. Геральт пускал сизые кольца в сторону речки.       — И когда ж ты так наловчился разбираться в тонкостях поведения вельмож, а, ведьмак? — Съязвил обиженный де ля Тур. Геральт лишь пустил очередное облачко в небо и сел, скрестив перед собой ноги.       — Вот пообщаешься с Лютиком поближе, послушаешь его рассказы о баронессе той-то да герцогине такой-то. Как он перед ними реверансы отвешивал да комплиментами сыпал, а потом их томные намёки на раутах ловил. Раз послушаешь, два — а на пятый и сам начнёшь такие тонкости щёлкать. Причём, нехотя. Что ни говори, Дамьен, но касательно анатомии знати лучшего учителя, чем этот менестрель, не сыскать.        Капитан лишь сплюнул себе под ноги. "Развелось же их, знатоков..."       — Пойду загонщиков проверю. Да гляну на переправу. Пора потоптать тот берег. Милсдари?       Ведьмак и барон только кивнули в ответ. Каждый остался на своих местах. Капитан же быстро зашагал прочь, в сторону небольшого рукава, что образовывался недалеко от стоянки и углублялся дальше почти до самого замка Дун Тынне. Там шла подготовка к сооружению усиленных понтонов для переправки конников.       — Как там Анаис? — Поинтересовался Геральт, стоило капитану отойти достаточно далеко.       — Значительно лучше. Направиться сюда было действительно хорошей идеей. — Молодой барон сразу стал серьёзен. — Они с Элеонорой сдружились, любят гулять у княгини в саду. Даже сейчас пошли вместе на развалины недалеко отсюда.       — Развалины? — Заинтересовался Геральт.       — Да, недалеко от стоянки торчат остатки старого замка. Или башни. Местные грешат на старую крепость. Была тут когда-то деревушка с таковой у речки. Если пройти чуть дальше на юг, где-то пару часов пешего ходу, то можно добраться к остаткам этой самой деревеньки. Только туда не ходит никто. Разбойники в том месте лютуют. А сами заброшки считай у дороги стоят. Крепость-то тут рядышком, у воды, тоже разваленная. Но в ней кроме дыр в гнилом полу и подземных погребов и опасаться нечего.       — И что, девочки отправились туда? Сами?       — Ты что, — фыркнул Ариан. — Княгиня дала в сопровождение двух пажей. Один из них, к слову, бывший бельчонок. Ты знал, что Анариетта у себя при дворе держит эльфов? Нет?       Геральт не знал. Хотя, судя по отношению к Элеоноре, догадывался. А в том, что девочка квартеронка, теперь сомнений не осталось. Не могла княгиня не знать жену капитана своей гвардии. А тот не мог встретить мать своего ребёнка где-то, кроме замка. Уж слишком редко он отлучался из дворца дальше Турнирных полей, даже в пределах княжества.       И то, что Её Высочество дала в сопровождение девочкам aen seidhe — тоже признак заботы. У эльфов хорошо развита интуиция. И ко всякой нечисти они чувствительнее, чем люди. А про то, что дети, воспитанные в лагерях белок, оружием владеют гораздо лучше своих круглоухих сверстников (а порой и взрослых), можно вообще тактично промолчать. В общем, девочки были в относительной безопасности. Хотя Геральта тревожило это самое "относительно".       — Пойду и я, Ариан. Прогуляюсь в сторону развалин. Сам знаешь, вдруг какой призрак из подвала вылезет... А паж — такая себе защита в этих случаях. Даже остроухий.       Ла Валетт лишь покачал рукой, мол, он не против побыть в одиночестве. Геральт вытрусил трубку и приладил за спину мечи.

***

      —... Короче, сижу я на дубе, кошу под веточку. А эта с-собака зубастая внизу как начнёт прыгать! Да всё норовит меня за штаны цапнуть! А ветка-то низко, а я малой ещё, толком прятаться не умею. И на обед у нас тогда чечевичная похлёбка была. И не думал я, что в лес меня по ягоды пошлют. Две миски этого варева на радостях втоптал, дурень... В общем, сижу я на ветке, жопа моя висит, ветка низко, под ней волчара зубами клацает. А меня дует, что ту лягуху...       — Ой, Беарт, что ж ты, охломон, ругаесси! Тут же мазели сидят — а ты, охальник, таку ересь чешешь! А ну звиняйся! — И второй паж несильно двинул друга кулаком в листовидное ухо. Эльф лишь качнул головой и сделал лицо, будто обиделся.       — Митро, собака ты! Голову мне снесёшь! Полегче!       По старым развалинам разнесся звонкий смех четверых детей.       Княгиня Анна Генриетта стояла недалеко от этого места и улыбалась. Ей был приятен детский смех. Порой она ловила себя на мысли, что именно этого ей и не хватает в жизни. Может, зря она тогда отослала этого виконта-бренчалу?.. Но тут же воспоминания о сестре и их совместном детстве портили весь настрой. А единственный взор на юную лилию Анаис пресекал все чаяния когда-нибудь обзавестись наследниками в принципе. Эта тощенькая, бледная девчушка с длинным хвостиком белокурых волос, худеньким, миловидным и очень грустным личиком. И огромными тёмно-карими глазами. Как у отца, Фольтеста... Слишком тощая по сравнению с другими детьми при дворе княгини, даже среди челяди. Дитя слишком напуганное, тихое, до одури печальное и, казалось, готовое разреветься в любой момент. Эту девочку хотелось либо утешить, либо накормить. И от мысли, что такого ребёнка без должной поддержки или подготовки кинут в жернова грязной политики, к горлу подступала неприятная кислота.       И как же раздражала эта тарелочка в руках с бесспорно вкусным куском пирога! Ни крохи его сейчас в рот не лезло. Тем более в компании того, кто так скромно "отлучился" за вином. И от кого княгиня твёрдо решила защитить эту грустную девочку. Что там этот умник сейчас притащит? Стоящий в горле Сангреаль, что тебе к столу подают по три раза на дню? Или Эст-Эст из ближайшей городской забегаловки, купленный по дороге? Тоже мне эстет... Но посмотрим...       — Ваше Высочество, полагаю, к вашему десерту лучше было бы преподнести бокал из запасов непосредственно Двора. Но я подумал, что розовое из Меттины внесёт больше разнообразия к вашему столу. Хоть вряд ли посоперничает с напитками из виноградников Кастель Ровелло.       "Что ж, предсказуемо. Каждый кулик, как говорится..."       Княгиня улыбнулась и приняла бокал у Воорхиса. Он поставил бутыль в лозовой обплётке под ноги и пригубил из своего кубка.       — Ваше Высочество сегодня на редкость спокойны. Я бы даже сказал, меланхоличны. Не мог не заметить. И виной тому — юная гостья...       — И что с того? Они сдружились с моей крестницей. Благодаря им мой замок перестал походить на унылый донжон и наполнился действительно радостной, весёлой атмосферой. Спросите у заключённых в тюрьме, насколько они рады подобным переменам.       Генерал усмехнулся: — Полагаю, такие перемены настроения Вашего Высочества преувеличены.       — Да неужто? Как там было: "Два самых неистовых явленья: погода на горной вершине и столь же переменчивое настроение..." моей скромной особы. И заметьте, я лишь цитирую.       — Должен отметить, у вас превосходная память, милсдарыня. Хотя с цитатой вы обошлись немного вольно. Окончание фразы там звучит иначе.       — Полагаю, я на то имею право. Автор лишён моей милости и изгнан из Туссена пожизненно. Виной тому — лишь он один.       — Ну, предположим, что о его вине, равно как и его отношении к вам, я наслышан. Жестоко же вы обошлись со своим leede, — не преминул сообщить Воорхис.       Княгиня отпила своего вина и поморщилась. Бедный кисловатый букет ни в какое сравнение не шёл с самым поганым из вин Туссента. "Святой Лебеда, какое убожество! Кислятина! Вызывает рвотные порывы... Особенно глядя прямо на эту рожу с рыбьими глазами! Главное — сдержаться, главное — не смотреть..."       — Со своей вы намерены обойтись не лучше, — глядя в сторону развалин, тихо сообщила княгиня. Там как раз дети разбились на пары. Юная де ла Тур уговорила крепыша Митра сопровождать её на соседнюю упавшую стену. Та была выше, имела наверху небольшую площадку и открывала лучший, более живописный вид на лес. Мальчишка недолго противился, отговаривая "милсдарыню" от затеи. Но через время сдался и направился первым, неся средних размеров чемодан с мелками, угольками и восковыми карандашами юной художницы.       "Кажется, отец мальчика служит у Дамьена в гвардии... Намекнуть, что ли, капитану, пусть приглянется и к мальчишке?.. Вдруг выйдет что-то стоящее...".       Рядом закашляли. Но не похоже было, что Воорхис подавился напитком. Скорее, вниманием Анны Генриетты дети завладели дольше положенного.       — Прошу прощения, госпожа...       — Нечего строить из себя святую невинность, Морвран. Скажите, ваша протеже в курсе, какую судьбу вы уготовили для её дочери? Я понимаю, вы недовольны её фиаско в отношении Фольтеста. Но всё же вам не кажется, что это слишком?       Лицо генерала было непроницаемо. Ни единый мускул не выдавал его мыслей или эмоций. "Это и неудивительно. Ублюдок всегда строит свою стратегию на шпионах, саботажниках и диверсантах. Возможно, это и не слишком достойно, зато результативно. Однако, у любой статистики тоже есть исключения и неточности. Что ж, может, пора зазнайку ткнуть носом в его погрешность?"       Из-за осколка развороченной стены показалась вторая пара детей. Эльф только что спрыгнул с небольшого обвала вниз и уложил на возвышении, у ног Анаис, довольно большой букет полевых цветов. После чего снял свою накидку и расстелил её на земле, пригласил девушку присесть. Та послушалась, поджав ноги. Эльф взял небольшой пучок цветов и начал их сплетать, рассказывая какие-то истории. Разобрать речь было невозможно, дети были далеко. Но Анаис выглядела счастливой, смеялась и вовсе не противилась и не отнимала рук, если Беарт исправлял её действия, когда венок у девочки не получался.       "Милая картина. Милая девочка. Улыбается. Такая светящаяся, как цветок. В простом дорожном костюме с накидкой, чтобы никто не обращал на неё внимания... Издали она напоминает Сианну, такая же стройная, тонкая... Но такая тихая, робкая и беззащитная... Такой родители хотели видеть нас с сестрой и не терпели детские шалости... И что в результате вышло? А это хорошая девочка. Милая, хорошая девочка. Фольтест мог бы гордиться такой дочкой... "       Меттинское вино ещё больше отдало кислотой.       — До меня дошли слухи, любезный генерал, что вы пригласили в Новиград офирскую делегацию. И ведёте с ними переговоры об установлении более тесных политических контактов.       — Это отнюдь не слухи, Ваше Высочество. Чистая правда. Их познания в оружейном деле и военной выучке могли бы сослужить неоценимую службу Империи и расширить её территории в южных землях. Офир в качестве союзника укрепит наши позиции на Континенте. А их рунных дел мастера могут в своих техниках и познаниях посоперничать даже с чародеями Капитула...       — Не заговаривайте мне зубы, Морвран, — зло прервала нильфгаардца княгиня. — Я не глупая придворная вертихвостка, падкая до всякого рода чужеземных безделушек. И не вам рассказывать, какие именно контакты и союзы укрепляют те или иные позиции. Ваши посольские вместо бесконечных пьянок хоть изредка бы высовывали носы наружу да интересовались происходящим извне. Тогда бы и они, и вы, мой любезный, знали бы, что офирцы уже больше десяти лет дважды в месяц становятся на якорь в нашем порту. И плевать они хотели на ваши войны, политику, Империю и чародеек с Капитулом. Хотя есть небольшой нюанс: на чародеек им плевать не так сильно. Всё таки вертеть на своём причинном месте красивую аристократку престижнее, чем портовую шалаву. А в остальном женщины для них сословия не имеют. Эти варвары к ним относятся примерно как к... лошадям. Статная, красивая, густые волосы, кожа белая, без болячек, зубы на месте, способна родить — значит, можно подороже сбыть в конюшню получше. Замените конюшню гаремом — результат изменится не сильно.       — Ваше Высочество, я слегка в недоумении...       — Правда? — Деланно удивилась Анна Генриетта. — Тогда представьте, каково было мне вначале каждый божий месяц дважды тайно вызывать из Керака Коралл. Ибо офирские высокочтимые ублюдки напали на женщин моих делегатов на переговорах. Эти выродки насиловали и пытались вывезти из Туссента жён и дочек моих подчинённых. Одну девочку, дочь купца при дворе, кстати, привести в порядок после той злосчастной вакханалии не удалось. Её потом нашли в порту. Выловили из-под пристани.       А сколько рапортов об удавшихся похищениях с улиц в периоды стоянок этих кораблей я получаю до сих пор? Крестьянки, чья-то прислуга, купчанки — этим женщинам конца-края нет! И ведь эти даже до Офира не доплывают. Их тащат на борт просто на радость матросне.       И ЭТИМ зверям вы хотите продать Анаис Ла Валетт за пару уроков фехтования и камешки со значками? Не знай я вас, Морвран, я бы подумала, что вы слишком заигрались в шпионов.       — Миледи, я ровным счётом не понимаю этих намёков. Я крайне тепло отношусь к Марии-Луизе, их с Арианом матери. Поверьте, для её детей я желаю только лучшего. И в моих интересах их здоровье и благополучие, как бы они ко мне при этом не относились. Да, это намёк на Ариана, который считает меня врагом всего его рода. Не буду скрывать, что догадываюсь, от кого именно вы узнали об офирцах. И заметьте, истерик на этот счёт я не закатываю и ничьи руки не заламываю.       К Анаис же я отношусь практически как к дочке. И хочу обезопасить от тех интриг, что её ожидают при дворе Её Императорского Величества. Да, девочка она славная, но не всегда по пятам за ней будет следовать Роше. А наёмник в переулке или отравитель на кухне может попасться где и когда угодно. Не стоит забывать, что это милое, робкое и болезненное создание королевской крови. И силами некоего нильфгаардского ведьмака её чистота ныне роли не играет. Кто и как защитит этого ребёнка в случае покушений? Вы со своей сказочной армией красочных рыцарей? Роше с остатками Синих Полосок, проморгавшие Лето из Гулеты? Её взбалмошный брат? Или целое государство в купе с милями моря, отделяющие девочку от всего этого кошмара? Я просто хочу для Анаис спокойствия, которого тут ей никто не обеспечит.       — Как же мало вы знаете о женщинах, Морвран! Неудивительно, что в этой области ваши методы дали маху. С Фольтестом вы поставили не на ту женщину. И теперь урожай доставляет ещё больше хлопот.       — Близкое знакомство с виконтом де Леттенхофом не прошло для вас даром. Тонкость ваших метафор хоть и не настолько ювелирна, как у знаменитого барда, однако дерзости у вас не меньше.       Княгиня демонстративно вручила генералу свой еле надпитый бокал и принялась есть пирог. Всё таки в выборе между блюдом её повара и напитком противного имперца свой десерт казался вкуснее. Особенно, если есть его маленькими кусочками. И смаковать каждую изюминку, положенную в пирог. Всё же повар знает вкусы своей госпожи...       — В неверности можете упрекать меня сколько угодно. Раймунд тоже святым не был и в койку таскал кого не лень. Так что мои leeden — не вашего ума дело. Что же касается ваших самаритянских происков заботы о бедной девочке, то большей чуши я не слышала. И прежде, чем вы прервёте мою речь и испортите мне аппетит, — она направила маленькую двузубую вилку прямо в лицо Воорхису, — я всё же кое-что вам объясню.       Вы до сих пор всех и вся меряете своей мерой понимания и кругозора. И не знаете как распоряжаться или обращаться с теми, кому ваша мерка мала. Именно поэтому вы до сих пор на побегушках у Эмрейсов, которых ненавидит весь двор Империи. И которых боится. Поскольку ни один Воорхис не обладает геном Истока, особенно в такой степени как сейчас. Но гложет вас не это. Вас гложет непонимание юной Императрицы, взрощенной не в стенах Города Золотых Башен. Она для вас — неведомый зверь, способный не просто укусить, но убрать вас с дороги одним своим желанием. А решать конфликты в лоб вы не любите, это известно всем.       Поэтому вы пытаетесь провернуть стратегию приручения императрицы. Завоевать доверие, всячески поддерживать, возможно, потакать тем или иным прихотям. Однозначно стараться опередить желания своей госпожи. И тем самым опустить её голову в пол, а взор — под ноги. Пусть Императрица погрязнет в рутине власти, кипах бюрократической документации и бесконечных уроках придворных манер. А вы тем временем будете всё больше и больше отдалять от неё всё родное, северное. Вытирать родовые маркеры. Ведь, насколько мне известно, Её Величество до сих пор зовёт себя Львёнком из Цинтры и отцовскую фамилию вар Эмрейс не признаёт. И тут возникает проблема.       Вассальная Темерия представляет для вас угрозу тем фактом, что вассалитет на территории поддерживается в народе палкой. И законный претендент на трон никуда не делся. Растёт и воспитывается в лоне одного из старейших родов экс-королевства под неусыпной защитой остатков войск особого назначения. Любое подчинение законам Империи воспринимается с оглядкой на старые порядки. То бишь на эту самую девочку, которая сидит недалеко от нас в компании моего придворного эльфа и плетёт с ним веночки. Это милое создание — хранительница тех самых традиций старого порядка, которых вы лично так боитесь. И которые могут на территориях Жемчужины Севера легко побудить к восстанию. А далее и очередной войне.       — Ну, допустим. Империя не боится воевать. Тем более, это восстание будет недолгим. — Уже не стесняясь, генерал отставил оба кубка с вином и вынул из-за пазухи камзола плоскую фляжку, заткнутую пробкой на цепочке. Привычным движением откупорил сосуд, неприятно запахло водкой.       — Не сомневаюсь. Утопите Темерию в крови так же, как Цинтру? — Ещё один маленький кусочек тарта отправился в аккуратненький ротик, подведённый помадой. Воорхис подавился. На этот раз натурально. Анна Генриетта продолжила: — В любом случае, если начнётся возня в Темерии, Цирилла оторвёт взор от двора в Нильфгаарде и начнёт озирать окрестности. Уж эту-то метафору вы понять должны. Но и это ещё не всё. Полагаю, при дворе найдутся те, кто подробно расскажет Её Величеству, кто именно причастен к восстаниям на Севере. И как именно.       Ведь история эта тянется с тех пор, когда вы уговорили Марию-Луизу стать фавориткой Фольтеста, не так ли? Вы хотели преподнести Эмгыру Темерию бескровно. А она была идеальной кандидатурой: красивая местная молодая баронесса с дряхлым мужем, еле коптящим это небо. Такую скучающий Фольтест у себя при дворе не пропустит. А вы бы тем самым получили хорошего шептуна, что в уши королю вливал бы идеи о таком выгодном сотрудничестве с Империей.       Генерал молча сделал большой глоток из фляжки. Княгиня продолжала.       — Но вы просчитались. Красота оказалась единственным достоинством баронессы. И вместо идей на ушко она преподнесла Фольтесту двоих детей. Так что ваши чаяния пошли прахом, а Эмгыр был вынужден отреагировать. И выслал в Темерию Шилярда. Что было дальше — известно и без меня, позвольте детали упустить. Одно скажу: когда запахло жаренным и Шилярд вывез баронессу, вы тут же кинулись обустраивать для неё местечко под своим крылом. Иначе её судьбе как провалившемуся шпиону я бы не позавидовала. Да и вам её выходка стоила бы репутации, не заткни вы ей рот виллой, вниманием и дорогими цацками. Ко двору её вести нельзя, свой потенциал вам она уже продемонстрировала — что же делать с этой сыгранной картой? А тем паче с её детьми.       Вот в чём ваш к ним интерес. А в патронаж из благих намерений я не поверю. И если Ариан был уже недосягаем для влияния в принципе, то Анаис можно и надо было куда-то пристроить. Офирцы и их многочисленные принцы — лишь возможность убрать с глаз долой потенциальную проблему. А заодно и больно щёлкнуть по носу красивую, бесполезную и такую дорогостоящую куклу. Не правда ли?       Воорхис молчал и смотрел на развалины. Там Анаис, закончив свой первый в жизни венок, радостно нацепила его на эльфа. Беарт, нося его с гордостью и изображая придворных аристократов Туссента, прохаживался перед девочкой и смешно пародировал их повадки на балах. Девочка же, спрыгнув вниз и имитируя пышную юбку роскошного платья, играла роль самой княгини, вынужденной улыбаться и терпеть надутых фанфаронов с ужасными навыками гавота. Каждый такой "танец" заканчивался дружным громким смехом парочки.       И всё же правительница Туссента уже устала держать в руках пустую тарелку от пирога. Да и ноги порядком затекли. Пора было закругляться с имперцем и экзекуцией.       — В общем, заканчивая наш с вами разговор, дорогой генерал, я тактично опущу свои соображения насчёт наёмников, отравителей и прочих опасностей, что ожидают Анаис в будущем. Не мне вам рассказывать, что это всё она получит и в Офире, став очередной женой какого-то принца. Вот только там она будет совсем одна. А здесь у неё есть хотя бы моральная поддержка: она — дома. Ведь вы и сами за это цепляетесь до сих пор, верно? — И женщина ненавязчиво указала взглядом на фляжку в руке у спутника. — А теперь будьте так любезны распорядиться в лагере о бутылке Эст-Эст. И паре походных стульев. У меня ноги устали, а я ещё хочу понаблюдать за детьми.       — Сию минуту, миледи, — откланялся Воорхис и собирался было уже выполнять поручение, как вдруг округу взорвал душераздирающий крик.