"Аларей", бортовой журнал

      — Это очень тонкое дело, — адмирал Раэль’Зора наклонился над столом, сцепил пальцы в замок, изучая досье сотрудников. — Невероятно тонкое.       Он говорил негромко, чуть-чуть растягивая слова, как будто думал о чем-то другом. Стекло его шлема отсвечивало рыжеватым, когда он пробегал взглядом по экрану омни-инструмента. «Наверное, даже не читает», — в сердцах подумала Шала’Раан. В маленькой, неуютной полутемной комнате они сидели за столом вдвоем; это была не комната даже, а бывший складской отсек, все свободное пространство которого занимали пустые ящики, контейнеры с металлоломом и непереработанным пластиком, различный хлам — от перегоревших светодиодных лент до микросхем. Одна дверь этого беспорядочного загона выводила напрямую в стыковочный шлюз, вторая вела в лабораторию.       — Тонкое, тонкое дело. Очень приятно, что вы предлагаете моему проекту ваших лучших инженеров, адмирал, — Раэль’Зора выпрямился и выключил экран — стало темнее; Шала’Раан готова была поклясться, что услышала в голосе собеседника желчную ухмылку, — но я не имею возможности тратить время на то, чтобы вводить новых работников в курс дела. Был бы рад, если бы время было. Хотите сказать что-то еще?       — Нет, — глухо ответила Шала’Раан. — Я больше ничего не хочу сказать.       Внутри ее терзала злость. Как будто в насмешку, дверь в лабораторию не была заперта — словно приглашение. Раэль’Зора сидел спиной к этой двери; невысокий, статный, в белом костюме, он был похож на язвительное дурное знамение. Он сказал, что не позволит осмотреть лабораторию. Он сказал, что результаты исследований не будут опубликованы, пока проект не подойдет к концу. «Дело тончайшей деликатности», — говорил он, будто сам круглосуточно мастерил микросхемы. Шала’Раан не знала, действительно ли адмирал Зора — лучший инженер Флотилии, но уж точно самый вредный инженер, это правда.       — Что это будет, адмирал?.. Сколько прямых попаданий из орудий, допустим, такого же типа, как на самом «Аларее», сможет выдержать ваша чудо-защита?       — Сколько угодно, — мирно отозвался Раэль’Зора. Он сидел, уронив руки на стол, и с деланным видом рассматривал перчатки, демонстрируя, что разговор ему надоел. «Мурлычет песенку, как турианец какой-то», — думала тем временем Шала’Раан. Перегорающая светодиодная лента над входом в лабораторию медленно-медленно гасла, и разговор тоже угасал.       — Не смейтесь надо мной. Говорите в числах.       — Я не отчитываюсь перед вами, Шала’Раан. Я ни перед кем не отчитываюсь, — в голосе звякнули нехорошие нотки — стальные. Шала’Раан вздохнула. Эта тягучая трясина начала ей надоедать. Она попробовала посмеяться и закинуть еще одно зернышко:       — Так значит, ваш «Аларей», когда закончите проект, будет несокрушимой крепостью…       — Крепостью, дворцом, странствующим раем, чем хотите, — Раэль’Зора поднялся, опершись о стол обеими руками. — Это мой корабль, моя лаборатория, и я могу делать с ним что хочу. Я могу закрыть его для посещения без всякой причины. Может быть, мне просто надоели гости. Я могу заниматься здесь любой техникой, конструировать щиты, оружие, воздушные замки, гидропонические фермы. Для выращивания грибов, например. Ядовитых грибов.       Шала’Раан молчала.       — Вы же сейчас мысленно называете меня ядовитым грибом, правда, адмирал?       Шала’Раан все еще молчала. Сердиться не на что, сказала себе она. Единственным звуком в комнате было мягкое гудение двигателей — фон тишины. Сделав такую паузу — в надежде, наверное, на ответ — Раэль’Зора жестко добавил:       — Так и передайте всем тем, кто упросил вас сюда прийти. Да, тем троим. Пусть они приходят сами и…       — Раэль!       — …пусть приходят и…       — Раэль, я прошу тебя, — спокойная, невозмутимая Шала’Раан тоже поднялась. — Меня никто сюда не посылал. Я пришла как друг, потому что мне хотелось по-дружески поговорить. Разве это такая большая просьба? — ей казалось, глаза Раэля’Зоры сияли, как две неоновые лампочки, даже за непрозрачным стеклом. Ее собственный сын, работавший прежде на «Аларее» — до закрытия лаборатории — признавался, что немногие из техников осмеливаются говорить, глядя на адмирала, потому что, согласно присказке, у него огненные духи в глазах живут.       — Хорошо… хорошо, очень хорошо, Шала, — ответил Раэль’Зора уже намного мягче. — Они, эти трое, не понимают. Приятно, что они не при делах.       — Адмирал Зен, впрочем, интересовалась твоими экспериментами, — заметила Шала’Раан. Раэль’Зора отмахнулся:       — Близорукая бестия. Она интересуется только тем, что может потрогать руками и забрать себе.       — Раэль! Ты слишком груб.       — Еще ни одного оскорбления за сегодня, — отозвался Раэль’Зора тем же мурлычущим тоном, призванным вывести собеседника из себя, — ни одного.       — Адмирал Хан’Геррель также спрашивал…       — Он хороший солдат, но какой же из него ученый? Оставим его.       — Адмирал Корис…       — Ну, этот вообще идиот.       — Ну а что нелестного скажете про меня, адмирал Раэль’Зора вас Аларей? — поинтересовалась Шала’Раан, включаясь в игру. Раэль’Зора покачал головой. — Ничего? Тогда я ухожу.       — Если захочешь обсудить последние галактические новости, возвращайся, Шала. По-дружески. Только так.       Как только за ней закрылись двери в стыковочный шлюз — двери, через порог которых Раэль’Зора не переступал несколько месяцев, — адмирал пришел в самое приятное расположение духа. Он посидел еще немного за столом в одиночестве, полистал принесенные Шалой’Раан послужные списки инженеров «Тонбая» — попадались многообещающие ребята, при других обстоятельствах было бы неплохо взять таких на свой корабль, — но вскоре ему надоело. Напевая себе под нос старинную кварианскую песенку, Раэль’Зора возвратился в лабораторию; за дверью, раскрывшейся перед ним, был чистый коридор, ярко освещенный белыми светодиодами.       — Он совершенно сошел с ума.       — Пустяки, Шала. Его башка всегда варила не как у всех. И нельзя не признать, что хорошо варила. Раэль чудак, но умный и храбрый чудак.       — И все-таки мне не нравится, что он закрыл «Аларей». Возможно, что-то в экспериментах пошло не так и он пытается спрятать весь мусор в темной кладовой.       — Думаешь, это может быть опасно?       — Для Флотилии — вряд ли. Для него самого — возможно. Прошу тебя, Хан, поговори с ним. Ты его добрый друг. Он сказал, что я могу приходить к нему в любое время; мы заглянем к нему вместе.       — Хорошо, убедила. Попробую поговорить со старым чудаком.       — Спасибо, Хан. Всегда знала, что на тебя можно положиться.       — Запрос на стыковку принят. Добро пожаловать на борт лаборатории «Аларей». Вас приветствует адмирал Раэль’Зора, — сказал бодрый юношеский голос диспетчера из динамиков шаттла. Пилот — совсем молодая девушка — хихикнула. — Для подтверждения стыковки назовите себя.       — Говорит Шала’Раан вас Тонбай, — сказала адмирал. Хан’Геррель сидел за ее плечом, с интересом рассматривая, как вначале на радарах, а затем в иллюминаторах появляется стремительно приближающаяся точка — «воздушный замок» Раэля’Зоры, «Аларей». В динамиках послышалось шуршание, чем-то похожее на неуверенное бормотание.       — Адмиралу вас Тонбай — «Аларей». В стыковке отказано.