Реверс

      Все трое думали, что из мира теней их вытащил Нью-Йорк, Ньютон Хадсон. Однако спасителем оказалась его тень по имени Шейд. Как и всем теням, ему была присуща смазанность движений, выдававшая в нём нечто потустороннее, из-под бровей сверкали жёлтые глаза, и, в отличие от Ньютона, он не носил очки.       Переведя дух, Шейд вкратце объяснил, что Том, оставшись один, связался с Хадсоном. Но его попытка прорваться в мир теней оказалась неудачной, и он поделился силой с Шейдом. Отправив того на помощь, сам Хадсон остался в Нью-Йорке начеку.       Ромео рассудил, что риск был велик, поскольку тени могли завербовать желанного сторонника. На это Шейд заметил, что Умбра и Бруйяр не смогли сделать ему «интересного предложения», и добавил:       — Им сложно верить, хотя для неискушённых теней их обещания звучат привлекательно. Оттого удивительно, что среди них тени Венеции и Тбилиси.       — Так это была тень Тбилиси? — изумился Пётр Петрович. — Я думал, мне послышалось… Но почему удивительно?       — Потому что и Венеция, и Тбилиси — старые города, они должны были перерасти своих теней. А по тени можно судить о возможностях и особенностях её антипода. Если тень — ваш двойник, то с ней легко поладить, так как различия между вами минимальны. Если же тень аномально огромна или могущественна, выглядит старше или младше антипода, сформировала собственное лицо — это говорит о серьёзном конфликте. — Шейд вгляделся в Ромео и Патиш. — Я вижу вас впервые и, не зная наверняка, не подумал бы, что Умбра и Бруйяр как-либо связаны с вами. Судя по всему, сейчас конфликт назрел нешуточный.       Приняв во внимание его слова, Пётр понял, что Хадсон и его тень имели мало различий.       — Выходит, между вами и Ньютоном конфликтов нет? — спросил он.       — Разумеется, есть. Иначе меня бы не существовало. Но мы не враги и способны договориться.       Шейд повторял Ньюта в стремительных движениях, в скорости мысли и в речи, однако не суетился и был менее спонтанным. Ньютон редко смотрел собеседнику в глаза, его взгляд был устремлён в пустоту или метался меж окружающими предметами; Шейд же глядел пристально и цепко. Оказалось, именно в этом и заключалось их различие: видимо, Шейд жил в условиях постоянной настороженности и тревоги, от которой Ньютон по жизни с успехом отмахивался.       Объяснившись друг с другом, они стряхнули обманувшие теней маскирующие чары и приняли прежний облик. «Как хорошо всё-таки быть собой, правда?» — заметила Патиш, но Пётр в ответ на это смог только улыбнуться и развести руками. Ошеломляющие события последних часов и путешествие в мир теней окончательно сбили его с толку, отчего «быть собой» показалось несущественной мелочью. Они наконец покинули укрытие — террасу уже закрывшегося кафе, где стулья и столы были составлены вместе и охвачены металлическим тросом. Шейд постоянно крутил головой, осматривая здания, их крыши, окна и двери. Пётр запоздало узнал в мрачных пустынных улицах столицу Франции, а следом Ромео озвучил не заданный им вопрос.       — Почему мы здесь?       — Я пытался унести вас в Нью-Йорк, но выход из мира теней оказался зафиксирован на конкретное место в Париже, — ответил Шейд. — Они пользуются другим способом для перехода оттуда в живой мир. Видимо, никто из них не умеет телепортироваться.       — Это не может не радовать, — заметил Невский. Однако итальянцу новость не пришлась по душе.       — Diavolo! Я надеялся, что они выберут целью Петербург!..       — Чт-то?       — За тебя заступилась бы Мария, что несказанно облегчило бы нам задачу, — не обращая внимания, продолжал Ромео. Пётр Петрович так и застыл на месте.       — Да что ты такое говоришь?..       Ромео обернулся в недоумении, но ответить не успел — вмешалась Патиш.       — А за Рим вступился бы Ватикан, — сказала она, отбросив присущую ей мягкость. — И помощь пришла бы быстрее. Но они выбрали уязвимый Париж, тыл которого никто не прикрывает. — Они молча смотрели друг на друга, затем Патиш протянула руку Ромео в знак того, что не собиралась с ним ссориться, и он несмело стиснул её пальцы. — У нас нет времени на капризы, друг мой, и я буду рада, если ты поможешь мне спасти Париж.       — Конечно, конечно. Ты совершенно права. Прости, Пьетро, я снова забылся…       И несмотря на неприятный осадок, Пётр Петрович в очередной раз простил.       Шейд вывел их на набережную и остановился, вглядываясь в тёмные здания на другой стороне реки. Он словно прислушивался к внутреннему компасу, выбирая верное направление, но вдруг напрягся и тихо произнёс:       — Там кто-то есть. Их двое, оба сильны, но тот, кто сильнее, — не тень.       Хмурясь, он бросил взгляд на Патиш. Она, в свою очередь, зачем-то посмотрела на часы, но, тут же отвергнув свою догадку, покачала головой. «Может, это Сена?» — подумал Пётр, но оставил предположение при себе.       — Мы можем телепортироваться на тот берег? — шёпотом спросил Ромео.       — Нет, — ответил Шейд. — Перемещение сопровождается энергетическим выбросом, который почувствует тень Парижа. Скорее всего, мы и без того уже привлекли к себе внимание, так что будьте начеку. А сейчас мы тихо перейдём через мост. За мной.       Шейд быстро и бесшумно взбежал на мост, пригнувшись, скрылся за перилами и двинулся вперёд. Спутники всё делали, как он, но Невскому с его ростом пришлось труднее всех. На середине моста до них долетели обрывки какого-то разговора. Патиш, узнав говоривших, потрясённо вздохнула, и Ромео тут же зажал ей рот рукой: нельзя было себя выдать. Пётр Петрович не понял, в чём дело, рискнул вытянуть шею, чтобы увидеть происходящее, но мало что разглядел. Уже перебравшись на другую сторону и спрятавшись за гранитной тумбой, все они расслышали голоса: мужской, полный тревоги, и ослабевший женский.       Невский выглянул из-за тумбы и обомлел: у парапета без чувств лежала молодая женщина, а над ней склонился… он сам! Не вполне понимая, что делает, он вырвался из рук спутников, попытавшихся его схватить, пружиной вылетел на тротуар и широкими шагами направился к своему двойнику.       — Ты! — окликнул его Пётр и ускорился, хотя тот и не спешил унести ноги. Память вдруг сорвалась с тормозов и врезалась в сознание словно ледокол, взламывающий непроницаемый мрак забвения. Голова разрывалась от воспоминаний, но Невский быстро отыскал нужное — такое простое, лаконичное имя своей тени. Он был уже совсем близко, когда двойник вдруг пришёл в движение. Нельзя было терять ни секунды. — Тень, знай своё…       Но он не договорил, увернувшись от кулака и перехватив атаковавшую руку. Оба замерли, глядя друг другу в глаза; их контакт породил спонтанный обмен случайными, бессвязными фрагментами мыслей, знаний и чувств.       — Тебе незачем избавляться от меня, — шепнул Тень и разжал кулак: прятавшийся в нём шар тёплого света на мгновение воспарил над ладонью, а затем мягко осел на груди Невского. Пётр Петрович тут же отпустил двойника и отступил назад — он снова обрёл свои силы и пытался уложить в голове пробудившиеся воспоминания. Золотой блеск исчез из взора Тени, лишив его лицо единственного цветного пятна.       Лишённый памяти, Невский опасался, что его тень окажется злой жуткой тварью, подобно Умбре или Бруйяру. Но сейчас он знал наверняка, кто такой Тень: шкодливый двойник, мелкий пакостник, иногда не знающий меры, но в остальном скорее надоедливый мальчишка, чем опасный противник.       С криком «Эффель!» Патиш бросилась к женщине. Только теперь Пётр Петрович обратил на неё должное внимание. Её необычный костюм дополнял доспех, закрывавший могучие плечи. В широких крепких бёдрах, длинных сильных ногах, во всей её фигуре и чертах дремлющего лица угадывалась не преклоняющая колен мощь.       — Всё, что я скажу, ты уже знаешь сам, посему буду краток, — быстро заговорил Тень, когда Невский строго взглянул на него. — Поделись со мной силой, и мы сможем защитить твоих друзей и этот город.       — Нам понадобится любая помощь, — рассудительно заметил подошедший Ромео. — Тень — я правильно услышал? — и ты, Пьетро, ужасно похожи. Если верить нашему новому другу, то вам будет несложно отложить разногласия и договориться хотя бы о временном союзе.       — Похожие речи ронял Бруйяр в те времена, когда я была ещё слишком наивна и верила его мерзкой лжи! — возмутилась Патиш. Шейд, поглядывая на них, до сих пор держался в стороне и бдительно наблюдал за окружающим пространством, а теперь приблизился.       — Вы могли бы поделиться частью силы, как это сделал Хадсон, — заметил он Петру. — Тевере совершенно прав насчёт помощи. Самое сложное ещё впереди…       — Мне решать, как с ним быть, — огрызнулся Невский, и советчики отпрянули. Он не хотел по неопытности подвергнуть Париж ещё большей опасности, доверившись Тени. Вновь обретённые силы пульсировали внутри, вернув ему уверенность, решительность и отвагу. Казалось, нет неразрешимых проблем и непобедимых монстров. Интуиция подсказывала послушать остальных... Но подвести Патиш он не хотел.       — Он с ней что-то сделал?       — Нет, нет… Это Эйфелева башня — Эффель, моя зоркая стражница… — Патиш нежно коснулась лба женщины. — Но в час ночи башню выключают, и Эффель засыпает. Она должна находиться на башне или хотя бы рядом с ней. Ей опасно быть в ночном городе…       — О да, опасно! — ликующе рявкнул посторонний голос, и мир вокруг внезапно погас. Неприятный холод ухватился за щиколотки, в ушах зашипел, как из старого проигрывателя, гадкий смех. Поднялся неистовый ветер, закрутивший чёрную пыль вихрем.       Рядом с Невским плечом к плечу оказался Тень. Он крепко схватил его за руку и потащил сквозь ураган куда-то в сторону. Послышались крики, мимо пронёсся силуэт, но было не разглядеть, кто это. Впереди забрезжил свет.       — Будь готов к худшему! — крикнул Тень ему в ухо за секунду до того, как ветер резко остановился и пыль, бледно переливаясь, зависла в воздухе.       Перед ними лежала Эффель, оплетённая чёрными щупальцами, над ней склонилось огромное бесформенное существо — Бруйяр. Позади него, вскинув руки, парила над землёй другая тень. Пётр узнал в хищно оскалившейся женщине Мистраль. По всей видимости, Бруйяру стоило огромных усилий вытянуть из своей жертвы шарик пронзительно яркого света. Он тащил его ко рту обеими руками, всё его существо боролось, то превращаясь в чёрное облако, то разрастаясь в стороны десятками щупалец, то принимая очертания человеческого тела.       — Нет! Нет! Эффель!       Патиш и Тень вдвоём накинулись на него, мешая расправиться с добычей, и на мгновение показалось, что этого достаточно. Но тут Бруйяр стряхнул их непринуждённым движением массы, которую представляло собой его тело. Невский тут же вцепился в него со всей своей силой, пытаясь дотянуться до огонька, оплетённого пальцами-щупальцами. Тень Парижа, с интересом поглядев на новую помеху, небрежно отбросил Петра к ногам двойника.       — У-у, маленький предатель, — погрозил он Тени. — Поговорим с тобой потом, а пока вы двое не мешайте старшим.       Пётр быстро поднялся на ноги и был готов к борьбе. Но стоило ему дёрнуться, поперёк туловища его ухватило несколько рук — и вовремя. Захохотав, Бруйяр наконец заглотил бусинку света, его безумные глаза полыхнули всеми оттенками золота, и, придержав котелок, он поднял голову к небу, с наслаждением облизывая губы чёрным острым языком.       — Наконец-то угощение, способное утолить мой аппетит, — заявил он, и вся набережная вздохнула вместе с ним. Внезапно он повернул голову к Патиш. — Ах да, chérie, если сейчас ты дашь мне команду «к ноге!», то свою сияющую подружку больше никогда не увидишь. — Де Лясен ничего не ответила, только крепче стиснула ладонь Невского. — Молодец, хорошая девочка! Теперь перейдём к мальчикам… Мне велено забрать одного из вас! — Бруйяр медленно переводил взгляд с одного лица на другое и вдруг остановился на Ромео. — А, вот кто мне нужен. Кис-кис!       Щупальца с чавкающим звуком устремились к Тевере, и тот, спотыкаясь, дёрнулся прочь, но был схвачен. Бруйяр неумолимо тащил отбивающуюся жертву по асфальту, словно хищный паук.       — Бруйяр! — крикнула Патиш, выйдя вперёд. — Знай…       — А! А, а, а! — тень Парижа замер, подняв палец, с любопытством разглядывая де Лясен. — Ты готова пожертвовать единственной стражницей ради него? Боже правый, где твоя гордость, chérie? Он столько раз разбивал твоё доверчивое сердце…       — Да, куда уж тебе до него!.. Но смотри же, Бруйяр, я ревную — до сих пор ты преследовал только меня. Зачем тебе Ромео?       — Мне? Ну что ты! Это так, сувенир для нашего Цезаря. Видишь ли, он мечтает сотворить нож, отсекающий тень. — Бруйяр расплылся в довольной улыбке. — Обожаю, когда люди следуют моему совету…       Патиш осторожно, медленно приближалась к нему. Невский заметил, как она сделала знак рукой, и наступил кому-то на ногу. «Готов», — на грани слышимости прошептал Шейд, и Пётр сделал шаг к чудовищу.       — Ты многого не знаешь о ноже, Бруйяр. Это безумно даже для тебя — отдать такое оружие в руки Умбры. Напомню: отсечь тебя у нас не вышло.       — Именно! — усмехнулся он.       — Что ты задумал?..       — О, ровным счётом ничего! Я лишь исполняю волю Цезаря!       Бруйяр театрально поклонился, и де Лясен воспользовалась моментом. Она схватила Ромео за ногу и протянула руку Невскому, в которого крепко вцепились Тень и Шейд. На фоне нарастающего шума ветра послышалось злое, гудящее «За ними!» и звук сминаемого пространства. Но через мгновение они оказались на углу сквера, одни и в тишине, под успокаивающим светом фонаря.       — Что это за нож, Триче? — тут же накинулся на Патиш Ромео. — Ты ничего мне не говорила!       — Это древний способ избавления от тени. Для тени это означало бы независимость от хозяина и свободу…       Тевере вдруг схватил де Лясен за воротник рубашки и с силой тряхнул.       — И я узнаю об этом только сейчас?!       — Уберите руки.       Это сказал Тень. Патиш молча смотрела на приятеля и ждала. Невский готов был за неё вступиться, но решил не накалять ситуацию. Он положил ладонь на плечо Тевере и твёрдо потянул назад.       Патиш расправила воротник и одёрнула одежду.       — Ты перебил меня в тот момент, когда я собиралась сказать, что нож — всего лишь легенда. Не было ни одной удачной попытки разделения тени и хозяина…       — Merda! И какого чёрта?       — Потому что они единое целое, Ромео! И этот способ не работает! В худшем случае нож и связанный с ним обряд убивает либо тень, либо сразу обоих.       — Откуда ты знаешь про нож? — возмущался Ромео, не понижая голоса. — Ты пыталась отсечь свою тень?       — Да! Мне чертовски хотелось избавиться от Бруйяра, я была готова на что угодно! — в тон ему ответила де Лясен. — Для этого всего-то нужно взаимное согласие расстаться. Но, как видишь, не сработало!       — У нас нет на это времени, — вмешался Шейд и кивнул в сторону. В конце улицы неистовый ветер поднимал пыль.       Патиш была бледна, но больше ничего не говорила. Ромео, глянув на неё, в панике схватился за голову, а затем предложил план.       — Разделимся. Пока всё не зашло слишком далеко, я должен найти Умбру, и Шейд поможет мне перемещаться.       — Вы полагаете, это разумно? — осведомился Шейд.       — Ты, Пьетро, иди с Триче. Ей нужна защита, — наставлял Тевере.       — Говори за себя! — возмутилась Патиш.       — Спрячьтесь, не дайте себя схватить. Идём, Шейд.       По всей видимости, тень Нью-Йорка рассудил, что за пререканиями они потеряют время.       — Помните, они здесь не одни, — предупредил Шейд; он обращался главным образом к Петру Петровичу. — У Бруйяра по меньшей мере один сообщник.       Сделав неуловимый жест рукой и открыв портал, он ждал спутника. Тот что-то тихо сказал Патиш, но она отвернулась, бросив ему: «Это не извинение».       Едва Ромео и Шейд зашли в портал, он тут же стянулся в одну точку и исчез. Пётр следил, как вихрь, подбирая сухие листья и мусор из урн, медленно и неумолимо крался к ним. Над крышами, окружённая облаком пыли, парила Мистраль.       — Предлагаю тебе ещё раз подумать над моим предложением, Невский, — напряжённо сказал Тень, но Пётр Петрович, выйдя вперёд и разминая кисти рук, стал припоминать, как создать защитный барьер. Двойник заметил это и добавил: — Ты толком не знаешь собственных сил, позволь мне помочь!       — Как можно не знать такого?       — Так ты ими не пользуешься!       — Твои нотации не к месту!       Пётр выставил вперёд руки, задал направление энергии. Заслон был незримым, но он отбросил вихрь вместе с Мистраль далеко назад, дав им шанс на отступление.       Патиш не теряла времени: пока Невский удерживал барьер, она нырнула в сквер и пыталась поднять люк, видневшийся в земле. Тень бросился ей на помощь, но и у него ничего не получалось без волшебных сил.       — Невский! Ты нам нужен! — позвал он, и Пётр Петрович вскоре присоединился к ним, почувствовав, как ураган, учинённый Мистраль, давит его щит. Люк был поднят без труда; троица стояла над ним в нерешительности, глядя в тёмную шахту, на дне которой мерцала лампочка.       — Мы уйдём под землю, — сказала де Лясен. — Лучше всего спрятаться в старых каменоломнях…       Ветер хлестал улицу уже совсем рядом, за невысокой изгородью сквера. Патиш быстро спустилась в шахту по металлическим перекладинам, следом скользнул Тень. Последним был Невский, он вернул тяжёлый люк на место, и всё вокруг них погрузилось в кромешный мрак.       Внизу стоял гнилостный, но терпимый запах, тихо журчал водосток, редкие тусклые лампы бросали свет на чёрные трубы. Пётр и Тень гуськом следовали за Патиш вдоль водостока, ныряя в повороты и пригибаясь в низких проходах. Наконец они достигли решётки, обложенной каменной кладкой. Патиш приподняла калитку, сняв её с петель, и отвела в сторону, а когда спутники проникли за ней в холодный каменный туннель, приставила решётку к проёму.       Чем глубже в туннель они уходили, тем становилось темнее и холоднее. Пётр интуитивно прикоснулся ладонью к шероховатой стене, и весь туннель озарил мягкий свет. Он посмотрел назад: впустившая их решётка давно исчезла за одним из поворотов. Впереди показалась развилка, на которой де Лясен уверенно свернула в крайний левый туннель.       — Кажется, мы оторвались, — негромко заметил Пётр, прислушиваясь к тому, как стены гасят эхо его голоса. — Вы в порядке, Патиш?       — Разумеется! Я просто давненько сюда не заглядывала, — с напускной весёлостью ответила она. Но затем, покачав головой, обернулась в проходе. — Простите, Пьер. Конечно, я не в порядке… Я переживаю об Эффель, силу которой присвоил Бруйяр. Он не должен быть таким могущественным. Каждый раз он крадёт у меня способности, которыми не умеет пользоваться.       — А что это за способности? — спросил в свою очередь Тень. Патиш посмотрела на него через плечо и подмигнула.       — Вы мне кого-то напоминаете… Мы случайно не знакомы?       Невский вовремя одёрнул Тень, купившегося на бесхитростный флирт, тот зашипел в ответ словно кошка, чем заметно развеселил де Лясен.       — Мне повезло с компанией больше, чем месье Шейду.       — Так заезжайте в наши края, — нашёлся Тень, отмахнувшись от Петра Петровича. — Составим вам компанию в любое время дня и ночи.       — Когда я заезжаю, никогда вас не застаю, — посетовала Патиш, состроив гримасу. — Я думала, вы меня избегаете…       Тень остановился на месте, в его спину врезался Пётр. «Когда она заезжала?» — «Давай топай вперёд». Некоторое время они шли молча, сворачивая в узких туннелях то вправо, то влево. Иногда они упирались в тупик, и Патиш, задумчиво разглядывая гладкие стены с вытертыми указателями, возвращалась к развилке.       — Спасибо, что светите. Это весьма кстати, — сказала она, повернувшись к спутникам.       Сразу за ней шёл Тень, но благодарность предназначалась не ему. Он устало закатил глаза, вжавшись в стенку, чтобы не помешать разговору. Пётр Петрович пробормотал: «Я и не знаю, чем ещё помочь», помялся на месте и пожал плечами. Тень беззвучно приложил ладонь к лицу и сокрушённо покачал головой. Патиш перевела взгляд с Невского на его тень и, что-то вспомнив, вернула серьёзный тон.       — Вот что не даёт мне покоя. Эффель не стала бы рисковать собой без причины. Как она оказалась на набережной?       — Потому что она заметила на набережной меня… Наверное? — Тень посмотрел на Петра. — Сперва она приняла меня за Невского, а узнав, кто я, не смогла понять моих намерений. Она собиралась передать меня некоему Патрису, но не успела…       — А почему вы, Тень, оказались на набережной? — спросила де Лясен, склонив голову вбок.       — Я ушёл… Простите, это допрос?.. — Пётр Петрович шикнул на него: «Рассказывай», и двойник, смерив его взглядом, продолжил. — Я ушёл из госпиталя, куда меня и Умбру привёл Бруйяр.       Глаза Патиш расширились от закравшегося в сердце ужаса.       — Зачем… Что вы делали в госпитале?       — Бруйяр обещал… провизию. Они… Эм, они питались больными. Душами людей.       — И вы тоже питались душами моих людей, Тень? — тихо спросила де Лясен, затаив дыхание. Невский сверлил двойника взглядом.       Нервно сглотнув, Тень ответил:       — Нет. Но я загипнотизировал охрану и дежурных врачей на входе — этого от меня требовал Умбра. Я ушёл вскоре после того, как они начали… пировать.       — Боже… Мне нужно попасть туда. Если хоть кто-то выжил!.. Теперь ясно, откуда у Бруйяра столько сил! Это просто кошмар… — Она резко развернулась и пошла вперёд, не проронив больше ни слова.       В туннелях стояла совершенно немая тишина, которую нарушали только их шаги. Когда де Лясен останавливалась на очередном перекрёстке коридоров, окружающие звуки мгновенно рассыпались, и Пётр даже старался тише дышать — он слышал только необычайно громкий, отчётливый стук сердца.       За очередным поворотом открылась крохотная зала, в ней на возвышениях стояли чаши для ритуального огня, плотный рисунок граффити скрадывал рельеф стен, а пол был завален старыми человеческими костями и черепами. Патиш ступала, будто и не замечая их, Тень заинтересовался рисунками на стенах, а Пётр Петрович внимательно смотрел себе под ноги. Слышно было, как капает, собираясь в одной из чаш, вода, а когда они миновали залу, нырнув в следующий проход, до ушей снова донеслось журчание водостока.       Что-то коснулось его пятки: Невский с удивлением посмотрел на череп, ударившийся о его ботинок, а потом ощутил, как ногам стало мокро и неистово холодно. Тень и Патиш тоже это заметили; все трое оглянулись на залу, которую только что покинули.       Ледяная вода сбила их с ног и за секунды затопила узкий туннель.