Шифтинг

Моменты проносились перед глазами. Но она отчётливо чувствовала на них что-то инородное, незнакомое. Кто-то оставил на них отпечаток своих кровавых пальцев, перемешивая и подсовывая самые отвратные воспоминания. А где-то рядом слышался смех, похожий на шкрябанье по стеклу. ...Раз. И смешок, не её. — Ты так желаешь себе короткие волосы? - ласковый тон стоящей рядом женщины, чьи волосы были заплетены в незамысловатый пучок. Она такая добрая. Этот голос так мил и ласков, заставляет обмякнуть прямо здесь. Но сердце бьётся быстро, слишком быстро для спокойствия. Сейчас будет буря. — Д-да, - сглатывает она, сжимая потные ладошки. И не понимает, откуда взялось волнение. — Это грех! - верещит противным голосом, ударяя со всей силы по шее. С лица женщины будто спала маска, оголяя её грешную душу, которая так отчаянно пытается скрыться и притвориться благородной и чистейшей. Она чувствует эту боль. — Н-но..., - не успевает что-то возразить, как перед глазами мелькает красный цвет. Ей не нравится этот цвет. Теперь не нравится. — Неблагодарное отродье! Дьявол, что пришёл отомстить! За что, за какой мой грех? - кричала сумасшедшая рядом, складывая руки в молитвенном жесте и возводя глаза к потолку. Белому и ободранному, с которого спадали кусочки. А когда-то он был красив, она помнит. Идеально чистым, но это был так давно... Страх появился не без причины. Ведь взгляд успел опуститься на пострадавшую от руки женщины шею. И она увидел множество синяков, царапин и шрамов, которые не заживут никогда. — Я вычищу тебя! Уберу эту дьявольскую сущность из тебя, дитя! Видимо, я избранная, что сам Бог послал тебя ко мне на очищение! - захлебывается она, а потом берет лежащий поблизости предмет. И глаза застилает кровавая пелена. ...Щёлк. Резкий, словно капля ледяного дождя, что разбивается своей быстрой скоростью, летя с самого неба и ударяясь о твёрдую поверхность земли. А перед глазами появляется картинка, что складывается из кровавых капель в один силуэт. Словно ленточная фотопленка, она протягивается куда-то в сторону, а позже завивается вокруг. Сейчас начнётся. — Брат! - надрывистый, полный боли голос срывается с губ девушки, что одинокой фигурой стоит под дождём. Она сглатывает. Что-то неприятное разливается по всему телу, пробегаясь холодными мурашками. Страшно. — Братик! - голос уже хрипит. Сорвала. В горле стоит ком, который она не в силах проглотить. Жутко. — Прошу, - уже оставив всякие попытки, тихо шепчет. Тихо-тихо, а голос убаюкивает, затягивая в сон. Она бы, не скрывая того, заснула прямо тут сладким сном. Но визуальная картина, что вызывает лишь мрачный ужас, не даёт этого сделать. Её, должно быть, скорее вырвет, а во рту останется противный вкус железа. Нескладная фигура делает последнюю попытку сказать что-либо, а после, не справляясь с собственным телом, падает. Устала. Дыхание сбивается. Сделать даже один вдох становится до одурения сложно, будто весь кислород выкачали из организма. Дыхание, кажется, прекратилось. Грудь едва ли вздымается и в этот самый миг кажется, что он умирает. Умерла. Ноги неестественно подкашиваются и она, не выдерживаю всего увиденного, грузно падает. Капля, такая же одинокая, летит вниз. Прямо с такого чистого, прекрасного неба и заканчивая свой недолгий путь на какой-то неприглядной земле, что давно грязна. Холодок пробегается по спине, словно паук, что пронизывает своими липкими лапами. А она всегда боялась насекомых. — Маленькая дрянь, что я тебе делать сказала? Забыть про своего никчемного брата, что осквернил нашу семью перед богом! - истошно вопит женщина, а в руках, так некстати, зоркие глаза замечают сталь. Ее коленки больно проезжаются по чему-то твёрдому, оставляя кровавые следы. Женщина, что продолжает кричать своим неприятным, каким-то скрипящим голосом, хватает за голову свою дочь. Яркие, когда-то огненно-рыжие волосы, давно испачкались. И сейчас, свисая грязными сосульками, оказываются в цепкой хватке человека. Человека, что жутко улыбается, склонившись над затихшим ребёнком. И резко тянет. Ей плохо. — Сейчас я очищу твою душу, неблагодарная дрянь! - кричит и тянет тело вдоль улицы. — Я..., - запинается - Я не хочу! Не вынесу этого больше! Хватит! - взрывается истеричным воплем. — Ты лишь наблюдаешь за собственной жизнью, дитя, - смеётся нечто, что лишь отдалённо напоминает привычного глазам человека. — Нет... нет... Этого не может быть! — Что, вспомнила? - ухмылка, что появляется на морде существа, скорее напоминает жуткий оскал. — Это не моя жизнь! Нет! — Что же ты так яро отрицаешь свою сущность? Или, быть может, освежить тебе память последним днем? — П-последний день? — День, что предстоял тому мгновению, когда ты заключила контракт, - поясняет и, залившись противном смехом, продолжает - Сейчас увидишь. — Н-нет! Прошу, не нужно! Верни меня, просто верни! — Тебе не спрятаться от самой себя, - тон стал слишком серьёзным - Срок уже прошёл. Ты обязана вспомнить. — Я этого не хочу! Слышишь меня! Не хочу! — Неужели ты, наивное дитя, и правда полагаешь, что есть мне дело до твоих желаний? — Прошу! — Скоро увидимся. Когтистая лапа неприятно перехватывает плечо, больно надавливая. И, конечно же, спустя несколько секунд, вдоль плеча катится красная струя. Лапа давит ещё сильнее и единственное, что она ощущает — падение. Бам.