Предубежденные

      Малфой чувствует затылком, как Нотт прикрыл глаза. Так делают люди, когда происходит то, чего они так боялись. Но вот это что-то случилось, и ты уже ничего не можешь поделать. Только обреченно лицезреть последствия. А последствия крайне эмоциональны.       - Представляешь, это взаимно, Малфой! – огрызается Грейнджер, зло сдвигая брови. Вряд ли кто-то кроме Теодора понял, что Драко случайно озвучил свои мысли. Для всех остальных это оскорбление было началом войны, еще одним доказательством, что детям Пожирателей тут не место.       - Еще раз, - голос Финнигана дрожит от негодования. - Я услышу нечто подобное… - Драко не дает ему договорить, импульсивно делая шаг навстречу. Не сдерживает злорадной ухмылки, оказываясь на голову выше гриффиндорца.       - Меня от всех вас тошнит. – игнорируя предупреждение, чуть срывающимся от переизбытка эмоций голосом в ответ. Лицо Симуса краснеет от гнева.       Еще не все ученики успели покинуть аудиторию, бОльшая часть застыла у выхода, с интересом и испугом наблюдая за разборкой.       - Туалет сразу направо, - снова Грейнджер. По ней видно, что она почти взяла себя в руки, видно ее желание избежать ухудшения конфликта. Конечно. Ты же староста. Ты же считаешь себя лучше меня. – Пойдемте, - она говорит это своим друзьям и тянет Симуса за руку. Тот раздраженно отдергивает руку.       - Нет. Кто-то забыл свое место. – говорит он.       Красный.       Красный цвет для быка.       Злость Нотта видна в его взгляде, злость Малфоя - во всем лице.       Неизвестно, какое заклинание хотел использовал Драко, но рука, дернувшись, почему-то, так и не поднялась.       Все это время, возможно и во время урока, Элеонора Андервуд, куратор от Министерства, присутствовала в классе и была свидетелем всего произошедшего. Словно за научным экспериментом, она наблюдала за учениками, задумчиво постукивая пальцем по своим губам. И в тот момент, когда Малфой был уже на пределе, она увидела этот риск срыва, волшебница, не используя палочку, применила на нем Bono sis animo, успокаивающее заклинание.       - Все в порядке? – Андервуд бесшумно подходит к группе, оказываясь напротив Гермионы. – Кажется, вы еще можете успеть на Историю магии, - она мило улыбается.       - Да. Спасибо, - Гермиона опасливо косится на Малфоя, и на этот раз старосте удается увести друзей из класса, остальные ученики сделали это чуть раньше.       Драко молча выходит из аудитории вместе с Теодором, даже не взглянув на куратора.       - Я думал, ты там его и убьешь, - немного нервно усмехается Нотт.       - Угу, - коротко мычит в ответ. Он чувствует себя странно. Он чувствует себя очень хорошо. Так спокойно. И пока что это не пугает.       - Что эта дрянь себе позволяет? – словно через какое-то препятствие он слышит голос Паркинсон, которая, видимо, была всему свидетелем из дальних рядов. – Драко? – осторожно его окликает, не дождавшись привычного ответа на подобную реплику.       От равнодушного взгляда в ее сторону у Пэнс все внутри холодеет. Она поджимает обиженно губы и вопросительно косится на Теодора. Нотт и сам ждал от блондина другой реакции, но, решив, что Малфой пережил что-то вроде нервного срыва, только пожимает плечами.       - Идите на Заклинания, я догоню, - бросает он Паркинсон и Гринграсс и оборачивается к Драко. – Послушай. Я прикрою тебя, отпрошу у Флитвика, если нужно и у других, но ты должен прийти в себя. – он спокоен и серьезен. – Ты должен хорошо играть свою роль, понимаешь? – хоть на Малфоя еще действовало заклинание, эта реплика вызвала тень недовольства во взгляде. – Переночуй сегодня у меня. Иди сейчас в Башню старост, моя комната – налево.       - Чтобы получилось, как с Паркинсон? – хмыкает Малфой, все равно цепляясь за эту идею, как за спасательный круг.       - Я ее не звал, - сухо обрывает его Тео. – Мне не запрещено приглашать гостей. У грязнокровки сегодня дежурство, - Нотт поправляет рукава своей мантии. – Иди.       - Я сам решу, что мне делать и куда идти, – не зло огрызается Малфой, но Теодору абсолютно плевать на такие выходки. Они знакомы с самого детства, поэтому Нотту было проще всего понимать зашифрованные значения слов друга. И они действительно были друзьями, как бы это слово не выбивалось из текста.       - Не за что, - Тео оставляет последнее слово за собой, в этом одно из их многочисленных сходств с Драко.       В очередной раз, когда профессор Бинс заснул, Гермиона снова оборачивается к друзьям.       - Я считаю, этим ублюдкам нужно проводить отдельные занятия. – говорит Симус.       - По этикету? – без тени шутки откликается Полумна, сосредоточенно собирая что-то, напоминающее бусы.       Финниган издает нервный смешок, Дин смеется, а Джинни обменивается многозначительным взглядом с Грейнджер.       - Вот увидите, они не продержатся и двух месяцев. Нервишки Малфоя уже на пределе, такими темпами их скоро выгонят отсюда. – Финниган держал особенную злость на слизеринцев, он по-настоящему ненавидел Малфоя. И Гермиона боялась представить, как бы на его месте отреагировали Рон с Гарри, если считать, что их злость куда сильнее.       - Конечно не продержатся, если ты будешь их провоцировать, – холодно отмечает Гермиона, не боясь задеть его чувства. Все прекрасно понимали, что она больше всех заинтересована в справедливости, меньше всех готова встать на сторону детей Пожирателей, поэтому ее слова не звучат обидно.       Симус закатывает глаза.       - У МакГонагалл будут неприятности, нам не нужен новый директор из Министерства, - продолжает староста.        Как и все ученики на уроке, она занималась своими делами: делала конспект. Занятия профессора Бинса всегда проходили в неизменном формате. Сначала привидение озвучивало тему, затем абсолютно нудно рассказывало о каком-то историческом событии, периодически засыпая, а затем, как ни в чем не бывало, продолжая. Иногда занятия посещал школьный полтергейст, Пивз, он развлекал студентов, кривлялся и пародировал учителя, но даже такие выходки не будили Бинса.       Порой кто-то мог запросто встать и вместо него рассказать об историческом событии, несколько раз таким человеком была сама Гермиона, которая запросто смогла бы вести вместо профессора его уроки. В остальных случаях ученики играли в магическое йо-йо, карты, спали, ели заколдованные конфеты, позволяющие левитировать, в общем, находили занятия себе по душе.       Грейнджер уже который раз перечитывала одну и ту же строчку, рука с пером замерла на несколько минут. Во время опомнившись, девушка избежала кляксы на идеальном конспекте. Мысли настойчиво возвращались к прошлому уроку, прокручивали ситуацию снова и снова. Ведь это только начало. Кто знает, как в следующий раз отреагирует Малфой, Дин или Симус.       Как избежать конфликтов? Как вообще пережить этот учебный год без кровопролития? Может поговорить с Теодором? От этой мысли Гермиона морщится, словно почуяв неприятный запах. И как нельзя некстати вспоминает сцену в Ванне старост. Раздраженно захлопывает книгу и сворачивает свиток, на котором только что писала. Отвратительно. Нет. Ни за что она не будет договариваться с этим недоумком.       В напряжении, но без драк и разбирательств, проходят три недели в Хогвартсе. Драко, можно сказать, обжился у Теодора в комнате. Даже была наколдована вторая кровать. От Гермионы они не скрывались, так как им было плевать на мнение грязнокровки, «пусть она хоть в Министерство пойдет жаловаться». Сама же Грейнджер от такой наглости была в бешенстве, все это время они только и делали, что обменивались ругательствами.       - Пошел вон отсюда, – ледяным тоном отчеканила Грейнджер. Она только спустилась вниз в Гостиную и увидела Малфоя, лениво развалившегося на диване. Как в каком-то триллере, номинированном на Оскар, слизеринец медленно поднял на девушку взгляд. Было видно, что она отвлекла его от очередного самобичевания, мыслей, наполненных презрением и злости ко всему и всем. И этот поток, совершенно открыто читавшийся, будто ударил Гермиону куда-то в область легких. Как же сильно он ненавидел ее.       Но Малфой промолчал. Он снова закрыл глаза, просто представив, что испепелил своей ненавистью эту выскочку на том же месте. Что от нее осталась лишь горсть пепла.       - Ты оглох? – плевать, что это Малфой, плевать, что она дразнит голодного дракона. Он должен убраться отсюда. Будто на уроках ей видеть его мало. Будто они все вдруг забыли, что он помогал Ему.       - У тебя есть своя Гостиная, своя спальня, своя, черт возьми, ванная, - от каждой фразы она распаляется сильнее.       - Если ты решила, что я буду мыться там, где была ТЫ… - лицо Малфоя искажает гримаса отвращения. Почему она не может просто уйти? Просто оставить его одного? Просто жить своей бесполезной, глупой, убогой жизнью? Просто. Просто ведь такое простое слово.       - А я то думаю, чего так вонять стало в Башне, – зло усмехается Гермиона и, шумно вздохнув, быстро уходит.       - Убожество, - сквозь зубы цедит Драко и садится, упираясь ступнями в ковер. Руки на глаза, голова вниз. Хорошо, что никто его не видит. Он так устал держать лицо.       И в один момент он понимает, что ему сейчас нужно.       - Где она? – без особых приветствий или вступительных разговоров обращается к Дафне. Та отрывается от разговора с подругой, который так нагло прервал бывший школьный принц. Темно-карие глаза с недовольством смотрят в серые, она даже не старается скрыть своей к нему нерасположенности.       - Кто? – наигранно глупо хлопает глазами, пускай во взгляде и читается, как явно она над них насмехается.       - Паркинсон, - цедит Малфой и делает вид, что он не злится, что не хочет хорошенько проучить ее за плохое поведение, что он совершенно спокоен и выше ее капризов. Что на самом деле совершенно не так.       - В спальне, - видимо решив, что строить из себя лучшую подругу и защитницу она не будет, Гринграсс кивнула в сторону спальни девочек. – Но тебе туда нельзя, - она хитро ему подмигивает.       Драко еле сдерживается, чтобы не закатить глаза на эту безвкусицу. Игнорируя воодушевленный взгляд явной поклонницы, сидящей рядом с Дафной, он направляется в комнату Пэнс.       Стучит, как настоящий джентльмен. Прям как на пятом курсе. Открывает ему Милисента и ее маленькие глазки ошеломленно распахиваются. Драко даже не смотрит на нее и без разрешения проходит в комнату. Он не видит, какой взгляд кинула Паркинсон соседке по комнате, но та моментально испарилась. Дверь хлопнула.       Драко демонстративно лениво оглядывает ее кровать, на которой сидела девушка, затем переводит взгляд на тумбочку, зеркало, окно.       - Что-то ищешь? – первая говорит Пэнси, достаточно напряженно наблюдая за ним.       До его прихода она читала какой-то девчачий журнал, аналог Vogue в волшебном мире, рядом на одеяле лежала палетка с тенями и еще какая-то косметика. Сегодня был выходной, поэтому в это дневное время можно было заниматься своими делами. Паркинсон вот пробовала новый вид макияжа.       Кисточки, до этого проворно кружившие в воздухе, упали на кровать. Магия слизеринки не смогла оставаться устойчивой после нарушения ее спокойствия. А сам нарушитель почему-то так ничего не ответил. Поэтому Пэнс начала собирать вещи, убирая их в ящик, тоже не предпринимая попыток начать разговор.       После того случая в Ванной она не смогла простить унижения. Думала, что получит хоть что-то напоминающее извинения, но Малфою будто было все равно. Затем, когда она заговорила с ним после занятия ЗОТИ и не получила никакого ответа, оскорбилась еще больше. Ко всей смеси обиды еще добавлялись приступы ревности, вызванные частым времяпровождением Нотта и Малфоя.       Но. Какое. Ему. До этого. Дело.       Драко нужно расслабиться, отвлечься, и он это получит. Как бы она не поднимала высокомерно брови и не строила из себя недотрогу.       - Да, – ах, он все таки слышит ее. Паркинсон несдержанно фыркает и сильнее скрещивает руки на груди. И боится посмотреть ему в глаза.       Она отлично понимает, зачем он пришел.       А когда Драко подходит к ней очень близко, собственнически и не особо нежно хватает пальцами за подбородок, заставляя посмотреть в глаза, Пэнси даже не пытается сопротивляться, не старается даже сделать вид, что до сих пор обижается. Ей хватает только этого жеста и эмоций, которые она читает в его серых глазах. Внимание – вот, что лечит все ее душевные болезни.       Драко стоит перед ней у кровати, она устраивается напротив, ее голова напротив его живота. Слыша рваный и нервный вздох сверху, девушка расстегивает низ его рубашки и приподнимает белую ткань выше, чтобы нежно поцеловать пресс. Следующий выдох выходит более расслабленным, словно раньше он задержал дыхание после пробежки, а сейчас ему наконец позволили остановиться и восстановить дыхание.       Красивые мужские пальцы скользят в пряди черных волос, Пэнс бы замурчала, если бы была кошкой. Пока она расстегивает брюки и покрывает медленными поцелуями низ живота, Драко отвлеченно и также медленно собирает ее волосы в хвост. Левая ладонь – резинка. Большим пальцем другой руки мягко оттягивает ее нижнюю губу вниз и плавно проскальзывает этим же пальцем в рот. От возбуждения она жалобно смотрит ему в глаза и начинает водить языком по пальцу, плотно обхватывая пухлыми губами. Это зрелище так его завораживает, так отвлекает от всех мыслей, что останавливаться даже не думает.       Гладит пальцами ее язык, чередуя указательный, средний и большой, проникает в рот двумя. А она упивается его почерневшими глазами, слюни стекают по подбородку, и девушка несдержанно скулит. По резко сжавшейся ладони на волосах понятно, какой эффект произвели на Драко такие звуки.       Наконец он вынимает влажные и липкие пальцы. Слизеринка шумно сглатывает и начинает порывисто тереться щекой и носом о его брюки в том самом месте. Жмурится, когда волосы сжимают еще сильнее и помогает Драко ненадолго расслабиться.