— Где ты была?
Этот голос. Я вздрагиваю от неожиданности, но продолжаю аккуратно снимать пальто. В голове звучат собственные слова, сказанные самой себе, когда я направлялась домой: «Он поймет! Он обрадуется! Это ради нас, ради нашей семьи!»
— Я задал вопрос, Нарэ. Где ты была? — голос повышается, а я поправляю волосы, немного спутавшиеся под шарфом. В Мугле похолодало.
— Я сейчас расскажу. Санджар, у меня отличные новости, — поворачиваюсь и смотрю в его хмурое лицо. От моих слов он немного смягчается, но продолжает сурово смотреть сверху вниз. — Пошли на кухню.
Мы оба проходим в небольшую кухню-столовую. Когда заходит Санджар, помещение будто становится меньше. Да, это место, наш дом, он не похож на тот особняк, в который Санджар привел меня женой. Оглядываю взглядом столешницу и сажусь за небольшой квадратный стол у каменной недавно отштукатуренной стены. Взглядом приглашаю мужа сесть напротив.
— Ну? Какие новости? — хмурое выражение лица неизменно. Но сейчас все будет хорошо.
Я полна решимости и наполнена чувством эйфории. Но все же внутренне содрогаюсь. Списываю это на нетерпение — новости действительно хорошие.
— Я получила работу, Санджар! Мы сможем оплатить Мелек следующий год в той школе, которая ей понравилась, и теперь мы можем подумать о съеме большей площади. И… Санджар, ты не рад?
Мне показалось, что кухня с каждым дерганьем мышцы на лице мужа сужалась. Я делилась с Санджаром своей радостью, но он выглядел все более злым.
— Нарэ, мы не должны были обсудить это вместе?
— Я хотела сделать сюрприз. Господин Орхан… Помнишь его? Так, мы встретились случайно, разговорились, и он очень обрадовался, что меня никто не переманил после порта. Он пригласил меня работать переводчиком в его сети отел…
— Орхан? — лицо стало еще жестче. — Дядя Гедиза?
— Я, — испуг прошелся по позвоночнику. Я не понимала реакцию Санджара. Да, Гедиз предал нас, но причем здесь его дядя? — Санджар, я… я не понимаю. Мы еле-еле сводим концы с концами, твоя мама вновь пошла убирать дома, Эльван и даже Зехра работают, готовят на заказ. В чем проблема?
— Так и иди работай с мамой и Зехрой! Нечего тебе делать переводчиком в отелях! — муж резко ударил кулаком по столу и встал, собираясь выйти из кухни, но его слова заставили встрепенуться мой собственный гнев, который я сдерживала из-за любви к нему.
— Санджар, — мой резкий тон остановил его в дверях, и он посмотрел на меня. Во взгляде читалось раздражение и удивление. Да, Санджар, я посмела вновь вспомнить, что я человек со своим мнением. — Я училась в лучших школах и ВУЗах мира и не намерена драить полы за копейки, когда есть возможность заработать для дочери на хорошее образование и для нашей жизни хорошие деньги. — Его взгляд становился злее, прожигая во мне дыру, но мне уже не было страшно. Гнев придавал сил, а его дикость и стремление опустить меня ниже злили еще сильнее. — Я буду работать. И ты мне…
— Не будешь! Ты не посмеешь переступить через нашу гордость! — муж заревел, как дикий зверь, и по моему позвоночнику вновь пробежала судорога. Почему я боюсь? Это же Санджар!
— Гордость или гордыня?
Мы «играли» в гляделки еще несколько секунд, после чего Санджар просто ушел, а я опустилась на стул и попыталась перевести дыхание. Я думала, что любимый поддержит, оценит мое стремление и попытку вырваться из нищеты, на которую нас обрек Гедиз.
Гедиз. Предатель, который лишил нас всего — дома, денег, компании. Из-за него мы вынуждены были переехать на край города в маленький домик с тремя комнатами, где ютились всей семьей Эфеоглу.
Гедиз.
Я до конца не верила в то, что он так поступит. Мне казалось, что это дурной сон, что Гедиз не мог подговорить всех, хитростью выкупить акции у Яхъи и заставить вернуть акции Мюге матери, которая на решающем собрании проголосовала за своего сына. После этого начались судебные тяжбы, в ходе которых было выяснено, что дом, который когда-то Гедиз по справедливости отдал своему другу, должен вернуться прежнему владельцу. Дом, который он когда-то отдал другу, теперь отбирал у врага. Выгнал семью из него. А после полностью разорил Санджара. Хотя, разорил — громко сказано. У нас оставались сбережения, которые могли бы принести доход, но не получалось.
Как бы я не любила мужа, но надо было признать, что Санджар не обладал способностью зарабатывать деньги. Изначально они поделили бизнес так, что Гедиз занимался почти всем. Но узнала я об этом после, когда очередной новый бизнес Санджара прогорал из-за его неопытности в таких делах. Меня это страшно злило. В конце концов, эти деньги были будущим Мелек. Но я сталась поддержать его, хотя, доставалось и мне. Санджар не привык держать в себе эмоции, и его срывы часто били в самые больные точки.
Я старалась помочь, поддержать, сделать то, что в моих силах. Муж не знает, но я ходила к Ишиклы и разговаривала с ним, но добилась только одного — увеличенного срока, в который должны были освободить особняк.
Было еще кое-что, о чем сегодня я жалею… Я отказалась забирать наследство Акына. Гедиз сделал все, чтобы тело упавшего со скалы нашли. После разбирательства Санджар был признан невиновным, так как это была самооборона и случайность — в порыве защитить меня он случайно отпустил его руку, и Акын поскользнулся на камнях и упал вниз. После признания смерти завещание подонка вступило в силу. По нему единственной наследницей огромного состояния оказалась я. Но тогда я разозлилась на бывшего друга, потому что он предлагал мне деньги насильника. Сегодня я понимаю, что не имело никакого значения, чьи это деньги. Мы могли взять их с Санджаром и уехать с дочерью отсюда, жить своей жизнь, открыть свой бизнес. Все, что угодно. Но я оказалась слишком гордой для этого в тот момент. Гедиз не стал меня долго уговаривать, только пожал плечами и ответил, что дает нам три месяца, чтобы мы съехали из особняка, добавив, что я и Мелек, независимо от наших отношений, можем всегда рассчитывать на его помощь. Тогда я разозлилась еще больше — как он смел говорить о помощи, разорив своего друга?
— Друга? Нарэ, мы с Санджарем давно стали врагами. Ты забыла? — его глаза высказывали то, что он не мог или не хотел говорить словами. Разочарование. И это ему ли быть разочарованным? — Но я предаю, глядя в глаза.
После я наговорила Гедизу много обидных слов. И ни об одном не жалею!
И вот на днях нашей семье улыбнулась удача, но Санджар вновь топчет мои надежды. Вернее, попытался. Но я не позволю. Я объясню, а он поймет меня! Я верю, что поймет!
***
— Санджар, поговорим? — шепотом, чтобы не разбудить Мелек на диване у дальней стены нашей комнаты, обратилась к мужу.
Я лежала без сна, как и он. Мы оба смотрели в потолок, который скоро предстояло красить — то тут, то там появились небольшие трещинки, а в углу штукатурка совсем отпала.
— О чем? Я все сказал, — муж перевернулся на бок в сторону от меня, но я не планировала так легко сдаваться.
— Санджар, я не считаю, что госпожа Халисе и Зехра с Эльван занимаются постыдной работой, но я могу делать то, что люблю, что будет приносить хороший доход. Мы сможем переехать в более удобный и большой дом, наконец, купим Мелек удобную кровать, а не этот скрипучий диван, — словно в подтверждение моих слов, дочка перевернулась на другой бок, и эта невыносимая старая мебель заскрипела в тишине. — Вот. Пойми, мы можем выбраться из этой ямы, в которую попали…
— Называй вещи своими именами. В эту яму нас кинул твой друг, которого ты лишний раз кормила надеждами.
— Что?! — я не могла поверить, что он бросается такими обвинениями в мой адрес. Опять вспоминалась наша первая свадьба и его крики о моих изменах. Ах, как я пыталась это забыть, глубоко спрятать.
— Я не прав? — Санджар резко нависает надо мной и грубо сжимает руку, которая пытается его оттолкнуть.
— Санджар, как ты…
— Хочешь сказать, что это не правда? — его громкий шепот разносится по всей комнате, я начинаю испытывать тот же страх, что и на кухне сегодня днем. Его глаза горят гневом. Мои страхом. Как он может такое говорить? — Не ты ли называла его лучшим другом? А может ты ходила просить и его о работе? — рука в его хватке немела, а из глаз уже во всю лились слезы, скатываясь по вискам и теряясь в моих кудрявых волосах. Некоторые попадали на подушку. Опять будет мокрой. — Жалеешь, что не выбрала золотого мальчика, дочь посла?
Пощечина. Его последние слова были словно пощечиной. Я больше не чувствовала свое запястье, я больше не видела Санджара. Мне казалось, что все плывет как в тумане, а то, что сейчас происходило в нашей постели, было кошмаром.
— Санджар, пожалуйста, — я тихо всхлипывала, но он продолжал выплескивать свой гнев, приправленный необоснованной ревностью. Ах, если бы это было в первый раз.
— Может тебе с ним было бы лучше? Может его ты не заставляла бы ждать близости столько времени. Как заставляешь меня! Все, с меня довольно.
Его дыхание больше не обволакивало меня. Шаги в сторону двери, щелчок замка, закрытая дверь. Он опять ушел в сарай.
Снова, очередной раз скандал и очередной синяк на моей руке. Сколько уже было таких? Но в этот раз он вновь напомнил мне то, о чем я старалась не думать, что старалась пересилить — страх близости с мужем. Прошло больше девяти лет с того страшного дня рождения, а я все равно испытываю панику каждый раз, когда мы заходим дальше поцелуев. Я не могу стать полноценной женой Санджару. О чем он в тысячный раз напоминает.
***
— Госпожа Нарэ, я так рад вас видеть! Вы приняли мое предложение? — невысокий седой мужчина с густыми усами улыбается мне так тепло.
Невольно вспоминаю, как он с той же улыбкой в этом же кабинете по просьбе Гедиза принял меня на работу. Правда, после Санджар потребовал моего увольнения. Ах, Санджар, надеюсь, ты не сильно разозлишься на мою авантюру.
— Вы же пришли для этого, а не чтобы сообщить, что вас переманили конкуренты? — в его глазах надежда, и я спешу его успокоить. И что скрывать? Приятно, когда тебя ценят как специалиста своего профиля.
— Господин Орхан, какие конкуренты? Разве они у вас есть? — лесть никому не помешает, хотя я прекрасно знаю, что его единственный конкурент, который не поглотил эту сеть отелей только из-за родственных связей, компания Гедиза.
— Давайте, я покажу вам ваш кабинет.
Мы немного прогулялись по офису, расположенному в одном из отелей сети господина Орхана. Два этажа в западном крыле на берегу Эгейского моря были оборудованы в кабинеты для сотрудников. Здесь находилась бухгалтерия, отдел маркетинга, отдел по работе с клиентами и партнерами и другие департаменты. Как и в самом отеле, тут все было с помпой. Мраморные полы и лепнина в кабинетах, но сами комнаты оборудованы современной мебелью и техникой. От такого контраста рябило в глазах. Но, думаю, я свыкнусь.
Господин Орхан оставил меня в моем собственном кабинете на втором этаже. Небольшой балкон с видом на море, цветы в кадках, современный компьютер и удобное кресло. А еще у меня была собственная кофемашина, стоящая в углу и прикрытая шкафчиком с документами. Удобно. Что еще надо для приятной работы?
На душе скребли кошки, а запястье ныло. Как я скажу Санджару, что переступила через его слово и все же устроилась на работу? Я не знала ответа. И боялась. Вечером будет очередной бой за мою гордость и независимость.
Что-то кольнуло, и внутренний голос, почему-то очень похожий на голос моего бывшего лучшего друга, с усмешкой обозначил свое мнение:
Серьезно? Нарэ Челеби вспомнила о гордости? Интересно, где она затерялась, когда ты забила в дальний угол сознания то, что сделал тебе Санджар? М?
Но я лишь шикнула на это. Она забыла. Ради любви, ради легенды. Нарэ забыла. И голос должен забыть!
А внутреннее «я» все не унималось:
Да, забыла. Но что именно — поступки Санджара или свою гордость?
