Истории о самураях, их женщинах, любви и смерти. История первая

Прошло восемь лет. Харада Саноске, оформившийся в здоровенного молодого парня, уже давно служил кумичо20 десятого подразделения Шинсенгуми21, пройдя все эти годы плечом к плечу с Кондо-саном, его помощником Хиджикатой-фукучо22 и своим приятелем Окитой Соджи. Многое изменилось с тех пор, когда все они были лишь учителями и учениками скромного додзё в провинциальном городишке. Теперь, заявив о себе и заручившись поддержкой влиятельных людей из клана Айзу, нищие ронины23, состоящие наполовину из крестьян, наполовину из сыновей обедневших самураев низкого уровня, несли службу на благо сёгуната24 в Киото, следя за общественным порядком и пресекая повстанческие выпады империалистов. За это время Харада успел в совершенстве освоить искусство владения копьем у Тани Санджуро, сына своего первого сенсея, который по протекции Саноске тоже теперь служил в Шинсенгуми, занимая пост капитана седьмого отряда. Дружба Харады с Окито несколько ослабла - Соджи был потрясающим мечником, и успел близко сойтись на этой почве с вступившим в отряд не менее прекрасным мечником-левшой Сайто Хаджиме. Сам же Харада обзавелся новыми друзьями - Нагакурой Шинпачи и Тодо Хейске, с которыми стал не разлей вода. Нагакура нравился ему своей бесшабашностью, легкостью в общении и такой же неуемной страстью к женщинам и выпивке, так что Саноске нашел в его лице незаменимого сотоварища по бесконечным походам в соседнюю Шимабару25. Шинпачи был старше его на год и так же совершенно не боялся начальства, отчего оба парня частенько удирали в самоволку и тайком возвращались затемно, пьяные вусмерть. Младший же товарищ в этой неразлучной троице, Тодо Хейске, незаконнорожденный сын даймё Цу Тодо Изуминоками, прекрасно воспитанный, вежливый и почтительный со старшими, но невероятно веселый и задорный паренек, был моложе Харады на четыре года, однако нисколько не отставал в проделках и разгульной жизни от своих старших приятелей. Они были молоды, полны сил и задорного азарта, положение их в качестве офицеров Шинсенгуми укреплялось с каждым днем, и ребята жили на полную катушку, предполагая, что будущее их будет славным и ярким. Нагакура частенько рассказывал приятелям о том, что у него есть младшая сестра, в которой он души не чаял и обожал ее сверх всякой меры. Уже весь комсостав был в курсе, что четыре года они бродяжничали вместе, обучаясь боевым искусствам, а когда сестре исполнилось четырнадцать, она по собственной воле осталась при монастыре Энрякудзи, славившемся своими боевыми монахами сохэй26, прикинувшись мальчиком, где и обучалась два года, ни разу на том, что она девчонка, не попавшись. Потом девушка вернулась домой в Эдо, взяв на себя заботу о пришедшем в упадок скромном хозяйстве, и преподает теперь боевые искусства дамам и детям. Шинпачи часто получал от нее письма и иногда зачитывал друзьям отдельные моменты, судя по которым сестра Нагакуры была ему под стать - такая же язва, задира и насмешница. Шинпачи сетовал на то, что ему, как старшему брату, на которого после смерти родителей легла обуза воспитать младшую сестренку, очень трудно будет удачно пристроить ее замуж с таким-то характером. Харада всегда смеялся, мол, привози ее сюда, он готов жениться на такой сумасшедшей девчонке - ведь для него, легендарного безобразника Шинсенгуми, такая жена была бы просто находкой, на что Нагакура неизменно отвечал, что если это когда-нибудь случится, то ему придется сделать сеппуку, потому как двух подобных идиотов рядом он не выдержит. К тому же, увещевал он развеселого приятеля, сестра его изрядная стерва, так что Харада будет бит каждый раз, когда ему вздумается вернуться домой поздно и пьяным, а уж все любовные похождения придется навсегда забыть, поскольку бешеная девка его просто кастрирует. Все офицеры, с которыми близко общался Нагакура, были премного наслышаны о бедовой девушке от самого Шинпачи, и периодически донимали его на дружеских посиделках просьбами повеселить их рассказами о том, что в очередной раз отчебучила несносная девчонка. Нагакура же, обычно в хорошем подпитии, отчего дар его красноречия возрастал пропорционально принятому внутрь саке, с удовольствием живописал житие сестрицы, доводя гогочущих товарищей до икоты. Наверняка он привирал для красного словца, но все равно было ясно, что девчонка была просто ходячей чумой. Однажды прекрасным майским утром Нагакура Шинпачи получил с посыльным письмо, по прочтении которого радостно сообщил друзьям, что сегодня они идут в Шимабару праздновать удачно провернутое дельце. Уже изрядно выпив, товарищи, наконец, полюбопытствовали, а в честь чего же они, собственно, сегодня гуляют. Нагакура гордо ответил, что наконец-то удачно решил проблему замужества своей ужасной сестрицы - один из давних товарищей его покойного отца с удовольствием дал согласие на брак своего сына с дочерью премного уважаемого им друга, и теперь по этому счастливому поводу Шинпачи был готов надраться до малиновых ёкаев. Следующие два месяца Нагакура хлопотал об устройстве свадебной церемонии, уже была назначена дата, и капитан второго подразделения даже выбил себе краткосрочный отпуск по этому поводу. За это время он получил от сестры два письма, читая которые, рыдала от смеха половина комсостава Шинсенгуми. В первом письме сестрица описывала первую встречу со своим женихом, который изволил посетить ее в Эдо для знакомства. «Здравствуй, мой дорогой брат, чтоб тебе триста раз икнулось, когда ты будешь подносить очередную чашку саке ко рту! Спешу выразить тебе мою безграничную благодарность - ты, конечно же, понимаешь, что я имею в виду - за то, что ты нашел мне столь восхитительного жениха. Вчера я имела удовольствие с ним познакомиться, когда он нанес мне первый визит. Не могу не поделиться с тобой моими впечатлениями. Хочу, чтобы ты тоже теперь не спал полночи и дергался от нервного тика. Начну с самого начала. Асано Тандзаэмон подъехал к нашему дому в паланкине с такой помпой, будто прибыл на свадьбу сёгуна. Не знаю, что уж ты писал ему обо мне, отчего ему вздумалось произвести на меня впечатление подобным образом, однако он вырядился как чиновник при дворе Го-Ширакавы27, прицепил на макушку шапочку татэ эбоши28 и даже вычернил по древней традиции зубы, отчего выглядел, как старый беззубый гамадрил. Я знаю, ты непременно возразишь, что он старше меня всего на пять лет. Хорошо, он выглядел, как молодой беззубый гамадрил. Вылезая из паланкина, он зацепился своей невозможной коробочкой на голове, и она съехала ему на затылок, обнажая выбритую макушку, что при его внешности напоминало скорее не самурайскую прическу, а озеро в лесу. Слава богу, шнурочек шапочки зацепился за щеки, иначе бы он потерял ее вовсе. Нет, он не щекастый, мой дорогой брат, у него просто много лица. Не подумай, что я злобная стерва, но когда он все-таки выкуклился из паланкина, путаясь в своих шароварах и многочисленных слоях хо29, и встал на землю, я, почтительно встречая его у самых носилок, не смогла отказать себе в удовольствии и наступила на волочащийся сзади хвост ткани. Нет, ты можешь не беспокоиться за честь дома Нагакура - я успешно сделала вид, что это было нечаянно, и рассыпалась в извинениях, однако хоть какую-то сатисфакцию я получила. Надеюсь, ты сможешь понять мои чувства, ведь именно за такого мужчину ты выдаешь меня замуж. Никогда я не думала, что ты способен на такую злую шутку, но я ее по достоинству оценила. Весь вечер мы слагали стихи, говорили о живописи и сочетании цветов тканей в одеждах, и даже рисовали. Теперь у меня на столике стоит великолепный рисунок чахлой редьки в изрытой кротами грядке, которую Тандзаэмон почему-то назвал восходом солнца над Фуджи. Я в свою очередь изобразила копию с гравюры «Сон жены рыбака30», получилось немного коряво, но вполне понятно, отчего Тандзаэмон почему-то покраснел, сказал, что всегда мечтал о такой раскрепощенной жене, и попросил подарить ему мои художества на память. Его смущение внесло хоть какое-то разнообразие в наше чопорное общение - я ведь помню все твои нравоучения о том, что девушка должна вести себя прилично - но мне все время приходилось прятаться за веером, чтобы скрыть зевоту. Когда же я попыталась завести разговор о разнице между нагинатой, бисенто31 и нагамаки32, теперь уже впал в скуку мой будущий муж. Однако поскольку он утонченный и прекрасно воспитанный человек, зевать в открытую при даме он не посмел, поэтому давился зевками с закрытым ртом и, по-моему, прикусил себе язык и вывихнул челюсть. Он даже задал мне вопрос, что вдруг заставило меня заниматься подобными вещами, на что я процитировала ему фразу из пособия для учителей нагината-дзюцу: «Обучение нагинате, домашней экономике и шитью сделают женщину идеальной». По-моему, он проникся. Потом мы сыграли партию в шоги, и мне пришлось изрядно попотеть, чтобы ему поддаться, потому что я, как хорошо воспитанная девочка, подумала, что мужчина, обыгранный в шоги женщиной, никогда не простит ей подобной безобразной выходки. Прощаясь, мой жених осмелел настолько, что решил продемонстрировать, насколько он опытный любовник, и вопреки обычному, предписанному заморским этикетом поцелую руки он изволил фривольно обслюнявить мне ладонь33, одарив меня при этом многозначительным взглядом. Дорогой брат, ты когда-нибудь кормил с руки голодную лошадь?.. Так вот теперь скажи мне, друг мой, сколько ты выпил, когда выбрал мне именно этого прекрасного человека, и тогда, возможно, я пойму, почему твой выбор пал на него? Я понимаю, что его папенька был крепко дружен с нашим отцом, но дорогой мой, я бы лучше пошла замуж за этого старого хрыча, чем за его сына – тот хоть был славным воякой. Полночи после отъезда господина Тандзаэмона, моего будущего супруга, я гадала: тебя подвело чувство вкуса или чувство юмора? Надеюсь, что твой выбор объясняется одной из этих причин, а не тем, что ты окончательно допился или работа в Шинсенгуми довела тебя до сумасшествия. За сим прощаюсь, любящая тебя сестра» Второе письмо было кратким и емким, и Нагакура вслух зачитал его в одном из заведений в Шимабаре во время очередного возлияния. «Дорогой брат, твоя теория о том, что две противоположности притягиваются, несостоятельна. Во всяком случае, относительно меня и господина Тандзаэмона. В нашей паре мужик с яйцами, кажется, все-таки я, а твой любезный Тандзаэмон просто какая-то трепетная лань. И судя по тем взглядам и намекам, которые он строит, у меня создалось стойкое впечатление, что он ждет не дождется нашей свадьбы, чтобы поставить меня на место и сделать из меня примерную жену. Но ты же знаешь, что это из области сказок. Такому мужчине никогда не поставить меня на колени. Учти, нии-сан34, если он меня хоть раз попытается ударить, я его кастрирую, а если он попробует доказать свою власть в постели, я сама отымею его рукоятью от бисенто, и ты знаешь, что сил у меня на это хватит. К тому же я, как и полагается порядочной итагаки35, принесу свое оружие в дом мужа в качестве приданного. Поэтому, дабы не доводить дело до трагической развязки, может быть, ты все же передумаешь? Все еще надеющаяся на твое благоразумие, любящая тебя сестра» Оторжавшись после второго письма и все еще помня первое, Харада, Окита и Тодо попытались наперебой увещевать Нагакуру, чтобы он отменил свадьбу и пожалел бедную девушку. Молчаливый Сайто лишь недоумевал, зачем Шинпачи, зная характер своей сестрицы, выбрал ей такого увальня-мужа, на что Нагакура признался, что слава Будде, хоть этот согласился, иначе ему вообще никогда эту шикоме36 замуж не выдать. После очередной чашки саке Хиджиката-фукучо, почесав покрасневший нос, неожиданно изрек, что такие жалкие мужчины, подобные Асано Тандзаэмону, которого он, к слову сказать, отродясь не видел и сделал о нем представление только по двум письмам сестры капитана второго отряда, совершенно недостойны такой женщины, которую, кстати, он тоже не имел удовольствия лицезреть. И после паузы добавил, что по-хорошему Нагакуре надо расторгнуть помолвку и притащить эту сумасшедшую девчонку в Шинсенгуми - она как раз всем присутствующим тут будет под стать. После таких слов Нагакура икнул, не донеся чашку до рта - бесова сестрица, видать, наколдовала, а у всех остальных вытянулись лица, пока они не поняли, что они-фукучо37 так изволил шутить. Шутки шутками, а за неделю до свадьбы, когда Нагакура как раз собирался отбыть на сие торжественное мероприятие в законный краткосрочный отпуск, легендарное «ёкайское отродье» заявилось в Киото само. Что удивительно, сестру Нагакуры дежурные беспрекословно впустили в ворота, а поскольку все офицеры были в патруле, в том числе и ее братец, Кондо-сан любезно пригласил ее на чай. К ним присоединились и Саннан-сан, и Хиджиката-фукучо, и в результате, к тому моменту, как капитан второго подразделения вернулся со своего променада, его сестрица успела не только очаровать трех командиров, но и показать свое мастерство и получить работу в отряде. Пока опешивший кумичо хлопал глазами, бессильно открывая и закрывая рот, Кондо-кёкучо38 доходчиво объяснил ему, что девушка пришла просить защиты, поскольку Нагакура силком выдает ее замуж за человека, который, как она подозревает, будет жестоко с ней обращаться. Шинпачи ухмыльнулся во весь рот и ответил, что хотел бы видеть того отчаянного парня, который сделает хотя бы попытку жестокого обращения с его сестрицей, но Кондо возразил, что Нагакура, как любящий старший брат, в первую очередь сам не должен быть таким жестоким по отношению к несчастной юной девице. Шинпачи только макушку почесал, представляя, какой спектакль разыграла перед командирами его мерзавка-сестричка, раз Кондо от нее в таком восторге. Сам он готов был задушить ее собственными руками - мало того, сорвала свадьбу и нанесла обиду дому Асано, что теперь ему вовек с ними не рассчитаться, так она еще и сюда притащилась! Но оттого, что капитан второго подразделения услышал дальше, у него едва родимчик не приключился. Оказывается, командиры рассмотрели сложившиеся тяжелые жизненные обстоятельства девушки, а так же тот факт, что она родная сестра Нагакуры, о которой они все премного наслышаны, поэтому ей позволено остаться при отряде. Непонятно, с чего вдруг неслыханно подобревшие Кондо, Хиджиката и Саннан единогласно постановили, что оставаться в Эдо без защиты столь юной и одинокой особе просто опасно, особенно если принять во внимание возможность преследования со стороны семьи Асано. К тому же, старшие офицеры имели удовольствие убедиться в том, что боевые навыки девицы вполне соответствуют высокой планке отряда, так что с этого дня она находится под защитой Шинсенгуми, и не как приживалка или кухарка-прачка, а в качестве штатного сотрудника. Причем, чтобы никаких двусмысленных ситуаций и кривотолков, способных испортить ее репутацию, не приключилось, нового бойца определили во второй отряд под командование и присмотр старшего брата. Вот тут-то Нагакуру чуть удар и не хватил. Шинпачи обернулся к Хиджикате, как к последней инстанции - суровый замком-то уж никак не мог согласиться на такое безумие. Однако они-фукучо, славившийся своим неуемным вниманием к слабому полу, неожиданно встал на сторону Кондо и сказал, что ничего ужасного и неправильного он в сложившейся ситуации не видит, и поскольку их дело защищать мирных жителей от беззакония и несправедливости, молодая девушка, нуждающаяся в защите, как никто другой имеет право на их помощь. Да и, собственно, присутствие дамы в их рядах благотворно повлияет на поведение и дисциплину в отряде. Во всяком случае, большинству офицеров придется прекратить безобразия, подтянуться, привести себя в порядок, следить за поведением и речью, а так же улучшать свои боевые навыки, чтобы не позориться перед бойцом женского пола. Нагакура, с досады дернув себя за непослушно торчащие вихры, направился к Саннан-сану. Начштаба, командир разведки и предводитель Корпуса Расецу39, некогда благовоспитанный и мягкий, а после того, как самым первым из комсостава добровольно решил испробовать на себе очимидзу и превратился в демона, ставший откровенно опасным, за обманчиво доброжелательной улыбкой скрывавший свою новую демоническую сущность, точно не мог согласиться с подобной затеей. Однако Шинпачи издали увидел его, крайне редко появляющегося в дневное время на улице, склонившегося с высоты своего немалого роста и умилительно щурившего глаза за стеклами очков от удовольствия, извлекаемого из беседы с его невозможной сестрицей, которая, взяв его под руку, что-то ему увлеченно щебетала, прогуливаясь с этим злым гением по саду внутреннего дворика. Выругавшись про себя и поняв, что сопротивление бесполезно, он позвал сестру и распахнул объятия. Кошмарная девчонка, увидев его, радостно бросилась ему на шею, и он, крепко обняв ее, похлопал по плечу и сказал: - Ну, добро пожаловать в Шинсенгуми, сестренка! Спустя полчаса, после чуть не доведшего капитана Нагакуру до кровоизлияния в мозг события, с патрулей стали подтягиваться остальные подразделения. Следом за восьмым, под командованием Тодо Хейске, в ворота ввалилось десятое, возглавляемое Харадой Саноске. Здоровенный Харада, возвышавшийся над своими бойцами на голову, лениво вышагивал вразвалочку, голубое форменное хаори с белыми треугольниками развевалось на ветру, открывая обнаженный крепкий торс, едва прикрытый снизу красной обмоткой, а сверху чисто номинальной куцей курточкой. Положив огромное копье на плечищи коромыслом и небрежно повесив на него кисти рук, Саноске нагло пер, как британский броненосец в водах Кагосимы40. Длинные волосы с красноватым отливом были как всегда собраны в хвост кое-как, словно он расчесывался пятерней, хотя, скорее всего, так и было, и кумичо десятого подразделения с трехдневной щетиной на морде и ухмылкой в пол-лица являл образец абсолютно довольного собою человека. Дамы из ближайших борделей, где имел обыкновение проводить свой насыщенный досуг Харада, говорили, что он обладает лицом Хейке, и это крылатое выражение означало, что он был всегда небрит и растрепан, но на удивление выглядел от этого еще более привлекательным. Распустив рядовых на отдых, копейщик остановился у входа в здание поболтать с Хейске и обменяться новостями, собранными во время патрулирования. Через некоторое время к ним присоединился Окита Соджи. - Слышали новость? Из Эдо приехала сестра Нагакуры, - сообщил он. - Да ладно? - удивился Харада. - Шинпачи ведь как раз собирался завтра отправиться туда на ее свадьбу. - Не будет никакой свадьбы - бешеная сестрица Шинпачи-куна сбежала от жениха. Думается мне, тот парень действительно редкостный неудачник, раз его так позорно бросили, - ответил довольный произведенным эффектом Окита. - Ух ты! Хоть увидим, наконец, это удивительное создание, о котором столько слышали! - радостно воскликнул Тодо. - У тебя теперь будет возможность лицезреть ее хоть каждый день - командиры приняли ее в Шинсенгуми и определили во второй отряд к брату, - огорошил капитанов еще более невероятной новостью Соджи, наслаждаясь видом вытянувшихся физиономий товарищей. - Врешь! - с восторгом хлопнул себя по ляжке Хейске. - Не вру! - Ну и как сестрица? Ты ее видел? Хороша ли собой? - поинтересовался Харада, подобравшись, как хищник, почуявший очень привлекательную дичь практически у себя под носом. - Кто про что, а вшивый все про сэнто41! - рассмеялся Окита. - Ты о чем-нибудь еще думать можешь? Смотри, как бы Нагакура тебе шею не свернул, ты же знаешь, как он ее обожает. К тому же, советую тебе припомнить ее последнее письмо брату с угрозой отыметь своего жениха рукоятью от бисенто. - Ну я-то не такой идиот, как ее жених! Я же не буду разводить с ней беседы о живописи и правильно подобранных цветах одежды! - самодовольно ухмыльнулся Харада. - Еще бы! Если бы ты хоть что-то понимал и в том, и в другом! - уже откровенно глумился Соджи. - Зато я четко понимаю, что женщинам нужно, чтобы сделать их счастливыми! - парировал Саноске, но язву Окиту было так просто не провести; - Знаешь, дружище, открою тебе тайну, если ты об этом еще не догадываешься - в этом деле размер не имеет значения, важно уметь этим размером правильно пользоваться! - Ага! Поучи отца ебаться! - фыркнул Харада. - Я всего лишь имел в виду, что молодым девушкам нравятся веселые и не занудные парни, способные их защитить, а ты все опошлил. И кто же из нас двоих не способен думать ни о чем другом? - Ну ты все равно слюни-то подбери. Похоже, на нее уже и замком, и начштаба глаз положили, да и сам Кондо-сан ходит грудь колесом, - хихикнул Окита. - Ну, замком-то понятно, он до женщин большой охотник, но начштаба?! Этот хладнокровный хабу42? Врешь! - изумился Харада. - Не вру! - продолжал веселиться Окита. - Ну и плевать. Мы не ищем легких путей! Отбить девушку у замкома, а тем более у начштаба дело принципа! - браво отшутился Саноске. - Ну, вот и закончилась спокойная жизнь, - шутливо припечатал себя по лицу ладонью Хейске. - Хей! - раздался сзади громовой голос Нагакуры, и мощная длань дружески треснула Хараду промеж лопаток так, что бедняга покачнулся и закашлялся. Харада развернулся с воплем: - Ты оху… - но тут же заткнулся и закашлялся еще больше, уставившись на стоящую рядом с другом девушку. - Правильно, следи за языком, - ухмыльнулся Шинпачи. - Замком сказал, будет лично бдеть за соблюдением приличий. Теперь нам тут никакого продыху не будет - господа офицеры, с нами дама. Ну вот, знакомьтесь, та самая невозможная младшая сестра. Пока Харада хлопал глазами и молчал, Хейске радостно приветствовал девушку, а Окита, присмотревшись, воскликнул: - Ба! Вот это встреча! Глазам не верю! Мелкая! Ты до сих пор черенком от метлы дерешься? - Нет, девочка выросла, и игрушки у меня теперь взрослые! - рассмеялась сестра Нагакуры, узнав Соджи и тепло приветствуя старого знакомца. - Шинори? - удивленно выдавил из себя Харада, разглядывая девушку. - Не может быть! Все те же синие глаза, только взгляд более уверенный, насмешливый. Та же родинка на скуле, и те же губки бантиком, улыбающиеся светлой открытой улыбкой. Только теперь из маленькой хрупкой фарфоровой куколки она превратилась в изящную статуэтку, и даже чуть приспущенный, и оттого облегающий бедра пояс хакама43 и оби44 поверх него, визуально занизивший линию талии, не портили фигуру, а за достаточно свободным косоде угадывалась восхитительная грудь - не слишком маленькая, но пропорциональная всему вытянувшемуся телу, приобретшему женственные очертания. Поймав себя на том, что бесстыдно пялится на грудь девушки, Харада поднял взгляд. Все это время, что Саноске был знаком с Шинпачи, у него не шел из головы вопрос, кого приятель ему так напоминает - улыбкой, чертами лица, а главное, ярко-синими глазами. Ну надо же, как судьба может повернуть! Девушка, наконец, перевела на него взгляд, в глазах ее промелькнуло узнавание, и она радостно воскликнула: - Харада, неужели ты? Ничего себе, какой ты стал! - Какой? - улыбнулся копейщик. - Здоровый! Ты и тогда был высоким, а сейчас просто великан! - Так! Кажется, я один тут чего-то недопонимаю! - громко встрял в разговор Нагакура. - Вы что, знакомы? - Представь себе! - довольно ухмыльнулся Окита и вкратце рассказал, как состоялось их знакомство. Харада, красный как рак, под цвет своих волос, пытался заставить Окиту заткнуться, но тому словно шлея под хвост попала, и он с удовольствием в красках расписал, как товарищ получил по яйцам коленкой, как потом совершал неудачное сеппуку, и как в итоге Шинори выхаживала своего непутевого защитника. - Так вот, значит, из-за чего ты пытался самоубиться! А то все хвастался шрамом да своим геройским сеппуку, а из-за чего все случилось, молчал! - рассмеялся Нагакура. - Гады! - не выдержал и тоже захохотал кумичо десятого подразделения. - Ладно, пойдемте ужинать, - хихикая, позвал всех Хейске. - Да, предлагаю сегодня податься в Шимабару, отметить встречу и пополнение наших рядов, - Нагакура пальцами обхватил сзади тонкую сестрину шею, как полудохлого гусенка. - Пойдем всем комсоставом, заодно представлю сестру капитанам и сразу объясню, что тому, кто посмеет в ее сторону хотя бы вздохнуть, придется иметь дело со мной или с рукоятью от сестриного бисенто. Капитаны снова громогласно заржали и направились в дом. Вечером весь комсостав за исключением Кондо-сана, Саннан-сана и Иноэ-сана оживленно собирался у входа в жилые помещения. Капитаны, отмытые, гладко выбритые, причесанные и чисто одетые, представляли собой небывалое зрелище. Они оглядывали друг друга, смущенно подшучивали, сами же становясь предметом таких же шуточек, и старались не только следить за языком, но и выглядеть достойно. Присутствие дамы воодушевляло их на подвиги, а привести в порядок внешний вид, разговаривать и вести себя прилично для суровых и простых вояк, большинство из которых были выходцами из крестьянских и обнищавших самурайских семей низшего положения, было воистину сродни подвигу. Последним к месту сбора изволил явиться Хиджиката-сан в щеголеватом лиловом косоде, наутюженных хакама, новых дзори, с идеально убранными в хвост волосами и благоухающий какими-то благовониями. Отпускать шуточки в адрес они-фукучо капитаны не решились, хотя ужасно хотелось. Впрочем, в Шимабаре неуемное внимание мужчин к сестре Нагакуры, оказавшейся совсем молоденькой пигалицей в мужской одежде, отвлекли на себя изысканные красавицы тайю45, коих по случаю прихода такой большой компании явилось аж пятеро, и Шинори, довольная этим, спокойно сидела между братом и Харадой, уплетая диковинные деликатесы, которые не могла позволить себе дома в силу стесненного финансового положения. За общим шумом в большой комнате в их уголке образовалась уютная компания, состоящая из самих Шинпачи, Шинори и Саноске, а так же Хейске и Сайто Хаджиме. Правда последний, от природы молчаливый и не слишком общительный, больше пил и застенчиво улыбался, а пить он умел так, что о нем слагали легенды. Всякий раз, когда случалась сражаться после посиделок за саке, Сайто, пивший больше всех, всегда оказывался самым трезвым, и, благодаря ему и его мечу противников становилось на несколько человек меньше. Сейчас одна из тайю, подливавшая саке их группке и хорошо знакомая со способностями Сайто-сана, лишь с неприкрытым изумлением смотрела на странную девушку в мужской одежде, которая пила наравне с мужчинами, и, пожалуй, разве что не догоняла капитана третьего отряда, причем признаков опьянения у нее заметно не было. - Харада, ты не мечи так быстро, все равно за ней не угонишься, - хохотнул Нагакура, глядя на друга, следом за Шинори опрокидывающего очередную чашечку. - Мы с сестрицей хоть и не получили от нашего папаши, упокойся с миром прах его, никаких средств к существованию и полезных знакомств и протекций, но все же именно ему мы обязаны нашей фамильной особенностью пить как не в себя. Не вздумай упиться, свалиться и опозорить честь Шинсенгуми перед этой девчонкой! - За собой следи! - буркнул Саноске и подумал, что, похоже, действительно пора проветриться. Он аккуратно пробрался между товарищами на балкон, опоясывающий здание по всему второму этажу, и уселся на дощатый пол, подставляя разгоряченное лицо ночному ветерку. Через некоторое время он услышал мягкие шаги босых ног, и рядом с ним на пол опустилась Шинори. - Что, достали тебя эти оболтусы? - спросил с добродушной улыбкой Харада. - Душно, - пожала она плечами, и так же запрокинула голову, вытянув шею, прикрыв глаза и ловя кожей лица ветерок. Харада без зазрения совести воспользовался случаем рассмотреть девушку. В лунном свете и бликах огней из комнат, где отдыхали разношерстные гости, ее лицо показалось ему таким же юным, как он увидел впервые. Казалось, будто этих лет и не было вовсе. Шинори почувствовала его пристальный взгляд, ресницы ее затрепетали, но она не торопилась открывать глаза. Саноске стало интересно, ей безразлично его бессовестное разглядывание, или она наслаждается им? Харада, известный на весь отряд бабник, был тертым калачом, и все кокетливые и жеманные приемчики соблазнения, коими пользовались молодые красавицы, он давно изучил. И чаще неприкрытая хитрость искусительниц его лишь забавляла. В таких случаях он думал: «Пусть себе жеманится, главное, чтобы в постели так же старалась». Вот и сейчас его разбирало любопытство - неужели та милая, смелая и серьезная принцесса превратилась в обычную кокетку? Попробовать зацепить что ли? Или Нагакура по шее даст? А еще, пожалуй, интересно, она сразу согласится, или поломается для приличия? Шинори вдруг резким хищным движением опустила голову и распахнула свои пронзительно-синие глаза, с насмешкой уставившись на Хараду, даже вздрогнувшего от неожиданности. Именно таким взглядом ожгла его маленькая химе, когда он пугал ее привязыванием к дереву, только сейчас этот взгляд был более уверенный, даже малейшего оттенка страха нет, лишь сумасшедшинка на дне зрачка бьется язвительно: «А ну-ка, попробуй!» - Что, просчитываешь с какой попытки тебе обломится? - ехидно прозвучавший голос заставил Хараду опешить, но он тут же рассмеялся - ничего не поделаешь, один-ноль в пользу «ёкайского отродья». Копейщик умел признавать поражение. Выходит, она все это время не кокетливо дразнила, а следила за его похотливым взглядом из-под опущенных ресниц, и влет просчитала все его мысли. Так что это как раз он выглядел дураком. - Нет, просто смотрю на тебя и думаю, что ты и вправду стала красавицей и умницей, - отшутился Харада. - Только вот с обещанным воспитанием несколько подкачала, - рассмеялась в ответ Шинори. - Значит, у меня больше шансов, что ты посмотришь в мою сторону, - продолжал улыбаться Харада. - Да ты вообще грозился на мне жениться, так что чего уж теперь по сторонам-то смотреть! - вздернула красивой дугой одну бровь Шинори. Изменилась, сильно изменилась… Красивая, уверенная в себе, ни во что не ставящая признанные авторитеты, если они для нее самой авторитетами не являются. Насмешливая, но будто нарывается, провоцирует, знает, что заставит играть по своим правилам, и ведь выиграет. Прав Нагакура - настоящая шикоме. Шинори, прищурив глаза, весело смотрела на него в упор, нисколько не смущаясь под прямым взглядом мужчины, который одними своими глазами умел вести тайную беседу и соблазнять, добиваясь желаемого. Но на сестрицу его лучшего друга, похоже, взгляды его не действовали. Наоборот, она преспокойно продолжила, заставляя Хараду самого едва ли не смущаться от такой прямолинейности и ничем не замаскированной насмешки: - Я, может, тебе поверила и всю жизнь только и ждала, что ты найдешь меня и женишься! Видишь вот, даже за другого не пошла, сбежала, а то вдруг ты придешь, а я уже замужем! - А я и не отказываюсь! - поддержал игру кумичо. – Только, мне кажется, я все еще недостаточно хорош для такой девушки. - А это уж позволь мне решать, кто для меня хорош, а кто нет, - глаза Шинори искрились от смеха. - Да я хоть сейчас! Только разве такой парень, как я, сможет сделать тебя счастливой? Я простой вояка, каждый день ухожу в патруль и не могу быть уверенным в том, что вернусь обратно живым. Мне даже привести тебя некуда! - Ой, ой! - все так же весело улыбаясь, покачала головой Шинори, а голос ее был пропитан ехидной насмешкой насквозь. - Давай теперь, отнекивайся, придумывай оправдания! Скажи честно - передумал на мне жениться! Вот и верь вам, мужикам! Харада, никогда не терявшийся в общении с дамами, вдруг как-то незаметно для себя перестал понимать, дурачится ли девчонка, или и вправду помнила его шутливое обещание все эти годы. - А если не передумал? - Саноске решил так же играть на грани. - Может, я тоже тебя все эти годы ждал, а как узнал, что ты замуж выходишь, чуть не помер с досады? Думаю, вот тебе и раз - обещала за меня замуж пойти, а сама забыла обо мне! - Ой ли? Да ты знать не знал, что сестра Шинпачи именно я, - хихикала Шинори. - К тому же, я тебе ничего не обещала! Ну ничего ее не смущало, ничего не брало - все так же смотрела прямо в глаза и улыбалась, словно получала удовольствие от игры, и в насмешливом взгляде плясали бесенята. На каждое слово - два, на каждую двусмысленную шутку - такую же в ответ. То, как Харада вел себя с ней, было больше похоже на флирт, но для молодой девушки такое поведение было очень смелым. Харада, распаляясь от ее провокационных взглядов и фраз, в какой-то момент даже забыл, что перед ним сидит сестра его друга. И слова сорвались с его губ прежде, чем он успел подумать о последствиях: - Послушай… Давай удерем отсюда? Однако Шинори расхохоталась и хлопнула его по плечу: - Да, с чувством юмора у тебя по-прежнему беда. Расслабься, Харада-кун! Два-ноль. С некоторой досадой - знал ведь, что дурачится девка, а все равно повелся, неисправимый повеса - Саноске покачал головой и рассмеялся: - Да, ты точно такая, как твой брат тебя и описывал. - Могу себе представить, какими словами, - пожала плечами Шинори и улыбнулась, как ни в чем не бывало, потом чуть наклонилась к нему и поманила пальцем. Парень тоже приблизился к ней, и девушка доверительно проговорила ему почти на ухо: - Только даже его самые язвительные эпитеты не смогут описать меня в полной мере. Поэтому, если хочешь, чтобы у нас с тобой сложились теплые и крепкие отношения, не смотри на меня вот так, как пару минут назад. Принимай меня как брата, понял? Она не спеша отстранилась, поднялась с пола и, будто разговора вовсе не было, дружелюбно спросила, коснувшись его плеча: - Пошли, выпьем? Харада тогда почему-то даже не обиделся - решил, что молодой девчонке среди вояк именно так и нужно себя поставить, чтобы не было проблем. А совсем немного времени спустя он настолько привык к ее присутствию, что даже не представлял, что ее тут раньше не было. Шинори легко влилась в отряд и как-то органично сошлась со всеми капитанами и ребятами второго подразделения. Поначалу рядовые косо смотрели на нее, подозревая, что ее братец, их командир, по причине родственных уз будет ее баловать и позволять то, что обычно не позволялось простым солдатам, однако, Шинори тренировалась и ходила в патруль наравне со всеми, и единственной поблажкой ей, как женщине, была отдельная комната, как у офицеров. Ее открытость и доброжелательность, легкость характера, веселый нрав и по-мальчишески бесшабашная смелость - все те качества, которыми обладал ее брат, за что его, собственно, и уважали товарищи и любили подчиненные - нравились всем: с ней было легко общаться и спокойно служить - она была ненавязчивой и надежной. К тому же, все уже были настолько наслышаны о ней от Нагакуры, что воспринимали ее так, будто сто лет с ней знакомы. Правда, паре ребят - Тани Санджуро и Такеде Канрюсаю, попытавшимся на первых порах по накатанной схеме заполучить Шинори в качестве любовницы - быстро дали подробные разъяснения, куда и с какой скоростью им идти. Впрочем, даже после этого Шинори умудрилась с ними подружиться, а с Хейске стали вообще не разлей вода. Даже старшие офицеры нашли, что она нисколько не мешает в отряде, скорее наоборот.