Фуфур или кошмар ведьмака

      Он проснулся от того, что под одеялом, ниже пояса его что-то кусало. Не сильно, правда, но вполне болезненно, а потому ощутимо, особенно спросонья.       Откинув одеяло, виновника обнаружили. Это оказался сколопендроморф, слишком маленький для реальных размеров, даже для детёныша. Но, судя по виду, особь была уже взрослой и вполне боеспособной. Миничудище чуть не оттяпало палец своей намеченной жертве, когда та быстро и аккуратно вытащила гибкое чешуйчатое длинное тело из постели.       В другой части комнаты молодая женщина с крупными локонами волос цвета воронова крыла прихорашивалась у трюмо. Полка перед зеркалом пестрела всевозможными баночками и флакончиками с содержимым, о котором мужчина мог только догадываться. До сих пор. Хоть и знал наверняка, что в этих затейливых колбочках хранятся неимоверные экстракты. И к компонентам в их составах он лично приложил руку. Доставая полезные внутренности и части из тех или иных монстров, весьма редких ныне, но не менее от того кровожадных.       Всё ещё держа сколопендроморфа за пластинку на спине двумя пальцами, мужчина засмотрелся на свою спутницу. Она сидела на карле, нагая, блистая бледной юной кожей без единого пятнышка или складочки, и втирала в плечи и руки какую-то мазь из бронзовой баночки. Присутствие мужчины в комнате её совершенно не смущало, полотенце после купания она небрежно оставила на спине чучела единорога. Впрочем, к этому мужчина уже привык. Как и к тому, что в комнате пахло крыжовником и сиренью. И это не смотря на открытый выход на балкон. С него он любил наблюдать за садом позади дома. Далее же к горизонту, за деревьями, по склонам ровными зелёными линиями тянулись виноградники.       — Йен, ты повторяешься. Пригнись.       Клацнув жвалами, минимонстр полетел в сторону балкона. И точно бы окончил свой полёт за перилами, если бы на полпути не растаял, став трещащим снопиком весёлых искр. Женщина, не сменив позы, хмыкнула.       — А разве в прошлый раз это была не кикимора? Мне казалось сходство явным. К тому же, ты тогда спал в чане, а не в постели.       — И всё таки. А ещё ты до сих пор на меня дуешься. За Трисс.       — С чего бы это? — Тонкая чёрная бровь крылом взмыла вверх, изогнув кончик. Выражение лица магички при этом ничего не означало.       — Сколопендроморф был рыжий. Такого окраса им не предавал даже Альзур.       — Геральт, тебе спросонья показалось. И вообще, я бы настоятельно советовала выбросить глупости из головы, одеться и спуститься вниз, к гостю. Пока ты спал, пришедший чуть было не снёс с петель дверь в комнату. И требовал тебя именем Цири. Так что тот сколопендроморф был необходимостью. Какого бы окраса он ни оказался.       Действительно, внизу камердинер пытался на ходу сообщить хозяину о посетителе, но тот оборвал слугу:       — Где?       — Во дворе, милсдарь. На солнышке греется.        Ведьмак поспешил из дому и действительно нашёл гонца сидящим на лавочке близ дорожки, что вела от тракта ко входу. Ожидал увидеть мальчишку, что за монету серебра радо доставляли посылки с почты. Но нет, спину в чёрном камзоле подставил солнцу дворцовый служака.       — Вам повестка в суд, милсдарь. В качестве свидетеля защиты. Заседание по делу будет в Новиграде, через пять дней.       — И вам доброго утра, милейший. Кому же я так срочно понадобился, интересно? Капитулу, что ли? Они решили таки раскошелиться за того чокнутого мага Сореля? Догадались исследовать кулон почившего старика Белогуна?       — Нет, — хорошо скрывая неуверенность, ответил гонец. — Судят некоего трубадура. Юлиана Альфреда Панкраца, виконта де Леттенхофа.       Ведьмак насторожился.       — Лютика что ли? Он опять во что-то влип?       — Проворовался, милсдарь. А с такими в Империи строго. Да, кстати, вам при себе обязательно иметь цеховой знак. Его и вас перед началом заседания проверят на подлинность.       — А это с какого перепугу?       Гонец усмехнулся.       — Ну как же. Вы — живая легенда новейшей истории как Севера, так и Империи. Наша правительница — ваше Дитя Предназначения. У магиков ныне очереди из желающих стать вашей копией. Хотя бы внешне. Пусть даже приблизительно.       — Не продолжайте. У ювелиров также вырос спрос на кулоны с волчьей мордой.       Гонец кивнул, мол, правда. Геральт только сейчас сломал печать на свитке и бегло пробежался по тексту на пергаменте.       — Не знал, что у Лютика всё так скверно. И на каком своём идиотизме он погорел в этот раз? Уж не подали ли на певуна в суд за похищение чьей-то невинности?       — Нет, милсдарь. За подобное ещё статью не назначили. По крайней мере, в Империи.       Геральт лишь фыркнул. Ему почему-то вспомнился его первый день во Флотзаме.       — Насколько мне известно, — продолжал посыльный, — виконт де Леттенхоф проворовался, давая уроки музицирования дочери Дамьена де ла Тура.       — Что???       — Вот и я был крайне изумлён, честное слово, — откинул официоз посыльный и вновь сел на скамейку. — Виконт, нет, Маэстро Лютик... Выпускник Оксенфуртской Академии, герой Севера, друг Императрицы... Ваш друг, если верить истории. И его балладам... И тут обворовать крошку Элеонору... Милейшее дитя, не девочка — ангелочек. Всего восемь лет... Вот чего этому Маэстро не хватало???       Геральт про себя задавал тот же вопрос, слушая клерка. И изучал гостя.       "Видимо, он всё же не из дворцовых. А работает в Новиградской ратуше. Значит, именно туда Цири перенесла слушание. Умно, учитывая взбалмошный нрав княгини Анариетты, управительницы Туссента. Молодая императрица не стала оставлять родственнице дело на растерзание. Что ж, значит, шансы в суде у Лютика какие-никакие, но есть..."       —... Виконт, естественно, всё отрицает, — тем временем закончил повествование клерк.       — Так а что же, предположительно, стащил Лютик у девочки?       — Некоего Фуфура, — снизал плечами мужчина. — Что это или кто — у малышки добиться не удалось. Милсдарь Дамьен тоже пребывает в неведении и ответить затрудняется.       Геральт лишь хмыкнул. Похоже, клерк очнулся и опять включил официоз.       — В любом случае, требования милсдаря Дамьена просты: или возвращение украденного, или... словом, карьере Маэстро придёт конец.       — Его казнят?       — Да. Отрубят руки. Сами понимаете, для лютниста это конец. Да и писать свои творения он уже не сможет. Не говоря уже о мелких бытовых нуждах... Ну, вы понимаете?       Геральт понимал. И спешно пытался проанализировать услышанное, найти подвох. Ведь сколько раз такое уже случалось! Сколько раз использовали кого-то, чтобы задеть его. Хоть бы та же Коралл... В прошлый раз она удумала обвинить Геральта во взяточничестве и посадить его за решётку. И всё ради демонстрации своей власти в Кераке. Тогда она действовала через тех, кто выдавал ведьмаку заказы. А это были абсолютно посторонние люди, персоны эпизодические. Почему бы сейчас не выкинуть подобное, используя наивного Лютика? Этот оболтус давно прицепился к ведьмаку что тот репей. Цели лучше не сыскать! Весьма было на то похоже. Но что-то Геральта смущало.       Ведьмак перечитал письмо ещё раз. Глянул на печать. Оттиск принадлежал канцелярии Новиградского суда. Сообщение составлено сухо, без лишней информации.       "Надо свиток Йен показать. А ещё лучше поговорить прямо с Цири. Лютик, конечно, пройдоха тот ещё, но чтобы воровать — до такого он вряд ли опустится. Яблоки и булки на рынках не в счёт", — подумал Геральт. Вслух же поблагодарил посыльного и с письмом направился обратно в дом.       — Как интересно, — тоном жадной вороны прокомментировала письмо магичка. — Надо будет напроситься в состав группы этих проверяющих. Интересно, откуда наберут бедолаг? Риссберг, Аретуза, Бан Ард — или всех отовсюду и по чуть-чуть? Уже хочу посмотреть на процедуру проверки. Обещается то ещё представленьице...       — Йен... Не смешно же. Совершенно.       Она отложила свиток на стол, небрежно откинула непослушный локон со лба и взяла кубок.       — Ну почему же. Просто ты никогда этого не поймёшь, пока не окажешься на нужной стороне и в нужном расположении духа. На самом деле, я тебе скажу, присутствие магов на этом суде не столь необходимо, сколь желательно. Но кому это интересно? Хлеба и зрелищ! А это представление запомнится Новиграду надолго. В суде будет выступать сам Белый Волк.       Геральт лишь шумно выдохнул носом воздух и вышел на балкон. Йеннифэр отправилась следом, шурша юбкой.       — Ну посуди сам. Тебе-то да, не до веселья. Из тебя на показ сделают подопытного кролика. Магам из группы проверяющих я тоже не завидую: более-менее грамотный человек поймёт, что их присутствие на процессе — не более чем дорогостоящая фикция. А это сразу выставляет горемык шутами на радость толпе. Только представь: бедолаг оторвали от их экстрактов с вытяжками. Вытащили на свет божий из их башен и пещер. Да-да, вспомни того же Стрегобора. Думаешь, подобных затвощиков после событий в Нильфгаарде и Редании мало? И всё ради проверки легендарного мутанта. Который относительно недавно основательно пощекотал нервы замку Риссберг с его легендарнымии магистрами. А ещё раньше успел конкретно нагадить обеим магическим академиям.       Итог очевиден: хоть ты и записался в виноделы и туссентские вельможи, но ВСЕ маги Севера так или иначе тебя в некоей степени... недолюбливают. В силу хорошей памяти и долгих лет жизни. А теперь нескольким из них насильно придётся тебя визировать ради каприза кого-то из толстосумов Империи. Подобное обращение с мэтрами и выпускниками магических академий как минимум для последних унизительно. Отказаться нельзя: за осмотр точно недёшево заплатили, причём не лично магам-участникам. Так что на горе-группу вынужденно давят Бан Ард и Аретуза. В случае чего Риссберг в стороне тоже не останется. Почему? Этим заведениям экстренно необходимы значительные денежные вливания. Которые вращаются у большинства нынешних имперских приближённых ко двору. А значит, есть сторона...       — Говори уже — политическая. Йен, я не дурак. Мне плевать на магиков и выпускников. Я просто хочу понять, во что вляпался горлодрай. Вот хоть убей, но не верю я в кражу. Не Лютиком. Скажи, что такого может быть на свете, чего бы этот певун хотел, но не получил своими силами? Он — не бездарь, это известно во всех Северных королевствах...       — Бывших... — Мимоходом поправила Йеннифэр.       —... Ладно, БЫВШИХ Северных Королевствах. Включая Туссент. Особенно Туссент. Чем таким владела малолетняя дочь грозного де ла Тура, про что не знал её отец? Или что наш поэт возжелал, но не смог затребовать в качестве платы за уроки? Тем паче не у девочки он бы просил, а у Дамьена лично... Йен, не сходится.       Женщина лишь отпила из бокала. Лицо её по-прежнему не выражало никаких эмоций, а взгляд рассеянно блуждал по зелёным линиям на холмах. Геральт бы залюбовался этим профилем, как зачастую случалось. Но в голове его табунами носились другие мысли.       — Да уж, Туссент — то ещё тихое болото. То друиды, то высшие вампиры... Теперь это... Дамьен же до сих пор щит княгини Анариетты, что ж там у него за диковинка такая прямо в поместье завелась? Чем таким немыслимым владел этот ребёнок?..       Магичка всё же оторвалась от пейзажа и неспешно повернулась к ведьмаку.       — Знаешь, Геральт, ты порой невыносим. Особенно когда пытаешься разбить себе лоб об очевидное. Тебе нужен ответ от девочки — так езжай к ней и спроси.       — Суд через пять дней. Даже если выеду из Корво Бьянко сию минуту, у де ла Тура буду только завтра. Прибавь это к тому, что в Новиград я направлюсь прямиком из дома Дамьена — в суд к сроку в любом случае не поспею. Так что...       Женщина улыбнулась.       Из-за её улыбки обычно другие мужчины совершали крайне необдуманные, порой опрометчивые и глупые поступки. Ради её улыбки эти глупости были ещё более опрометчивы и безрассудны. Но Геральт эту улыбку знал. И она не сулила ничего хорошего.       — Йен... может, не надо? Давай попробуем проще... У тебя же в подвале стоит чудный мегаскоп. Золтан на днях камни как раз отшлифовал...       — Геральт, не будь ребёнком. Ты знаешь: так быстрее.       — Йен...       — Я тебя тоже люблю, милый. Увидимся.       Она грациозно взмахнула рукой, и за спиной ведьмака засверкала дыра портала. Воздух наэлектризовался и наполнился треском искорок. Ведьмак неосознанно сделал полшага в комнату. Увидев это, Йеннифэр быстро оказалась подле мужчины, вплотную приблизилась к нему и потянулась за поцелуем. Он хотел ответить — но не довелось. Холёная ручка с благородной бледной кожей и тонкими пальцами лишь чуточку толкнула его в массивную грудь. Но этого хватило, чтобы ведьмак потерял равновесие и провалился в магическую воронку портала, которые ненавидел больше всего на свете.       Вывалился ругающийся Геральт в стог. Быстрый осмотр местности сообщал, что ведьмак оказался в конном дворе поместья де ла Туров. Мальчишка с вилами, ворочавший сено, оторопело таращился на незваного гостя и беззвучно то открывал, то закрывал рот, подобно рыбе на песчаном берегу. О грозном оружии народного ополчения в своих руках он забыл напрочь.       — Хозяин где? — Прохрипел ведьмак, откашлявшись. Парень перестал изображать задыхающегося пескаря и вспомнил про вилы. Геральт съезжать на землю передумал. Йеннифэр до сих пор пыталась убрать у него шрамы от трёх неглубоких дыр на груди. А тот погром в Ривии они оба по сей день тактично предпочитают не вспоминать.       Пробурчав что-то, поминающее мать некоего паршивого пса, Геральт сложил пальцы в Аксий. Так он обычно успокаивал свою лошадь после драк на большаке. А ещё тех резких неумных элементов общества, что от природы были лишены чувства собственной сохранности и пачками наскакивали на ведьмачи кулаки. Или клинок.       На паренька нехитрая магия подействовала ожидаемо: вилы конюх опустил. Геральт съехал таки со стога и принялся выбирать солому из волос и одежды.       — Так где милсдарь Дамьен?       — Они это... У себя в покоях... После прогулки отдыхают...       — Ага. Отдыхают, значит... Ну, спасибо. Я пойду, да? — И не дожидаясь ответа конюха, незваный гость с соломой в волосах отправился в дом.       — Ба, какие люди пожаловали! Геральт! Заходи, прошу, присаживайся. Святой Лебеда, это ж с какого сеновала ты свалился?       Могучий рыцарь несколько смутил Геральта. Ведьмак привык видеть вояку исключительно в доспехах и даже предположить не мог, что де ла Тур расстаётся с ними дома. Однако сейчас усатый великан сидел пред гостем в камзоле дорогой парчи, расстёгнутом на груди и выдающим наружу простую домотканную белую рубаху. Золотые нити в ткани горели на солнце, пронизавшем большой рабочий кабинет, так что внешне великан был словно окутан ореолом славы и величия. Отчего казался ещё массивнее.       — Приветствую, Дамьен. Давно не виделись. И я не совсем человек, если ты не забыл. А ещё не вини конюхов за двор в соломе: меня неудачно толкнули в портал.       Двое друзей пожали друг другу руки. В дверях мелькнула голова лакея. Дамьен приказал нести вино и сыр. Голова тот час исчезла.       — Ой, я тебя прошу, давай без этих соплей и патетики. В таких как ты и Регис больше человечности, чем во всех придворных родах бывших Северных Королевств, вместе взятых. Кстати, как там клыкастый цирюльник?       — Понятия не имею. О нём и до этого вестей было — кот наплакал. А после инцидента с Детлафом... Сам понимаешь, вампиры не те существа, что будут по городу ходить со свитой из горнистов.       Дамьен понимающе закивал головой.       — Так-то оно да. Но вот Региса лично я был бы рад видеть. Если не глядеть на детали, с него такой кровосос, как с тебя — винодел. Да и с людьми он умел найти общий язык при необходимости... Может, и с Норой моей помог бы... Ну, нет так нет. Ладно. И вообще. Веришь или нет, но вовремя ты ко мне в солому свалился. Я уже слать по твою душу гонца в Корво Бьянко хотел.       — И за чем хорошим я тебе сдался?       Вояка устало развалился в кресле и поскрёб лысую макушку. Вошёл слуга с подносом. На нём красовалось серебряное блюдо с сыром, ветчиной и хлебом. Мальчонка следом осторожно нёс пузатую бутыль в пеньковой обмотке. Бутыль была большой, тёмной и увесистой.       — Да за тем же самым, Геральт. Дочка моя покоя не даёт. Бойкот устроила, мелкая... Есть отказывается, в комнате заперлась и ревёт всё время. И всё из-за этого Фуфура, эк его разбери. Что это за чуда-юда — я знать не знаю. Но вряд ли опасная. Будь это ослизг там, мантикора какая или ещё какое горе — ты бы уже знал точно. Причём первый.       Ведьмак молча кивнул.       Последнее время ему и правда редко попадались заказы на монстров опаснее гуля или утопца. И те были всё дальше и дальше к внешним границам Туссента. Всю гадость в округе у поместья он давно вывел, сам по себе Туссент был довольно спокойный и относительно благополучный... Если что и попадалось эдакого, так это буйный призрак чьего-то усопшего предка, по чём зря костерящий живых на чердаке родового имения.       Так что Дамьен был прав. Однако, безобидных тварей в "Монструме..." тоже хватало. Геральт об этом помнил точно, хотя само содержание раздела в голове мгновенно не всплывало. Весемир на них не заострялся, во время охоты эти реликты вели себя тихо. Как в принципе, и всегда. Так что само по себе редкость, что Элеонора завела дружбу с одним из них. А дети — они жуть какие странные. Вот полюбился им, например, детёныш хирикка — и хоть ты что тут сделай!       — Ну, допустим, твоя Элеонора вместо кошки действительно завела питомца... несколько необычного, но неопасного. Она хоть приблизительно намекала, что это за зверушка?       — Геральт, — вздохнул де ла Тур. После чего встал, подошёл к небольшому столу меж стрельчатых окон и налил из пузатого кувшина два кубка вина, себе и гостю. — Я знаю не больше, чем уже рассказал тебе и приставу. У моей дочурки пропал любимый питомец по имени Фуфур. И исчез он в тот самый день, как отсюда отбыл твой друг Лютик. Я сопоставил два и два — и приказал задержать барда. Вдруг при нём случайно окажется этот загадочный зверь? Если дочка его умудрялась прятать, значит это что-то явно маленькое. Могла эта мелочь забраться трубадуру в карман куртки? Почему и нет. Или... в сумки с вещами? Легко. Лютик вскочил на коня — и был себе таков, а мне теперь расхлёбывать девчачьи сопли. Думал, мои ребята его где-то на постоялом дворе задержали бы, обыскали, результат доложили бы мне. Нашёлся бы треклятый Фуфур — его бы по-тихому забрали у барда и привезли сюда. Лютика бы отпустили. Не нашёлся бы зверёк — барда бы отпустили с моим письменным извинением и объяснением что к чему.       — И что же пошло не так? — Спросил ведьмак, неотрывно читая текст того самого извинения, которое тут же получил из рук Дамьена. Тот, оказывается, снабдил такими письмами несколько групп, разосланных по княжеству на поиски трубадура.       — Его нашли в посёлке за Яругой, южнее Каэр Мырквида. И он направлялся в Растбург.       Да уж, это многое объясняло. Лютика поймали на территории бывшей Ривии. А это уже земли Империи. Местные приставы не стали разбираться в деталях. А парни Дамьена говорили неразборчиво и заикаясь. Поэтому теперь Маэстро Лютик в новиградской тюрьме читает сонеты шантрапе на нарах по соседству.       — Так. Ситуацию в целом я понял. Не понял только одно: на кой тебе я?       — Ну, я не рассчитывал, что магичка выкинет тебя ко мне в конюшню. Если бы ты ехал трактом, то на въезде в поместье де ла Туров получил заказ. А суть его проста: узнать что такое Фуфур и притащить это моей дочке. Я отзову иск и, так уж и быть, отсыплю тебе полагающийся кошель. Так как, по рукам? Чем быстрей возьмёшься, тем скорее Лютик избежит топора.       — А чтоб тебя, де ла Тур... Ладно. Тогда я как ведьмак прошу отвести меня к Элеоноре.       Когда Геральт тихонько зашёл в комнату девочки, то почувствовал себя неуютно. Вместо бедлама из игрушек, подушек, столиков и табуреток он попал в аккуратно убранную просторную комнату. Не так он представлял себе детскую маленькой девочки. Присутствие няни выдавал большой станок с незаконченным гобеленом. Работа была весьма искусной. Незаконченный рисунок изображал урок музицирования, что Лютик давал девочке.       Геральт вспомнил Цириллу. Впервые он увидел её бегающей во дворе с мальчишками и играющей в кости. Да и после она тысячу раз показала себя той ещё егозой. Юная Элеонора де ла Тур, напротив, явно имела наклонности истиной барышни. Вместо кукол с игрушками она предпочитала угольки, карандаши и краски. У окна стоял невысокий стул. Рядом располагался столик с бумагой, разноцветными баночками и стаканчиками под цветные восковые палочки и грифели. На подоконнике стояла банка с кистями.       Куклы тоже в комнате были, причём дорогие, с белыми фарфоровыми личиками-масками, в модных платьях. Но вряд ли с ними кто-то играл. Одна из них, похоже, сделана была в полный рост девочки и являла собой полную копию юной хозяйки. Кукла сидела на низком карле возле большого сундука и немигающим взглядом рисованных глаз смотрела в стену.       Рядом с кроватью, большой, с балдахином и резными столбиками, на тумбочке тоже стояла кукла, скорее всего заводная. Хотя вблизи Геральт обнаружил, что ошибся: это оказалась обычная статуэтка. Высотой не длиннее его ножа за голенищем сапога, молочно-белая балерина застыла в позе грациозной, но, казалось, немыслимой в условиях гравитации. Она будто летела, порхая лёгким прозрачным платьицем, усыпанным разноцветными камушками по корсету. Геральт подошёл поближе, взглянул на статуэтку. Она была целиком из нефрита. Платьице же искусно вырезано из цельной друзы горного хрусталя, в которую инкрустировали мелкие сапфиры, рубины, изумруды и другие менее благородные цветные точки камней. Фигурка стоила целое состояние и была не иначе, чем подарком. Скорее всего, от крёстной. На ум ведьмаку пришла только одна особа, способная на такие щедрости: княгиня Анариетта.       На кровати рядом сидело очаровательное юное создание с длинными локонами цвета пшеницы, огромными голубыми, как небо, глазами и личиком, с которых художники списывают образы ангелочков. В целом же девочка сама напоминала куклу, если бы постоянно не шмыгала носом. Глаза покраснели, а ангельское личико из-за слёз имело припухлый вид. Одета Элеонора была в дорогое платье с пышными юбками, шитыми на манер хризантемы голубого цвета, в тон глазам. Один из "лепестков" был беспощадно смят, вокруг по пледу валялись скомканные носовые платочки.       "Девочка явно копия матери. От самого Дамьена в ней, почитай, лишь цвет волос. И то судя по усам папы. Вот только даю голову на отсечение, что мать её была полуэльфка. Причем, эльфьего в материнской внешности было больше, чем людского. Если, взрослея, девочка будет становиться "мамыной копией"... Да в условиях нелюбви Нильфгаарда и Севера к эльфам... В общем, бедолага де ла Тур. Хлебнет старый вояка с дочуркой..." — подумал ведьмак и пошёл от тумбочки к окну. Сейчас оно было открыто настежь, а длинная лёгкая штора знаменем трепетала на ветру.       Геральт выглянул в окно. Детская находилась на втором этаже. Довольно высоко от земли, и штора подняться либо спуститься извне вору не поможет. Так что стороннее вторжение в комнату отпадает, если только вор или сам Фуфур не умеют мастерски лазать по стенам. В чём Геральт сильно сомневался.       — Девочка моя, познакомься, это папин друг, Геральт, — присев на корточки у кровати, Дамьен де ла Тур напоминал немалых размеров холм. При этом голос у капитана был на удивление мягкий, почти баюкающий. — Помнишь, я тебе о нём рассказывал?       Девочка закивала золотой головкой и громко шмыгнула носом. "Интересно, что же вояка ей обо мне нарассказывал?" — Криво усмехнулся монстробой и внимательнее присмотрелся к подушке. Она лежала на высокой тумбочке у окна, рядом с тяжёлым подсвечником. И уж слишком сильно походила на гнездо для небольшого пушистого зверька. Проведя по поверхности перчаткой, Геральт собрал маленький комочек пуха из подшёрстка зверушки. Пух был белый.       — Капитан, у тебя в поместье коты есть?       Отец с дочкой уставились на говорящего. Тот показал скатанный комочек.       — Меня интересуют коты. Особенно белые.       — Ну, коты-то есть. По самому поместью шляются несколько. Ещё во дворе есть пара-тройка. Но чтобы белые... — Поскрёб лысую макушку капитан. — Это ты лучше у челяди спроси. Я за таким не слежу.       — Папа, это не котика. Это подуфеська Фуфура. — прошепелявила девочка. "Р" она выговаривала отлично. А вот с шипящими выходил конфуз — спереди не хватало недавно выпавшего зуба.       — А твой Фуфур — разве не котик, солнышко? — Нежно промурлыкал капитан гвардии Туссента.       — Нет, — захныкала Элеонора. — Не котик. Совсем не котик, — и опять разревелась.       Геральт не мог не заметить, что грозный капитан в целом выглядел уставшим и разбитым. Но как отец перед ребёнком виду не подавал: бережно взял на руки и стал прохаживаться с малышкой по комнате. Та обхватила отца за шею ручонками, уткнулась личиком в плечо его камзола и тихо всхлипывала. Де ла Тур же покачивал её на руке, будто младенца, и успокаивал, поглаживая по спине.       — Кхм, Дамьен, прости, конечно, но может ты как-то деликатно спросишь у малышки, как выглядел её зверёк? Она у тебя, смотрю, художница. Может, девочка его рисовала и поделится одним из... портретов? Это значительно облегчит поиск.       Не дожидаясь отцового вопроса, Элеонора оторвала заплаканное лицо от камзола и молча ткнула ручкой в сторону подушки, той самой. В этот момент в комнату зашла няня и поспешно забрала ребёнка у де ла Тура.       — Она там свои рисунки прячет, — кратко сообщила девушка и унесла девочку на кухню. Там малышку ждали горячее молоко и пирог с вишнями.       Как только за дамами закрылась дверь, мужчины накинулись на тайник, словно любопытные дети.       — Мать честная... Экая-то страховидла. Хоть и маленькая... Геральт, ты на глазищи-то его глянь, а? Красные, как у демона какого...       — Ради всего... Дамьен, эк тебя... Это ж альбинос.       — Кроль, ага. Альбинос. С красными зенками...       — Я тебя прошу, ты что, беляков никогда не видел? Капитан, ты что, серьёзно? Ну ты даёшь! Они все с такими глазами. Природа такая.       — Ладно. А рога у этого кроля — тоже нормальная природа? А ещё крылья. А, ведьмак? Это для альбиносов нормально?       — Не рога, капитан. Рожки... И крылышки ещё... — Уже не так убеждённо прокомментировал рисунок монстробой. Для пущей уверенности даже рисунок пальцем поскрёб. Вдруг какая соринка прилипла.       Но нет, с листа на мужчин сыскоса взирал белоснежный комочек с крохотным куцым хвостиком, розовым носом, красными точечками блестящих глазок и длинными ушками. Из-под них и торчали маленькие таинственные отростки, похожие на рожки молодого оленя. А на спинке по бокам на шерсти лежали крохотные крылышки в пуху с маленькими белыми пёрышками.       Сам зверёк имел как для монстра размеры более, чем скромные: на ладони отца Элеоноры он мог бы поместиться дважды. Подушка же и вовсе была для зверёныша чем-то вроде мягкой площади в центре города. Если верить размерам на рисунке достоверно.       — Совсем кроха... — Вырвалось у Геральта в раздумьях, пока он крутил в руках лист. — Крохотный монстрик...       — И что же это за монстрик такой?       Ведьмак поднял глаза вверх. Капитан гвардии княжества Туссент в упор смотрел на него и ждал ответа. Который Геральт дать не мог.       Уже выходя во двор, Геральт спешно пытался сообразить, что делать дальше. Сейчас ему нужна была Йеннифэр с её магией. И портал. Хоть он их и ненавидит. Но ему нужно было срочно попасть в Новиград. И в Каэр Морхен. И, возможно, в тот посёлок у конопляных полей, где он познакомился с сильваном Торкве. Но в самом начале — в Новиград, в судебную канцелярию. И потом в тюрьму.       — Интересно, сколько лошадей ты готов загнать, несясь на встречу с Лютиком? Да, кстати, это тебе. За неимением конкуренции, полагаю.       Именно так магичка встретила Геральта, сидя у фонтана во дворе поместья де ла Туров. Фонтан изображал мраморного геральдического льва, стоящего на задних лапах в центре мраморной чаши. В передних же он держал щит княжеской гвардии. Всё это омывалось водой, журчащей из верхней кромки щитового треугольника и густой гривы зверя. Конструкция в целом выглядела для внешнего ансамбля двора слишком вычурно. На его фоне поместье требовало полной реконструкции, причём до состояния приличного замка.       Женщина, демонстративно отвернувшись и не глядя на подошедшего, протянула последнему свиток. Он был потрёпанный и уже слегка выгорел на солнце. Геральт тут же его развернул: это был тот самый заказ, с ворот на въезде. Даже след от гвоздя имелся.       — Мне нужно в Новиград...       — Так я и подумала. И знаю, что ты сейчас скажешь. Вот только я — не твой личный транспорт. Мне самой сейчас нужно быть в Риссберге. Поэтому вот тебе подарочек. Смотри, не потеряй.       С этими словами магичка плавным движением руки вынула из воздуха серебряный перстень. В толстую металлическую ветку, образующую дужку кольца, был грубо инкрустирован немалый и лишь слегка обработанный александрит.       — В идеале, конечно, это должен быть обруч. Или венец. Но я же тебя знаю, ты сразу начнёшь возмущаться. Поэтому одевай побрякушку и старайся попадать только в знакомые тебе места. Иначе за последствия я не отвечаю. И следи за камнем. Станет чёрным — советую под рукой держать лошадь. Или мула на крайний случай. Очень пригодится.       Геральт шумно вздохнул. Женщина в нежной белой блузке с изящно обшитым воротом и корсетом, что плавно переходил в обтягивающие штаны цвета мокрого мрамора, вертикально подняла столб воды из чаши фонтана и играючи превратила его в льдину. После чего принялась вглядываться в "наскоро состряпанное" зеркало и поправлять волосы. Геральт сложил лист с заказом вчетверо и сунул за пазуху. Слуга принёс дорожный плащ, слишком узкий для мужских плеч. Геральт забрал его у лакея и стал ждать. Тем временем Йеннифэр поправила бархатку с извечной обсидиановой звездой и оставила буйные локоны в покое. Мгновенно растаявшее "зеркало" с шумным плеском упало обратно в чашу.       — Ладно, теперь мне пора. Поздороваюсь с парой старых знакомых, посещу ярмарку... Там же её ещё проводят?       — Йен... Не издевайся.       Она в ответ выдала очаровательнейшую из своих улыбок. Позволила одеть на свои плечи принесённую накидку.       — Не скучай без меня, ладно?       В следующее мгновение на месте черноволосой магички в воздухе рассыпался снопик искр. Геральт огляделся вокруг и, поминая ёршью некую медь, попытался в деталях вспомнить центральную площадь Новиграда.