Victoria's secret

      Я в сотый раз перебирала складки нежно-жемчужного платья, разглаживая любую замеченную мной складку. Платье плавно облегало мою талию и нежно, словно пытаясь не касаться моих ног, ниспадало эфемерным кружевом. Шлейфы, летящие по воздуху, заплетались в моих розовых крыльях.        Платье было красивое, но не вычурное. Какое платье, такая и свадьба.

      Ненастоящее.

      Я обошла комнату уже в какой-то-численный раз, сбиваясь со счёту. Часы тикали, а время остановилось. Заламывая пальцы, я подходила к зеркалу, но тут же разворачивалась, обходя комнату по кругу. Возможно, именно этот день может соперничать с тем-самым-днём, который я вычеркнула из календаря. С самого утра меня мучил токсикоз, даже с полностью пустым желудком ребёнок находил, от чего меня можно освободить. Я машинально погладила плоский живот, замерев от снова настигшего меня воспоминания. Я наложила заклинание, чтобы мой живот на время перестал быть виден. Даже я не могла увидеть его.       Никто не должен узнать о моём положении. Если кто-то что-то заподозрит, то нам не жить. И это вовсе не преувеличение. Конечно, все были, мягко говоря, в шоке, когда узнали о нашей с Аароном свадьбе. Учитель женится на собственной ученице. Это настоящий скандал. И дело тут не только в этом. Я Непризнанная, а он — демон. Что может быть ещё хуже?       Сначала и правда заподозрили меня в беременности, но, предъявив серафиму Кроули наши с Аароном воспоминания, мы смогли доказать, что самого нарушения правила не было. Никто из них не смог противостоять нашему решению, но и «за» они не были. Но мне всё равно на их неудовольствия. Теперь я буду делать лишь то, что сама захочу.       Я не видела Аарона уже три дня. В последний раз мы виделись на признании у Кроули, предоставляя наши воспоминания. В тот момент я заставляла себя улыбаться, пока слёзы скребли мой голос. В ту минуту я пообещала себе, что это будет последний раз, когда я прогибаюсь под кем-то. Или под чем-то. Больше такого не будет. Вернулось то старое тошнотворное чувство — я всегда была другой. Каждый миг.       После этого Аарон улетел к себе домой готовиться к свадьбе. Я тоже хотела полететь вместе с ним, но оказывается, тут есть правила, что девушке нельзя жить в одном доме со своим мужем. Бред полный. Да и Аарон сам не знал об этом. Но тут и дурак поймёт, что крылатые всевозможными способами пытаются не дать случиться этому союзу. Думают, что я могу ещё передумать. Знали бы они, что я и не думала этого делать. Что думать мне надо было раньше. Но это секрет, мой секрет.       И пока меня поселили в комнату Аарона, где я могла почувствовать себя как дома. По их словам. Но нет, с настоящим домом Аарона эта берлога не сравнится. Но через пару часов я снова увижу его, только не на уроке, не в кабинете, не в коридоре, а под венцом.       Тошнота подступила к горлу. Я глубоко вдохнула и выдохнула через рот. Нет, сегодня я должна улыбаться и не бегать к туалету каждые пять минут. Мы с Аароном продумали всё до мелочей. Продумали, как я буду пить, а точнее незаметно нальём мне за место Глифта местный сок, и как я буду играть по уши влюблённую дуру. Но это не самое сложное. Сложно будет во время клятвы. Но я выдержу. Я обязана.       В дверь постучались. Тихий короткий стук, но сколько в нём чувств. Я, заломив пальцы на руках, подошла к двери и, медля, нажала на дверную ручку. Дверь с тихим скрипом открылась. Мими, кривя улыбкой, смотрела на меня, стуча ногтями по дверному косяку.       — Неужели это правда, и моя подруга охмурила самого заледеневшего девственника ада? — Мими ринулась ко мне с объятиями. Она обжигала мою шею горячим дыханием и пальцами сжимала мои плечи. Я закрыла глаза, готовая зарыдать. В эту минуту я поняла слишком ярко, слишком громко и невыносимо чувствительно как я одинока.       — Я скучала…       Я прижалась к Мими ещё ближе, цепляясь за неё, как за соломинку в одиноком океане. Не закрывая дверь, не чувствуя дуновения ветра из открытого окна, мы стояли в объятиях друг друга, не решаясь расстаться.       — Прости, прости меня. — Мими отошла от меня, и моя кожа сразу же покрылась дрожью. — Я не должна была приходить к тебе, словно ничего не изменилось.       — Не стоит. Давай сделаем вид, что ничего не изменилось. — я улыбнулась, отходя к открытому окну. Мои глаза защипали слёзы, а ветер был слишком горячим, чтобы охладить их. — Сегодня такая хорошая погода. Почему бы нам не радоваться сегодняшнему празднику?       Мими подошла ко мне, наблюдая за пейзажем из окна. От неё пахло карамелью и огнём. Красное вельветовое платье волнами скользило по её фигуре, отливая красным вином при каждом шаге. Я с восхищением наблюдала за грацией дьяволицы и невольно заметила, как она похудела. Кожа девушки побледнела, словно не видела солнца несколько лет. Губы потрескались, а глаза поблекли. Мими выглядела изнуренной и сонной. Я провела ладонью по её чёрным, как неизбежность, волосам, закручивая концы.       — И когда вы успели решиться на это? Говорят, вы даже правило не нарушили. — Мими отстранилась от меня, но моя рука так и продолжила висеть в воздухе ещё несколько мгновений.       — Не знаю, наверное, как несколько дней. — я пожала плечами, словно это имело хоть какой-то смысл. Мими раскрыла глаза, но ничего говорить не стала. И правильно, она всё равно не поймёт. — А нарушить мы просто не успели.       — Это либо ужасная любовь, либо весёлое безумие. — Мими засмеялась, а я так и не смогла найти смешное в её словах. Это и правда было безумием. Ужасным безумием.       — Наверное, это всё вместе, — я снова начала разглаживать складки на платье, прикусывая губу.       — В любом случае, поздравляю тебя. Надеюсь, ты будешь с ним счастлива. Брак как никак здесь серьёзная вещь, если ты не забыла. — Мими подмигнула мне, но я так и не поняла, к чему она это.       — Как же такое можно забыть. — я отошла от окна и с уставшим голосом спросила подругу. — А зачем ты вообще пришла? Почему ты не в Аду?       Мими слегка закатила глаза и посмотрела на меня так, словно я самый глупый ребёнок, который не знает ни одного хорошего слова.       — Я пришла, чтобы проводить тебя в Ад. По-моему, это у вас на Земле называется «подруга невесты», — я улыбнулась, кивая. Нет, это немного не так, но объяснять я ничего не хотела. Тошнота снова подступила к горлу, стирая улыбку с моих губ. Только не сейчас.       — Хорошо, — на выдохе прошептала я. — Тогда пойдём. Нас уже наверное заждались.       — С тобой всё хорошо? Ты побледнела. — Мими испуганно посмотрела на меня, поднося ладонь к моему лбу. Я инстинктивно отошла назад, кладя ладонь на живот.       — Всё хорошо, просто переволновалась. — я убрала дрожащие похолодевшие руки с живота, и с натянутой улыбкой пошла к выходу. Интересно, а после свадьбы я буду жить здесь с Аароном или всё так же с Мими?       — Хорошо, — Мими неуверенно посмотрела на меня, но противиться не стала.       Мы вышли из спальни моего будущего мужа и направились в Преисподнюю. С дрожащими пальцами и мягкими ногами я плелась за Мими, вечно спотыкаясь о подол платья. Тошнота не отпускала меня, но я лишь натягивала улыбку ещё шире, бледня на глазах. Нет, даже Мими нельзя говорить об этом.       Мими всю дорогу оборачивалась на меня, но молчала. Видимо, ей тоже не хотелось начинать разговор. Мы отдалились, и никакие объятия здесь не помогут. Я искусала все губы от волнения. Я не знала, отчего меня тошнит. Но в этом точно нет вины в моей беременности. Наверное, в этом была вина дома Виллари, в котором горел свет сквозь засохшую лозу. В этом была вина запаха роз и свеч, доносившегося из того самого дома. Всё было виной: время, беременность, дом, запах. Я.

***

      Аарон       Всё было готово. Виллари носилась по всему дворцу, разнося за собой шлейфом стук каблуков. Я постарался, чтобы к нам пришло как можно меньше гостей. Нет смысла устраивать спектакль, когда не умеешь играть.       Но даже это не успокаивает мою мать. Она хочет, чтобы всё сияло, чтобы всё было идеально, правдоподобно. Её сын женится, хоть и не по-настоящему.       Утром я нарушил все свои привычки и первым делом пошёл в ванную побриться. С появлением Вики я стал это делать запредельно часто. Хоть в этом и не было необходимости, я начисто выбрил свою заброшенную щетину. Когда я узнал, что Фэй мертва, я побрился. Это было моим спасением. И я старался им не злоупотреблять.       Я в который раз обошёл главный зал, украшенный тоннами орхидей различных цветов и видов. Вики всегда заплетала себе цветок орхидеи за ухо. И каждый день это был новый, не похожий на прежний. Я помнил практически каждый, и это пугает.       — И почему ты стоишь? — Виллари подошла ко мне, сверкая недовольным взглядом, — кольца у тебя?       Они были в нагрудном кармане пиджака, но я всё равно хлопнул по нему, успокаивая не то Виллари, не то себя.       — У меня.       Словно и, не услышав, она пронеслась мимо меня, задевая в который раз вазу со свежими орхидеями.       — Чёртовы цветы, — прошипев себе под нос, мама пошла дальше, проверяя всяческие пустяки, на которые всем всё равно.       Я подошёл к вазе и поправил скатерть под ней. Вики должна была вот-вот прийти, а я не знаю, как мне посмотреть ей в глаза. За эти три дня я ощутил весь спектр эмоций, который может испытать лишь самый отважный и обречённый человек на всём свете.       — Сэр, — я не заметил, как сзади подошёл один из служащих дома. Старый, повидавший в своей жизни многое, чёрт едва не рассыпался, хромая по твёрдой земле. Я резко развернулся к нему, не ожидая его слов. — Ваша невеста уже здесь.       Кивнув старику, я вышел из зала, ещё раз посмотрев на вазу. Вики пришла, и этот заветный мной час стал ещё реальней. Признаться, все эти дни, а последние часы в особенности, меня не покидал страх, что Вики могла отказаться от этой затеи. Но она здесь. Она согласна.       Мими должна была привезти Вики в мою спальню, и по шлейфу энергии это так. Я остановился напротив двери, слушая мысли девушек. Но они молчали. Не выдержав, я постучался и, не став ждать приглашения, вошёл. Мими стояла ко мне спиной, развернувшись головой на меня, а Вики сидела на моей кровати, не отрывая взгляда от окна. Я хотел закрыть за собой дверь, но Мими быстро подошла ко мне, выходя из комнаты.       — Не буду вам мешать.       Я признательно ей улыбнулся, если дрогнувшие уголки губ можно назвать улыбкой. Дверь закрылась, а я всё также продолжал держаться за ручку, словно желал уйти в любой момент. Вики игралась с моей простыней, сминая её в своих пальцах. Белое платье успело немного помяться, а натуральные локоны успели осесть. Её лицо покрылось свежим розовым блеском отражая лучи солнца. Светлые волосы струились водопадом вниз, касаясь концами обнажённую спину и ткань простыни. Она робко мяла постель в своих пальцах, словно пыталась ущипнуть её, оторвать кусочек. Я не мог оторвать свой взгляд от ее искусанных пухлых розовых губ, не мог перестать смотреть на её сосредоточенный профиль, смотрящий в самую даль окна. Она была счастьем, которое обходит меня стороной.       — Ты очень красивая. — это всё на что у меня хватило смелости.       — Спасибо. — Вики улыбнулась мне, и я понял, что она ни капельки меня не любит.       — Ты, правда, готова на это пойти? Ты не…       — Буду ли я жалеть? — она перебила меня, улыбаясь. Я хотел спросить не это, мне бы просто смелости не хватило на такие слова. — Не знаю. Через час посмотрим.        — Вики, — я подошёл к ней и сел на кровать. — Я не мазохист. Я не буду задавать вопрос, если не могу вынести ответ. Но ответить хотя бы себе — не будешь ли ты сожалеть об этом завтра? Обратного пути не будет.       Вики закрыла глаза, стирая улыбку с собственных губ. Я запретил себе читать её мысли, но шорохи и шептания в её голове так сладко звучали в моих мыслях, что мне пришлось сжать простынь в своих руках, чтобы выдержать эту щекотку.       Она убийственно молчала, кусая свои губы. Я так хотел взять её за подбородок и накричать, какая она бесчувственная и бессердечная, хотел сказать ей, чтобы она сказала мне «нет». Но я лишь сжал простынь сильнее, втыкаясь пальцами себе в ладонь. Вики заговорила так тихо, что только Бог услышит.       — Нам пора. — Вики встала с кровати, поправляя платье. Я наблюдал за каждым её вдохом, слыша в её словах «нет». Это должно было быть правильно, но почему мне от этого не легче?       — Да, пора.       Я встал вслед за ней, и мы молча вышли из комнаты, захлопнув за собой дверь.