Victoria's secret

      В самые первые, по-настоящему тёплые весенние дни, когда все нормальные люди уезжают за город, чтобы насладиться только-только наступившим теплом, встретиться с друзьями, провести с ними время, предаваясь под сияющим ночным небом ещё живым воспоминаниям, напротив обжигающего своим жаром костра ноги, я решила устроить столь неожиданную для себя и отца уборку на чердаке дома.       Старый захламлённый чердак, куда не мог протиснуться ни единый лучик света за последние пару лет, был набит доверху старыми коробками с забытыми Богом вещами, внушал мне что-то очень далекое, необузданное моим сознанием чувство, что так навязчиво щекотало у меня в груди. Поежившись то ли от тесноты комнаты, то ли от этого самого чувства, я сделала пару осторожных шагов к коробкам, вслушиваясь в тихий скрип старых половиц, проседавших подо мной. Нажав на выключатель, в темной комнате загорелась единственная лампочка, так одиноко висевшая над грудой пыльных коробок, наспех заклеенных скотчем. Но, несмотря на всю её скудность, она могла осветить собой небольшую комнатку, и на свет которой просыпались в своих тёмных уголках мотыльки. Увидев весь масштаб предстоящей работы, мне тут же захотелось слезть обратно вниз и забыть про этот чердак ещё на один год, но интерес узнать, что же кроется под многолетним слоем пыли и картона, не даёт мне свесить руки.       Аккуратно вытащив самую верхнюю коробку, на которой красовалась надпись чёрным маркером — «Лето 1995», я разрезала ножом скотч. Передо мной открылся самый что ни на есть настоящий тайник воспоминаний. Старые фотографии, которые полностью заполняли собой коробку, несли в себе не только навсегда застывшие счастливые лица людей, но и все те эмоции, что были вызваны в эти самые моменты, когда никто и не мог подумать, что какая-то девушка будет рассматривать эти фотографии спустя годы. Старые, выцветшие, в кое-каких местах порванные или потрескавшиеся в уголках фотографии поглощали меня полностью, отчего мне показалось, что я смогла услышать тот самый аромат летних луговых цветов, что держала в свои руках мама.       Увидев её счастливое лицо, у меня внутри что-то ударило. Я думала, что у нас дома не было ни единой её фотографии, и каждый раз, когда я спрашивала отца на счет них, он уныло отводил тему или попросту притворялся, что не помнит, где они. Но я нашла их в коробке с ничем не примечательной надписью — «Лето 1995»       Это было так странно… По моему телу словно прошлись иголками, не пропустив ни единого сантиметра моей кожи. Вспомнив о словах отца, мне стало не по себе. Я почувствовала себя обманутой. И в тоже время мне стало совестно. Я вторглась во что-то личное, сокровенное и потаённое, что было скрыто от меня все эти годы. Я не должна была этого находить.       Собрав все фотографии обратно и поставив коробку на место, я хотела уже уйти, боясь найти что-то ещё, как вдруг увидела в дальнем углу коробку, сильно выделявшуюся на фоне остальных. Мысли, что это и есть то, что мне не следует знать, заполнили меня до самых краёв, но я так и не смогла отвести своего взгляда от неё. Казалось, что в этой коробке было странно всё: от формы, до света, который падал на неё. Она была идеальной формы, словно на ней сейчас не стояла тяжёлая коробка, и будто не было того времени, которое должно было сделать картон более мягким и грязным.       Я приподняла коробку, что была над ней и, проведя второй рукой в сторону, я вытащила эту саму коробку, что выглядела совершенно новой. Подняв её, я поняла, что она практически ничего не весела. Осмотрев её со всех сторон, я не нашла ничего, что могло мне указать на её содержимое. И только аккуратная полоска скотча, так ровно наклеенная по шву, закрывала от меня очередную тайну. Разрезав скотч ножом, я с дрожащими то ли от нетерпения, то ли от страха пальцами, раскрыла края коробки.       Какова же была моя обида, смешанная с облегчением, когда внутри неё оказалось пусто. Всё ещё дрожащими пальцами я стала ощупывать края коробки, всё же надеясь найти хоть что-то. Я не могла понять, зачем отцу понадобилось хранить пустую коробку на и так переполненном чердаке, но больше того, я не понимала, почему эта коробка так сильно привлекла моё внимание.       Проведя пальцем по шву на дне коробки, я нащупала, что именно в этом месте было что-то не то. Осторожно подцепив выпирающий лист картона и с лёгкостью отодвинув его, я обнаружила второе дно, где лежал небольшой клочок бумаги, сложенный пополам. Не поверив своей находке, я осмотрела второе дно внимательней, не желая упустить что-нибудь ещё. Но там была только эта бумажка, словно сиявшая своей белизной по сравнению с жёлто-коричневым картоном.       Но как только мои пальцы стали подцеплять её, та, словно приклеенная, не отрывалась от дна коробки. Я стала отдирать её ногтём, но всё было тщетно. Не понимая, что происходит, я начала всё усерднее отдирать эту бумажку, но её будто не было. Неприятный скрип, от чего всё моё тело покрывалось неприятной дрожью, только сильнее разжигал во мне злость.       Боль в пальцах усиливалась, а я только сильнее царапала картон, пытаясь отодрать то, чего не было. Я почувствовала себя кошкой, что так усердно и глупо пыталась поймать солнечного зайчика, и, не понимая, что это всего лишь блик, продолжала сдирать кожу со своих пальцев. С глаз потекли слёзы, но, не обращая на них никого внимания, я всё так же царапала картон, на котором появились маленькие следы крови…

***

      — Ах-х…       Сухой кашель с силой проскрёб моё горло, отчего я не могла сделать вдох. В первые секунды я не могла понять, где я, и что происходит. В комнате царила ослепляющая темнота, что я не могла разглядеть собственные руки. Холодный пот покрыл росой разгорячённую кожу, что я так и чувствовала, как редкие капли стекают по моей груди вниз до самого живота.       Когда в моих ушах стих неприятный оглушающий звон, то его тут же перекрыл бешеный стук моего сердца. Только когда я смогла привыкнуть к темноте, я смогла снова вернуть контроль над неугомонным потоком своих мыслей. Это был всего лишь сон…       Поднявшись с постели и встав на ещё дрожащие ноги, я побрела в ванную, желая смыть с себя липкий пот, что словно покрыл всё моё тело солёной плёнкой. Тихо зайдя и закрыв за собой дверь, я села на край ванны и, взяв полотенце, включила кран. Намочив полотенце, я стала осторожно проводить им по своей коже, пытаясь избавиться от этого противного ощущения. Холодное полотенце приятно охлаждал горячую кожу, что пылала каждый раз, как только стоило мне подумать об этом.       Этот сон был вовсе не плодом моих фантазий, что уже наверняка вычерпали себя, нет, это было моё воспоминание, что утратило свои яркие цвета за всё моё прибытия здесь. Если бы не этот сон, то я бы никогда и не вспомнила об этом дне. Но сейчас я могу его видеть перед своими глазами, словно я никогда о нём и не забывала. Однако я не могу вспомнить тот момент, когда я нашла этот листочек. Каждая попытка вспомнить этот момент оборачивалась резко-острой болью в голове, отчего я чуть не упала на пол, но вовремя вцепившись за край ванны руками, я отбросила всякую попытку вспомнить этот момент.       Почему я не могу вспомнить содержимое этого листа? Что там может быть, раз мой мозг категорически отказывается вспоминать это? И почему мне это вообще приснилось? В последнее время происходит много вещей, на которые у меня нет ответа, и хуже того, я не знаю, где мне их искать. Я чувствую себя как в каком-то дешёвом ток-шоу, где я являюсь вечно глупо улыбающейся гостьей, что забыла слова, выданные ей заранее, а суфлёр ушёл на обед. И сидя на краю ванной, я готова была упасть в неё, разбив свою голову. Но это не выход, это тупик.       Спустившись на холодный кафель, я обхватила свои колени руками, пытаясь согреться. Но мысли роем продолжали жужжать в моей голове, лишая меня контроля над своей собственной головой. В груди стало так пусто, что захотелось плакать, реветь, лезть на стену, лишь бы не чувствовать это.       Руки сами по себе полезли к ложбинке, давя на неё, словно это хоть как-то могло помочь от противного скрёба где-то под рёбрами, а может и не там, я так и не смогла понять, где именно. Тихий недописк, так и сочившийся сквозь плотно сжатые зубы, пугал меня ещё больше, чем эта боль. Горло стало сжиматься, а воздух стал обжигающим, голова стала кружиться, но что-то здесь всё равно было не так…       Я ощущала это и раньше, но только никак не могла вспомнить, когда именно. Но самое странное здесь то, что я не чувствую панику. Я спокойна, если это можно так назвать. У меня нет мыслей бежать, нет мыслей страха, которые, я знаю, таятся во всех уголках моего сознания. Всё это было иллюзией.

«Я столько раз посылал тебе ведения, столько отдал своих сил, проникая в твои сны, но ты словно возвела стены, не пропуская меня».

      Словно в голове что-то щелкнуло, открыв занавесы над правдой. Как же я не подумала о Теренсе. Ну конечно… Самое главное скрыто на поверхности, а не на глубине океана. Но что он хочет показать мне? Что я должна была понять в этом воспоминании? Ну почему нельзя сказать прямо, зачем всё усложнять? Ну, эту фразу мне следовало сказать не только ему…       Спазм в груди стал незаметно притупляться, а воздух уже не был таким обжигающим. Сделав несколько глубоких вдохов, я встала с пола. Мир на секунду стал казаться мне ярче, но только на секунду. Мне стало страшно. Страшно от осознания того, какую власть имеет Теренс надо мной, раз он вот так может вмешиваться в моё сознание из своего Небытия. А что он может сделать ещё? Что может быть хуже открытого разума?       Вернувшись к себе в кровать и накрывшись одеялом с головой, я поняла, что этой ночью. И лежа под ещё не нагретым одеялом, я пыталась удержать в себе желание, чтобы не побежать прямо сейчас посреди ночи к Аарону. Теренс явно дал понять, что разгадку надо искать там, куда он вернул меня этой ночью. На чердаке моего некогда дома детства.

***

      — И как нам туда попасть незамеченными?       Перепрыгнув забор, Аарон стряхнул с рук пыль, осматривая дом. Как только наступил рассвет, я помчалась к нему и рассказала обо всём, Аарон сам предложил составить мне компанию. И уже через пару часов мы стоим напротив моего дома, думая, как нам попасть на чердак никем не сцапанными. Не знаю, что он наплёл Геральду, раз он смог отпустить нас на землю, но это явно не так важно.       — Можно попробовать зайти через кухню. — Аарон подставил мне руку, чтобы я опёрлась на неё, перепрыгивая через ограду. Стряхнув с одежды грязь, я посмотрела по сторонам, ища соседей. Но никого нет.       — Ну веди.       Переступив через клумбу гиацинтов, словно воры, мы рысью пошли к чёрной двери, вслушиваясь по сторонам. Никогда не могла подумать, что буду так вламываться к себе домой. Надеюсь, отец на работе.       — Стой, — Аарон посмотрел куда-то в кусты, явно что-то увидев в них.       — Что там? — Нет, я не испугалась, ведь что тут может быть опасного на земле? После Небес каждая земная живность кажется такой незначительной по сравнению с тем же морским драконом.       В кустах что-то зашелестело, а через мгновение из них вышел кот. Мне понадобилось время, чтобы вспомнить своего кота. Рыжий кот стряхнул со своей шерсти грязь, но это явно не помогло. Вытянувшись и зевнув, он посмотрел на нас равнодушным взглядом, словно это было совершенно нормально находить незнакомцев у нас во дворе. Без всякого стеснения он подошёл к нам, но стоило ему принюхаться к моим ногам, то кот отскочил назад шипя. Всё же узнал…       Аарон медленно подошёл к коту, но вместо того, чтобы шипеть и на него, он успокоился и, понюхав его протянутую руку, потёрся об неё. Я в замешательстве смотрела то на Аарона, то на кота, пытаясь разгадать его действия.       — Как его зовут? — Не смотря на меня, Аарон погладил кота, что тут же замурлыкал.       — Мармеладка. — Я осторожно подошла к Аарону, пытаясь не спугнуть кота.       — Мармеладка? Ну ладно. — Поднявшись с колен, Аарон тряхнул руками, тем самым напугал кота. — Пошли, у нас не так много времени.       Дверь, как можно было изначально подумать, была заперта, но к счастью, во мне ещё хватало сил открыть её, не ломая замок. Дверь со скрипом открылась. Осторожно, словно нас здесь может кто-то поджидать, мы прошли на кухню, чувствуя себя настоящими ворами.       — И где лестница? — Не говоря ни слова, я махнула рукой Аарону, показывая, чтобы он шёл за мной. Не знаю, почему, но мне хотелось издавать ни звука, хоть здесь никого и не было, кроме нас.       Поднявшись на второй этаж, я с трепетом стала вспоминать все те моменты, что связывали меня с этим местом. Точнее, всю мою жизнь. Это так странно, что даже спустя всё это время здесь ничего так и не изменилось. Во всех углах всё также стояли цветы, раскрашенное мной зеркало всё еще висело напротив спальни отца, а синие шторы всё также колыхались под тёплым ветерком. Но что-то было здесь не так, но что именно, я не знаю.       — А здесь уютно. — Аарон провёл рукой по картинам, что были когда-то моим домашним заданием в художественной школе. Боже, сколько же я выкинула своих рисунков, пока училась их писать…       — И это говорит мне демон, что живёт в особняке.       — Поправка: я там не живу. — Демон отошёл от картин и, посмотрев в сторону, спросил. — А что там?       Посмотрев на дверь, как внутри меня что-то зашевелилось.       — Это моя спальня. — Подойдя к двери, я дёрнула ручку, но та не поддалась. — И она заперта.       Раньше дверь всегда была открыта нараспашку. В детстве я боялась монстров, и чтобы мне было не так страшно по ночам, родители открывали мою дверь, чтобы свет с коридора не давал темноте завладеть моим воображением. И эта вещь стала моей привычкой. Но теперь дверь наглухо закрыта под замком. Видимо, отец не смог жить дальше с открытой дверью, раз вставил сюда замок.       — И я догадываюсь, где может быть ключ. — Аарон указал на дверь спальни отца, на что я тут же покачала головой.       — Это плохая идея. Да и зачем тебе туда? Поверь, там нет ничего сверхъестественного.       — Правда? А я думал найти там засохших лягушек и книгу чёрной магии.       — Шутка не засчитана.       Найдя свисающую с потолка верёвку, я дёрнула её на себя, открывая проход на чердак. Лестница с грохотом упала на пол.       — Чёрт… — Пнув её от злости, я посмотрела в темноту, пытаясь хоть что-то разглядеть там. Посмотрев на свои крылья, я поняла, что не смогу взлететь туда, а стула поблизости как назло не было.       — Давай подсажу. — Аарон встал передо мной, сложив руки. Поджав губы, я встала одной ногой ему на руки, и, подпрыгнув, взялась за края чердаке. Забравшись на чердак, я помогла демону залезть.       Включив свет, я посмотрела на коробки, что стали самыми что не наесть пылесборниками. Я поняла, что здесь было не так. Запах. Он изменился. Или это я просто никогда его раньше не слышала? Да, теперь этот дом точно перестал быть моим домом.       — И как выглядит эта коробка? — Аарон взял первую попавшеюся ему коробку и, посмотрев что в ней, поставил в сторону.       — Ну… она как обычная коробка, только другая… — Аарон посмотрел на меня поверх очков, явно не догоняя моих слов.       — А если подробнее?       — Она должна быть открыта. — Посмотрев в то место, где я вроде бы нашла её, стала вспоминать сон детальней. — Она чистая и лёгкая.       — Да, негусто. — Аарон проверил ещё пару коробок, но не найдя в них ничего интересного, убирал их в сторону. Работы много.       Я стала осматривать коробки одну за другой, не успевая стряхивать пыль с рук. Я пыталась вспомнить, куда могла поставить её ещё тогда, но сколько бы я не пыталась вспомнить, я всё более убеждалась, что этих воспоминаний у меня больше нет.       — Ты пойдёшь на свадьбу?       — А? — Словно проснувшись, я посмотрела на Аарона. Поняв, про что он имеет виду, я открыла было уже рот, дабы сказать «Нет», но передумала. А почему я не могу пойти, меня же пригласили? Подумаешь, что я немного питала к Люциферу чувства, но это же не повод не идти. — Да, конечно. Будет некрасиво, если я не приду.       — Ты в этом уверена? — Аарон помог мне вытащить тяжёлую коробку, которую мы сразу ставим в осмотренные.       — Да.       — Ладно, у тебя ещё есть время подумать. — Вытащив ещё две коробки, как демон снова не сдержался. — Помнишь, я говорил тебе, что на том ужине я подслушал мысли…       — И мой ответ всё также «нет» — Не дав договорить ему, я бросила коробку на пол, пробираясь всё дальше.       — Опять же, у тебя есть ещё время подумать. — Словно самому себе сказал он.       — Ага… — Я старалась сдерживать свою злость, но с каждой новой минутой, пока мы не могли найти эту чёртову коробку, я всё меньше и меньше могла сдерживать эмоции в себе. — Да где же она!?       — Не переживай, найдём мы её. Но если же нет, то спроси у этого чудика, что там. — Промолчав на его иронию, я кинула ещё одну коробку на пол, уже не волнуясь о шуме. — Ого.       Я резко развернулась к нему чуть не свалив гору из коробок. Но увидев, что эта не та коробка, я испытала настоящее желание ударить Аарона.       — Виктория Эллисон Уокер. — Аарон сел на пол, не боясь испачкать свои джинсы. Как только я услышала своё полное имя, я поняла, что он нашёл. Я думала, что отец спрятал все мои вещи в моей комнате, но как видимо, он засунул их сюда, подальше от глаз.       — Ты знаешь, что некрасиво рыться в чужих вещах. — Я попыталась забрать свой паспорт из его рук, но он явно превосходил меня в ловкости. — Отдай.       — У тебя, оказывается, день рождение через пару недель. А ты молчишь, ай, какая скромница. — Отложив мой паспорт и водительские права в сторону, он с детским интересом продолжал изучать содержимое мои вещей.       — А я и забыла, что сейчас май. — Сев рядом, я стала смотреть на вещи, что вытаскивал демон, словно никогда не знала про их существование. Эти мелочи на подобии паспорта, ежедневника, серебряный браслет, что отец подарил мне на рождество, да там даже была моя старая потёртая кружка. Видимо, отцу было настолько больно, что даже обычная кружка не смогла обойти участь всех моих вещей. — Стой, а это что?       Я взяла прилипший к картонной стенки листок, что выделялся среди всех вещей. Как только коснувшись его, по моим пальцам прошёл небольшой заряд тока. Отдёрнув руку, я с долей ужаса и интереса посмотрела на этот идеально сложенный пополам лист бумаги. И только когда я вспомнила тот самый лист, ток прошёлся по всему моему телу. Сомнений больше нет, это он. — Мы нашли его.