То, что вложено между страниц

Увидев на лице Шепард энтузиазм, Вега не на шутку перепугался. Она всегда равнодушно относилась к еде, а тут — откуда столько радости от простого салата? Поймав его вопросительный взгляд, коммандер великодушно всё прояснила: — Смотри, это же водяной кресс! — она подцепила вилкой листок, покрутила со всех сторон, словно винтовку на оружейной экспо. — Он же — Nastúrtium officinále, брункресс, жеруха лекарственная. В стандартный альянсовский рацион не входит. И здесь тоже — мне её никогда в пайку не добавляли. Наверно, в последний раз ела её ещё до учебки! Шепард отправила листик жерухи в рот; безопасная пластиковая вилка стукнула по зубам. Если бы имплант не заблочили, можно было бы зарядить её, эту вилку, пустить в полёт: дверь не пробьёт, а вот шею… Шепард хрустела салатом и успевала раскладывать листочки по кучкам: сюда — брункресс, сюда — кресс-салат, сюда — руколу… Вега смотрел на неё как на сумасшедшую. Едва ли пальцем у виска не крутил, но не решался высказаться. Боялся дурить на камеру? Шепард было плевать. Времена, когда она надеялась на свои ходатайства, давно прошли. Альянс её не выпустит — не тогда, когда это нужно. Играть хорошую девочку смысла нет. Бессмысленно бунтовать — тоже. Салатик, лосось на пару, печёный картофель; плитка шоколада, два яблока, апельсиновый сок… Шепард съедает всё, каждый раз, и сейчас — тоже съела, сдала подносы, пустую посуду, весь бесполезный пластик. Потом — сорок пять минут с книгой: планшет, отключённый от сети, забит под завязку классикой, которую раньше некогда было читать; сейчас это “Тиль Уленшпигель”. Сорок пять минут тренировок — отжимания, скручивания, приседания, бёрпи. Сорок пять минут на раскачивание заглушки — на камерах это выглядит как медитация. Действовать нужно медленно, аккуратно: одна ошибка, и сосуды полопаются, кровь пойдёт носом, и всё насмарку.  Могут просто — вырезать, и что тогда будешь делать — с дырой на месте импланта?.. Смыть, повторить — протянуть до следующей трапезы… Смыть, повторить. Принять душ. Спустить пар, вспоминая о Гаррусе — стараться не думать, как он, послушали ли его в Иерархии?.. Лечь спать. Встать. Умыться. Сорок пять минут тренировок. Завтрак. Трёп с Вегой. Сорок пять минут с книгой, сорок пять минут на заглушку — улучшенный имплант, который Шепард вживили церберовцы, вёл себя иначе, чем стандартные альянсовские. Ещё дня четыре, и можно будет сорвать заглушку, разблочить себе биотику — со стороны никто ничего не заметит!.. Рутина её не пугала — пугала беспомощность.  Лето сменялось осенью. Ванкувер беспечно купался в солнце — и не желал слушать, что где-то за краем галактики, между безмолвных звёзд, Жнецы готовились к жатве, а Шепард знала об этом, знала о том, что грядёт война, и о бессчётных жертвах, однако что толку? Никто не желал её слушать. Никто не хотел брать ответственность и решать, что с ней, обезумевшей героиней, делать. Ещё дня четыре и, если ничего не изменится, то — побег. Прости, Вега. Смыть, повторить: тренировка, заглушка, душ, завтрак… лосось на пару, рис с овощами, стейк, брокколи… апельсиновый сок… планшет, приседания, спустить пар… длинные тени, короткие тени, солнце встаёт, солнце заходит, Вега — приносит поднос… Шепард успела и не успела одновременно — заглушка слетела раньше; Жнецы уже были здесь. Впрочем, труд не пропал даром: Три дня спустя, когда Ванкувер стал полем боя, Шепард была готова — и выживать, и бороться, и жертвовать.