Часть 12. Неудачи
11 декабря 2020 г. в 18:04
- Анна Викторовна уехала за покупками в Торжок с матерью и молодым человеком, - заглянул Коробейников в кабинет Штольмана.
Карандаш в руке Якова сломался и оставил на документе рваный след.
- Не узнали, - следователь прокашлялся, - что за молодой человек?
Антон кивнул. – Некий Стефан Новак, финансист из Петербурга. Миронов сказал, юноша вежливый, воспитанный, пришел с заслуживающими внимания рекомендациями.
«Он что, рекомендации на Анну предъявил?» - взъярился Штольман, но выдохнув, смог взять себя в руки.
- Миронов не сказал, когда они вернутся?
- Вечером.
Коробейникову самому не нравилось, что Анну Викторовну кто-то куда-то увез, и он предложил:
- Давайте я в банк схожу, проверю, что за рекомендации.
- Благодарю, Антон Андреевич, я сам, - Яков не мог сидеть на месте и ждать у моря погоды. Образ Анны, в страхе закрывшейся рукой, будто ожидая удара, рвал ему сердце.
…
Посетив несколько аптекарей старого города, Анна заказала нужные Милцу лекарства и порошки. Прошлась по набережной Тверцы, полюбовалась Путевым дворцом на Красной Горе. Но вовсе не отложилось у нее в памяти, как мужчина средних лет остановил ее в пустынном переулке, заманил в подворотню и буквально продиктовал доверие и симпатию к молодому банкиру.
Мария Тимофеевна, накупившая вышитых золотом платков и даже платьев с золотой нитью, тоже осталась довольна. На обеде в ресторанчике на Водопойной она оживленно рассказывала о местных достопримечательностях, на что Новак вежливо улыбался. Одновременно пытаясь под столом коленом прикоснуться к бедру Анны.
Отвлекшийся на рыбалку и сверкающие спины голавлей и жерехов, Трош вспомнил о своей миссии к тому же обеду. Колено под столом ему не понравилось.
…
- Марья Тимофеевна, - Новак привстал со своего места, намереваясь подвинуть стул вернувшейся из дамской комнаты Мироновой.
Шнурки натянулись. Стол дернулся и накренился. Чертыхнувшись, Стефан неуклюже свалился на пол, таща за собой соседний стул. Мария Тимофеевна взвизгнула.
- Да что за бл…й город, - тихо матерился Казик, вытаскивая из ботинок порванные шнурки.
По спине его медленно текло малиновое варенье.
Анна улыбнулась, и стараясь не выглядеть невежливой, прикрыла рот ладонью.
…
«Стефан Филип Новак, 26 лет. Рост 5 футов 4 дюйма, сложение субтильное, волосы каштановые», - читал Штольман телеграмму.
«Уроженец Царства Польского. Семьи нет. Имеет финансовые интересы в Земельном банке, нескольких кредитных товариществах, авторитет в банковских кругах. Источник происхождения капиталов выясняю. Казаков».
Знакомый из Сыскного отделения полиции столицы за такое короткое время разузнал все, что мог, и Яков был ему благодарен.
«Богатый залетный щегол», - Штольман не понимал, как связан юноша с загадочным поведением Анны.
«Придется ждать возвращения и установить слежку».
О возможном флирте финансиста с Анной Яков старался не думать. И так уже в фанерной стене кабинета образовалась заметная вмятина по размеру его кулака.
…
Ближе к вечеру, удовлетворив наконец голод по покупкам, Мария Тимофеевна взяла рядом шедшую дочь под локоть.
- Аннушка, едем обратно? Как тебе показался твой кавалер? – за время поездки женщина стала благосклоннее относиться к Новаку, видя, как смотрит на него Анна. После Штольмана матери и приказчик казался хорошим вариантом, а этот – молод, богат, рассудителен.
Подошедший Стефан приложил руку к сердцу.
- Марья Тимофеевна, я имел смелость пригласить Анну Викторовну на вечернюю прогулку по реке. И снял отдельные номера в гостинице. Позвольте дочке отдохнуть еще немного, завтра же доставлю ее в Затонск в целости и сохранности.
«Клянусь, ничего не потеряет. Не целка ведь наверняка», - хохотнул про себя Казик, не меняя выражения лица.
- Аннушка? – мать вопросительно взглянула на дочь.
Анна взглянула на Новака и задумчиво улыбнулась. Какая-то странная сила толкала её к молодому человеку, да Анне и не хотелось ей противиться.
- Да, мама, я бы осталась. Субстанции, что я заказала у аптекаря, будут готовы завтра утром, я не могу вернуться без них. Все будет в порядке.
Банкир добавил: - Вам, Марья Тимофеевна, я предоставляю тот же экипаж, он домчит вас до дома в мгновение ока.
Мария вздохнула. – Нет, нет, Стефан, это, разумеется, неприемлемо. Прикажите доставить сегодня мои покупки и сообщение Виктору Ивановичу, что мы все задерживаемся. Уедем завтра утром вместе. Вот насчет прогулки…
Она склонилась к уху Анны и прошептала: - Будь осторожна, моя дорогая. Не давай того, чего не хочешь дать. Но если уж хочешь, не отказывай себе в удовольствии. Я вот прозевала свое золотое время и теперь жалею. Не повторяй моих ошибок. И разбуди меня, когда вернешься, пошепчемся.
«Затонск далеко, слухов не будет. Не сосед-инженер, так банкир. Пусть девочка развлечется, пока молода».
Погрозив пальцем Новаку, Марья Тимофеевна отправилась в гостиницу.
…
«Папа!!!» - лист бумаги улегся на стол Якова.
- Митя, - уставший с недосыпа Штольман выпрямился на стуле, - ты мог бы иногда не писать? Давай, если у тебя будут новости, ты, например, дернешь меня за палец. Сумеешь?
Тут же его три раза дернули за мизинец, едва не вывихнув.
- Да, да, я понял, - Штольман забрал мизинец в кулак. – Какой ты сильный. Что случилось?
«Мама с дядей! В Торшке! Он ей ручку целовал и тискался! Я не дал! Я молодец?»
Читая теснящиеся под карандашом буквы, Яков чувствовал, как леденеют руки.
- Там же Мария Тимофеевна должна быть рядом. Какой дядя? Как это тискался? Ты уверен?
- Я же не в капусте родился! - Трош дернул непонятливого отца за ладонь.
Буквы стали заваливаться друг на друга, лист кончился и перевернулся на другую сторону.
«Старая тетя спать пошла! А мелкий дрыщ с мамой идет гулять! Потом в нумера! Вернутся завтра!»
Яков перечитал все послание и поверил.
«Мальчик действительно там был. Дрыщ – Новак. Анна – тискалась?! В …» - ярость подступила к горлу и не давала вздохнуть. «В нумера?!!»
Усилием воли Штольман сосредоточился.
- Митя, ты молодец. Спасибо тебе большое.
Кувырнувшись в воздухе, Трош счастливо взвизгнул. Папа его похвалил!
- Ты можешь снова туда попасть?
«Да».
- А маме сказать, чтобы не гуляла ни с кем?
Маленький призрак с сожалением покачал головой.
- БабГеля сказала маме на глаза не попадаться. Она сама должна меня увидеть и принять. Постепенно.
«Это не смогу», - написал он.
Штольман на ходу сунул бумагу в карман и натянул плащ.
- Я на полицейской пролетке, буду гнать, как могу. Найдешь меня в Торжке?
Забытая Яковом трость выскочила из стойки и утвердительно стукнулась об пол.
- Спасибо, малыш.
…
Солнце село за Свечную башню Новоторжского кремля, и на набережную упали длинные тени. Анна улыбнулась приятному спутнику. Она с удовольствием вкладывала руку в подставленный локоть, опиралась, перепрыгивая весенние лужи, рассказывала о работе в клинике. Юноша казался ей безобидным, как брат или давний друг. Влечения Анна не ощущала, тут Жорж не зря признавал свое бессилие.
Недалеко от моста молодые люди подошли к пролому в набережной, наскоро застеленному длинными сосновыми досками.
- Вы не против, Анна, если я вас поцелую? – Казик уже с обеда тщательно прятал растущее нетерпение. Девушка не реагировала ни на удобно подставленные губы, ни на частые прикосновения. И даже при откровенном взгляде мужчины на грудь просто заводила новый разговор.
В голове Анны вдруг всплыло странное предупреждение: «Увижу, Анечка, возле тебя хоть одного француза…»
«Он же поляк», - хихикнула про себя Анна, не понимая, с кем шутит.
Не ответив на вопрос, она легко перескочила провал.
Новак ступил на казавшиеся надежными доски. Под ногу вдруг попался прошлогодний полусгнивший каштан, и Стефан нелепо замахал руками.
- Плюх! – скомандовал Трош.
- Плюх, - согласилась зловонная жижа под крайней доской, принимая в свои бурые объятия молодого финансиста.
- Твою ма..! – забарахтался Казик.
Пытаясь вылезти по скользким склонам, он сползал в яму, все глубже погружаясь в вонючую заводь.
Трош кинул в финансиста лягушкой, попав тому прямо в рот.
- Поцелуй-ка, - захохотал внук бабы Гели, и заорал:
- Полюбила водолаза,
С ним мучение одно:
Приглашает на свиданье,
То на берег, то на дно.
Анна рассмеялась на мальчишеский дискант. Троша она не заметила.