Останься со мной

Нечеловеческий крик разорвал утреннюю тишину сонного, уютно разместившегося в приморской части Марселя, семейного мини-отеля. Жильцы выглядывали в окна, выходили во двор и испуганно осматривались по сторонам в поисках источника звука. Крик исходил из углового номера на первом этаже. Вытирая о передник мокрые руки туда уже бежала хозяйка отеля. Она распахнула входную дверь и стрелой влетела в номер. Жилец, красивый турок, всегда холодный и отстранённый, который жил обособленно и ни с кем не общался, лежал скрюченный на полу и кричал страшным, утробным голосом. Женщина подбежала и присела рядом с ним. Осторожно тронув за плечо, она спросила: - Месье! Месье, что с вами? Он не отвечал. Мычал сквозь стиснутые зубы и мёртвой хваткой сжимал скрюченными пальцами голову. На лбу вздымались вены, туго натянутая кожа скул на глазах превращалась в землисто-серый пергамент. Рядом с мужчиной на полу лежал телефон. Экран светился и из динамиков был слышен голос. Женщина подняла его и поднесла к уху. - Алло, я хозяйка отеля, - произнесла она. - Мадам! Мадам! Помогите ему! – кричал по-английски незнакомый мужской голос. - Объясните, что случилось, и я попытаюсь помочь, - пытаясь своей строгостью прекратить панику, жестко велела она. Мужчина заговорил. Путая английские и французские слова рассказал ей о произошедшей трагедии. Она выслушала, отложила в сторону телефон и снова склонилась над жильцом. Он больше не кричал, только стонал и повторял, как молитву, женское имя: - Дефне… Дефне… Дефне... Женщина уже знала – так зовут его жену. - Месье, - она сжала его плечо, - посмотрите на меня. Жилец послушно открыл глаза. В них было столько боли и безысходного отчаяния, что у неё защемило сердце. Она помогла ему встать и посадила на кровать. Налила из графина стакан воды и подала ему. Он помотал головой, и она поставила стакан на стол. Потом присела рядом и заговорила: - Месье Омер, ваша жена жива и будет жить. Поверьте, я знаю о чём говорю. Иногда люди неделями и месяцами находятся в коме, а потом приходят в себя и возвращаются к обычной жизни. Так было с моим сыном… Только не опускайте рук и всем сердцем верьте в её выздоровление. И ещё… доктора не имеют права отключать аппарат жизнеобеспечения без согласия близких родственников. Её слова проникали в мозг и отрезвляли его. Хаос мыслей успокаивался и Омер почувствовал, что снова может управлять ими. Последние слова женщины заставили его схватится на ноги, отыскать телефон и позвонить Синану. Он ответил после первого же гудка. - Синан! – закричал в мобильный Омер. – Кто дал разрешение отключить аппарат? - Бабушка Тюркян, - ответил тот. - Почему?!!! - Доктора сказали, что шансов на жизнь у Дефне нет и за дальнейшее её пребывание под системой жизнеобеспечения нужно платить очень большие деньги. У Топалов их нет. - У меня есть!!! – лицо, ещё минуту назад землистое и бледное, побагровело. Глаза горели тёмным огнём. Омер метался по комнате и бросал в телефон злые фразы. – Я муж Дефне!!! Она пять дней в коме, а я ничего не знаю! Почему?! - Родные Дефне решили, что тебе безразлична её судьба и запретили сообщать о случившемся, - честно ответил Синан. – Но я подумал – ты должен попрощаться. Я не прощу себе, если… - Да что ты заладил: попрощаться, попрощаться. Дефне не умрёт! Я не допущу этого. Пожалуйста, свяжись с больницей и скажи, что я не даю разрешение на отключение аппарата и оплачу всё необходимое лечение. Я вылетаю в одиннадцать утра. Пусть Шюкрю встретит меня в аэропорту. Омер, словно и не он пару минут назад катался по полу в истерике, отдавал чёткие распоряжения, а Синан воспарял духом. Да! Это он. Омер Иппликчи. Человек, который решит любую проблему и остановит саму смерть. Его брат возвращается! Омер завершил звонок и обернулся к хозяйке отеля. Она стояла возле двери и внимательно смотрела на него. Увидев, что мужчина взял себя в руки, произнесла: - Я вызову для вас такси. Регистрация на рейс начнётся через полчаса. Поспешите. Она уже вышла за порог, когда Омер окликнул её: - Мадам Адель! Женщина оглянулась. - Спасибо вам. Она молча кивнула и закрыла за собой дверь. Со двора послышался её голос: - Всё хорошо, господа! Вернитесь в свои номера. Месье Омеру просто приснился страшный сон. Омер автоматически, словно робот, выполнял необходимые действия. Проходил регистрацию, сдавал багаж. Выполнял требования таможенной службы и работников аэропорта, а мысли были возле Дефне. Её именем билось сердце. И он знал – она жива. До посадки оставалось пятнадцать минут. Омер подошёл к огромному окну и, уставившись невидящим взглядом на взлётно-посадочные полосы, позвонил Синану. Тот немедленно взял трубку и заверил, что все просьбы выполнил. Дефне находится под тщательным наблюдением врачей, а её лечащий доктор ждёт Омера чтобы уладить формальности. - Расскажи мне, что же всё-таки произошло, - попросил Омер. Пару секунд в телефоне царило молчание, а потом Синан заговорил: - Дефне… Она была на набережной. Скорее всего у неё закружилась голова и она упала в воду. В том месте очень глубоко. К тому моменту, когда её вытащили, прошло больше пяти минут. Скорая приехала мгновенно, её реанимировали. Она даже пришла в себя… а потом потеряла сознание и впала в кому. Врачи делают всё возможное, но... мозговая активность отсутствует. Омер закрыл глаза. Из-под сомкнутых ресниц выкатилась слеза и побежала по щеке. Он смахнул её ладонью и хрипло попросил Синана: - Пожалуйста, зайди к ней в палату и скажи… скажи ей, что я её люблю. Шюкрю уже ждал его в зале прилёта. Омер не стал терять время на багаж. Распорядившись доставить чемодан к себе домой, он быстрым шагом направился к машине. - Шюкрю, едем в больницу, - отрывисто приказал он и сел на переднее сидение. Место Дефне. Он хотел чувствовать себя ближе к ней. Хотя бы так. Верный Шюкрю не удивился. Он сел на водительское сидение, завёл машину, но трогаться с места не спешил. Повернулся и виновато посмотрел на своего дорогого босса. А потом, чуть заикаясь, произнёс: - Омер-бей, я видел её в тот день… Дефне видел. Привозил к ней адвоката. Она сама открыла дверь. Такая худенькая была, бледная. Сама на себя не похожа… Девочка так страдала… так мучилась. Невидимый кулак ударил Омера в грудь и вышиб с неё весь воздух. Презрение к самому себе стало невыносимым. Получив документы на развод, он два дня злился на неё за то, что она так легко их подписала, напивался до невменяемости, жалел себя. А она в это время… Он закрыл глаза и до ломоты сжал зубы. - Я очень виноват перед вами, Омер-бей, - заговорил снова Шюкрю. – Я ведь знал о прокате… поступил нечестно, прочёл письмо Фикрет Гало. Она там всё написала… и про Сердара, и про шантаж Нериман-ханым. Лучше бы вы его тогда прочли и выяснили всё с Дефне. Ну пошумели бы, поругались… но не случилось бы всего этого… Но Дефне боялась, и я отдал письмо ей. Простите меня, Омер-бей. Я очень перед вами виноват. Омер слушал и понимал, что ему всё равно. Он не сердился на Шюкрю, не обвинял его во лжи и предательстве. Раскрылась ещё одна тайна, но она больше не имела значения. Ничего не имело значения, кроме Дефне. - Поехали, Шюкрю, - открыв глаза и глядя прямо перед собой, велел Омер. – Я нужен Дефне. Синан ждал его на пороге госпиталя. Он выглядел настороженным и виноватым. Омер остановился перед ним. Оба посмотрели друг другу в глаза и крепко обнялись. - Прости меня, - попросил Синан. - Уже простил, - ответил Омер. – Проводи меня к доктору. Доктор Мустафа, лысый, полноватый мужчина с кустистыми бровями и гладко выбритым лицом, сидел за столом в ординаторской приёмного отделения и заполнял какие-то бумаги. Он пожал Омеру руку и внимательно посмотрел в кажущееся спокойным, но потемневшее от горя лицо. - Доктор, моя жена… Я хочу знать всё о её состоянии, - решительно попросил тот. Врач жестом пригласил Омера присесть на стул и ответил на его просьбу: - В результате длительного кислородного голодания у вашей жены наступила глубокая кома. Она не дышала сама, зрачки не реагировали на свет, отсутствовали стволовые рефлексы. До сегодняшнего дня мы предполагали, что её мозг умер. Именно потому было принято решение об отключении системы жизнеобеспечения. - Вы сказали: до сегодняшнего дня? Что случилось сегодня? - Мы провели апноэтический тест, и он показал, что ваша жена может дышать сама. Омер резко втянул в себя воздух и глухим от волнения голосом спросил: - Что это значит? - Это значит, что смерти мозга нет. Он может функционировать. Омер закрыл лицо руками. Его тело содрогнулось и едва слышный стон послышался из-под ладоней. Синан опустил руку на его плечо. Молча благодаря за поддержку, Омер отвёл ладони от лица и сжал руку друга. Потом посмотрел на доктора и спросил: - Если мозг жив, почему Дефне не приходит в себя? Тот пожал плечами и задумчиво похлопал себя указательным пальцем по подбородку. - Причин может быть множество, но я склоняюсь к версии, что отсутствие сознания – это защитная реакция организма на стресс. Ваша жена поступила в больницу в крайней степени истощения. Из слов родных мы поняли, что на протяжении нескольких недель она практически ничего не ела и находилась в подавленном состоянии. А сейчас… - доктор прямо посмотрел Омеру в глаза. В них, тёмных, почти чёрных, пылала адская смесь из вины, боли, презрения к себе и… любви. Врач не знал, что произошло между супругами, но сейчас был уверен – этот мужчина очень любит свою жену. И всё же успокаивать убитого горем мужа он не собирался. Следующие его слова звучали жёстко: - Она не хочет жить. Прячется в бессознательности от боли. И тут мы бессильны. Вытянуть её из этого состояния могут лишь люди, которых она любит. В мировой практике есть множество случаев, когда присутствие и речь родных выводили больных из глубокой комы. Мы пустили к Дефне-ханым её бабушку и попросили говорить с нею. Госпожа Тюркян уже несколько часов находится в палате, но изменений в состоянии вашей жены пока нет. Из Омера словно выкачали воздух. Он ссутулился и опустил голову. Не глядя на доктора, спросил: - Я могу увидеть её? - Конечно, - ответил он. – Поднимайтесь на третий этаж к отделению интенсивной терапии. Я позвоню дежурной сестре чтобы вас пустили в палату. Омер вышел из ординаторской. В коридоре прижался спиной к стене и по ней сполз на пол. Обхватил голову руками и сжал её так, что побелели пальцы. Что же он наделал? - Омер, - Синан присел перед ним на корточки и заглянул в лицо, - не казни себя. Этим ты Дефне не поможешь. Он поднял на друга воспалённые, покрасневшие глаза и заговорил. И столько муки было в его голосе, столько ненависти к себе самому, что у Синана сжалось сердце от жалости к этому несчастному, сломленному горем человеку. - Синан, она два месяца умирала, а я как последний мудак ждал, что Дефне позвонит или напишет… одним словом - прибежит ко мне. Спасёт мою гордость… А я прочту ей нравоучительную проповедь о честности и доверии… потом великодушно прощу, и позволю броситься мне на шею. Что же я за человек, Синан? Ведь я знал, даже в ночь свадьбы, оставляя её в отеле, и на следующий день, улетая в Марсель, знал, что она сделала это не ради денег. Знал, что она любит меня и всегда будет на моей стороне. Знал, но всё равно хотел наказать. Наказал… Он закрыл лицо руками и покачал головой. Голос зазвучал сдавленно и глухо: - Я ждал, а она молчала. И тогда я придумал этот дурацкий развод. Думал, она разозлится, разорвёт к чёрту бумаги и позвонит мне… Но она подписала… А потом пошла на набережную и… Омер умолк. Сквозь сомкнутые пальцы просочилась влага и Синан с ужасом понял, что друг плачет. Он схватил Омера за плечи и с силой встряхнул. - Прекрати! Что случилось, то случилось. Сейчас не время для самобичевания. Ты нужен Дефне! Она ждёт тебя. Омер убрал от лица руки и посмотрел на друга. Растерянный сначала взгляд начал меняться, превращаясь в решительный и твёрдый. Он рывком подхватился на ноги и потянул Синана за собой. - Ты прав! Как всегда, прав, брат. Быстрее! Я нужен Дефне. Они почти бежали к лифту. Блестящие металлические створки были закрыты и Омер остервенело давил на кнопку вызова, пока они не разъехались. В кабинке он нервно притопывал ногой, словно этим мог ускорить её движение. Но вот двери открылись на нужном этаже. В конце холла белела дверь, над которой зелёным светилась вывеска «Отделение интенсивной терапии». Омер стремительно направился к ней, но не успел сделать и десяти шагов, как его остановил рычащий от ярости мужской голос: - Что ты здесь делаешь? Он оглянулся. Наперерез ему шёл Исо. Его лицо было чёрным от усталости, а в глазах полыхало бешенство. За ним следовал Сердар. Брат Дефне выглядел как человек, которого пропустили через жернова. Оба мужчины явно не ожидали увидеть Иппликчи и его появление вызвало у них всплеск злости. Посмотрев на Синана, Исо прищурил глаза и прохрипел: - Ты вызвал его? - Я, - честно ответил Синан. – Что бы ты сейчас не сказал, я знаю, что поступил правильно. Омер – муж Дефне и имеет право знать. - Муж? – Исо сжал руки в кулаки и воинственно выставил вперёд подбородок. – Где он был этот муж, когда Дефне угасала? Когда изо дня в день, с утра до ночи сидела на балконе и смотрела на дорогу? Где он был, когда весь район трепал её имя? Когда она падала в воду, где он был? Исмаил обращался к Синану, но смотрел на Иппликчи. Прожигал его взглядом, но Омер не отводил глаз. Молча слушал злые, обвиняющие слова и смотрел в глаза обезумевшего от горя мужчины. Он понимал его гнев и ярость, поскольку сейчас сам испытывал такие же чувства по отношению к самому себе. - Ну же! Ударь меня, - не пряча горечь, мягко попросил Омер. – Ударь. И тебе и мне станет легче. Исо поднял руку. Кулак дрожал от напряжения. Мрачное лицо превратилось в маску гнева и ненависти. Он смотрел в глаза Омера. В них отчаянье переплеталось с болью и невыносимым грузом вины. Омер стоял недвижимо и ждал удара. Шли секунды, схлёстывались взгляды, всё сильнее дрожала рука Исо. Воздух в помещение стал плотным от накала эмоций. Застывшим Сердару и Синану казалось – ещё миг и всё вокруг взорвётся, и запылает синим пламенем. Исо сжал зубы и опустил кулак. Сердар подхватил друга под локоть и обратился к Омеру: - Уходи отсюда. - Нет, - твёрдо ответил тот. – Я должен быть рядом с Дефне. - Находиться рядом с ней разрешено только родным. Ты для Дефне никто, а значит не имеешь права, - Сердар не кричал, но холод в его голосе мог заморозить океан. Но Омер считал иначе. - Я муж Дефне! – глядя Сердару в глаза, возразил он. - Бывший муж! – снова закричал Исо. – Дефне подписала бумаги на развод, который начал ты сам! В тот день подписала! - Я остановил процедуру, – оборвал его гневную тираду Омер. - Никакого развода нет. Дефне моя жена, а я её муж. Исо театрально захлопал в ладоши. - Браво Омер Иппликчи! Как у тебя всё просто! Захотел – начал, захотел –остановил. Захотел – влюбил в себя девушку, но едва появляются трудности, как ты выбрасываешь её из своей жизни. Вот только Дефне не умеет так. Она каждый раз рассыпалась на кусочки, а потом пыталась их склеить. А в этот раз не смогла, - в глазах Исо заблестели слёзы. - Друг, ты не прав, - заговорил молчавший до этого Синан. – Каждый раз уходя от Дефне, Омер страдал не меньше её… - Ч-ш-ш, брат, - остановил его Омер. – Исо прав. Я был придурком и признаю это. - Ты действительно придурок! – Исо ничуть не тронули последние слова Омера. – Убирайся и держись от Дефне подальше. Дверь отделения открылась почти бесшумно и к мужчинам подошла сухонькая, измученная горем старушка. - Что здесь происходит? – строго спросила она мужчин. - Бабушка, - Сердар легонько прикоснулся к худой руке. – Не волнуйся, всё в порядке. Омер пришёл узнать о состоянии Дефне. Он уже уходит. В разрез его словам, Омер шагнул к пожилой женщине и взял её за руку. Поцеловал и прижался лбом к морщинистой коже. - Тётя Тюркян, я не уйду. Пожалуйста, поймите меня! Я должен быть рядом с ней, - он смотрел умоляюще и пожилая женщина, кивнув головой, отступила в сторону и жестом указала на дверь. Омер мгновенно скрылся за нею, а Сердар ошарашено спросил: - Бабушка, почему? Исо молчал, но в его взгляде явственно читался точно такой же вопрос. Тюркян посмотрела на внука, потом на парня, которого считала сыном и ответила: - Он – её муж. Может быть ему удастся сделать то, что не под силу нам – вернуть Дефне к жизни. - Бабушка ты примешь помощь Омера? – изумлению Сердара не было предела. - Я приму помощь любого, кто сможет вернуть мне мою Дефне, - ответила Тюркян тейзе и заплакала. Её слёзы остудили пыл мужчин. Оба виновато потупились. Бабушка утёрла рукавом слёзы и велела: - Поехали домой. Нихан и Эсра волнуются. Вернёмся завтра утром. Топалы и Исо ушли. Синан посмотрел им в след и устало потёр ладонями лицо. Омер вернулся. Но сможет ли он совершить чудо? В отделении медсестра проинструктировала Омера как вести себя в палате интенсивной терапии. Он выслушал и кивнул. Эти бюрократические проволочки злили его. Он теряет время, а Дефне там сейчас одна. Медсестра указала на нужную палату и разрешила Омеру войти. Руки, когда он открывал дверь, дрожали. Сердце билось о рёбра и горло перехватывало спазмом. Он вошёл в палату и глаза мгновенно отыскали высокую кровать на которой лежала его Дефне. Девушка была такой маленькой и хрупкой, что едва угадывалась под укрывающей её плотной, белой простынёй. Закатное солнце заглядывало в окна и золотило рыжие волосы. Бледная кожа под его лучами казалась прозрачной, а сама девушка – спящим ангелом. Вот только ангела опутывали не крылья, а проводки, которые от датчиков в области сердца и на указательном пальце левой руки тянулись к издающему ритмичные звуки монитору. По экрану бежала кривая кардиограммы и цифры. От аппарата искусственного дыхания к уголку рта Дефне подходила прозрачная трубка. Тонкие руки лежали поверх простыни. В вене на сгибе локтя стоял катетер, в который была подключена капельница. Омер склонился над милым лицом. Оно было спокойным и безмятежным. Длинные тёмно-рыжие ресницы лежали на бледных щеках и прятали за собой её глаза. Прекрасные, любимые глаза цвета тёмного янтаря. Он потрогал её волосы. Всё такие же мягкие. Как шёлк. Прижался губами ко лбу. Накрыл ладонью руку. Холодная. Желая согреть, Омер поднёс её к губам и поцеловал. Он грел тонкие пальцы своим дыханием и своими слезами, прижимал их к своей щеке и, как молитву, шептал её имя: - Дефне… Подтянув к кровати стул, Омер сел рядом и, сжимая в своей руке её ладошку, заговорил. Он рассказывал, как влюбился в неё. Сразу же, в одно мгновение. Как счастлив был, когда она пришла к нему работать. Как ревновал и мечтал о её любви. Как искал встреч. Как наблюдал за нею через разделяющее их кабинеты стекло. Как замирал от её красоты. Как слушал переливы звонкого смеха и умирал от счастья. Он говорил и говорил. Минуты складывались в часы, вечер за окном сменился глубокой ночью, а Омер сидел возле Дефне и рассказывал ей историю своей любви. Их любви. Несколько раз в палату заходила медсестра. Проверяла показатели на мониторе, меняла опустевшие сосуды в капельнице на полные и снова уходила. Омер дожидался пока за нею закроется дверь, и снова начинал говорить. О ссорах и своих страданиях. О том, что каждый раз прощал её в своём сердце, но эгоистично ждал от неё первого шага. Как отбрасывал сомнения и принимал её тайны. И как раздавлен был её признанием… Рассказывал о том, как оставив её в день свадьбы в отеле, сел в машину и уехал к морю. И там, на пустынном берегу дал волю своему горю. Как плакал и кричал, как проклинал деда, тётю и дядю. И Синана. Но не её! Её – никогда! Рассказал, как утром решил на время исчезнуть из Стамбула. Как приехав домой и собирая в кабинете документы, нашёл когда-то оставленный Из билет на самолёт в Марсель с открытой датой. Он позвонил в аэропорт и оказалось, что билет действителен и господин может воспользоваться им в любой момент. Ему было всё равно куда лететь. И он отправился в Марсель. - Прости меня за это, любимая, - поглаживая волосы и лицо Дефне, просил Омер. – Я думал только о себе, о своей обиде и своей боли. А должен был – о тебе. Я сожалею. Если бы ты знала, КАК я сожалею. Он закрыл глаза и прижался ухом к её груди. Сердце билось размеренно и чётко. Он прислушивался к этим ударам и молился. Просил Аллаха сотворить чудо, а Дефне – очнуться. Обещал, что усмирит свою гордость, что простит всех… даже деда… пусть только она вернётся. Живая, смешливая, тёплая. Его Дефне. Услышав трепет под ухом, он подумал, что ему почудилось. Но в следующую секунду грудь Дефне снова шевельнулась, и он услышал хрип. Вслед за ним подал сигнал монитор. Омер поднял голову и посмотрел в лицо жены. Её глаза были закрыты, но она двигалась. Качала головой и судорожно втягивала через нос воздух. В коридоре послышался топот ног и в палату вбежали медсестра и дежурный доктор. Оттолкнув Омера, они склонились над Дефне. Врач бегло посмотрел на монитор и обменялся с медицинской сестрой шокированными взглядами. Потом он осторожно отклеил пластырь и вынул изо рта Дефне дыхательную трубку. Она глубоко вздохнула и её лицо расслабилось. Дыхание выровнялось, пульс пришёл в норму. - Что с ней? – испуганно закричал Омер. Но медработники словно его и не слышали. Они снова переглянулись и радостно рассмеялись. - Наз, ты видела что-то подобное? – спросил доктор. - Никогда, Рыза-бей, - ответила медсестра. - Да объясните же мне, что случилось? – ещё громче потребовал ответа Омер. Доктор лишь ухмыльнулся, а женщина обернулась и, улыбаясь, ответила: - Случилось чудо. Ваша жена начала дышать самостоятельно. В этот момент врач приоткрыл Дефне веко и посветил в глаз фонариком. - Да! – ликующим голосом воскликнул он. – Есть реакция на свет. Доктор Мустафа был прав. Это была глубокая комма в следствии стресса, а не гибель мозга от кислородного голодания. У Омера, который наконец-то осознал слова медперсонала, от радости потемнело в глазах. Он покачнулся и тут же был подхвачен сильными руками доктора. - Тише-тише! Всё хорошо. Наз, неси нашатырь. - Не надо нашатырь, - Омер выпрямился. – Я в порядке. - Ну если в порядке, - доктор отпустил его локоть и посмотрел на монитор, по которому двигалась чёткая и ритмичная кривая кардиограммы. Удовлетворённо кивнув, он продолжил: – Тогда оставляем вас с женой наедине. Не знаю, что вы ей говорили, но продолжайте в том же духе. Чем быстрее теперь госпожа Дефне придёт в себя, тем больше шансов, что она полностью выздоровеет и вернётся к нормальной жизни. Доктор и медсестра вышли из палаты. Омер присел на кровать, осторожно обхватил ладонями бледное лицо и, поглаживая большими пальцами впалые щёки и сухие губы, заговорил: - Слышала, любовь моя, что сказал доктор. Быстрее просыпайся. Открывай свои прекрасные глазки и возвращайся ко мне. Клянусь, я никогда больше не оставлю тебя. Что бы не случилось. Будем ругаться, выяснять отношения, доставать друг друга, но я никогда больше не отвернусь и не уйду. И тебе не дам такого шанса. Обниму и буду держать тебя пока ты не успокоишься… Я так люблю тебя… Утром в больницу приехали Топалы. Узнав от дежурного врача хорошие новости, дружно устроили возле входа в отделение интенсивной терапии бедлам. Смеясь и плача, обнимали друг друга и бурно радовались, что их Дефне больше не грозит смерть. Она возвращается. Пусть и медленно, но возвращается к ним. Омер, которого на время манипуляций с пациенткой доктора выставили из палаты, стоял в стороне и со смешанным чувством радости и болезненного одиночества наблюдал за родными Дефне. В этой, совсем не идеальной, семье было то главное, чего не купить ни за какие деньги – искренняя любовь и забота друг о друге. И тут случилось то, чего не ожидали ни Топалы, ни сам Омер. Умница Эсра, после нескольких минут внимательного наблюдения за зятем, подошла к нему и обняла. Сердар, беременная Нихан и бабушка смолкли. Лишь смотрели удивлённо. А Пчёлка отстранилась, взглянула Омеру в лицо и произнесла: - Я знаю, что ты принёс сестре много боли. Наверное, она тебе тоже… Но Дефне захотела жить потому, что ты приехал. Спасибо тебе. Пытаясь сдержать предательские слёзы, Омер кивнул в ответ и поцеловал Эсру в макушку. И тут заговорила бабушка Тюркян: - Омер, ты устал. Езжай домой, отдохни. Он покачал головой и возразил: - Нет, я не оставлю Дефне одну. - Лучше бы ты два месяца назад сказал эти слова, - съязвил Сердар. Нихан сердито посмотрела на мужа и прикрикнула: - Лучше помолчи! Ты виноват не меньше, - Сердар понуро опустил голову, а она повернулась в Омеру. – Тётя Тюркян права – поезжай домой. Ты выглядишь плохо. С ног свалишься если не отдохнёшь. Омер понимал, что она права. Он действительно чувствовал себя измученным. С момента звонка Синана прошли сутки, а ему казалось – годы. Столько за эти часы он пережил и понял. - Хорошо. Только пожалуйста, вдруг будут изменения в состоянии Дефне, немедленно звони мне. - Позвоню, - пообещала Нихан. Омер посмотрел на её огромный живот и в груди шевельнулось сочувствие. Ей бы сейчас сидеть в мягком кресле и пить чай, а не мотаться по больницам и успокаивать убитых горем родственников. Он легонько прикоснулся к её плечу и поблагодарил: - Спасибо. Кивнув на прощание, и на ходу вызывая по телефону Шюкрю, Омер направился к выходу. Но стоило ему выйти на крыльцо, как он столкнулся с людьми, которых совсем не хотел видеть. Ни сегодня, ни завтра, никогда. И всё же, остановился. Ночью он пообещал Дефне, что простит всех. И вот эти все, за исключением деда, стояли сейчас перед ним. - Омер, здравствуй! – тётя Нериман смотрела виновато. Дядя Неджми пытался выдавить улыбку, но она испарилась едва он взглянул племяннику в глаза. - Что вы здесь делаете? – сухо спросил тот. Нериман потупила взгляд и молчала. Такое нетипичное её поведение удивило Омера, но не Неджми. Он, даже не взглянув на жену, ответил: - Госпожа Тюркян запретила нам приходить, и медперсонал отказывается давать информацию. Мы ведь не близкие родственники. Но мы, всё равно, каждый день приезжаем сюда. Спасибо Синану, хоть что-то рассказывает… Сынок, как Дефне? Ещё вчера Омер не сказал бы ни слова, даже не посмотрел бы в их сторону, но сегодня… сегодня он ответил: - Дефне ещё не пришла в себя. Но она дышит самостоятельно и зрачки реагируют на свет. Это обнадёживающие факторы. Неджми и Нериман в унисон облегчённо выдохнули. - Сынок, всё будет хорошо! Дефне сильная, она выкарабкается. Ты, главное, будь рядом. Не оставляй её больше. Если кто и виноват, то это мы с Нериман. А Дефне… Дефне самая чистая и невинная в этой истории. Она всегда защищала других, а сама страдала… - Я знаю, - перебил дядину тираду Омер. – Извините, Шюкрю приехал. Мне нужно идти. Не оглядываясь он направился к припаркованному на больничной стоянке внедорожнику. Забравшись на заднее сидение, откинул назад голову и закрыл глаза. В ушах звучал дядин голос: «Дефне самая чистая и невинная в этой истории. Она всегда защищала других, а сама страдала…» Страдала, а он давил на болевые точки и сделал всё, чтобы она не посмела рассказать ему правду. Довериться. Какой же он мерзавец! В доме всё было так же, как и до его отъезда. Аскетично, немного мрачновато и до блеска чисто. В кухне на плите стояла кастрюлька с ещё горячим супом. Не ощущая вкуса, Омер поел, наскоро принял душ и упал на кровать. Новую кровать. Которую купил за день до свадьбы потому, что об этом попросила Дефне. Она очень деликатно намекнула, что знает о его прошлом и принимает его. Но их жизнь хочет начать с чистого листа… и чистой постели. «А ты смог бы так?» - спросил внутренний голос. Ответа не было. Да и какая разница. Сейчас главное выдернуть Дефне с её защитного кокона и вернуть к жизни. Омер думал, что не сможет уснуть, но нечеловеческая усталость и нервное перенапряжение дали о себе знать – он провалился в тяжёлый, наполненный тревожными сновидениями и кошмарами сон. Ему снилась Дефне. В белом платье и с распущенными волосами, она блуждала в чёрном дыму. Он искал её, звал к себе, просил отозваться, но она молчала и только временами, когда дым рассеивался, он видел её тоненькую фигурку. С трудом отрывая от земли налитые свинцом ноги, он бежал к ней. Дым становился плотнее, белая фигурка почти скрылась в его сизых клубах. Омер сделал последний рывок и ухватил её за руку. Он открыл глаза и уставился в белый потолок. Какой странный сон! Сердце стучало как сумасшедшее, но на душе было легко. Он успел. Не позволил Дефне исчезнуть в дыму, а значит… значит она придёт в себя. Вернётся к нему. Одним прыжком Омер соскочил с постели. Часы на запястье показывали четыре часа дня. Аллах! Испуганный, он ухватился за телефон, но пропущенных не было. Облегчённо выдохнув, он позвонил Нихан. Она ответила после второго гудка и сообщила, что изменений нет. Дефне всё ещё без сознания. Натянув первые попавшиеся джинсы и футболку, Омер сел в машину и помчал в больницу. Прошло два дня. И хотя показатели жизненно важных функций улучшались, Дефне всё так же находилась в бессознательном состоянии. Омер держался из последних сил. Иногда ему казалось – он больше не выдержит. Сойдёт с ума от отчаяния и безысходности. А потом смотрел на любимое лицо жены и надежда снова согревала сердце. Омер и родные Дефне заключили между собой перемирие. Даже Исо, зажав в кулак злость, смирился с присутствием Омера. Оно хорошо влияло на состояние его Дефо и с этим нельзя было не считаться. Все вместе они разделили сутки и дежурили у постели Дефне по очереди. Днём рядом с ней находились бабушка или Нихан, ночью – Омер. Сегодня он снова проводил ночь в палате своей жены. Дождавшись ухода Сердара и Нихан, он сел в кресло у кровати, взял её за руку и, как все предыдущие ночи до этой, начал говорить. Рассказывал о своей жизни. О детстве. О маме и отце. О своей злости на деда… Об осознанном одиночестве, которое Дефне легко разрушила одной своей улыбкой. - Пожалуйста, любимая, улыбнись мне снова. Я так устал... Он с силой сжал её тонкие пальцы и закрыл глаза. Рука Дефне шевельнулась в его ладони. - Мне больно, - хрипло прошептала она.