Заключенный 4479.

Харлин решила, что сидеть и сторожить чужой — сон глупое и странное занятие. Она была зла, была раздосадована, смущёна. Дом был невероятно запущен, в захламленных комнатах явно давно никто не жил. Холод пронизывал все пространство, словно люди, уходя, забрали с собой весь уют и жизнь. Одна лишь ванная комната имела более-менее обитаемый вид, и то, исключительно, благодаря тому, что на полке рядом с раковиной стояли баночки с гримом. На грязном зеркале виднелись отпечатки пальцев чёрного, белого и алового цветов. Харлин вздохнула. Тоска объяла сердце. Она вернулась в гостиную, доела вполне сносный сэндвич. Джокер все спал. Совершенно неподвижное его лицо приобрело совсем иное, непривычное выражение. Будто стёрли с него все напряжение и беспокойство. Оттого яркая краска на лице казалась ещё более инородной. — Что же с тобой произошло, человек без прошлого? — задумчиво проговорила Харлин. Ей было холодно, голова кружилась от подступившей слабости, однако, она накинула на плечи пальто, что оставил Джокер, и вышла на улицу. Огромный пустырь отделял дом от ближайших построек непонятного предназначения. То, что там никто не живёт, было видно и невооружённым взглядом. Машины, на которой они приехали, не было и следа. Полдень, ветреный и промозглый, прикрывал солнце рваными облаками. Не найдя успокоения, девушка вернулась в дом. Она забралась под одеяло, поджав ноги — Джокер сидел так, что места больше не оставалось. Харлин смотрела на него и не понимала, как оказалась здесь в компании преступника, и как из этого она собирается выпутываться. Что будет с ее жизнью потом? Сможет она вернуться? Если все обстоит так, как он сказал, то шансы на это были плачевно малы. Никто не доверит свое психическое здоровье врачу, который сблизился со своим пациентом, позволил сбежать ему из клиники, позволил украсть… Стоп! О какой краже идет речь, Харлин? Никто тебя не принуждал. Ты встала и ушла с ним, даже не спросив, куда и зачем? Что за власть у него над тобой, что ты смотришь на него не как на больного, но как на равного. Слушаешь его и не видишь ничего неправильного ни в его поведении, ни в своем. Девушка нахмурилась. Может быть, потому, что пока он не сделал ровно ничего, что выходило бы за рамки, которые ты приемлешь? Поступает так, как хотела бы ты, но смелости не хватает. Ты, ведь, так и не определила для себя — сумасшедший он, или просто человек, которому наплевать на закон? — О чем задумались, док? — проскрипел он не проснувшимся голосом. Девушка вздрогнула от неожиданности. — Пытаюсь понять, как оказалась здесь, — честно ответила она. — И к каким выводам пришли? — он потянулся с хрустом, застонал от удовольствия. — Что у меня проблемы. — Разве? — он удивленно и иронично посмотрел на Харлин. — Как вы думаете, что будет с моей жизнью потом? — Когда «потом»? После чего? — Когда вы решите свои проблемы с мафией… — Ах, вы об этом. Боитесь, что ваши жирные брокеры не захотят приходить на консультации к врачу, который так себя скомпрометировал? — В том числе, — кивнула она. — Чтож… У вас будет возможность найти себя в чем-то новом, — Джокер равнодушно пожал плечами. — Это не так-то легко, если вдуматься, — Харлин почувствовала, что начинает злиться. — Я могу научить вас грабить банки, — хмыкнул он и встал с дивана. — Это так любезно с вашей стороны. — Я чувствую угрозу в вашем голосе, Харлин! — весело обернулся к девушке Джокер, — Вы считаете меня виновным в том, что посыпалась ваша привычная жизнь? — Вина подразумевает под собой проступок. Разве вы сделали в отношении меня что-то дурное? — язвительно обронила девушка. Джокер перестал улыбаться и посмотрел угрюмо. — Я лишь протянул вам руку, док, вы пошли за мной самостоятельно. Напоминайте себе об этом иногда. — Хотите, я расскажу вам, что вы сделали? — Харлин тоже поднялась с дивана и подошла к нему, встала близко, прямо смотря ему в глаза. — Будьте так любезны…- проговорил он с угрозой в голосе. — Вы удивительно адаптивны и пользуйтесь всеми возможностями, которые выпадают вам. Когда произошел бунт в Аркхэме, вы рискнули своей свободой вполне сознательно, вам было выгодно показать, что между нами есть какая-то связь, даже если ее и нет на самом деле. Вы вытащили меня из клиники, потому что не хотели, чтоб меня взяли в оборот полиция и мафия. Решили показать им, насколько вы ко мне неравнодушны, но только чтоб вывести королеву в бой в нужный для вас момент и не беспокоиться о ней в течении всей игры, не тратить на это время и ресурсы. А сейчас говорите, что не несете ответственности за то, что со мной будет потом, ведь вы «спасли» меня, не дали умереть там, в Аркхэме, проявили заботу и сочувствие… Джокер улыбнулся. — Я не ошибся в тебе, Харлин…- он нежно коснулся ее щеки рукой. — Боюсь, что нет, — девушка глубоко вздохнула и опустила глаза. — Ты разочарована? — спросит тихо, почти беззвучно Джокер. — Я и до тебя знала, что всем на всех плевать. Ты хотя бы не притворяешься. — Это не ответ, Харлин, — он склонился к ней ближе. — Разочарование — слишком привычное для меня состояние, чтоб остро его ощущать. Вас это беспокоить не должно. — Я и не сказал, что меня это беспокоит. Мне просто любопытно. — Вы бы хоть немного притворились человеком, а то совсем жестоко получается. — криво улыбнулась Харлин и отступила. Ноги плохо держали ее, она чувствовала, что нужно сесть. — Как ты, вообще, выживала среди них, Харлин? — он последовал за ней, поддерживая сзади за здоровый локоть. Девушка горько усмехнулась. — Конкретней, пожалуйста, господин Джокер. — Я о том, что, если ты не имеешь эмоциональных иллюзий по поводу окружающих, как ты умудряешься их не ненавидеть? Она почти упала на диван, слабой рукой попыталась накрыть себя одеялом, но оно не поддавалось. Джокер легко вытащил одеяло из-под девушки и накрыл ее, а сам встал на колени рядом с диваном. — За что их ненавидеть? Те, кто не может тебя обмануть, не могут причинить боль, не могут тобой воспользоваться. Пока наибольший урон нанесли мне вы. — Уж извини, Харлин, но я не испытываю вины за это. Я лишь порвал твои связи с обществом. Не большая потеря, если вдуматься, — он погладил ее по голове. — Не большая потеря, если ты не стремишься в этом обществе жить…- спокойно и тихо ответила девушка. — А ты стремишься? — он все не отнимал своей руки. — Теперь уже не имеет значения. — Харлин, если тебе так важно вернуться, я могу это организовать… Но потом, когда все закончится, — он нервно облизнулся. — Давай это потом обсудим? — голос ее дрожал от слабости. — Поспи, а я отлучусь на время. — Не выключай свет. — Не буду. Она проснулась, когда за окном была глухая, беспросветная тьма. Тусклая лампа едва разгоняла мрак в комнате. Харлин долго просто лежала, ни о чем не думая. Чувство, что никуда не надо спешить, ничего не планировать было странно приятным. В конце концов, она высвободилась из одеяла и прошла на кухню. Допотопный холодильник был пустой и совершенно мертвый. На столе была упаковка хлеба, несколько банок консервов, бутылка молока, пара яблок. — А вы, и правда, не придаете значения личному комфорту, господин Джокер, — хмыкнула Харлин. Сделала себе сэндвич и вернулась с ним в гостиную. У окна был стеллаж с книгами, кошмарно пыльными, зачитанными. Харлин с удовольствием в них копалась, выбирая что-то по своему вкусу. Все книги были старыми, самая молодая выпущена в свет в 1960-м. Выбрав парочку, она вернулась на диван. Кажется, что уже миллион лет у нее не было времени на бесцельное ничегонеделанье. И это было приятно. Почитав, перекусив, она уснула. Так прошла ночь и следующий день. К вечеру Джокер вернулся. Выглядел усталым, но довольным. Уже с порога он воскликнул: — Как поживает моя девочка в глуши и одиночестве? Харлин озадаченно смотрела на него, сидя на диване, на коленях была раскрытая книга, рядом валялось надкушенное яблоко. — Порой вы меня просто шокируете своими высказываниями, сэр, — она закрыла книгу, загнув страничку. — Что вас шокировало? То, что я назвал вас своей? — он стремительно вошел в гостиную, бросил на кресло, стоящее рядом, пальто, перчатки и небольшой бумажный пакет. — Пожалуй, да. Но… Нет, не совсем. Вы, словно, ждете моей реакции на эти слова, при том, что мы, кажется, разобрались в генезе наших отношений в прошлую встречу. — О-о-о, Харлин. Но, быть может, все не так просто, как вы для себя решили? — он сел рядом, — Как вы себя чувствуете? Как рука? — Надо бы сменить бинты. Но, вообще, нормально. Ваше отсутствие благотворно влияет на мое состояние, как психическое, так и физическое. — Мы не виделись целые сутки и вы успели исцелиться за это время?..От чего, кстати? — А вы все продолжаете…- Харлин покачала головой, словно винила его в чем-то. — Не понимаю вас, дорогуша, — он невинно приподнял брови. — «Не виделись ЦЕЛЫЕ сутки» вместо «не виделись ВСЕГО сутки». Это должно произвести впечатление, по-вашему? — она попыталась повторить его интонации. Джокер рассмеялся. — Быть может, я скучал? — Сомнительное утверждение, — фыркнула девушка. — Это был вопрос. — Тогда, почему вы задаете его мне? — Вы же у нас психиатр. — Теперь и это сомнительно, — легко рассмеялась Харлин. — Как вы провели это время? — он потянулся рукой к креслу и достал пакет, в котором оказались свежие бинты, пластырь и раствор для обработки ран. — Спала, читала, немного вас ненавидела…- буднично ответила девушка, расстегивая кофту. — М? — он даже замер на мгновение. — Я это вслух сказала? Теперь рассмеялся Джокер, запрокинув голову, громко, захлебываясь. — Поднимите рукав повыше, — он начал снимать бинты, — Неплохо. Скоро и следа не останется. — Останется…- тихо проговорила Харлин. Мужчина остановился, попытался заглянуть ей в глаза, но Харлин упорно смотрела в пол. — Конечно, останется. Я говорил о шраме, Харлин, не о воспоминаниях. — А есть какая-то разница? — она подняла на него глаза. Джокер выдержал ее взгляд, облизнулся, и проговорил, словно через силу. — У меня есть для вас подарок, Харлин, но я не уверен, что вы оцените его по достоинству. — Это нож? — спросила, подозрительно нахмурившись она. — Почему нож? Нет! — он продолжил менять повязку, — Но для того, чтоб его увидеть, нам нужно будет немного прогуляться. — Как скажете, — спокойно согласилась девушка. — Вам не интересно, что это может быть? — он искоса поглядывал на Харлин. — Вы же не скажете? — Конечно, нет. — Тогда не вижу смысла спрашивать. А далеко это? — Нет, не далеко. Поблизости есть заброшенная фабрика. Нам туда нужно. — Хорошо. Идемте, — она встала, набросила на себя кофту. — Там холодно, Харлин, возьмите мое пальто. Они шли молча, огибая кучи строительного мусора и подмерзшие лужи. Харлин было тяжело идти, но она пыталась не отставать. Внутри полупустого здания было темно и гулко. На бетонном полу валялись старые газеты, пустые бутылки, извечный человеческий хлам. — Вы меня заинтриговали, господин Джокер, — пропыхтела совсем обессиленная Харлин. — Сейчас, сейчас… Он подошел к какому-то объемному предмету, старательно замотанному мусорными пакетами. Определить, что это, Харлин не взялась бы ни за что. — Вы только в обморок не падайте, — он предупредительно взял ее за плечи и слагка встряхнул, — Хорошо? — Да что там? — ей стало не по себе. Мужчина поджал губы и стал откидывать пакеты один за другим. Внутри оказался человек, намертво привязанный к стулу. Харлин сперва не поняла, кто это — было темно, свет луны плохо проникал внутрь сквозь грязные стекла немногочисленных окон. — Кто это? — упавшим голосом пролепетала она и отступила на пару шагов. — Присмотрись, док…- почти прошептал из-за спины Джокер. — Зачем вы его притащили? — она обернулась к нему, отчаянно всматриваясь в спокойное, белое в свете луны, лицо. — Нам нужно разобраться с этим, Харлин, — он погладил ее по щеке, — Ты же не хочешь бояться его всю оставшуюся жизнь? Связанный человек, кажется, пришел в себя и замычал что-то невнятно. — Ты что задумал? — Харлин уже знала, но не верила сама себе. — Ответь! Ты хочешь бояться всю оставшуюся жизнь?! — он захватил ее лицо своими руками, склонился близко и жадно всматривался в прозрачные, светлые глаза. — Я не смогу… И не хочу этого! — она отчаянно трясла головой, но вырваться не могла. — Можешь! Можешь, Харлин! Учись защищать себя! — Нет! Не могу! Не заставляй меня! — она уже даже говорить не могла, только шептала. Джокер достал из кармана револьвер, который яростно сверкнул голубоватым бликом в полумраке, силой вложил его в дрожащую руку Харлин. — Это просто… Главное, вспомни все! Вспомни тяжесть его тела на своем! — зарычал ей на ухо, подтаскивая к привязанному человеку, — Вспомни его дыхание на своей шее! Вспомни, что он говорил тебе! Харлин упиралась, но силы были слишком неравные. — Ты же знаешь, что я прав! Так сделай это, освободи себя! — он хрипло шептал ей, поднимая ее руку с револьвером. Человек на стуле забился, в попытке вырваться. И тут Джокер отпустил ее, но сразу же из-за ее спины раздался голос, неузнаваемо измененный, знакомый: — Только у таких, как ты есть крылья… Их просто нужно найти! И Харлин выстрелила, не целясь. Оглушающий грохот заполнил здание. Поплыл сизый остро пахнущий дымок. Она нажала на курок снова, и снова, и снова. Пока магазин не опустел. Тело на стуле конвульсивно дернулось пару раз и затихло. Джокер подошел и осторожно взял у нее оружие, отбросил на пол и прижал ее к себе. — Вот и все. Харлин била крупная дрожь истерики. — Ты — моя храбрая, невозможная, удивительная девочка, — говорил он глухо, задыхаясь, слегка переступая с ноги на ногу, словно танцуя. — Меня сейчас стошнит, — выдавила Харлин и Джокер тут же выпустил ее из рук. — Ничего, ничего…это бывает, — он поглаживал ее по спине ладонью, пока Харлин конвульсивно согнувшись, пыталась удержать содержание своего желудка. — Господи, что ты со мной сделал? — Харлин разогнулась, глаза были полны слез. — Я лишь показал тебе настоящую тебя, — он запахнул свое пальто на ней поплотней и повел к выходу. — А это? — она обернулась к телу. — Не беспокойся об этом. Здесь приберут. — Ты так говоришь об этом, словно нужно просто выкинуть кучу мусора, — Харлин послушно шла, ведомая им. — Разве это не так? — он иронично приподнял брови. Девушка не нашлась, что ответить.