«Земля и ее колонии. Расширенное издание»
7 ноября 2020 г. в 22:36
Шепарда однажды срочное дело снова приводит на Цитадель, а Тали остается бездельничать на борту и от скуки отправляется на рынок. Бродит между магазинов, рассматривая не столько списки товаров, сколько разнообразную местную публику, и задумывается, а не купить ли ей новые ремни к костюму. Не потому, что старые износились, а просто так — для радости.
— Ну вот, а еще у нас на корабле есть кварианка, — слышит Тали. Она вздрагивает и оборачивается: у одного из магазинов стоит человек в форме Альянса. Да это же Лефевр, а рядом с ним — Гришковец! Встретить их тут, конечно, совсем неудивительно, но два отважных инженера прицепились не к одному из магазинов оружия и инструмента, каких здесь в изобилии, а к киоску с сувенирами.
Тали подходит ближе; а, все ясно — инженеры болтают с продавцом, миловидной человеческой женщиной с капюшоном светлых волос. Она поглядывает на их униформу, а они рассказывают — хвастаются подвигами, да с таким запалом и энтузиазмом, что и кроганам не снилось.
— Кварианка на корабле Альянса? — переспрашивает женщина. Лефевр увлеченно кивает:
— Да, да, самая настоящая. Это очень здорово — иметь на корабле кварианского техника. Она занимается двигателями и даже почти отняла у меня работу, но я не жалуюсь, мне же все равно платят.
— Это же, наверное, очень дорого — содержать кварианку, — замечает женщина.
— Не думаю, — Лефевр пожимает плечами. — Она живет у нас в инженерном отсеке, там за стенкой она гнездо свила.
— Гнездо?
— Да, — подхватывает Гришковец. — И теперь высиживает яйца.
Тали стоит у него за спиной, скрестив руки на груди, и размышляет: окрикнуть бравых инженеров или лучше пнуть кого-нибудь из них под коленку? Женщина, не обращая на нее внимание, качает головой:
— Да вы шутите.
— Ни в коем случае, — говорит Гришковец. — Разве вы не знали, как размножаются кварианцы? Они откладывают яйца.
— Если ты хочешь узнать, как размножаются кварианцы, инженер Гришковец, — холодно говорит Тали, и тот дергается, как будто коснулся горячего, — советую почитать тот журнал, который ты подсунул в мою спальню.
Помощники главного инженера «Нормандии» выглядят сконфуженными, как нашкодившие мальчики. Женщина хихикает. Тали оглядывает список товаров на экране:
— Сувенирные фигурки? Магниты с пейзажами Президиума? Резиновые рыбки, плавающие в воздухе? То же самое, только в виде ханаров? С кем я говорю — с военными инженерами Альянса?..
— Иногда люди нуждаются в сувенирных фигурках, — уверенно заявляет Гришковец. — Возможно, не только люди. Док Т’Сони, я видел, купила земную подставку для благовоний. Теперь в ее лаборатории пахнет магнолией и маслом пачули. Гаррус принес в оружейный отсек целую стопку детективов, читает их и критикует сюжетные дыры.
— Полезные вещи покупает только Рекс, — добавляет Лефевр. — Он как будто к ядерной войне готовится. Сегодня он притащил на «Нормандию» две винтовки с символами «Кровавой стаи», удочку с автоматическим прицелом, восемнадцать баллонов мясной пасты и три огромных мешка квадротритикале.
— Квадротрити… чего? — переспрашивает Гришковец. — Это взрывчатка?
— Это генномодифицированное гибридное зерно. Макс, ты что, не знал?
— Но как это все связано с резиновыми рыбками? — вставляет Тали.
— Как по-твоему, Тали, подарок должен быть приятным или полезным? — деловито интересуется Лефевр.
— Думаю, что полезным.
— А моя жена так не считает, — Лефевр разводит руками. — Тали, у меня на Земле остались жена и двое детей. А еще отец, мать и куча прочих друзей и родственников, многих из которых я последний раз в жизни видел, когда у меня выпадали молочные зубы. И все хотят сувениры с Цитадели.
Тали во все глаза таращится на него:
— Я думала…
— Скажи, что ты не думала, — напирает Лефевр. — Ты не думала, что у меня есть семья. Ты даже вообразить себе, наверное, не могла, что меня кто-то ждет на Земле. Потому что я космический инженер, между прочим, в звании старшего лейтенанта, и я шатаюсь по планетам на пластмассовой посудине. Откуда бы у меня взяться семье, да? А между прочим, моя старшая дочка в этом году заканчивает школу. Она убьет меня, если я не прилечу на день ее выпускного.
Тали просто оглушена. Продавец хохочет, но смех у нее какой-то синтетический, как будто она им пользуется как сетью для завлекания покупателей. Гришковец добивает:
— У меня тоже дочка.
— Ты же ее четыре года не видел, — отвечает Лефевр. Гришковец дергает плечом:
— Ну, да.
— Ты четыре года не возвращался на Землю? — спрашивает Тали, совладав с собой. Лефевр отвечает быстрее:
— Он сейчас расскажет историю про то, как ему изменила жена, — Гришковец ворчит, Лефевр хлопает его по плечу. — Там каждый раз новые подробности.
— С моряком, Леонар, — бормочет Гришковец. — Я бы все понял, но с моряком! Командированным! Возвращаюсь я домой с Арктура, а она там… Нет, Тали, ты не поймешь. Но я верю, что где-то вдали от моего дома в тот момент моряку изменяла его жена, и только это придает мне сил.
Тали качает головой.
— Ты просто не знаешь, наверное, кто такие моряки. Они по морю… ходят. На кораблях. В общем, почти то же самое, что и мы. Иногда я шлю жене — бывшей жене — и дочке открытки с пейзажами. Надеюсь, они хотя бы немного любуются на них, прежде чем спустить в унитаз.
— Тали, ну его к черту с его бывшей женой, — говорит Лефевр. — Помоги мне выбрать магнитики.
Они вместе выбирают. «Не знаю, что меня так удивило, — размышляет Тали. — Это вполне нормально — иметь семью. Даже если ты инженер во флоте Альянса». Подумав, она приходит к выводу: ей просто неловко наконец осознавать, что добрые друзья намного ее старше. Она — в середине Паломничества, они — уже состоявшиеся взрослые мужчины…
— Я хочу подарить дочке резинового ханара.
— Леонар, братец, ей восемнадцать лет.
— Ни одна девушка не откажется от резинового ханара… — Лефевр оглядывается на Тали, — ни одна земная девушка.
На полу машинного зала лежит развороченный механизм. Тали вытирает руки о костюм. Грег Адамс сидит над разбитым зондом, нелепо скрючившись, и выбрасывает на пол еще провода, еще электросхемы, целую материнскую плату, еще два жестких диска. Все это лежит между обычными битыми пластинами, снятыми крышками, открученными заклепками.
— Эта машина похожа на мертвую черепаху, — говорит инженер Елена Лави. Она чистит жесткий диск кисточкой для макияжа. — Сэр, мне кажется, у меня в руках что-то совершенно не похожее на земные аналоги…
— Дай взглянуть, — Адамс берет из ее рук и диск, и кисточку. — Это… да! Тали, это оно! Я сразу понял, что это будет оно. Модель зонда больно знакомая.
— Оно — что?..
— Диск протеанского происхождения. По меньшей мере, похож на тот, который мы извлекли в первый раз.
Уставшая Тали будто оживает:
— Грег, он же целый! Неповрежденный!
Адамс аккуратно протирает диск подушечками пальцев:
— Нет. Здесь трещина по краю… фу, не буду трогать, — он кладет находку на пол, осторожно, как стеклянную драгоценность. — Тали, иди позови коммандера, если он не занят. По дружбе, вы же с ним друзья. Если диск развалится, пусть разваливается на его глазах.
— Поняла. Только пусть не разваливается.
Ей передают, что Шепард у себя, и Тали почти бегом поднимается в капитанскую каюту, прыгая через ступеньки. На ходу она размышляет, не отвлечет ли Шепарда от каких-нибудь важных дел, и решает, что вначале постучит, а если тот не откроет, то не будет мешать. По меньшей мере, Тали надеется, что постучит; не все двери на «Нормандии» пропускают звук, ведь это не шаткие корабли Мигрирующего флота, где, как говорят анекдоты, крик на мостике слышно на всех палубах.
Но дверь каюты Шепарда оказывается незапертой — она реагирует на движение Тали и открывается прямо перед ее носом. Тали застывает на пороге. Она ожидала увидеть что угодно — Шепарда за терминалом выхода в экстранет, Шепарда за ужином, спящего Шепарда, вообще отсутствие Шепарда — но только не то, что увидела. Капитан, закинув ногу на ногу, сидит за столом и старательно, внимательно склеивает модель корабля. Свежепокрашенные детали сохнут на клеенке. Вокруг лежат многочисленные инструкции по сборке, фрагменты корпуса и двигателей, мелкие инструменты. Боковым зрением увидев движение, Шепард бросает работу и откидывается на спинку стула:
— А что? Я люблю корабли.
— Это дредноут Альянса, — зачем-то говорит Тали, переминаясь с ноги на ногу в дверях. Шепард жестом предлагает ей сесть; она опускается на вертящийся стул, а сидит как на иголках. — Шепард, мы с Адамсом нашли в том зонде еще один протеанский диск. Адамс сейчас оценивает его сохранность.
— Отлично, — коммандер отряхивает руки от мелкой пыли. — Лиаре уже передали?
— Нет, Шепард. Адамс сказал, что сначала тебе.
— В следующий раз можно сразу Лиаре. Пойдем, посмотрим на этот диск, — Шепард поднимается, с сожалением взглянув на незаконченную модель, — хотя я сыт уже по горло протеанами, — он ухмыляется: — И да, это дредноут Альянса. «Килиманджаро».
— Потухший вулкан, самая высокая гора континента Африка на планете Земля, — автоматически выдает Тали, нервно постукивая пальцами по коленкам. Шепард уже открыто смеется:
— Джокер тебя загонял, а?
— Это не Джокер, — Тали качает головой. — Это я сама хочу.
— Континент на Южном полюсе Земли?
— Антарктида.
— Верно. Тебе не кажется, что это немного бессмысленно?
— Ничуть, — отвечает Тали, скрестив руки на груди. Шепард, стоя перед ней, кажется каким-то потрясающе высоким. — То есть, мне кажется, я лучше начала понимать… что-то.
— По меньшей мере, ты знаешь больше, чем я, — коммандер пожимает плечами. — Не ручаюсь, что с ходу бы вспомнил, сколько там на Земле океанов.
— Шепард, я не думаю, что ты…
— Кажется, мы этого не проходили в школе, — задумывается Шепард. — Или проходили, но я забыл. Детям обычно не интересно, как называется такой-то океан на такой-то планете за несколько световых лет от их дома.
— Шепард!.. Так ты… — Тали кажется, она вот-вот упадет со стула. — Ты же с Земли, я думала, ты должен быть с Земли…
— Ну, я впервые побывал там, когда уже служил в Альянсе, — весело отвечает Шепард, опершись позади себя на стол, накрытый замаранной клеенкой. — Года так три назад. Красивая планета, конечно. Но никакого особенного душевного подъема. Я даже был разочарован.
Тали молчит. Теперь ей, наверное, придется учить список колоний Земли, со всеми их столицами, с численностью населения и с особенностями географии.
— Откуда ты, Шепард?..
— Мендуар. Слышала?
Тали напряженно вспоминает. Ей кажется, что слышала, только она не помнит, в каком контексте. Кажется, что-то военное. Что-то… Мендуар — это вообще где? Это вообще что? Тали прикидывает в уме карту Галактики: ее-то она помнит куда лучше, чем карту Земли.
— Там нет никаких океанов. Гор тоже нет. Равнина, мелкие холмы, трава, и так на тысячи километров, как будто ничего в мире больше не существует. У всех нас в школе были проблемы с географией. В общем, неважно, — Шепард жестом зовет Тали к выходу, та послушно поднимается. Этот разговор как-то сдвинул ее внутреннюю систему координат. Как будто на пути понимания придется начинать сначала. — Пойдем посмотрим на эту протеанскую штуку.
Тали все равно думает, что это важно, и обещает себе незамедлительно прочитать в новом справочнике «Земля и ее колонии. Расширенное издание» что-нибудь про равнины Мендуара.
Тали заглядывает в машинный зал просто так. «Нормандия» находится на орбите маленькой планетки, окутанной ядовитыми облаками. Где-то под этими облаками сканер засек какую-то редкую дрянь, расследование которой Альянс может свалить разве что на Спектра. Двигатели выключены, и в машинном отделении тишина, не считая глухой утробной вибрации ядра. Вокруг — почти никого, только Лефевр стоит за контрольной панелью, как за планом сражения, — его лицо как будто само сверкает холодным белым светом, — да Гришковец в углу копается в настройках омни-инструмента. По орбите вокруг его головы вращается резиновый ханар.
— Эй, привет, Тали, — при ее приближении скучающий Гришковец оживляется, ловит летающего ханара и сует в карман. — Иди сюда, я нашел для тебя книжку. Никакой техники, просто романчик. Для лучшего понимания людей и их, так сказать, психологического склада. Неплохой перевод на интерлингву. Даже лучше, чем перевел бы наш друг Леонар, знаток языков.
Тали подходит; они с Гришковцом скрещивают руки, омни-инструмент вспыхивает теплым оранжевым светом, Тали разрешает передачу данных. Система пытается прогнать файл через переводчик, тот не находит, чего бы перевести, и начинает посылать возмущенные уведомления. Лефевр, оглянувшись через плечо, мимоходом спрашивает:
— Чего там у тебя?
— Достоевский, «Преступление и наказание», — спокойно отвечает Гришковец. Лефевр присвистывает:
— Эй, нет, нет, прекрати передачу, сейчас же, — Тали отдергивает руку, скачивание прерывается. — Ну, это хорошо, но не так прям сразу. Это сложно. Ты испугаешь девочку.
— Не так уж и сложно, — Гришковец явно обижается. Немного ошарашенная Тали отвечает ему:
— Ну, если Леонар так считает…
— Он не разбирается в литературе, — мстительно отвечает Гришковец. Тали гладит его по руке:
— Ладно, Макс, я почитаю, но когда-нибудь потом.
— Давай начнем с чего-нибудь попроще, чем Достоевский, — Лефевр отвлекается от молчаливой панели. — С чего-нибудь серьезного, но попроще. С какой-нибудь… классики. Для лучшего понимания контекста…
— С еще большей классики? — Гришковец поднимает бровь. Он точно язвит. — Ну-ну. С Шекспира, что ли?
— Нет, — задумывается Лефевр. — Это тоже сложно. Тоже нужен контекст. Хотя бы с Толкина, например.
— Как Толкин может помочь понять Шекспира?
— Возможно, ты прав, — рассеянно говорит Лефевр. — Возможно, не поможет. С другой стороны, Шекспир точно может помочь в понимании Толкина… Опыт литературы предыдущих веков, все дела.
— Тогда надо начинать с Аристотеля.
Тали переводит взгляд с одного инженера на другого и вовсе не понимает, что ей добавить к этому разговору.
— Нет, наш подход в корне неверен, — после некоторого размышления утверждает Лефевр. — У человека знакомство с собственной культурой начинается не с Аристотеля. Наверное, все-таки со сказок. С Андерсена, Шарля Перро…
— Нет, Леонар, больше нет. С мультфильмов Диснея.
— Не надо этого, иначе Тали подумает, что мы над ней издеваемся. Еще идеи?
— Пушкин?
— Пушкин — это чего? Напомни что-нибудь.
— Темницы рухнут, и свобода…
— Все, ладно, понял.
Дверь раскрывается с негромким шорохом; входит инженер Елена Лави с планшетом. Гришковец забывает все, о чем говорил, усаживается на полу в более подобающую инженеру позу и принимает серьезный вид. Не обратив на него больше внимания, чем на соринку, Елена докладывает Лефевру:
— Сэр, старший помощник Прессли приказал передать вам дальнейший маршрут. Расчет точного времени запуска двигателей произведен. Скорость, требуемая для преодоления гравитации, передана напрямую контрольному компьютеру. Покидаем орбиту в течение ближайшего часа, ждем точных указаний коммандера.
Лефевр перебрасывает данные с планшета через омни-инструмент на панель управления. Цифры загораются красными строчками. Елена наблюдает. Гришковец поднимается с пола и спрашивает у нее:
— Инженер Лави, как вы относитесь к Толкину?
— Это неожиданный вопрос, — осторожно произносит Елена. Тали добавляет:
— И совершенно неуместный, — и тоже заглядывает в изображение на панели. На вращающейся схеме вычерчивается похожий на созвездие пунктирный маршрут, начинающийся с гиперболы, по которой «Нормандия» покинет орбиту. Данные в правом верхнем углу — вторая космическая скорость, требуемая мощность двигателя, расход топлива в первые секунды старта — колеблются в пределах до десятых долей, автоматически корректируясь в соответствии с новой информацией. Лефевр смотрит на их колебания прозрачным взглядом, как будто медитирует.
— А вы отвечайте честно, инженер, — Гришковец смотрит на Елену и широко улыбается. Та отворачивается, никак не изменившись в лице, но все-таки бормочет что-то себе под нос:
— A Elbereth Gilthoniel, silivren penna miriel…
Переводчик в ушах зудит. Лефевр смеется. В динамиках под потолком что-то шуршит, как если бы кто-то задел рукой микрофон, и раздается голос:
— Говорит Шепард. Покидаем орбиту Камерона через десять минут. Повторяю, через десять минут. Всем вахтенным готовность. Старшим вахтенным подтвердить получение.
Лефевр и Елена переглядываются.
— Все верно, — Елена разводит руками. — Он же сказал, в течение часа.
— Инженерным отсеком приказ получен, на вахте лейтенант Лефевр, — произносит инженер в передатчик омни-инструмента. Никто ему, конечно, не отвечает, но компьютер фиксирует ответ. Контрольная панель из красно-оранжевого выцветает в желтый. В левом углу появляется датчик времени. Елена занимает место у второй панели управления и вздыхает:
— Красивая, кстати, планета. А коммандер, кажется, никогда не отдыхает. Вы хоть когда-нибудь видели, чтобы Шепард отдыхал?
— Когда я встретила его на днях, — отвечает Тали, — он клеил модель.
— Я бы тоже сейчас с удовольствием склеил модель, — говорит Гришковец, — я бы тоже.
В инженерном отсеке поразительно людно и царит особое оживление. Танака и Елена Лави растягивают по ограждению наблюдательной площалки какую-то гирлянду, переливающуюся разноцветными неоновыми всплесками. Два младших техника оживленно спорят о том, куда можно повесить украшение в виде бесконечной стайки рыбок, кусающих друг друга за хвост. Адамс дежурит над контрольной панелью; на плече у него резиновый ханар. Лефевр носится туда-сюда с бутылкой в одной руке и стаканом в другой. Тали, которая только что вернулась с изматывающей высадки на планету, застывает на пороге.
— Тали! Тали’Зора! — Адамс улыбается так широко, будто только одну ее и ждал. — Лефевр, займите мое место. Мы готовимся праздновать, присоединишься к нам?
— А, этот ваш праздник с целым количеством оборотов Земли вокруг ее светила? — хмурится Тали. Гришковец, взявшийся из ниоткуда, хватает ее под локоть:
— Именно. И мы будем рады, если ты отпразднуешь с нами. Не бойся, у нас ничего страшного. Не будет никакого контрабандного спирта. Все законно, коммандер в курсе.
— Мы даже раздобыли для тебя какой-то турианский напиток, — сообщает Лефевр. — Правда, не знаем, какова эта дрянь на вкус. С Гаррусом делиться не стали — обзавидуется.
— Это не главное, — говорит Адамс. — Мы хотим вручить тебе небольшой подарок от инженерного отдела. В знак доброй дружбы, так сказать.
Тали обескураженно таращится на инженеров.
— Я не…
— Что, подарим прямо сейчас? — интересуется Гришковец.
— Именно. Леонар, начинай передачу.
— Что там?.. — подозрительно спрашивает Тали.
— Сюрприз.
Лефевр выступает вперед; от турианского напитка Тали благоразумно отказывается, но передачу неизвестного файла разрешает: ей все-таки любопытно. Хитрые лица инженеров ничего совсем плохого не предвещают. Вряд ли коллеги собираются установить в ее костюм какое-нибудь вирусное видео, ведь правда?
Передача завершена. Программа устанавливается гладко и без торможения, только противный переводчик щерится и пищит. Тали опять его отключает: она надеется, что инженеры ничего не пили втайне от Шепарда и не растеряют умение говорить на интерлингве.
— Работает, да? — произносит Танака. И Тали понимает: оно работает. Она сначала даже пугается, когда слышит хельскую речь, но быстро справляется с потрясением. Голос этого автоматического переводчика немного монотонный, но базовые интонации выдерживает. Наверное, инженеры, хотя не видят лица Тали, осознают степень ее удивления и замешательства. Гришковец, не стерпев, вмешивается:
— Круто, да? Полезный подарок, как ты и хотела. Универсальный переводчик с поддержкой кварианского. Новая модель «Алиса»: спокойный, дружелюбный, не мешает другим программам, не издает противных звуков, фильтрует базар, то есть, ненормативные выражения. Помимо английского, поддерживает еще восемь земных языков: немецкий, финский, русский, французский, хинди, китайский, японский, тамазихт.
— Тамазихт? Макс, почему тамазихт?
— Спроси это у того, кто «Алису» программировал.
— Между прочим, — влезает Лефевр, — в основе системы прямого перевода между земными языками и кварианским лежат научные исследования моего отца…
— Я… даже не знаю, что… — запинаясь, бормочет Тали. Женский голос переводчика оказывается подозрительно похожим на ее собственный — как специально настраивали, — что я должна сказать…
— Можно сказать «спасибо», — беспардонно заявляет Гришковец. Тали смеется. Ей очень хочется кого-нибудь обнять, но кажется, что это будет неуместно. Елена Лави тянет ее за руку:
— Пойдем, приспособим куда-нибудь эту гирлянду с рыбками.
— Только не вздумайте крепить гирлянду на ядро двигателя! — прикрикивает Лефевр.
— С ядром ничего не случится, — успокаивает его Елена. Лефевр выглядит недовольным:
— Да, но с гирляндой — запросто.
— А как на кораблях Альянса отмечают… этот самый праздник? — спрашивает Тали, пока Елена утаскивает ее в дальний угол машинного отделения, где еще осталось место для гирлянд.
— Ну, мы соберемся в кают-компании и будем играть в шашки, — уныло говорит Лефевр, поглядывая на турианскую бутылку. — Ровно в полночь по Гринвичу командир корабля должен поздравить нас по громкой связи. Надеюсь, Шепард не уснет и не забудет это сделать. Если он забудет, мы подошлем тебя к нему с напоминанием.
Тали качает головой. Она не уверена, что так можно. Елена вручает ей клейкую ленту, и Тали принимается крепить гирлянду с ядовито-пестрыми рыбками на безупречно белую стенную панель. Елена тихо спрашивает:
— Могу я задать тебе личный вопрос?
— Конечно, — настороженно отзывается Тали.
— Это правда, что твой отец — адмирал?..
Негромко произнесенный вопрос почему-то слышат сразу несколько человек, и все оборачиваются. Тали чувствует, что по коже под костюмом пробегает холодок. Они все на нее смотрят так недоверчиво, так странно, так… серьезно. Тали берет себя в руки — чего тут скрывать, раз слухи ходят:
— Да, это правда. Мой отец — адмирал Мигрирующего флота Раэль’Зора.
— А я думала, они все опять придумывают, — Елена качает головой. — Подумать только! Дочь кварианского адмирала — на корабле Альянса…
— Не думай об этом слишком много, — предупреждает Тали, — а то голова заболит.
— Я надеюсь, коммандер знает, что делает, — продолжает Елена, прилаживая хвост рыбки на клейкую ленту. Этот разговор немного нервирует Тали. — Я не думаю, что в Альянсе будут довольны… — она косится на Тали, — извини, извини. Но все эти дела… это такие дела политики… это уже про Альянс и Флотилию…
— Никакой политики! — грохочет голос Лефевра из противоположного угла. — Только не сейчас. С дозволения Грега Адамса я возлагаю на себя ответственность следить за тем, чтобы сегодня никто не произносил слов «Совет», «Сарен», «Жнецы» или кто там еще у нас есть. Если вы настроите себя на дурные мысли, сегодня вам даже нечем будет напиться.
Тали с облегчением выдыхает. Елена улыбается так, что в уголках ее глаз появляются забавные морщинки:
— Да, думаю, ничего страшного не случится. И мы будем надеяться, что ты не передашь своему папе засекреченные чертежи «Нормандии».
Тали’Зора молчит. Технические материалы по двигателям и щитам «Нормандии» она скачала себе на защищенный носитель еще в первые дни пребывания на корабле. На всякий случай.
Наверное, думает Тали, поглядывая на приклеенных рыбок, это было неправильное решение. Наверное, это было слишком цинично; Адамс так доверял ей, что пустил посмотреть даже те отсеки, куда допуск может быть только у вахтенных офицеров, а Тали мимоходом сохранила схемы. Она не собиралась, конечно, передавать их отцу или еще кому-нибудь; просто история с Серым посредником научила ее, что любая информация стоит хранения, потому что может стать бесценной. И все-таки…
«Я сотру эти данные, — говорит себе Тали, — вот еще немного подумаю и сотру». Она даже вызывает экран омни-инструмента и поглядывает на списки папок с абсолютно невинными названиями вроде «Новые документы». Надо стереть, Тали уже не первый раз об этом думает. За утечку данных она не беспокоится — защита у нее что надо — но жизнь непредсказуема, и…
— Говорит Шепард. С нами идет на сближение неизвестное судно. Установить контакт не удается. Ввиду нахождения «Нормандии» в неконтролируемом пространстве всем членам экипажа повышенная готовность. Повторяю, всем членам экипажа повышенная готовность. Подготовить запуск двигателей для отклонения от курса. Повторяю, подготовить запуск двигателей. Конец связи.
Тали как будто просыпается от сна. Адамс тихо ругается.
— С Новым годом, коммандер, — говорит Елена Лави, подняв голову вверх, и направляется к панели управления. Главный зал машинного отделения стремительно пустеет — вахтенные расходятся по постам. Тали занимает место у контрольной панели. Слышится негромкий шум турбин.
— Говорит Шепард. По данным радара судно предварительно опознано как крейсер. Может принадлежать Батарианской гегемонии. Применить ускоренный запуск двигателей. Повторяю, ускоренный запуск двигателей. Конец связи.
— До запуска двигателей сорок восемь секунд, — коротко говорит Адамс.
— Да пушки надо готовить, пушки, а не двигатели, — Гришковец раздраженно ударяет по панели; та рябит.
— Что мы вообще делаем в этом углу Галактики? — рассуждает Лефевр. — Как мы сюда попали?
Тали вздыхает. Вот так всегда: захочешь отпраздновать — придется работать, а все так хорошо начиналось. Гул двигателей стремительно нарастает, от него начинает закладывать уши; «Нормандию» слегка встряхивает, когда Адамс выводит ее на максимальное ускорение. Тали совсем не страшно — не в первый раз.
— Джокер на связи. Нас обстреливают. Ну, так, чтобы вы знали. Мы вне зоны поражения их пушек. Веселая картинка отсюда открывается.
— Джокер, заткнись. Шепард на связи. Расстояние между нами и крейсером увеличивается. Представляю, как они бесятся. Привести орудия в боеготовность. Пусть отстанут. Повторяю, орудия в боеготовность. Перехожу на прямую связь с расчетом орудий.
— Ура! — радуется Гришковец. От выстрелов палуба покачивается под ногами — недостатки генератора гравитации никак не исправить. Давление в системе охлаждения в пределах нормы, обороты турбин не приближаются к максимуму.
— Говорит Шепард. Крейсер уходит с радаров.
— Джокер на связи. Скучно.
С «Нормандией» ничего не может случиться. Инженеры переглядываются почти разочарованно.
