Истории о самураях, их женщинах, любви и смерти. История первая

Впервые он увидел ее в Шиэйкане1. Сам Харада Саноске недавно прибился к этому додзё в захолустном Хино, провинции Тама, и ему тут неожиданно понравилось. Грубоватый, своевольный и безрассудный парнишка, второй сын мелкого самурая клана Мацуяма, состоявшего на службе хана Ио, редко где мог ужиться. Его отец, как только мальчишка достаточно подрос, отдал его чугеном2 к одному из самураев повыше положением, но, как оказалось, подчиняться и выполнять приказания старших, чтобы не огрызнуться или не отлынивать от дела, Саноске, тогда еще звавшийся детским именем Тадакузу, был просто не в состоянии. К своим пятнадцати годам задира, сквернослов и, совершенно неподдающийся никакому воспитанию, паршивец так извел остальных самураев, что его попросту выперли из клана, и тот, от нечего делать, подался на службу к даймё3 Ио. Естественно, его даже близко к самураям не подпустили, поэтому выполнять обычную грязную работу Саноске быстро надоело. Год назад он пристроился в додзё4 Шиэйкан простым поденщиком - мыл полы, убирался, готовил еду, за что ему позволялось тренироваться с мечом. Но и тут Харада отличился - не нравился ему меч, хоть убей. Несколько лет назад ему довелось напроситься к одному из самураев клана, некоему Тани, мастеру-копейщику, и с тех пор парень только копьем и бредил. Однако же, быть воином и не уметь обращаться с мечом для человека, решившего во что бы то ни стало сделаться самураем, было совершенно неприлично, потому Харада при додзё прижился, сдружился с двумя подростками, такими же приживальцами которым за работу позволялось заниматься, и чувствовал себя здесь вполне привольно. В тот день он, выдраив полы и подметя дорожки, развалился на энгаве5 рядом со своим приятелем Окитой Соджи. Соджи был младше на четыре года, но Харада уважал его за целеустремленность, силу духа и невероятный талант к кендзюцу6. Уже в свои тринадцать парень обещал стать блестящим фехтовальщиком. Окита рисовал палочкой в пыли, а Харада, практически лежа на спине, облокотившись на локти, просто наслаждался теплом закатного солнца. Сегодня еще предстояло потренироваться, но пока было немного времени на передышку. По улице неторопливо шли мужчина лет двадцати пяти и девочка лет десяти, и Харада, лениво жмурясь на солнце, сонно провожал их взглядом, пока они не свернули прямо в ворота и не направились по дорожке к входу в додзё. Мужчина поздоровался и спросил, может ли он видеть главного сенсея школы, и Окита вызвался проводить его. Самурай велел девочке обождать его на улице и удалился следом за Соджи. Девочка послушно осталась стоять на том же месте, где ее и оставили, как маленькая изящная куколка. Харада беззастенчиво разглядывал ее красивые ленты и гребешок в волосах, дорожное кимоно, запыленные дзори7 и таби8, а девочка, сцепив опущенные руки, уставилась на ветку молоденькой вишни, недавно потерявшей цветы и покрывшейся завязями. - Эй! - позвал ее Харада от скуки. Девочка медленно повернулась к нему, задрала нос, ожгла взглядом пронзительно-синих глаз и спросила, вздернув бровь: - Это вы мне? - Тебе! Разве тут есть кто-то еще? - ухмыльнулся Саноске. - Я не «эй»! - ответила девочка и так же, с задранным носиком, отвернулась обратно к веточке вишни. - Подумайте, какая важная персона! - ухмылка Харады стала еще шире, и он демонстративно поскреб редкую юношескую щетину на подбородке, которую не брил, потому что страшно гордился ею. Парень вальяжно потянулся на прогретых за день досках энгавы, делать было нечего, и подразнить девчонку показалось очень даже удачной идеей. Однако, девочка не обращала на него никакого внимания. - Ну ладно, как тебя зовут? - опять пристал к незнакомке Харада. - Хорошо воспитанный мужчина должен представиться первым, прежде чем спрашивать чужое имя, - ответила девчонка, не поворачивая головы. - А я плохо воспитанный мужчина, - хмыкнул Саноске. - Оно и видно, - ответила противная девчонка. - Нашли чем гордиться! - Вот это да! - изумился парень. - Какая-то козявка будет еще меня учить жизни! - Я-то козявка, но когда мне будет столько лет, сколько вам, я стану красивой, умной и хорошо воспитанной девушкой. Вот тогда побегаете за мной, а я в вашу сторону даже смотреть не буду! - ответила маленькая мерзавка и одарила его таким взглядом, что Харада расхохотался и даже привстал от удивления. - Ну ты даешь! - хлопнул он себя по колену, отсмеявшись. Смешная девчонка изрядно развеселила его, и Харада с азартом продолжил дразнить ее: - Ладно, а что мне нужно сделать, чтобы такая красивая, умная и воспитанная девушка посмотрела в мою сторону? Мне нужно причесаться или красиво одеться? Или научиться разговаривать мудреными словами? - Красивая прическа, одежда и хорошие манеры ума вам не прибавят! - ответила девочка. - Но, по крайне мере, смотреть в вашу сторону станет не так противно. - Ах, ты, паршивка! - возмущенно подскочил Саноске и кинулся к ней, чтобы дать ей тумака, но девчонка резво увернулась от едва не схватившей ее руки. Отбежав в сторону, она с силой наступила на кончик черенка метлы, лежащей у дорожки, где ее бросил сам же Харада, ловко подхватила подпрыгнувшую палку и выставила ее перед собой, как нагинату9. Саноске подумал, что он, конечно, справится с поганкой, но получить грязной метлой по башке или черенком по коленной чашечке совершенно не хотелось, да и дело ли ему, семнадцатилетнему лбу, драться с маленькой девчонкой?! - Ну ладно, ладно, прости! Я тебя не трону! Брось метлу, кимоно запачкаешь! - он миролюбиво поднял обе руки, медленно приближаясь к девочке. - Точно не тронете? - недоверчиво нахмурилась та. - Обещаю! - кивнул Харада и протянул руку за метлой. Девчонка отдала ему его орудие труда, парень откинул его в сторону и мгновенно схватил девчонку за плечи. - Попалась? - ехидно поинтересовался он. - А вы еще и лжец, который не держит слова! - зло бросила ему в лицо девчонка, пытаясь вывернуться, но поняла, что это бесполезно, и гордо замерла, отвернувшись и закусив губу. Нет, он, конечно же, не собирался обижать ребенка, но проучить ее за заносчивость было просто необходимо для сатисфакции. - Что же мне с тобой сделать?- нарочно тянул время Харада, чтобы попугать вредину, задумчиво разглядывая ее. Да, девчонка и впрямь имела все шансы стать красавицей. Нежное кукольное личико могло поспорить изяществом линий с лицом аристократки, длинные, загнутые кверху, густые ресницы, оттеняющие удивительно синие глаза в сочетании с темно-каштановыми волосами, маленькая родинка на левой скуле, белая кожа, красивый абрис губ - все это делало внешность девочки яркой и запоминающейся. Таких красивых детей Саноске видеть не приходилось, в их клане женщины были простоватые, поэтому в его глазах, пойманная им малышка, выглядела принцессой, которую даже руками трогать было боязно, чтобы не сломать и не запачкать. «Пожалуй, лет через пять-шесть она действительно начнет сводить мужчин с ума», - улыбнулся про себя Харада. - Так как же мне с тобой поступить? Может, к дереву привязать на часок? - продолжал дурачиться парень, склонившись к ней и желая увидеть, как эти пронзительно синие глаза распахнутся в испуге, однако он встретил ее прямой и смелый взгляд. И в этот миг, любуясь маленькой смелой химе10, он как-то упустил момент, когда она резко занесла колено и со всей силы треснула ему между ног. Харада, хрипя и зажмурившись от дикой боли, согнулся пополам, зажав руками причинное место, повалился на колени, а затем набок. Когда кроваво-красные круги, перемежающиеся белыми вспышками, постепенно рассеялись, Саноске, простонав ругательство, с трудом открыл глаза и едва не отпрянул, упершись в ярко синий взгляд прямо перед собой. Девчонка сидела перед ним на корточках, практически заглядывая ему в лицо, и рассматривала его, как раздавленную лягушку на дороге, с холодным любопытством и брезгливостью. В этот момент из додзё вышли мужчина, с которым девочка пришла, и Кондо-сан. Молодой самурай, сопровождавший девочку, увидев эту картину, всплеснул руками и воскликнул: - Шинори-сама! Опять вы за свое! Да что же это такое! Никакого сладу нету с этой девчонкой! Ну что ж ты будешь делать! Ладно, с мальчишками дерется, но к взрослому парню пристать - это уже совсем из рук вон! - Харада-кун! А ты что это там валяешься? - сложив руки на груди, ехидно спросил Кондо-сенсей, мгновенно определивший причину по характерно зажатым между ног рукам Саноске и страдальческому выражению на лице. - Прости ради бога, Кондо-кун! - поклонился самурай. - Наверняка она первая к твоему ученику пристала! Она же задира хуже любого уличного мальчишки! Это я виноват, не углядел! - Не извиняйся, Курода-кун! - возразил Кондо-сенсей. - Этот парень сам к кому хочешь пристанет. Шалопай беспутный! Правильно ему и досталось! В другой раз будет знать, как обижать детей! Харада, поднимайся, хватит уже лежать там, как поверженный Сасаки перед Миямото11! Не стыдно? Иди-ка ты поработай вместо занятий, и ужина тебе не будет. Подумай над тем, с кем ты связался. - Кондо-кун! Уверяю тебя, твой ученик не виноват! Это все Шинори-сама! - попытался вступиться Курода. - Не важно, кто начал первым. Важно то, что взрослый парень, мнящий себя самураем, вступил в поединок с маленькой девочкой, то есть мало того, что с женщиной, так еще и с тем, кто заведомо слабее! Да еще и проиграл ей! Впредь ему будет наука, что обижать слабых подло, и что не всяк слаб, кто выглядит таковым, - сказал Кондо Исами. Харада, закусив губу от стыда и до сих пор не до конца отпустившей боли, кое-как поднялся и поплелся за дом. Стоявший позади Кондо Окита, наблюдавший разбор драки, поспешил за другом, чтобы оказать ему моральную поддержку. Соджи долго выпытывал у приятеля, взявшегося со злости колоть сухие поленца на лучины и щепу, что произошло, и наконец, тот нехотя рассказал. - Надо ей отомстить! - провозгласил возмущенный Окита. - Они тут собираются прожить около месяца - Курода-сан старый друг Кондо-сенсея, он с девчонкой путешествует из Эдо. У нее отец с месяц как умер, матери давно нет, одна она осталась, вот он, как слуга ее отца, везет ее к старшему брату, потому что никому она больше не нужна. - Откуда знаешь? - мрачно спросил Харада, размеренно расщепляя полешки здоровенным тесаком. - Разговор слышал. Курода-сан специально по пути зашел сюда Кондо-сенсея проведать. Так что время будет. Случай подвернется - отомстим! - Не смей. Я сам виноват, - буркнул Харада. - Сам к ней прицепился. Напугать хотел, пошутить. Пошутил, твою мать… А она молодец, настоящая дочка самурая. К тому же, коли сирота, тем более не смей ее трогать. Горе у нее. Обидишь девочку - сам с тобой драться буду. - Да на кой ляд она мне сдалась? Я думал, так, проучить ее, - пожал плечами Соджи. - Проучил уже один, - фыркнул Харада, и они оба тихо рассмеялись, чтобы Кондо-сенсей не услышал. Уже за полночь, когда все ученики давно разошлись, насельники школы Шиэйкан угомонились и легли спать в общей комнате, а гости были радушно устроены сенсеями школы в отдельном домике, где жили они сами, Харада продолжал методично тюкать тесаком. Спать не хотелось, хотелось жрать, но наказание есть наказание. - Харада-сан! - раздался громкий шепот где-то неподалеку. - Харада-сан! - Кто здесь? - тихо спросил Саноске, оглядываясь. Из-за угла хозяйственной пристройки показалось бледное, кажущееся при лунном свете голубоватым личико и смешной хвостик на макушке. - Это ты, Шинори-чан? - улыбнулся Харада. - Чего не спишь? Девочка настороженно подошла, с опаской поглядывая на взрослого парня, как бы он опять ее не схватил, готовая в любую минуту защищаться или удрать, быстро положила что-то рядом с ним на скамейку и хотела уже сорваться с места, как Харада прошептал: - Не убегай! Я тебя не трону! Честно! - В тот раз вы тоже обещали, что не тронете! - обиженно ответила Шинори, но убегать не стала, а остановилась на таком расстоянии, чтобы он не дотянулся рукой, если бы снова захотел ухватить ее. - Ну, прости! Я свинья. Но я бы ни за что тебе ничего дурного не сделал. Я шутил, думал, ты испугаешься. А ты молодец, смелая! - Харада весело улыбнулся и похлопал ладонью рядом с собой по лавочке, приглашая девочку присесть с ним. Она подошла ближе, но не села, продолжая следить за Харадой. - Что ты принесла? - спросил парень, взяв в руки обернутый в полотенце сверток, развернул и увидел три онигири12, два огурца и большой кусок рыбы. Саноске вытаращил глаза на Шинори. - Откуда это у тебя? - Я не крала! - возмущенно прошипела девчонка, стараясь не кричать, чтобы не разбудить своего опекуна. - Да я разве говорю, что ты украла? Это ведь твой ужин, да? Ты сама ничего не ела? - Саноске завернул еду обратно и протянул в руке, пытаясь вернуть - еще не хватало маленькую сироту объедать! - Я ела, Харада-сан! - замотала головой девчонка, отступая. - Что ты все «сан» да «сан»! Называй меня просто Харада! - с досадой бросил Саноске и внимательно посмотрел в кажущиеся сейчас темно-фиолетовыми глазищи. - Ведь врешь же! Не ела ты ничего! - Я не хочу! Правда! А тебя из-за меня наказали! - отчаянным шепотом проговорила Шинори. - Так, иди-ка сюда. Садись рядом. Я съем это, только если ты будешь есть со мной, идет? - Я не хочу! - опять замотала головой девчонка, но на этот раз она подошла на слишком опасное расстояние, и Харада тут же цапнул ее за руку. Захват огрубевшей лапищи был сильным настолько, чтобы малышка не вырвала руку, но не таким крепким, чтобы сделать больно. Шинори пискнула, сама себе тут же закрыв рот ладошкой, но Харада не собирался ее опять пугать. - Тс-с! - шикнул он, подтащив ее, как котенка, к скамейке, посадил рядом и протянул ей онигири: - Ешь! Шинори вздохнула и, приняв рисовый колобок, осторожно откусила. Через пару минут они уже увлеченно дербанили кусок рыбы и хрустели огурцами. Когда еда закончилась, Харада встал, почтительно поклонился перед девочкой, и произнес: - Благодарю вас, Шинори-химе! Шинори удивленно улыбнулась и вытаращила глаза. - Какая же я химе? Мой отец никакой не даймё, а простой бедный самурай, - хихикнула она, смущенно прикрывая рот рукавом. - Для меня ты все равно принцесса, - снова поклонился Харада. - Теперь беги к себе, пока тебя Курода-сан не хватился. А то тебе попадет за то, что ты с такой шпаной, как я, да еще и ночью сидишь! - Ты хороший, Харада! - улыбнулась Шинори и, вскочив с лавочки, бесшумно исчезла, только белые таби сверкнули под подолом кимоно, когда она скрылась за углом. Саноске, опешив, вылупил желтые, как у волка, глаза - за всю жизнь его ни разу никто не назвал хорошим. Посидев еще немного и переваривая услышанное, он улыбнулся и решил, что теперь ему все же хочется спать. Парень встал, с хрустом потянулся, пошел к жилому бараку и осторожно прокрался в комнату, чтобы не наступить на кого-нибудь из спящих товарищей. На следующий день Харада, проводя время послеобеденного отдыха на энгаве, случайно услышал разговор двух остававшихся на обед хатамото13, приходивших в Шиэйкан брать уроки. Они довольно фривольно обсуждали какую-то молодую девушку, и один из самураев проговорил: - Да, когда она вырастет, из нее получится редкая красотка. - Да она уже редкая красотка! Я бы уже сейчас сорвал этот цветок! - со смешком ответил второй. - Юна, девственна, и есть возможность самому воспитать себе такую наложницу, какую ты хочешь! - Так что же тебе мешает? Она сирота. Дай денег этому малому, который ей прислуживает, и он счастлив будет избавиться от обузы, да еще и подзаработать! - Прекрасная мысль! Я и правда поговорю с тем парнем - глядишь, уже сегодня ночью я смогу насладиться юной прелестницей! Самураи снова рассмеялись. Харада вытянул шею и увидел, что говорившие нагло разглядывают Шинори, сидящую вдалеке в тенечке и плетущую какую-то веревочку. Мутная, темная волна ярости захлестнула Хараду. Она же еще ребенок! Как вообще такое могло прийти в голову двум взрослым мужчинам, глядя на это невинное и полное лучезарной чистоты создание?! Каким же извращенным сознанием нужно обладать, каким низменным отношением к женщине, чтобы купить малолетку для плотских утех, зная, что она сирота, и некому заступиться за нее? Как вместо желания пожалеть, помочь и уберечь в отношении этой девочки вообще могли возникнуть такие грязные мысли? Харада Саноске, в жизни не боявшийся ни богов, ни демонов, поднялся, вразвалочку подошел к самураям, высказал им все, что он думал по поводу их поведения в частности и самурайской чести в целом, и вызвал их на поединок. Смолчать и допустить совершения злодеяния по отношению к несчастному невинному ребенку он просто не мог. На душе до сих пор было тепло оттого, что эта малышка была единственным человеком в мире, кто посчитал его хорошим. Самураи, взбешенные такой наглостью, а особенно тем, что какой-то оборванец вызывает их на поединок, просто поколотили его, повалив на землю и несколько раз пнув ногами для верности. И когда Харада, утирая рукавом кровь с разбитого лица, шатаясь и держась за бок, поднялся на ноги, один из самураев сказал: - Раз уж ты заговорил о самурайской чести, пес бродячий, после того, как тебя победили таким позорным способом, ты должен бы сделать сеппуку14, но я уверен, что такая деревенщина, как ты, и на это не способен! Трясясь от ярости, Харада выхватил из-за пояса свой вакидзаши15 и с криком: - Я вам покажу, что такое самурайская честь, ублюдки! - задрал косоде16 и рывком вонзил клинок себе в живот, резко проводя разрез в сторону. - Харада! - раздался пронзительный крик девочки, все это время с ужасом смотревшей на происходящее. Крик оглушил Саноске, рука его дрогнула, резкая рвущая боль ожгла все его тело. На шум выскочили ученики и сенсеи додзё, кто-то вырвал у него из рук вакидзаши. Харада опустил голову и посмотрел на свой живот. Кровь лилась потоком, боль была нестерпимой, но он не чувствовал приближения смерти. - О какой чести ты можешь говорить, мерзавец? - раздался насмешливый голос одного из его противников. - Ты даже сеппуку не можешь правильно сделать! Харада в бешенстве рванулся к нему, перед глазами поплыли кровавые круги, и он потерял сознание. Пришел в себя он, судя по яркому свету за бумажными стенами, днем. Очень хотелось пить, тупая ноющая боль засела в животе. Саноске почувствовал прикосновение чего-то невероятно приятного и прохладного, приносящего облегчение горящему лбу и, облизав пересохшие губы, разлепил глаза. Прямо на него смотрели полные тревоги синие глазищи, а рука Шинори отирала влажным полотенцем его мокрый от пота лоб. Увидев, что Харада пришел в себя, девочка радостно улыбнулась: - Слава богам! Ты очнулся! - Да, - хрипло ответил парень, слабо улыбнувшись в ответ. - Сколько времени я так валяюсь? - Сегодня четвертый день, - ответила Шинори. - Доктор тебя зашил, но рана воспалилась, у тебя был жар, три дня ты горел и бредил. Доктор сказал, если сегодня жар на спад не пойдет, и ты не очнешься, то умрешь… - Видишь, какой я жалкий неудачник, даже сдохнуть достойно не смог… - выдавил Харада, горько усмехнувшись. - Не говори так! Как ты себя чувствуешь? Ты что-нибудь хочешь? - Пить, - попросил Саноске. Шинори отложила полотенце, тихонечко просунула руку ему под шею, осторожно приподняла голову и поднесла к его губам чашку с водой. Харада скривился от боли, сделал несколько глотков, и Шинори так же бережно уложила его обратно. - Спасибо! - улыбнулся он малышке. - Тебе спасибо! - ответила она, с благодарностью склонившись в поклоне и коснувшись лбом пола. - А мне-то за что? - удивился Саноске. - Уже все знают, из-за чего произошла драка. Кондо-сан провел расследование, и эти два хатамото сами рассказали, почему ты напал на них. Мой опекун, Курода, вызвал на поединок того гада, который хотел купить меня у него, и убил. Второму Кондо-сан запретил приходить в школу на занятия, - объяснила Шинори. - Так что ты теперь герой! - Да какой я герой! Получил по морде, ничего сделать не смог, и даже сеппуку не сумел достойно выполнить, - вдохнул Харада и повторил, - жалкий неудачник! - Неправда! - положив ладошку на его большую, покоящуюся на груди руку, девочка сжала огрубевшие пальцы. - Ты смелый! Ты не побоялся двух взрослых самураев и заступился за меня! - Выходит, впервые в жизни я дрался за честь женщины! - усмехнулся Саноске, сжав в ответ маленькие пальчики Шинори. Девочка смущенно покраснела и улыбнулась. В этот момент фусума17 тихо раздвинулись, и в комнате показалась лохматая голова Окиты. Шинори тут же выдернула свою руку из пальцев Харады и зарделась еще больше. - Ну как он? - спросил Соджи, и, увидев, что друг повернул к нему голову, радостно плюхнулся на пол рядом. - Живой, бродяга? Я уж думал, все, окочуришься! Скажи спасибо доктору Имагаве, да этой мелкой кильке - она три дня от тебя не отходила. Я уж гнал ее отдохнуть, когда сам приходил посидеть, а она забьется вон в тот уголок и там спит. Так и не уходила почти. Даже Куроду-сана и Кондо-сенсея не слушалась! Влюбилась в тебя, не иначе! Харада повернул голову, удивленно посмотрев на девочку, а та, задохнувшись от возмущения, открывала и закрывала рот, потом треснула Окиту по лбу так, что тот с хохотом упал на спину, и завопила: - Еще чего! - Во-во! Посмотри на нее! Точно влюбилась! - не унимался Соджи, валяясь на полу. - Дурак! - выкрикнула Шинори и лягнула Соджи. - Ай-ай! - притворно заорал Окита, потирая бедро. - Ну чисто ёкайское18 отродье! - Соджи, замолчи! - сердито буркнул Харада. - Все, все, молчу! Шинори-чан, смотри, как он за тебя все время заступается! Похоже, наш задира тоже влюбился! - Да ты сам влюбился, придурок, раз только об этом и говоришь! - тоже попытался лягнуть его Харада и тут же замычал от боли, прижав руки к перебинтованной ране и скрючившись набок. Шинори кинулась к нему, осторожно укладывая его на спину. Когда Хараду отпустило, и тело его расслабилось, девочка подсунула ему какой-то отвар и порошок в пакетике, а Окита приподнял и держал голову друга, пока тот кривился от горечи и запивал гадость. Дни сменяли друг друга, и Харада шел на поправку. Однажды утром, когда он был уже в состоянии вставать и передвигаться, Шинори вытащила его на улицу, на солнышко и, усадив на энгаве, укрыла ему плечи его же хаори19. Затем, сняв украшавший ее прическу недорогой гребень, тщательно расчесала растрепанные, когда-то неровно остриженные, отливающие темно-красным волосы Саноске, отросшие до лопаток, скрутила в аккуратный жгут и свернула на макушке самый настоящий самурайский пучок, которых Харада отродясь не носил. Пока девочка его расчесывала, парень лишь блаженно жмурился от приятных прикосновений к голове, вызывающих мурашки, и подставлял лицо солнцу. - Сегодня после обеда мы уходим, - сказала Шинори, усевшись рядом с Саноске и вертя в руках сорванный у энгавы цветок горечавки. - Курода сказал, надо чтобы сплетни утихли, и что мы своим присутствием после всего случившегося можем доставить Шиэйкану и Кондо-сану неприятности. А еще он считает, что нужно меня как можно скорее доставить к брату, чтобы он защищал меня, и больше подобных случаев не было. Курода раньше хотел уйти, но я сказала, что пока ты не встанешь на ноги, я буду помогать тебе поправляться. - Курода-сан прав, твой брат позаботится о тебе и не даст в обиду. Маленьким девочкам без защиты мужчины очень непросто в этом мире, - улыбнулся ей Харада. - Надеюсь, твой брат настоящий самурай, и сумеет тебя защитить. - Он хороший, - кивнула Шинори. - Просто ему сейчас не до меня, он учится искусству меча, и я ему буду только обузой. Он даже не успел на похороны отца приехать. Правда, они никогда не ладили. Брат рано ушел из дома, и я его не видела уже несколько лет. Не знаю, какой он теперь стал. Боюсь, он отдаст меня на воспитание в какой-нибудь монастырь, а там же скука смертная! - Все будет хорошо! - заверил ее Саноске. - Ты чудесная девочка! Я уверен, что твой брат, когда увидит такую замечательную сестренку, не захочет снова расставаться с тобой. Если бы у меня была такая сестра, я бы ее никому ни за что не отдал бы! Шинори вздохнула, разглядывая цветок. - Спасибо тебе за все, Шинори-химе! Обо мне никто никогда в жизни так не заботился. Если бы не ты, я бы не выжил! - улыбнулся Харада, стараясь ее подбодрить. - Если бы не я, ты в эту драку не ввязался бы! - ответила девочка, не глядя в его сторону. - Ну не в эту, так в другую все равно бы ввязался! - рассмеялся парень и положил ладонь Шинори на макушку. Девчушка хихикнула и подняла на него свои невозможные синие глаза. Несмотря на смех, в них стояла грусть. Харада, не убирая руки с ее головы, стараясь поднять ей настроение, весело произнес: - Скажи, принцесса, а теперь, когда ты вырастешь и станешь умной, красивой и хорошо воспитанной девушкой, ты посмотришь в мою сторону? Щеки Шинори порозовели, и она смущенно ответила: - Когда я вырасту, ты уже женишься. - А если я дождусь, пока ты подрастешь, пойдешь за меня замуж? - улыбался Харада, и в волчьих глазах его искрились смешинки. - Я подумаю, - серьезно ответила Шинори, но не удержалась и прыснула. - Вот ведь же хитрая лиса! - расхохотался Харада, потрепав ее по волосам. - Ты ведь все равно забудешь об этом! - улыбнулась девочка. - Взрослые редко помнят о том, что обещают детям. - Я тебя никогда не забуду, за то, что ты для меня сделала. Ты всегда будешь для меня маленькой принцессой. И может быть, мы еще встретимся когда-нибудь. А я увижу, какая ты стала красавица и умница, возьму и женюсь на тебе! - Хватит меня дразнить! - смущенно рассмеялась Шинори. - Не буду больше! Если вдруг, не дай бог, случится какая беда, тебе стоит только позвать, и Харада Саноске всегда придет тебе на помощь, - сказал серьезно Харада, погладил Шинори по голове и убрал руку. - Шинори-сама! Пора в дорогу! - крикнул вышедший из дома Курода-сан и вернулся внутрь. - Спасибо, Харада! - улыбнулась девочка, потом замялась, сунула ему в руку цветок, быстро чмокнула его в щеку и, покраснев, убежала собираться в путь. Харада посидел еще немного, и когда Курода и Шинори, распрощавшись с Кондо-сенсеем, уходили прочь, помахал девочке рукой, кое-как поднялся и вернулся в свою комнату, которую ему выделили, пока он не поправится. Увядший цветок, подаренный его маленькой подружкой, остался лежать на энгаве. Харада всегда будет помнить миленькую принцессу за ее заботу и помощь, но она была для него всего лишь очаровательным ребенком, в то время как его воображение терзали девушки из заведения неподалеку.