Город крови

      Впервые Копенгагенский Институт предстал перед Фрейей в виде полуразрушенного здания с обветшалой крышей и покосившимися от старости дверьми. Шатенке тогда было не больше пяти лет, и отец объяснил дочери, что то, что она видела — всего лишь иллюзия. Чтобы увидеть Институт в его истинном облике, нужно смотреть сквозь здание, снимая, тем самым, слои реальности. Теперь же Фрейе не нужно было прилагать никаких усилий, чтобы разглядеть Институт в его первоначальном облике.        Нью-Йоркский Институт отличался от Копенгагенского, но отличия не были существенными. Здание Института представляло собой готический собор с остроконечными шпилями, уходящими высоко в небо. Фрейя не была ценителем архитектуры, поэтому это место ей сразу же не понравилось.        — Куда меня занесло? — недовольно проворчала девушка. Фрейя переминалась с ноги на ногу, так и не решаясь подняться по ступенькам. Сама мысль о том, что ей придётся обратиться за помощью к Сумеречным Охотникам приводила её в ужас, но иного пути у девушки не было. В городе за последнее время подскочили продажи Инь Феня и вампирша хотела найти виновного. Девушка видела, какой вред здоровью может нанести этот наркотик. Сначала человек чувствует себя переполненным силой и ему кажется, что он готов свернуть горы, но затем наступает момент, когда нервная система не выдерживает, а у примитивного всё чаще и чаще случаются припадки. Бывшая одноклассница Фрейи умерла от Инь Феня. Она была единственной из остального стада баранов, именуемого людьми, кто обращался к Фрейе по-человечески, и в честь её памяти вампирша хотела найти виновника. Но шатенка не могла обратиться за помощью к другим вампирам. Фрейя приехала в Нью-Йорк сравнительно недавно и почти никого не знала из клана Камиллы. Вампиры с подозрением относятся ко всем чужакам, и, чтобы втереться к ним в доверие, должно пройти не мало времени, а время — это роскошь, которую вампирша не могла себе позволить.        Шатенка собралась с духом и поднялась по ступенькам. Она толкнула дверь, та с лёгкостью поддалась, пропуская девушку в стены Института. Фрейе даже не пришлось говорить священные слова нефилимов и клясться именем ангела, что она не желала зла его обитателям, но даже если это было не так, и, на самом деле, она замыслила убить всех Сумеречных Охотников, находящихся в стенах Института.        На первом этаже располагался огромный центр с то и дело пикающими компьютерами. Фрейя невольно сравнила нефилимов с хакерами: они точно так же сидели за компьютерами и отслеживали демоническую активность в районах и пригородах Нью-Йорка.        Охотники поглядывали на Фрейю, но повышенного внимания к ней не проявляли. Нефилимы терпеть не могут нежить, это девушка поняла сразу после обращения. Создательница рассказала ей о соглашении и правилах для всей нежити. По этим правилам вампиры не могут убивать людей, чтобы не привлечь внимание Конклава. Провинившуюся нежить отправляют в Гард, где Инквизитор решит, что дальше делать с нарушителем. Будучи примитивной, Фрейя, как и её отец, обладала даром Видения. Она всегда видела Сумречный мир и всех его обитателей — в этом-то и была её главная проблема.        — Ты, наверное, Фрейя Ларссон? — девушка так увлеклась своими мыслями, что, казалось, совсем не заметила появления темноволосой Охотницы. На ней был синий спортивный топ и черные легинсы, облегающие фигуру. Видимо, девушка собиралась на тренировку, но приезд Фрейи нарушил её планы.        — Да. Это я.        — Меня зовут Изабель Лайтвуд, — девушка оглядела необычный образ шатенки. В одежде Фрейя отдавала предпочтение тёмным оттенкам: они соответствовали состоянию её чёрной души. Вот и сейчас на девушке была черная кожаная куртка с тёмными джинсами и такими же сапогами на небольшом каблуке. Каштановые волосы волнами спадали на плечи шатенки.        — Ты дочь Роберта и Мариз? — спросила Фрейя. В детстве, когда отец помогал Сумеречным Охотникам в Институте, шатенка видела эту семейку, но они ей никогда особо не нравились. Мариз всегда была холодной и расчётливой женщиной, помешанной на правилах, а Роберт был не тем человеком, с кем можно было бы выпить стаканчик виски в каком-нибудь баре.        — Да. Ты знаешь мою маму?        — Видела в детстве. Она была близко знакома с моим отцом.        — А. Ясно. Мама сейчас в библиотеке. Она просила меня отвезти тебя к ней, как только ты приедешь, но сначала я предупрежу Ходжа, что немного опоздаю. Только у меня есть к тебе вопрос, — Изабель пристально посмотрела на вампиршу — Как ты смогла прийти?       — Своими ногами, Изабель — Вампирша посмотрела на Охотницу как на умственно отсталую.       — Нет. Я не это имела ввиду. Как ты можешь находится на дневном свете?       — А, ты об этом. Я дневной вампир. — соврала Фрейя. Впервые она лгала Сумеречному Охотнику. На самом деле — всё было в её создательнице, Яххотеп. Она произошла от другой ветви вампиров и, в отличии от большинства детей ночи, не испытывала дискомфорта от солнечного света. Эти способности она передала и своей «дочери».        — Круто, — отозвалась Охотница. Дочь Мариз любила изучать необычных существ Нижнего мира, таких как Фрейя. Дневные вампиры встречаются очень редко и обычно живут отдельно от остальных, чтобы не привлекать к себе внимание. Теперь брюнетка понимала, почему вампирша обратилась к Охотникам, а не к своим родичам. — Пойдём, мне нужно отпроситься у нашего тренера. Заодно и тебя представлю.        Изабель повела шатенку на первый этаж, где располагался тренировочный зал, поделенный на несколько секций. Здесь был отдельный зал для отработки приёмов, зал для метания ножей и даже зал для спаррингов. Фрейя сразу влюбилась в это место. Но главным образом шатенку привлёк темноволосый юноша. Брата Изабель она сразу же узнала: у него были тёмные волосы и такие же холодные голубые глаза, как у Мариз. Он сражался на шестах с каким-то полуобнажённым светловолосым мужчиной лет тридцати пяти и, казалось, совсем не замечал подошедших девушек. Мужчина же сразу обратил внимание на Фрейю, чем удивил оную. Шатенка заметила в руках у незнакомца металлические диски с рунами. Она плохо помнила членов Круга, за исключением этого мужчины. Это Ходж Старквейзер — некогда лучший друг Валентина Моргенштерна. Он доверял этому монстру, как и все члены Круга, но когда Валентин захотел обратить людей в Сумеречных Охотников, он, наконец, увидел истинное лицо своего предводителя. Валентином двигали вовсе не благородные мотивы, а эгоизм. Моргенштерн хотел возвыситься над Сумеречными Охотниками и уничтожить нежить. Он завидовал всем, кто хоть немного от него отличался. А зависть — очень опасное чувство.        Фрейя заметила, что весь торс мужчины был покрыт ангельскими рунами: руна мужества в бою, ясновидения, силы, но самой главной руной Ходжа была руна Круга на шее. Эту руну невозможно не узнать, у всех членов Круга были такие же. Валентин хотел, чтобы Освальд Ларссон стал первым из новых Охотников и внушал ему мысль, что дар Видения делает его особенным. На самом деле Моргенштерн врал — ему был нужен лишь подопытный кролик.        — Фрейя, познакомься, это наш тренер по боевой подготовке — Ходж Старквейзер, — представила Изабель мужчину. — Ходж, это Фрейя Ларссон.        Шатенка заметила, что Ходж тоже её узнал. Он всегда был добр к ней, и, в отличии от большинства, не называл её малявкой, как это делали другие Охотники, вроде Пэнгборна, но это не значит, что вампирша была рада увидеть старого знакомого. С момента их прошлой встречи прошёл двадцать один год, но воспоминания всё равно причиняют мучительную боль.        — Фрейя, приятно познакомиться. Я знал твоего отца, — сказал Ходж.        — Я не люблю говорить об отце, — смутилась шатенка. Девушка не хотела ворошить прошлое. Больше всего ей хотелось забыть о Круге, как о ночном кошмаре, но сделать это было не так просто, когда ей на каждом шагу об этом напоминали.        — Изабель, постарайся быстрее закончить с делами, — попросил блондин в серой спортивной майке и синих штанах. — А то мне скучно.        — Постараюсь, Джейс, но это как решит мама. Возможно, я задержусь, Ходж, — бросила на прощание Изабель, и девушки удалились.        — Ты знал её отца? — спросил Алек, отбиваясь от удара Ходжа.        — Да, Освальд Ларссон был примитивным с даром Видения. Валентин хотел обратить её отца в Сумеречного Охотника с помощью Чаши Смерти, но не успел.        — Кажется, дочь Освальда не была в курсе планов отца и пошла по кривой дорожке. — усмехнулся Джейс. Охотник никогда особенно не любил вампиров. Они слишком холодные и бесчувственные. Как-то он познакомиться с парочкой вампирш — так пожалел об этом в ту же секунду. Легче сделать прическу Горгоне, чем растопить мертвые сердца вампиров. Дети ночи не способны любить. Как может любить тот, кто уже умер?        — Вернёмся к тренировке. — сказал Ходж и бросил Джейсу шест.

***

       Изабель провела Фрейю по длинным коридорам Института и направилась на второй этаж, где располагалось главное их сокровище — библиотека. Яххотеп рассказывала Фрейе об Александрийской библиотеке и её размерах, но, тем не менее, Ларссон не могла не признать, что библиотека Института могла сравниться с самой библиотекой Александра Македонского. Её размеры просто поражали.        — Нравится? — спросила Изабель, заметив интерес девушки.        — Да, — призналась Фрейя. — Никогда не видела столько книг.        — У тебя ещё будет время, чтобы лучше изучить библиотеку. Иди, наша мама не любит, когда её заставляют ждать, — Изабель открыла дверь и легонько подтолкнула девушку.        Библиотека была расположена в просторном помещении. Вдоль бесконечных стеллажей с книгами виднелись лестницы с колёсиками. Фрейя отдала должное: в библиотеке хорошо убирали. Она провела рукой по полкам и не обнаружила ни единой пылинки. В каком-нибудь музее древние фолианты стоили бы целое состояние. Корешки некоторых книг были инкрустированы драгоценными камнями и походили на настоящее сокровище правителя древней цивилизации. Пол был выстелен голубым и синем мрамором и стеклом, а своим видом походил на разноцветную мозаику.        За дубовым столом в центре библиотеки сидела темноволосая женщина с голубыми глазами, обрамленными густыми чёрными ресницами. Она была чем-то опечалена, но учитывая, что в городе участились убийства примитивных, в этом не было ничего удивительного. Мариз Лайтвуд почти не изменилась, за исключением небольших морщинок в уголках глаз. На ней был темно синий свитер и голубые джинсы.        — Фрейя, давно не виделись. Присаживайся, — Мариз указала на стул напротив себя. — Признаться, я удивлена, что ты попросила моей помощи, но больше всего я удивлена, что ты стала вампиром. Твой отец…        — Мы с отцом слишком разные, Мариз — вампирша бесцеремонно перебила женщину. — Может перейдём к делу?        — Как хочешь, — пожала плечами Мариз. — Что тебе известно о продаже Инь Феня?        — Только то, что продаёт их кто-то из нижних. Больше мне ничего не известно. Я не очень хорошо лажу с вампирами, предпочитаю жить в одиночестве.        — Очень жаль, Фрейя. Помощь других вампиров была бы очень кстати. Для начала я поспрашиваю у Благих, что им известно. Они наши союзники, но тебе должно быть известно, что для Фейри обвести примитивного вокруг пальца — как нечего делать. Ты наверное слышала, что в Нью-Йорке начали убивать примитивных?        — Да. Конечно, — кивнула Фрейя — Но причём здесь это? — Вампирша и в самом деле не понимала к чему тут убийство смертных. Демоны довольно часто нападают на людей, а работа Сумеречных Охотников — убивать демонов.        — Может статься, что убийства примитивных и распространение Инь Феня как-то связаны между собой. Пока не найдётся виновный, тебе придется пожить в Институте.        — Простите, что? — Фрейя решила, что ей послышалось. Нежить никогда не жила в Институте, чтобы не оскорблять волю ангела Разиэля. Погостить на несколько дней — да, но поселиться в институте до окончания расследования — это как-то слишком. Кто знает, насколько оно затянется.        — Думаешь, Конклаву будет удобно каждый раз звонить, когда появится новая информация? Нет, Фрейя. Ты останешься и это не обсуждается. К тому же, нельзя оставлять распространение Инь Феня безнаказанным. Мне нужен кто-то из вампиров, кому я могу доверять. Изабель сказала, что ты дневной вампир? — Мариз сурово посмотрела на вампиршу.       » Какой же длинный язык у этой охотницы.» — подумала Фрейя. Она не хотела распространяться о том, что отличается от других вампиров.        — Да, я дневной вампир. — нехотя призналась шатенка.        — Насколько я знаю, дети ночи не любят тех, кто хоть чем-нибудь отличается от них. Кем был твой создатель? Из какого клана? — Эти вопросы застали девушку врасплох. Она не хотела вспоминать о своей создательнице. Она ещё не до конца отошла от случившегося. Дело всё в том, что несколько месяцев назад, Изис убил Сумеречный Охотник и после этого Фрейя и переехала в Нью-Йорк. До этого она жила в Англии, но смерть своей создательницы, которая заменила ей мать, заставила взглянуть на жизнь иначе. Даже бессмертные могут умереть и жизнь — это подарок, который нужно ценить.        — Её звали Изис Адель. Мы познакомились в Дании. Она много путешествовала, так знакомство и завязалось. — Фрейя умолчала лишь о том, что Изис вытащила её из передряги, когда она занималась распространением наркотических средств. Вампирша помогла ей завязать с прошлым и на скопленные деньги открыть свой бизнес. Шатенка не хотела, чтобы Сумеречная Охотница узнала об этом, и, к тому же, это к делу не относится. — После обращения мы переехали в Англию, где Изис научила меня контролировать себя. Она была дневной, так же, как и я.        — Была? — переспросила Мариз. — Она мертва?        — Да.        — Как давно? — Несколько месяцев. К чему эти вопросы, Мариз? — нахмурилась Фрейя. — Как они помогут делу?        — Ты права: они не относятся к делу, но мне хотелось бы знать, кто виноват в смерти твоей создательницы.        — Консул Малахи. Такой ответ вас устроит? — Вампирша ненавидела, когда кто-то лез ей в душу.        — Она нарушала соглашение? — не унималась женщина.        — Возможно. Я не знаю причину, по которой он убил Изис. Он лишь сказал, что так надо, а мне велел не лезть не в своё дело.        — В таком случае, пока можешь быть свободной. Изабель покажет комнату, в которой тебе предстоит жить, пока не найдётся виновник. — проговорила Мариз, пересматривая какие-то бумаги. Вампирша не сильно расстроилась такому отношению к себе. В конце-концов, чего ещё можно ожидать от Охотников? Они все поголовно ненавидят нежить.

***

Узнав, что Фрейя останется в Институте на время расследования, Изабель была на седьмом небе от счастья. Девушке не часто доводилось общаться с представителями нежити и поэтому Охотница хотела получить максимум пользы, а так же улучшить взаимоотношения между их видами. Брюнетка вызвалась проводить девушку в общежитие Охотников, чем несказанно удивила. Изабель была не похожа на свою мать. В отличии от холодной и бесчувственной Мариз, её дочь была живой и сочувствующей девушкой, готовой постоять за свою семью. Вампирша чем-то позавидовала охотнице. Она не знала, что такое семья. Отец ушёл когда ей было девять лет, так ничего и не объяснив, а мама винила свою дочь в его уходе.        — Мы пришли, — объявила Изабель, открывая перед девушкой дверь её комнаты. — Если хочешь, можешь тренироваться с нами по утрам. Думаю, этот опыт будет ценен для всех Охотников. Тебе, чтобы отработать методы защиты от нефилимов, а нам, чтобы знать, как защищаться от детей ночи.        — То есть, я для тебя боксёрская груша? — Фрейя слегка обиделась. В самом деле, а на что она рассчитывала? Что Сумеречные Охотники захотят ей помочь, ничего не получив взамен? Это просто смешно. Охотники и вампиры слишком разные, как Инь и Янь. Для безопасности каждого, их миры не должны соприкасаться. Когда же это случается — масштаб урона оказывается слишком велик.        — Нет, ты всё неправильно поняла.        — Я всё прекрасно поняла, Изабель Лайтвуд. — девушка хотела уже войти в свой комнату, но Охотница положила ей руку на плечо.        — Фрейя, все Охотники разные и я больше чем кто-либо другой хочу добиться мира между нефилимами и Нижним миром. — Брюнетка старалась говорить убедительно, но по недоверчивому взгляду вампирши было понятно, что ей не доверяют.        — В таком случае не трогай меня. — Шатенка скинула руку Охотницы со своего плеча. — Терпеть не могу, когда кто-то ко мне прикасается. Это отвратительно.        — Как же ты встречаешься с парнями? — удивилась брюнетка.        — Никак. Мне и одной хорошо. А теперь извини, мне нужно идти. — Фрейя захлопнула дверь прямо перед самым носом Лайтвуд.       Оказавшись в помещении, шатенка огляделась. Перед её взором предстала просторная комната, выкрашенная в светло-коричневые тона. Посредине стояла огромная дубовая кровать, заправленная кремовыми простынями и белым одеялом. Рядом с кроватью — темно-коричневый комод с выдвижными ящиками. В комнате так же имелось несколько шкафов для книг и одежды. Так же, в конце стоял светло-коричневый стол с письменными принадлежностями и стул с мягкой, тёмно-коричневой кожаной спинкой.       Фрейя уже тысячу раз пожалела о том, что не взяла сумку или чемодан с вещами, но кто знал, что всё обернется вот таким образом. Вампирша не смогла бы предугадать, что ей придётся поселиться в институте на неопределенный срок. Плюхнувшись на кровать, она достала телефон с наушниками.       После того, как вампирше стало скучно, она решила немного прогуляться и осмотреть Институт. Если ей придётся здесь жить, нужно знать, где что находится. Фрейя спустилась вниз по лестнице и оказалась в святая святых Института — кухне. Вампиры не едят, но напитки, навроде кофе, вполне могут употреблять.        — Ты Фрейя? — поинтересовался тот самый блондин, который просил Изабель поторопиться. Он был только после душа, и его волосы были слегка влажные. Теперь вместо спортивной формы на нём была черная футболка и джинсы. Фрейя не очень хорошо запоминала имена, но, кажется, его звали Джейсом. Он облокотился о стену и с любопытством смотрел на вампиршу.        — Да, это моё имя.        — Меня зовут Джейс Вейланд. — представился парень. — Значит, ты останешься здесь, пока не найдёшь виновного в продаже Инь Феня? Очень занятно. Вампиры никогда не оставались в Институте на длительный период.        — И что, тебя это напрягает? — нахмурилась вампирша.        — А мне-то что? — пожал плечами парень. — Главное, чтобы ты никого не трогала, а в остальном — мне всё равно.        — Не волнуйся. Я взрослый вампир и умею контролировать голод.        — Это хорошо, а то вышло бы очень неприятно, если бы ты кого-нибудь съела.        — Если не хочешь, чтобы это случилось — покажи мне кухню. Я бы выпила чашку кофе.       Джейс посмотрел на вампиршу безразличным взглядом, но потом вспомнил, что горячий кофе делает вампиров не такими холодными — Иди за мной.       Парень провел вампиршу по длинным коридорам с картинами ангелов, сражающих демонов. Фрейя редко об этом задумывалась, но, будучи подростком, она утратила веру в Бога. Большинство людей верят, что пути Господни неисповедимы, но ей казалось иначе. Человек может рассчитывать только на себя и ни на кого более.        — Сюда, — Вейланд отвёл шатенку на кухню Института, которая, по человеческим размерам, была просто огромная. Здесь было всё для приготовления и хранения пищи: огромный холодильник, плита с электрической панелью, кофемашина, духовой шкаф и микроволновая печь. На середине кухни стоял большой стол с коричневой скатертью. Но, в отличие от Охотников, которым нужна еда, всё, что интересовало вампиршу — это кофемашинка.       Неожиданно для себя, Фрейя услышала чье-то злобное шипение и посмотрела вниз. Сапоги шатенки были на размер больше и она даже не почувствовала, как случайно наступила на хвост серому комку шерсти. Кот злобно на неё посматривал и продолжал издавать шипящие звуки.        — Это Чёрч, наш кот, — пояснил блондин. — Он никого не любит, так что ты не исключение.        — Я случайно, — пыталась оправдаться Фрейя.        — Не обращай внимания. Я по несколько раз за день наступаю ему на хвост. Правда, кошачья морда? — Джейс посмотрел на кота, но Чёрч предпочёл ретироваться, чтобы снова не стать жертвой какого-нибудь неуклюжего человека.        — Изабель и Алек твоя семья? — спросила девушка, пока Джейс включал кофеварку.        — Да. Лайтвуды меня взяли, когда мой отец погиб. Мне было десять лет. Тебе и самой было почти столько же, когда твой отец ушёл. Говорят, что этот примитивный помогал Валентину. Это правда? — спросил Вейланд. Он слышал от Мариз, что её брат Максвелл был женат на примитивной. У них даже родилась дочь, но всех их растерзали оборотни. Никто не выжил, а вот её брат, Освальд, решил присоединиться к Валентину, чтобы отомстить за сестру и племянницу. С Моргенштерном он был знаком через Максвелла Трубарда — брата Мариз. Освальд должен был стать первым из новых Сумеречных Охотников, созданным этим монстром, но не успел. Чаша исчезла и Конклав объявил охоту на членов Круга. После этого никто ничего не слышал об Освальде, а у него самого осталась дочь и жена.        — Да, это правда. Мой отец помогал Валентину.        — Значит, о Сумречном мире ты знала ещё с детства? — спросил Джейс, наливая кофе в кружку.        — Мой отец и я обладаем даром Видения. — гордо заявила вампирша.        — Тогда понятно, почему Валентин заинтересовался твоей семьей. — Джейс поставил перед Фрейей чашку с кофе. Он не стал добавлять сахар, потому что знал, как плохо он влияет на желудок вампиров.        — Возможно, ты прав. — На самом деле, Фрейя никогда об этом не задумывалась. Может быть, действительно была причина, по которой Моргенштерн заинтересовался её семьёй. Ведь дар Видения встречается не так уж часто, и мало кто из примитивных может видеть Сумеречный мир. В большинстве случаев, дар зрения есть у людей, предки которых были из Сумеречных Охотников.        — Я всегда прав. Запомни это, вампир. — надменно проговорил Джейс.