Чужих меж нами нет!
Мы все друг другу братья
Под вишнями в цвету.
(Исса)
Утро встретило Юми рутиной. Хоть Чонган и уверял, что работы не так уж и много, на деле её оказалось достаточно. Всё утро девушка возилась в отдельном чулане, где хранился запас трав. «Хранился» — это очень мягкое описание того, что творилось в комнатушке. Небрежные пучки трав были подвязаны у потолка, перемешаны и, местами, испорчены. Охапки трав кучами были разбросаны на полках, миниатюрном столе и даже под ним. «Проще всё выбросить и начать заново. Эти люди что-нибудь слышали о системах хранения?» — раздражённо ворчала Юми. За чаем после обеда, травница выговаривала Чонгану всё, что думает о его методах хранения трав, рассуждала о том, что такое не аккуратное обращение испортит их, а если среди них затисаются ядовитые — так точно быть беде. Старик же на всё это только кивал головой и защищался, говоря, что хранением трав занимался его ученик: «Как вернётся в деревню, так и спросишь с него». От этих слов Юми захотелось истерично расхохотаться: «Ну да, старик явно рассчитывает, что я не захочу устраивать такую сцену ещё раз», — подумала она про себя. Но вслух сказала: «Вам нужно быть строже со своим учеником, помниться, в монастыре за такое, настоятель мог без лишних объяснений отхлестать розгами». Створка сёдзи плавно открылась, и в комнату зашел Кадзу. Поприветствовав целителя и его гостью, он обратился к Юми: «Пора, смелая. Провожу до дома дзёнина». Выйдя на улицу, они направились к самому большому дому, который стоял на окраине деревни. Попутно Кадзу указывал Юми на другие постройки и рассказывал об их назначении: тренеровочный зал, лазарет, склад провизии, мастерские. На домах других жителей он не стал заострять внимание, осознавая, что девушка пока не готова знакомиться с новыми соседями. — Я буду ждать тебя здесь, — сказал шиноби, дойдя до крыльца дома Такао. — Поторопись, не заставляй его ждать, — в ответ на это девушка только кивнула, переступая порог. Хозяин дома был в большой центральной команате. Увидев девушку, он тепло поприветствовал её и пригласил расположиться за столом. Юми было приятно такое радушие, но она понимала, зачем её сюда позвали. Мысленно сделав глубокий вдох и собрав свою храбрость в кулак, она заговорила: «Я благодарна за тёплый приём и твоё расположение. Но ведь ты позвал меня не из-за тоски по светским беседам?» На лице дзёнина появилась мягкая улыбка, он снова удивлялся прямоте этой девушки. «Ты права, поговорим о деле», — заключил он. — Я хотел чтобы ты знала, как продвигается решение твоего вопроса, — начал он, — мы отправили шпионов для сбора данных. Когда они вернуться, сможем составить план на основе полученной информации. — Понимаю, — кивнула травница, — это займёт много времени? — Учитывая сезон и расстояние, не больше месяца. — Выходит, мне остаётся только ждать. — Да, и выполнять свою часть договора. Дело не представляется мне слишком сложным, поэтому не переживай раньше времени, — попытался подбодрить её мужчина. Девушка внимательно следила за тем, что говорит ей дзёнин. Она не поднимала без надобности глаз и молча рассматривала свои руки, покоящиеся на коленях. После недолгого молчания с её стороны, она, немного подумав, решилась тихо спросить: — Могу я задать вопрос, возможно, бестактный? — Спрашивай. — Твои раны. Я вижу, что они магического характера, — всё ещё не поднимая на него взгляда, промолвила Юми. — Почему ты их не лечишь? — Именно потому, что они спровоцированы магией. Чонган не знает, как лечить такое, да и сам я в книгах не нашел ответов, — пояснил Такао, не забыв уточнить очень важный для него вопрос. — А ты можешь их вылечить? — Магические раны трудно лечить, но возможно. У меня не так много опыта, но могу я взглянуть поближе? — всё-таки подняв на дзёнина глаза, сказала девушка. В ответ на это глава клана только кивнул и принялся снимать повязку с руки. Травница взяла его ладонь и, вздрогнув от контакта с холодной кожей, принялась всматриваться в порез, после чего сказала: «Ты сам нанёс эту рану, но из-за магии она не заживает. Нужно как можно быстрее начинать лечение — рана не так безобидна, как кажется», — голос её задрожал. Что-то неладное было в этом мужчине. До конца не понимая причин, девушка непроизвольно сжалась внутри от страха, а голос потерял былую твёрдость. Пламя очага отбрасывало на стены причудливые тени и то, что видела Юми — вызывало в ней тревогу. Отпустив руку дзёнина, она начала ходить по комнате из угла в угол. Остановившись, она сказала: «Расскажи, как ты пытался лечить это раньше». Слушая его рассказ, как обычно проводятся процедуры, она всё продолжала метаться из угла в угол, как животное, запертое в тесной клетке. Когда Такао закончил, она быстро проговорила, не скрывая своего волнения: «Это всё неправильно! Сложность таких… увечий в том, что лечение должно включать и традиционную, и магическую составляющую. Я попробую что-нибудь придумать». Разговор зашел в совсем неожиданное для мужчины направление. Он смирился и не рассчитывал получить хотя бы призрачную надежду вылечить мучающие его раны. Поэтому молча кивнул на монолог девушки. Про себя же подумал: «Кто знает, возможно, такая сделка принесёт для клана больше выгоды, чем я ожидал». — Я посмотрю, что есть в запасах у Чонгана и сообщу тебе. Хорошего дня, Такао, — сказала Юми и опрометью бросилась из комнаты. В водовороте мыслей она совсем позабыла о Кадзу, который обещал ждать её снаружи. В чувство она пришла только тогда, когда врезалась во что-то твёрдое и почувствовала на своих плечах сильные руки. Подняв глаза, она увидела встревоженное лицо шиноби: «Куда мчишься, быстрая? Ничего вокруг себя не видишь. Обидел? Дурного наговорил?» — шептал Кадзу, указывая взглядом на дверь. Он так и не выпустил девушку из кольца своих рук. Травница же упёрлась лбом в его грудь, выдохнула и только потом сказала: «Нет, Кадзу, всё хорошо. Прости, что странной кажусь». В его объятиях она чувствовала себя в спокойствии и безопасности. «Как странно, — подумала она, — просто объятия, а мне хочется остановить время и остаться так навсегда». С печалью целительница вспомнила, что они находятся на оживлённой улице и на них уже направленно множество любопытных глаз. Юми пришлось извернуться, как кошке, чтобы освободиться от его рук. «Пойдём куда-нибудь, где тише», — шепнула девушка. Кадзу кивнул и попросил следовать за ним. Задумавшись, травница и не заметила, как они добрались до небольшого, ничем не приметного дома. Мужчина раскрыл для неё сёдзи, приглашая: «Входи, тихая, это мой дом, здесь никто не помешает». Солнце уже начало садиться, поэтому в комнате царил полумрак. Девушка расположилась у очага и невольно засмотрелась на огонь. Кадзу сел рядом, но не проронил ни слова. Сбросив своё странное оцепенение, Юми сказала: — Такао отправит шпионов и по возвращении примет решение о дальнейших действиях, — произнесла она и через мгновение добавила: — Ты останешься или уйдешь? — Пока здесь. Но даже если понадобится уйти, ты не должна бояться — ты в безопасности, — не отводя от неё взгляда, сказал шиноби. — Прости, я только рядом с тобой чувствую себя спокойно, — прошептала травница, заламывая пальцы на руках. Большая мужская рука легла на её ладонь, останавливая нервные движения и даря своё тепло. Юми непроизвольно сжала мозолистые пальцы. Девушке сейчас нужна была его поддержка, но она не решалась о ней просить. Шиноби всё понял без слов. В следующую минуту с его уст сорвалось: «Не мучь себя, — Кадзу со спины обнял Юми за талию. — Почему бежала? — спросил он, прижимая девичью спину к своей груди». Целительница обмякла в его руках и положила голову на мужское плечо. Подумав немного, она тихо сказала: «Испугалась». Жилистые руки сжимали её, крепко, но бережно, как самое хрупкое сокровище. Мягкий поцелуй чуть выше виска. Щекочущий голос у самого уха: «Чем же Такао испугал тебя?». Голова у девушки шла кругом от этих прикосновений, но всё же, запинаясь, она сказала: «Его раны. Попробую вылечить. А ещё видела что-то, но не поняла толком… Тигр. Я испугалась тигра». — Он не навредит тебе, Юми, — поглаживая её по волосам, прошептал Кадзу, — Тебе больше никто не навредит, я позабочусь об этом. Травница обернулась к нему вполоборота, но шиноби не дал ей ответить. Он мягко коснулся пальцами её коралловых губ и, смотря девушке в глаза, прошептал: «Разреши мне первому сказать». Одним движением он подхватил Юми и усадил к себе на колени — теперь он мог видеть её блестящие глаза. Проведя кончиками пальцев по её виску, щеке, губам, мужчина посмотрел травнице в глаза и прошептал: «Прогони. Скажи, что противен. Что не нужен. Но только не играй со мной, красивая, не мучь», — голос его стал жестким, почти колючим на ощупь. Юми опешила от его обезоруживающей искренности. Она теснее прижалась к Кадзу, заглянула в его блестящие глаза. Тонкие женские пальцы потянулись к пульсирующей вене на шее мужчины. Его сердце трепетало и жаждало ответа, девушка поняла это по бешеному ритму, отдающемуся под пальцами. «Я навлеку на тебя беду. Уже навлекла, — прошептала она, — но если и существует в этом мире место, где мне хотелось бы быть, то оно рядом с тобой», — тихим, но твёрдым голосом заключила целительница. Кадзу перехватил девичью руку, покоящуюся на его шее и поцеловал внутреннюю часть запястья. «Да будет так», — раздалось в ответ. В комнате было темно, но Юми отчётливо видела, как сверкали глаза шиноби, будто два драгоценных камня. Ответ был ему по душе. — Наверное, у меня просто заячья душа: отчаянно желаю тобой обладать, но на деле не смею и прикоснуться, — сдерживая улыбку, сказала она. — Я не знаю тебя, как следовало бы, и не искушена в любовных делах — это заставляет волноваться, — теряя остатки смущения, проговорила девушка. В ответ на это Кадзу лишь нежно провел рукой по её волосам и ласково прошептал: «У нас есть время. Я не стану торопить». Кожа горела под его пальцами, Юми хотелось раствориться в этом тепле и нежности, потерять счет времени, поддаться сладострастным желаниями. Но травница была не готова. То ли угадав её мысли, то ли прочитав их по лицу, шиноби промолвил: «Очаг коптит. Душно. Пойдем к реке. Прогуляемся, а потом провожу до дома. Был длинный день». Девушка лишь ободряюще кивнула, принимая его руку и поднимаясь с деревянного пола. Воздух у воды приятно холодил кожу, первая в этом году трава шелестела под ногами. Они шли плечом к плечу, едва касаясь друг друга мизинцами. Подобная отстраненность казалась странной после всего, что произошло между ними, но каждый нуждался во времени, чтобы понять и принять собственные чувства. «Мне всегда становится спокойно у воды, — не поворачивая головы, сказала целительница. — Когда я была маленькой, мне нравилось сидеть на берегу. Помогает собраться с мыслями». Они остановились на мосту, темнота скрывала их лица. Вид на реку заслуживал увековечивания в стихах или на холсте: лунный свет стелился дорожкой по водной глади, тишину ночи нарушало первое не смелое пение соловьёв. Находиться рядом с ним на свежем воздухе для Юми было куда проще, чем в душной, тёмной комнате. Они очень быстро разговорились на отстраненные темы. О прошлом говорить не хотелось, ни ей, ни ему. — Ты хорошо знаешь здешние леса? — спросила она. — А сама как думаешь? — с ноткой беспокойства уточнил шиноби. — Зачем спрашиваешь, любопытная? — Нужно собрать свежих трав. Хочу попросить Такао выпустить меня за ворота. Как думаешь, согласится? — Без провожатого вряд ли. Отправь кого-то, зачем самой иди? — Кого? — спросила девушка, заливаясь смехом, — Чонгана или его ученика, которого я еще в глаза не видела? — Узнай у Чонгана, где собрать нужные тебе травы, а я поговорю с дзёнином. Губы Кадзу тронула лёгкая улыбка. Ему был приятен оптимизм этой девушки. Казалось, ничто не может сломить её. Как гибкий стебель тростника, что гнётся под порывами сильного ветра, но всегда находит силы распрямиться… За разговором они не заметили, как почти добрались до дома пожилого целителя. Остановившись в тени камфорного дерева, Кадзу вскользь коснулся рукава женского хаори. «Я буду приходить каждый вечер», — улыбаясь, прошептал он. Взяв её ладони в свои, мужчина начал дышать на них, пытаясь согреть ледяную кожу. «Совсем замёрзла, — виновато проговорил шиноби, — сейчас согрею». Секунда — и девичьи руки уже были под воротом его кимоно. Шиноби даже не вздрогнул, когда ледяные пальцы коснулись разгоряченного тела под одеждой. Изумрудные глаза, манящие губы, щеки покрывшиеся румянцем, девушка неведомо когда и как ставшая ему родной. Она рядом, совсем близко. Это сводило его с ума. Теряя остатки самообладания, Кадзу прошептал: «Только прошу, не бойся меня». — Я тебе доверяю, — также тихо сказала Юми и крепче прижалась к мужской груди. Подняв на него глаза, девушка прошептала: «Ни тебя, ни меня нельзя назвать простым человеком. Может это нас и объединило?». В ответ на это Кадзу только нежно провел кончиками пальцев по её щеке. «Разве это теперь важно? Главное, чтобы ты не пожалела о своём решении. Я и правда не простой человек». «Будь живым — остальное поправимо», — прошептала девушка и попыталась освободиться из цепкой хватки шиноби, но тот не спешил отпускать. «Я чудовище, Юми, — прошипел Кадзу, глянув девушке прямо в глаза. — Вся моя жизнь — это кровь, смерть и проклятья. Понимаешь ли до конца с кем связалась?». Она замерла от его слов. Встав на носочки, чтобы быть вровень с шиноби, метнула в него сердитый взгляд и сказала: «А я не понимающая своих сил ведьма, разговаривающая с тенгу, и в придачу, на которую открыли охоту! Уверен, что хочешь соревноваться со мной? Боги удачи и счастья давно не смотрят в мою сторону». Кадзу всё ещё не освободил её рук. «Неправда», — слетело с его уст. Он отпустил хрупкие запястья, обнял Юми за талию. «Я стану твоей удачей, твоим мечом и твоей защитой… если ты того пожелаешь», — сказал он. «Просто будь моим», — ответила травница. Цепкие пальцы сильнее сжали её талию. Секунда — и девичья фигура была прижата к шершавому стволу дерева. Шиноби обхватил её лицо руками и впился в губы. Девушка ответила на ласку, подавшись вперед всем телом. Поцелуй вышел неожиданным, стремительным, жгучим и немного грубым, как сам Кадзу. — Чудесная, — прошептал он Юми, — пора возвращаться. Простудишься. От его слов кружилась голова, а сердце стучало, как сумасшедшее. Щеки девушки горели, а мысли о случившемся вряд ли дадут сегодня уснуть.