Сон на пятницу

Глядя из окна экипажа на зеленую лужайку перед храмом, Анна очень удивилась: - Яков, смотри, сколько людей… Я думала, будут только дядя и твой полицейский. Мы точно куда надо приехали? На площадке перед храмом царило небольшое столпотворение. Штольман разглядел гостей. - Нда. Боюсь, Анечка, сейчас тебя от меня уведут. Он быстро поцеловал невесту, соскочил со ступенек, подал руку. Анна сошла на землю и тут же была окружена родственниками. - Папа! – обрадованно воскликнула девушка. - Маменька! Как вы здесь оказались? - Аннушка, как я рад тебя видеть. У тебя все в порядке? Нас Петр телеграммой позвал, - обнял дочку Виктор Иванович. – Сказал, что это большая тайна, но ты понимаешь… Анна понимала. Дядя Петя, даже с оговоркой про тайну, умудрился из скромного события сделать званое сборище. Пришлось невесте дать увести себя в сторону, где мать и Олимпиада Тимофеевна засыпали ее вопросами - почему так спешно, почему не в Затонске, что за нелепое платье и так далее, и так далее. - Анюта, ну разве можно венчаться в шляпке? - Мария Тимофеевна приступила к облагораживанию невесты по своему разумению. - Это же сулит измены! Хотя твой и так будет. Кстати, где жених? Я ему задам перцу! Помолвки не было, венчание чуть ли не тайное… На слова про измены Анна закусила губу. «Вот так я и знала. И платье не то, и жених. Придется потерпеть». - Разумеется, я все это предвидела! Свадебное платье с собой привезла, твоего размера, между прочим, и туфельки, и фату. Пойдем, дорогая, хоть в экипаже переоденешься, да и чтобы жених не видел. Накидку оставим, она синяя. Ты булавочку приколола? Вот тебе платочек, отдашь потом. С поношенным у тебя все в порядке… - бормотала маменька Анны, не замечая, что дочь в который раз закатила глаза. - А может, он тебя принудил и надо помочь убежать? – заикнулась тетушка Липа. - Тетя! Мама! Анна вырвалась из настойчивых рук. - Я выхожу замуж по любви. Пожалуйста, прекратите нападать на Якова Платоновича. И учтите, когда будете с ним говорить, что он бывает очень жестким. - Анюта, про платье не забудь! Мы ждем! - крикнула Мария Тимофеевна вслед дочери, когда та отошла к отцу, а затем вздохнула. - Вот всегда так. Желаешь детям только хорошего, а получаешь… - И не говори, - поддакнула тетушка Липа. – Смотри, Машенька, у этого Штольмана синяк под глазом. Чему он наших внучат научит? … А Штольмана хлопали по плечам полицейские - начальник секретного отдела Михаил Иванович Савченко и Семен Трофимов. - Яша, я крестным твоим детям не буду, и не зови. Мне детских выходок в отделе хватает, - Савченко вытащил из кармана бумажку с надписью: «Мойте ноги перед едой». - Не знаешь, кто надзорным весь кабинет потными носками провонял, и на столы вот это художество разложил? А рыжему Спицыну кто волосы зеленкой покрасил? Он такую жалобу накатал! Не твоего Захарова рук дело? Яков хмыкнул. «Митя. То-то он тем вечером хихикал и спрашивал, какой сыр самый вонючий. Уши оборвать бы, да как его поймаешь». Приехавший вместе с Мироновыми Коробейников растерянно моргал, глядя на петлицы коллежского советника, и опомнился, только когда Яков протянул ему руку. Затем Антон вручил Штольману двух игрушечных лошадок. - Яков Платоныч, вы уж простите за приезд без приглашения, не мог я такое пропустить… Будьте счастливы. Их, помните, нам с вами столяр подарил, вы свою в кабинете забыли. Пусть ваши с Анной Викторовной детки играют. Вспомнив о поручении, он добавил: - Николай Васильевич тоже шлет свои поздравления. Еще сказал, что указание о вашем переводе в столицу получил, а подарок отправит по почте на адрес департамента. Яков приобнял Антона. - Благодарю, Антон Андреич. Перекинувшись парой слов с Коробейниковым, Яков вернулся к Савченко. - Михаил Иванович, как договаривались? Я на въезде одного только увидел. - Плохо смотрел, Яша. Стоят везде, и за озерцом в кустах, и у дорог. Сюда соваться не будут, чтобы невесту не пугать. Тебя в обиду не дадим, не сомневайся, - начальник отдела имел в виду полицейских, которых по вчерашнему уговору со Штольманом взял с собой для охраны церемонии. ... - Баба Геля, меня мама поймала! – пожаловался маленький призрак. - Так и должно быть, Митенька, - улыбнулась ведунья. - А ты думал, что сильнее всех? Мама твоя может духов призывать и выгонять, а ты просто малыш, хоть и в другом силен. Она свыкнется с тобой постепенно. Не рассказывай ей про себя, пока она не признает тебя своим. Аннушка должна сама тебя узнать. - Ну, понял… Бабушка, а я потом, когда родюсь, смогу тебя видеть? Ангелина притворно вздохнула. - Да куда я от тебя денусь, хоть и устала от твоих проказ. Смотри сегодня не …, - она не успела договорить, так как резвый мальчишка уже унесся, завидев, как отец вынул из кармана что-то сверкнувшее на солнце. - … не балуй. ... - Пап, это твое? Дашь поиграть? – Митя уже утянул из рук Якова золотое кольцо и весело закрутил его волчком. - Дмитрий. - А… Отдать, да? Ладно. Ой, лошадки! Ну они же точно мне! - Да. Держи, - Яков передал мальчугану лошадок. - Митя, можно тебя попросить? Повертись сегодня возле мамы. Чтобы она ни минуты сегодня одна не была. Справишься? - Запросто! - кувырнулся в воздухе призрак. – Теперь можно. А ты откуда знал, что мама меня поймает? Штольман улыбнулся. - Анна Викторовна кого хочешь поймает, сынок. … Под нажимом матери Анна переоделась и вышла из экипажа. Теперь на ней было длинное белое платье с вышитыми по низу синими цветами, плечи укрывала подаренная Штольманом кружевная накидка, на ногах ладно сидели серебряные туфельки. Тронув капли жемчужных сережек, Анна взяла в руки букет, нашла глазами Якова и замерла. Он смотрел на нее так, будто и не было никого вокруг. Будто хотел прямо сейчас взять на руки и никогда не отпускать. Будто она была одной на целом свете. Почувствовав, как сильно забилось сердце, Анна с трудом оторвала взгляд от Штольмана и вернулась в экипаж. - Мамочка, тетя Липа, спасибо, - искренне сказала она дамам, и те потянулись за платочками. - Ах, Аннушка, ты такая красивая, - прослезилась Марья Тимофеевна. - Пусть ты будешь счастлива. - А тебе не кажется, Липочка, что наша девочка чуть поправилась? - спросила она сестру. - Хотя ты ее давно не видела. Нет, конечно, показалось... ... К лужайке перед храмом подъехала еще одна карета. Анна уже было шагнула встретить дядю, который почему-то опаздывал, как вдруг запнулась. Со ступенек экипажа сошла роскошно одетая дама с лисьими чертами лица. - Анна Викторовна, - натянуто улыбнулась Нежинская. - Вижу, у вас все в порядке. Мне Якоба всего на минуту. Не дожидаясь приветствия, Нина Аркадьевна проскользнула мимо остолбеневшей от ее наглости Анны к кучке полицейских и окликнула: - Господин Штольман! Вас можно поздравить? С Нежинской сталось бы получить, что хотелось, на людях, знал Яков это выражение лица давнишней любовницы. Поэтому он кинул на Анну предупреждающий взгляд, прося не волноваться, и отошел с Ниной за стены храма. - Как ты нас нашла? - Якоб, тебе не идет быть таким грубым, - в глубине глаз Нины плескался страх. - Ты же джентльмен. Помоги даме. В последний раз. Штольман ждал ответа. - Дядюшка твоей Анны удивительно небрежен, - призналась Нежинская. – За ним проследить - как у ребенка конфету отобрать. - Дальше. Нина приблизилась, коснулась перчаткой ладони Штольмана. - Меня подозревают. Охранка решила, что это я помогла тебе бежать и, что уж вовсе глупость, что я работаю на другую контору. Они объявили за мной охоту. Боюсь, я не выживу в этой игре. Яков повел подбородком. «И ты, конечно, кинулась ко мне». - Ты шантажировала Анну. Мне нечем тебе помочь. Увидев на лице мужчины злость, Нежинская заторопилась. - Дай контакты надежных людей в Лондоне. У тебя должны быть. Я сегодня же уезжаю, у меня никого там нет, а надо хоть где-то переждать несколько дней, а затем связаться с тобой и узнать… - Какая чепуха, Нина. Зачем ты приехала? – Яков сунул руки в карманы. Женщина надолго замолчала, и когда Штольман уже намеревался уйти, вымолвила: - Я хотела увидеть тебя. В последний раз, - из глаза ее выкатилась слезинка. Нежинская запустила руки под сюртук и прижалась к груди Штольмана. - Нина Аркадьевна! – хлестнул голос подошедшей Анны. Приподнявшись на цыпочках и закрыв глаза, Нина потянулась к губам Якова. Он моргнул. Взял женщину за плечи, высвобождаясь. Сделал шаг в сторону. Истошно взвизгнув, Нежинская вдруг хлопнула себя по губам и бросила на землю что-то черное. Толстенькая озерная пиявка с обиженным видом поползла прочь. Нина продолжала визжать, отплевываясь. Митя захихикал: - Кочковатое болото, Травянистый лужек! Пробиралась целоваться, Да упала в лужу! … - Анна Викторовна... Коробейников был непривычно робок, и Анна ласково ему улыбнулась. - Здравствуйте, Антон Андреевич. Очень рада вас видеть. - Я вам там букет приготовил, - пробормотал Антон. - Только сейчас вам, наверное, несподручно его с собой таскать, да? Я попозже, когда... Когда вы... - Когда Анна Викторовна обвенчается, - закончил подошедший Штольман голосом, в котором звучали предупреждающие ноты. - Ну да... Анна потянулась к жениху и шепнула: - Яша, не рычи. Затем она обняла Антона и поцеловала его в щеку. - Антон Андреевич, вы всегда будете у нас желанным гостем. Коробейников вздохнул. Под тяжелым взглядом Штольмана он все-таки набрался храбрости, чмокнул Анну в уголок губ и отступил. - Мои поздравления. Будете в Затонске, милости просим в управление... … От стен храма вдруг отразился заливистый свист условного сигнала об опасности. К стоявшему невдалеке Савченко подбежал невзрачный мужчина и о чем-то коротко доложил. Полицейский кивнул. Трофимов сунул руку в карман. Со стороны лужайки быстрым шагом появился Петр Иванович. Он торопливо кивнул Анне, подошел к Штольману и с извиняющимся видом пробормотал: - Яков Платонович… Там… Сами взгляните. Анна вздрогнула. Группа жандармов с известным ей хорьком во главе появилась из-за угла храма, промаршировала к ней и остановилась за несколько шагов. - Господа! – раздался тонкий, но уверенный голос. - Всем стоять на месте! Секретарь убитого начальника охранки Викарчук громко заявил: - Согласно полномочиям, данным мне Государем, я арестовываю беглого преступника Штольмана, а также госпожу Нежинскую, по обвинению в шпионаже. Взять их, - он кивнул своим жандармам. Те вытащили револьверы и сделали шаг вперед. Где-то сзади вскрикнула Марья Тимофеевна. «Нет! Опять!!!» - Анна покачнулась, но Яков твердой рукой удержал ее, а затем подвинул себе за спину, закрывая от случайного выстрела. Перед жандармами встал нахмурившийся Савченко. Семен Трофимов подошел с его правой руки, Коробейников – с левой. Трое полицейских стояли плечом к плечу, перекрыв охранке путь к Штольману. Виктор Иванович, заметив взгляд Якова, отвел дочь в сторону. - Викарчук, не сотрясайте воздух, - процедил начальник Секретного отдела. – У вас есть письменный приказ Балясникова? Ордер на первоначальный арест? Устное распоряжение Государя насчет Штольмана? Хорек открыл рот, но ничего не сказал. Савченко изобразил удивление. - Нет? Так я и думал. Проваливайте. Рапорт министру внутренних дел о ваших противоправных действиях будет у него на столе уже завтра. Нежинскую можете забирать, это ваш сотрудник. Викарчук махнул рукой жандармам, но те, оглянувшись, поняли, что находятся в меньшинстве. С постов вокруг храма, держа руки в подозрительно оттопыренных карманах, подтянулись агенты в штатском. По ухмылкам было ясно, что все они не против поучаствовать в заварушке. - Господа, уберите оружие, - скомандовал Михаил Иванович жандармам. - Это храм, а не собрание заговорщиков. Полиция, сохраняем спокойствие. Охранное отделение уходит. За неохотно удаляющимися жандармами с веселым ржанием поскакали крохотные деревянные лошадки. ... Штольман подошел к Анне и взял ее за руку. - Анечка, ты готова? - Нн…наверное. Как ты можешь быть таким спокойным? Я так за тебя испугалась, ведь они могли… опять… - Не могли, - он с нежностью сжал ее ладошку. - В храме, когда тебя спросит священник, ты что ответишь? Или подсказать? - Яков! - Анна возмущенно откинула его руку и горделиво отвернулась к отцу, который был готов вести ее под венец. Спиной почувствовав улыбку Штольмана, Анна рассмеялась сама. «Вот ведь хитрец! Отвлек меня одним вопросом. Ничего не боишься, ни кулаков, ни револьверов. Ох, Яшенька… Как я тебя люблю». ... Когда батюшка, задубелым своим лицом больше похожий на крестьянина, надевал на палец Анны золотое мужское кольцо, оно вдруг выскользнуло из заскорузлых рук и стало падать на землю. Невеста не успела испугаться плохой приметы, как кольцо уже будто само юркнуло в медлительную ладонь священника. - Мама, поймал! – прошептал Митя. В голове у Анны звенело. Не слыша произносимых молитв, она вдруг поняла, кого напоминал ей маленький призрак. Саму себя в детстве – те же вихрастые пряди, правда, гораздо светлее, большие синие глаза, та же лукавая улыбка и ямочки на щеках. Мальчишка с начала обручения вихрем носился между женихом, невестой и священником, заглядывая в чашу с вином и притягивая взгляд Анны. «Почему он считает меня мамой? А Якова – отцом? Откуда он взялся, да еще и такой способный? Может, он когда-то несправедливо лишился родителей, умер и бродит теперь, не упокоенный? И пока не найдет их… Но это же не мы с Яковом…» - Мам, - сказал мальчуган, дернув за платье. Анна очнулась. Священник глядел на нее с тревогой - похоже, он спрашивал что-то не в первый раз. Яков же смотрел на невесту с той мягкой улыбкой, от которой у Анны подгибались колени. Она промолвила: - Я согласна. Батюшка поперхнулся, а улыбка Штольмана стала шире. - Кольца, - произнес он одними губами, взяв Анну за руку. Залившись краской, Анна с колотящимся сердцем смотрела, как Яков нежно надевает ей серебряное кольцо, а затем приняла теплую ладонь и надела мужу золотое. «Муж…» - Анна взглянула на Штольмана. Он едва заметно кивнул, согревая ее прохладные от волнения пальцы. Она уж и не могла припомнить, сколько раз за два года их общения Яков держал ее вот так за пальчики и подносил ладонь к губам, но сейчас… «Ты моя» - говорили его глаза. «Я твой» - обещали они. «Навсегда». ... Чин венчания длился долго, и в конце Анна от спертого воздуха ощутила, как кружится голова. Проходя вкруг аналоя, Анна сильно оперлась на руку Штольмана, он взглянул на нее с молчаливым вопросом, пробормотал еле слышно: - Митя, венец. Мальчишка приподнял тяжелый венец над фатой, но Анна качнула головой. - Нельзя. Прикладываясь к образам, Яков уже почти держал жену на себе и от царских врат тут же отвел на церковную скамью. - Анечка… - он присел перед ней на колено. - Плохо? Улыбнувшись, Анна прошептала: - Хорошо. Сейчас... Голова что-то закружилась… - Пойдем на воздух, - Штольман подхватил ее на руки. Двери портала открылись будто сами собой. Яков ступил на мраморное крыльцо. По-летнему теплый южный ветер поднял в воздух фату невесты, закрыв на мгновение лицо Штольмана, и Анна, потянувшись к заколкам, вытащила их. Легкая ткань, словно расправив крылья, полетела куда-то к заливу. Выдавали веселые трели жаворонки, пощелкивали и смеялись скворцы. Падали с берез сережки, дрожали на ветру серебристые осины, одуряюще пахла цветущая на лужайке сирень. Ничего этого Анна не замечала. Штольман спускался по ступеням, держа её на руках, а она, не отрываясь, смотрела на возлюбленного, ставшего ей мужем.