Глаза

      На следующий день Генри действительно стало заметно лучше. Всё таки глюкоза и сон сделали своё дело.       Просыпаться и видеть перед собой тьму было непривычно, но что поделать, если его глаза были закрыты бинтам. Хотелось просто взять и снять их, но тогда он может сделать только хуже и остаться незрячим до конца своих дней.       Генри медленно поднялся, боясь, что от резких движений ему поплохеет. Сев, он ощутил слабое головокружение, которое быстро прошло. Обычно, когда Генри просыпался, то всегда осматривался вокруг, но сейчас он этого сделать не мог.       В коридоре послышались шаги, которые по звучанию приближались и, похоже, направлялись к нему.       -Утро доброе! — послышался голос доктора Виншпинсильстьен, которая вошла в палату. — Ну, как теперь самочувствие?       Генри показал знак «Ok», давая понять, что ему уже лучше, нежели вчера.       -Вот и чудно, — спокойно сказала доктор. — Можем приступить к процедуре.       Генри вздохнул. Теперь каждое утро будет его встречать не с чашкой кофе, а с чистыми бинтами и щиплющими глаза каплями. Но делать нечего, лечение есть лечение, и от него отказываться никак нельзя.       Виншпинсильстьен села перед Генри и положила медицинский поднос между собой и пациентом.       -Закрой глаза и постарайся не дёргаться. — сказала она, беря в руки медицинские ножницы.       Генри послушно закрыл глаза и приготовился к процедуре. Доктор Виншпинсильстьен аккуратно начала разрезать бинты. Её руки были хорошо набиты, поэтому процесс не занял много времени, как представлял себе Стикмин. Доктор сняла старую повязку, и положила её на поднос. Беря глазные капли, она сказала:       -Расслабь веки и приподними голову, я должна закапать твои глаз.       Генри послушно сделал это. Виншпинсильстьен аккуратно приоткрыла распухшее веко пациента и капнула. Едва капля раствора коснулась поверхности глаза, как Генри зажмурился. Капли очень сильно щипали, словно ему брызнули лимон.       -Эй, я ещё не закончила! — возмутилась доктор.       Генри нехотя дал Виншпинсильстьен закапать второй глаз. Ощущение было не из приятных, его глаза и так не в лучшем состоянии, а тут ещё и эти проклятые капли.       -Не будь, как маленький, — сказала доктор. — Это необходимо для твоего же блага. Давай, мне нужно наложить тебе новую повязку.       Генри сел прямо, давая Виншпинсильстьен перевязать его глаза. Сделав это, она сказала Генри, что закончила и начала собирать все вещи на поднос. Генри молча приложил руку к бинтам, к тому месту, где находятся его глаза, которые болели. Доктор Виншпинсильстьен убрала его руку, сказав:       -Не трогай пожалуйста, иначе сделаешь себе хуже.       Генри недовольно фыркнул, но всё же убрал руку от лица.       -Не бурчи, — уходя, сказала доктор. — Я знаю, что тебе неприятно, но постарайся занять чем-нибудь себя.       А чем он может заняться с закрытыми то глазами? Вот именно, что мало чем, только спать да есть и в принципе всё. Кстати о еде. Генри уже давно как проснулся, но так и не позавтракал. Он решил было обратиться к доктору Виншпинсильстьен, но по полной тишине он понял, что от неё уже и след давно простыл. Стикмину ничего не оставалось делать, как просто лечь на бок и подремать, если получиться. Но едва он положил голову на подушку, как в дверном проёме послышался голос:       -Генри?       Генри тут же узнал этот голос и сам сказал:       -Элли?!       -Генри! — воскликнула девушка, подбегая к Генри и заключая его в объятия. — Я так рада тебя снова видеть!       Генри приобнял её в ответ. Он тоже рад если уж не видеть, то хотя бы слышать Роуз. Объятия длились где-то 2 минуты, но им пришлось всё-таки освободить друг друга.       -Извини, что не смогла вчера прийти, — начала Элли. — Я узнала о твоём пробуждении только тогда, когда Чарльз вернулся домой, но уже было поздно, да и ты в то время давно спал.       Генри жестами дал понять Элли, что ей не нужно извиняться, те более вчера он был крайне слабым, поэтому они бы не смогли нормально пообщаться.       -Ну, сейчас то ты в порядке. — сказала Роуз.       Наступила недолгое молчание, которое нарушило тихое урчание. Генри уже давно ничего не ел, поэтому его желудок решил напомнить ему об этом.       -Оу, я смотрю, ты голоден, — отметила Элли. — У меня как раз кое-что есть для тебя.       Девушка начала с шуршанием рыться в пакете. Найдя то, что ей нужно, она вытащила это и открыла. В нос Стикмину тут же ударил приятный запах блинчиков с кленовым сиропом.       -Вот, — сказала Элли, давая бокс с едой Генри. — Решила приготовить тебе. Угощайся!       Генри взял бокс с блинчиками и вилку и, поблагодарив Элли, начал аккуратно есть, чтобы не испачкать всё сиропом. Блинчики были ещё тёплые, а вместе с кленовым сиропом они были слаще и сытнее.       -Кстати, — прервала тишину Элли. — Ты знал, что Чарльз ходит на уроки по перевязыванию?       Генри удивлённо хмыкнул.       -Да, к доктору Ви. Чарли решил, если док будет занята, то твоими процедурами будет заниматься он.       Генри был удивлён, но в то же время рад. Доктор Виншпинсильстьен хороший доктор, но куда приятней, когда о тебе заботиться твой близкий друг.       Доев блинчик, Генри ещё раз поблагодарил Элли за завтрак, возвращая пустой бокс.       -Не за что, — сказала Роуз. — Ведь мы же друзья.       Всё время, пока они были вместе, Элли и Генри обсуждали обо всём, что им было известно. О последних новостях о клане Топпат, о миссиях и о простых жизненных вещах. Общались они так целый час, потом Элли сказала, что ей пора иди, так как её ждёт работа на базе.       «Ты же придёшь ещё» — спросил Генри, всё-таки ему не хотелось оставаться в одиночестве.       -Конечно приду, — ответила Элли. — Как только закончу дела на базе, то сразу прибегу к тебе, а если не смогу сегодня, то завтра рано утром.       Роуз ушла. Генри снова один. С тех пор как он познакомился со своими друзьями, он стал ненавидеть одиночество. Как же ему хотелось просто встать и выйти из этой злополучной палаты. Он как бы мог, с ногами у него не было проблем, но вряд ли ему удасться в слепую куда-нибудь уйти. Генри решил снова лечь. Уснуть ему не удалось, так что он просто лежал до самого вечера со своими мыслями, смотря в полнейшую темноту.