Львиный след на снегу

Львиные сила и мощь не поддаются описанию и тем более пониманию. Если уж одним языком лев способен «обглодать» кости до первозданной белизны и до самого последнего волоконца мяса, то чего говорить о челюстях? Шея Дамблдора хрустнула с той же легкостью, с какой переламывается тощая шейка зарянки в сильных челюстях дворовой кошки… Не зря же льва считают идеальным убийцей. К счастью, в отделе Тайн помнили зарегистрированную анимагическую форму Лили, так что никакие Авады и Секо не полетели в львицу. Да и сама она исчезла. Не будем забывать о главной истине магии: со смертью колдуна прекращается всякое колдовство, спадает всё навеянное, ненастоящее, насильно навязанное. Едва только жизнь покинула тело старика, с Лили тут же спала чужая личина, и она снова стала человеком. Худая, изможденная женщина появилась на месте львицы, устало посмотрела вверх сквозь спутанные грязные волосы. Алан, вынув откуда-то из воздуха теплый плед, шагнул к ней, накрыв, поднял на ноги и бережно закутал. Гвинедд окинул взглядом спасенных людей и прямо здесь, во дворе, открыл портал до Мунго — бывшие пленники нуждались в медицинской помощи. Четверо добровольцев остались отлавливать вторую львицу, невольную дублершу Лили. Она, к счастью, оказалась ручной и не агрессивной и легко далась в руки. Её пока забрали в живой уголок в отделе Тайн, где содержались всякие случайные жертвы экспериментов магов-изобретателей вроде огнедышащего цыплёнка или увеличенного огнекраба. Поступивших пациентов спешно разобрали целители, растащив их по разным кабинетам. После диагностирования и оказания первой помощи Снейпов и Лили распределили по палатам, а что делать с Гарри — затупили. Ссадины, царапины и гематомы мальчику залечили в секунду, переломов и прочих внутренних повреждений не обнаружили… А услышав его робкое объяснение, что его мама тоже тута, его выпихнули в приемный покой, дескать, погуляй пока, герой. Ну, Гарри и отправился гулять… а что ещё остается-то, раз все заняты и до него никому нет дела. Ой и погулял, бедняга, по павильону ужасов, не иначе… Все колдуны, сидящие на стульях вдоль стен приемного покоя, поражали различными уродствами: у кого рука из груди торчит, у кого семь глаз на лице пучатся заместо положенных двух, а у одного и вовсе зубастая пасть на месте живота оказалась… Гарри как увидел её, да так и замер, затаив дыхание и вытаращив глаза, изо всех сил силясь убедить себя, что это ненастоящее, что это просто бутафорское всё, но тут пасть вытянулась из живота и смачно клацнула челюстями, охотясь за рукой хозяина, которой тот попытался деликатно прикрыться. Этого оказалось вполне достаточно для впечатлительной психики мальчика, Гарри крепенько зажмурился и отчаянно заорал. Кто-то большой и сильный схватил его и прижал к груди, а чей-то голос встревоженно зашептал: — Тише, Гарри, тише, успокойся. А Гарри вцепился в спасителя и громко облегченно заревел, выплескивая все ужасы пережитых суток. И ему было уже как-то всё равно, что он зарылся мокрым лицом в шею Северуса. Он только крепче в него вцепился, как только понял, что его держит папа. Конечно, оборотень здорово потрепал ему нервы с сентября, издеваясь над ним в папином образе, но и Гарри полным идиотом не был — зная правду, что это не настоящий отец, ему тем легче было воспринять настоящего. Вот и висел сейчас на папе, как лемур на пальме, и жалобно рыдал, поливая слезами крепкое и надежное плечо, а руки отца так же крепко и надежно обнимали Гарри, даруя покой и уверенность в завтрашнем дне. А потом и вовсе чудо из чудес… Папа внес его в палату, сел на койку и посадил Гарри, как маленького, к себе на колени, утер ладонью щеки и мягко заговорил с ним: — Ну успокойся, Гарри. Всё кончилось же… чего ты? — и качает его, качает, тепло прижав к груди. Ну как тут не размякнуть? Гарри и растекся, поплыл на волне усталости и умиротворения, пригрелся, притих и сам не заметил, как заснул. Проснулся Гарри в той же палате, только на другой койке, которую, судя по всему, откуда-то принесли для него. Он был укрыт колючим шерстяным одеялом, оно подло кусалось даже сквозь пододеяльник, возле него на стуле сидела женщина. Гарри её узнал — она была пленницей в том погребе. Его бабушка. Эйлин слабо улыбнулась ему, промокнула платочком уголки глаз и сипло сказала: — Спасибо, родной, благодаря тебе нас так быстро нашли и спасли. Если бы не ты… — А что?.. — спросил Гарри испуганно. Бабушка монотонно забормотала: — Тоби, мой муж и твой дед, был очень плох. Ему крепко досталось, он ведь защищал нас. Да и Северус… негодяй-похититель ему ноги переломал, когда похищал нас. Насилу вспомнила целительскую магию, чтобы кости сыну срастить, двое суток его мучила, вот так, на голом энтузиазме, без костероста и волшебной палочки… — Круто! — робко заметил Гарри. — Мой друг Драко говорит, что беспалочковая магия редко кому дается, только очень сильному волшебнику уровня Мерлина. Бабушка тихо засмеялась, потом спросила: — Это ты меня так похвалил, да? Гарри несмело улыбнулся. Эйлин встала и обняла его, прижимая к груди, к пахнущей лекарствами кофте, тревожный, какой-то щемящий запах. Закрыв глаза и вдыхая его, Гарри затих в объятиях, ощущая нечто далекое, полузабытое и родное. Наверное, так же его обнимала бабушка Роза, маленького, двухлетнего… Дедушку Гарри навестил вместе с бабушкой. Тобиас Снейп, худой и мрачный, до офигения похожий на Северуса, со следами недавних сражений на лице, встретил внука неожиданно приветливо: заулыбался кривоватой улыбкой, протянул худую, чуть подрагивающую руку и легонечко прижал к себе, тихо благодаря за то, что он пришел. К маме Гарри не пускали долго, все каникулы, и только перед отъездом в школу мальчику разрешили заглянуть к ней. Мама. Всё ещё худая и слабая, но в её зеленых глазах горел боевой огонь, её львиную натуру не так-то просто было сломить. Рыжие волосы состригли в медицинских целях, но даже и те короткие кудряшки, что остались, упрямо свивались в колечки. Протянув руки к сыну, Лили пригласила его к себе под бок, куда Гарри с превеликим удовольствием забрался, примостившись поуютней. Лили обняла Гарри и глубоко, успокоенно вздохнула. — Мам… — выдохнул Гарри. — Зачем ты уезжала? — Так сложились обстоятельства. Не вовремя я от мужа ушла, но пришлось. Та пепельница, которая над твоим ухом просвистела, была гипсовой и тяжелой, она с такой силой ударилась о стену, что разлетелась даже не кусками, а мелкой крошкой. Она до сих пор у меня перед глазами, разбитая в пыль, в алебастровую… Я ушла из дома мужа голой и босой, за душой — ни кната. Прости меня, Гарри, но мне сперва было так плохо, что я чуть совсем не сдалась, но свояк, твой дядя Вернон, меня встряхнул, выпинал на работу. Он напомнил мне, что мир не ограничивается одним только магическим Косым переулком, мир гораздо больше, и в нем царят иные законы. Твой дядя много работал, чтобы обеспечить семью, ведь если он не сможет, то у него всё отберут и, скорей всего, лишат родительских прав, и тогда у них с Петуньей заберут Дадли. Ювенальные законы у нас страшные и какие-то бессмысленные, отобранные дети передаются фостерским семьям, а между тем такие же дети, но из приюта и бедных кварталов вкалывают на фабриках наравне со взрослыми. Льют железо на сталелитейных заводах, сучат хлопок и лен на ткацких станках, управляют угольными вагонетками в шахтах Йоркшира… Мне повезло найти высокооплачиваемую работу, чтобы помочь Вернону содержать нас. Пусть для этого приходилось уезжать надолго и далеко, но твое и Дадли счастье того заслуживало. Гарри, ты простишь меня? Разумеется, Гарри простил, тем более, что знал теперь правду — мама не бросала его, она была похищена одним очень плохим колдуном и все эти годы провела у него в плену.

~***~

Таков итог этой короткой истории. Колдомедицина очень сильно шагнула вперед, далеко опередив маггловскую, да и волшебники, в отличие от магглов, куда крепче и выносливей. Лили Поттер после выписки стала прямо-таки домоседкой. И первой в маг-мире волшебницей, потребовавшей развода. Судебная тяжба и переписка с Джеймсом Поттером почему-то велась через посредника-домовика. Но как бы там ни было, все документы он подписал без протестов. И даже отписал бывшей супруге половину своего состояния. На отсуженные у мужа деньги Лили купила дом на Тисовой улице напротив дурслевского. Вокруг дома вырос белый забор, а во дворе появилась конура с огромной пиренейской овчаркой, отчего-то Лили полюбила крупных собак. А для Гарри настало время большой семьи. Жил он с матерью, но мог подолгу гостить у Салли и отца, но чаще всего он навещал бабушку Эйлин и дедушку Тобиаса. Именно к ним он теперь уезжал на все каникулы, утаскивая с собой Салли, Элли и Дарра, чем очень радовал и согревал истосковавшиеся сердца стариков. С Северусом у Гарри сложились довольно теплые отношения, но как на отца, он на него не претендовал, потому что незачем. Ведь дело-то, как говорится, житейское. А потом, с течением времени, зажили и сердечные раны Лили, и она снова стала ездить по свету, только на сей раз повсюду брала с собой подросшего сына. Разумеется, она старалась следить за тем, чтобы поездки совершались во время каникул Гарри. Так что у мальчика были весьма познавательные экскурсии по тропам археологов: Великие пирамиды Гизы в Каире, Петра в Иордании, остров Пасхи с его каменными великанами, Стоунхендж в собственной Англии, поразительные геоглифы Наска в пустынях Перу, Мачу-Пикчу в том же Перу, только повыше, в Андах… И ещё многие-многие-многие места на планете, целый мир показала Лили сыну, имея богатый опыт путешественника за плечами. А на Великих Северных Равнинах, в стране дождей и бизонов, Лили и Гарри встретился На-т-ан Глешка, Атакующий Бизон. Обладающий природной харизмой и духом воина, он сразу покорил сердце Лили. Крепко, надежно, навсегда. Ей не пришлось протестовать, Натан выглядел практически как Северус, только, в отличие от него, был чистокровным индейцем — черноглазый, длинные волосы струились по спине до пояса, всверливаясь в глаза красными вплетками на висках, орлиный нос, стройное тело и бронзовая кожа, пожалуй, довершат эту словесную картину. А кроме того, он оказался истинным мужиком, человеком действия: узнав о том, что его возлюбленная рыжеволосая белая скво уезжает домой, на родину в Англию, тут же ринулся в американское посольство — выбивать себе визу на выезд из Штатов за океан на ПМЖ… Гарри этот подвиг впечатлил изрядно, потом, увидев, как мать разрывается между ним и Натаном, сжалился и посоветовал ей выйти замуж. На-т-ан Глешка стал хорошим наставником для двенадцатилетнего мальчика, многим, очень многим он помогал ему, направлял, подсказывал. В конце концов у Гарри появился отец, законный и замечательный отчим, многому научивший его в долгой последующей жизни. А однажды помог обрести и своего зверя. Обладая природной магией шаманизма, после долгих и упорных тренировок смог воссоединить в душе и теле Гарри две несовместимые аниформы. И в небо, на фоне багрового заката, над крышами Хогвартса, взлетел невиданный зверь, но тем не менее так любимый всеми художниками и скульпторами — крылатый лев. Огненно-рыжий, с орлиными крылами, с золотыми звездами счастья в зеленых глазах.