Жемчужина на ладони

      Что будет, если объединить: человека, что верит и в чох, и в сон¹ да в труп поджаренной молнией птички; ребёнка, чьё появление на свет сопровождалось буйством природы, которое резко прекратилось с первым же криком малыша (ох уж эти совпадения); астролога, который высмотрел на своих звёздах знаки о «великом наследнике» и персональный гороскоп, что пишется для каждого человека при рождении отдельно, и конкретно новорожденному тоже пророчил славу и величие?       Ах, да, ещё сюда же и фраза целителя, что скорее всего госпожа Ю родить больше не сможет… По итогу, что выходит?       Правильно.       Выходит, что ребёнок по всем признакам будет величайшим главой ордена.       Но вот одна загвоздка.       Ребёнок — девочка.       Орден Улиншань Ю действительно более лояльно относился к «свободе» слабой половины общества. Последним разрешалось идти по стезе самосовершенствования наравне с мужчинами, высказывать своё мнение без опаски быть прерванными или высмеянными, в целом выбирать тот путь, что они захотят: быть заклинателем, целителем, просто изучать науки для себя… Или же они могли стать любимыми женами и матерями и ждать мужей дома с Ночных Охот, если таковое будущее для себе, конечно же, пожелают. Никто бы не посмел и слова против сказать, но…       НО.       Главой ордена Улиншань Ю девушка никогда не была. Ни разу за всё время его существования.       Перед Ю Вэйжэнем встал сложный выбор: либо попытать удачу и надеяться на рождение ещё и сына от единственной и горячо любимой жены, либо… плюнуть на общественное мнение и воспитать девчонку как будущего главу ордена.       Увы и ах, но, в большинстве случаев, женщины в Китае веса в обществе не имеют. Их без их же ведома сватают, с самого рождения учат быть кроткими и послушными, не перечить главе семейства и прочее по списку. Есть отдельные кланы, что не придерживаются подобных установок, но это больше исключение, причём редчайшее, чем правило.       Шицзуни, которые довольно быстро были собраны в главном зале, как и всякие мудрые люди, привыкшие адекватно взвешивать все плюсы и минусы, и только потом решать, думали… долго.       С одной стороны, почему бы и нет? Девушки в бою показывали себя ничуть не хуже парней. У каждого из старейшин было по несколько учеников-девушек и как минимум три из них являлись шифу. Люди, мыслящие «женщина — рожает, слушается мужа и не больше» в Улиншане долго не задерживались. Они либо сами покидали орден, либо их оттуда выживали. Извращенно-невинно. А теперь попытайтесь представить как это. В добавок, к главе ордена шицзуни питали огромное уважение и просто так взять, и пропустить мимо ушей его просьбу о поддержке не могли.       С другой стороны, не всякое нововведение удачно приживается в реальности. Да и к тому же другие кланы подобное навряд ли одобрят. И дело не в том, что орден как-то сильно трясся над мнением окружающих… Вовсе нет. Но неуважительное отношение к главе-девушке от глав-мужчин вполне спокойно может быть. И тогда ей придётся тяжко. Ей и самому ордену.       В конце концов, было принято решение, что для всех людей, вне главного зала, родившийся ребёнок — мальчик. Даже семьям старейшин или другим родственникам главы запрещалось говорить об истинном поле. Правду знала лишь небольшая группа лиц: родители, старейшины да повитуха. Последняя являлась, как говориться, человеком надёжным и своим, чесать языком не любила и дала клятву унести тайну семьи Ю с собой в могилу.       На том совет закончился и началось самое интересное.       Первым делом, когда ребёнок только появляется на свет, его сразу же обмывают отваром растений цзинь-инь-хуа (иначе цветком из золота и серебра), коры зеленого имбиря, листьев вампи и грейпфрутового дерева. На третий день процедура повторяется.       Каково же было удивление повитухи, когда маленькая наследница… наследник… наследница под прикрытием клана Ю чуть не откинула свои ножки прямо у неё на руках, после такого вот купания. У. только. что. новорожденного ребёнка оказалась очень острая непереносимость различных благовоний, масел и всех прочих вонючих сильно пахнущих веществ.       Пришлось жителям Туманной Лощины немедленно соображать, как иначе «очистить» дитя. Именно «очистить». Особенно верящие люди (к коим, конечно же, относиться Вэйжэнь) считают, что ребёнок после рождения, как и его мать, отец и просто соседи по дому, находящиеся там во время родов — «грязные» и требует очищения. И если с окружающих нечистое спадёт само во время посещения храма, то новорожденного нужно отчищать вручную.       Даосского жреца, что уже успел покинуть резиденцию ордена, вернули обратно. Увидя это существо, дитё вдруг устроило сольное выступление на всю ночь, который слушал весь Юньлингоу. Жрец подумал, что ребёнок одержим. Мало того, что «отчистил», так ещё и демонов изгонял несколько раз. Изгнал. Наверное.       Следующий месяц жизни прошёл тихо и мирно. Месяц госпожа Ю безвылазно и в гордом одиночестве отдыхала в выделенных ей покоях вместе со своим чадом. Мол, не принято, чтобы муж виделся с женой в течение месяца после рождения ребенка. Самого ребёнка ему тоже нельзя видеть. Вообще никому нельзя, кроме допущенных для сей действа людей, в нашем случае — повитухи-целителя. В этот период в доме не принимают гостей, а над главным входом вешают охапку ветвей вечнозеленых растений, оповещая окружающих о событии. Гости, завидев это, в дом не заходят. Словно мало того, что Юньлингоу в богами забытой глуши находится, и туда, в принципе, кроме адептов никто не заглядывает.       Когда ребёнку исполняется месяц, организуется празднество, которое называется Мань-Юэ. Все члены семьи, живущие в доме — как мужчины, так и женщины — присутствуют на нём в праздничной одежде.       А когда ребёнку исполняется сто дней, он получает детское имя. Малышку назвали Нин. Ю Нин. В этот же день состоялась увеселительная прогулка в храм Гуаньинь. Увеселительная для ребёнка, но не для прихожан самого храма. Вновь подумали, что малыш одержим. А на самом деле во всём виноваты благовония, что жглись в помещении, и очень не нравились дитю.       Помолились и снова на праздник.       В этот раз на Бэкналь (100 дней). На него приглашается сто друзей, а лучше больше, каждый из которых должен принести по нитке. В последующем из неё плелся оберег для ребёнка опять-таки для защиты от «тёмных сил».       За два месяца до праздника Вэйжэнь ломал голову себе и близким тем, кого пригласить на торжество. И дело вовсе не в том, что в Поднебесной народу мало. Главу ордена просто нельзя назвать общительным человеком. Количество друзей и приятелей для него не так важно, как их качество, поэтому в окружении мужчины не так-то и много человеческого люда. Шицзуни клана, Цзян Фэнмянь, с которым они давно знакомы и поддерживают приятельское общение, Лань Цижэнь и Лань Иньши², которые приходятся главе двоюродными братьями. И всё, впрочем. По итогу человек тридцать от силы, а остальных где взять? Хорошенько проредив нервы окружающим, приглашения были готовы.       Первым в Туманную Лощину прибыл глава Цзян.       С ним глава ордена Ю знаком чуть ли не с пелёнок. Когда являешься наследником какого-либо клана, хочешь не хочешь, но ты будешь знать всех. И все будут знать тебя. Даже если живёшь уединённо.       Их нельзя назвать друзьями до гроба, что понимают друг друга без слов и всё прочее по списку подобных фразочек. Они были… приятелями. Хорошими добрыми приятелями, что могли навестить друг друга, помочь, если потребуется, просто пообщаться, может сходить на Ночную Охоту, но не больше. Оба по характеру были спокойными и уравновешенными людьми, редко срываясь на грубый разговор, но похожи они не были. Совершенно. точно. нет.       Цзян Фэнмянь часто уступал давлению со стороны. Будь-то целый орден или отдельный человек. Взять хотя бы историю с женитьбой на Юй Цзыюань, уроженке Мэйшань Юй.       Этот орден находится на территории провинции Сычуань на берегу Янзцы — самой полноводной реке Китая, и, по мнению Янь Ю Цюаня, несколько… зажрался. Хотя так считал не только он. Клан Юй и сейчас ведёт довольно агрессивную политику, метя в статус Великого Ордена и посему старательно расширяет сферу своего влияния при любой возможности.       Что касается Мадам Юй, уже лет в пятнадцать третья молодая госпожа была знакома с большинством культиваторов из «старого» поколения: Цзян Фэнмянем, Вэй Чанцзэ (слугой и другом главы Цзян), Цансэ-саньжэнь (ученицей Баошань Саньжэнь), Лань Цижэнем и Лань Иньши (наследниками Гусу), а так же Ю Вэйжэном и Янь Ю Цюанем. Все они дружной компанией обучались один год в Гусу. Ну, почти все. Но знали все перечисленные ранее, как говориться, друг друга в лицо.       Тогда, лет семь назад никто представить не мог, что Пурпурная Паучиха, получившая свой титул в шестнадцать лет, и от имени которой тряслись поджилки у большинства заклинателей, станет женой Цзян Фэньмяня. Сказать, что они отличались и отличаются по сей день характерами — ничего не сказать. Эти двое словно огонь и лёд, небо и земля. Вот только гармонии в их союзе нет и быть не может.       Когда Мэйшань Юй предложил клану Юньмэн Цзян породниться, заключив брачный союз между Юй Цзыюань и Цзян Фэнмянем, тот вежливо отказался. Но клан Юй отступать не планировал и продолжал оказывать давление на главу Цзян. Оно продолжалось до тех пор, пока Цансэ-саньжэнь, к которой Цзян Фэнмянь испытывал симпатию, не сбежала со слугой и другом главы — Вэй Чанцзэ. Только тогда Цзян Фэнмянь согласился на брак.       Ю Вэйжэнь долго думал, как бы он поступил в таком случае, и решил, что, даже под угрозой полного уничтожения своей души или же жутко страдая от безудержного горя от неразделённой любви, не согласился бы на союз с этой женщиной. Лучше сразу в костёр, но не с этим монстром да в постель.       На самом деле, он был невероятно признателен Юй Цзыюань, так как частично, но благодаря ей он познакомился с Хун Шань — отныне его горячо любимой женой и матерью его же ребёнка. Да и заклинательницей Пурпурная Паучиха была знатной, но всё же характер у женщины не сахар. Большой такой не сахар.       Мэйшань Юй также пытался породнится и с Улиншань Ю, сватая свою вторую дочурку. Но получил жёсткий отказ, так как глава Ю уступчивостью главы Цзян не отличался, напротив, был «твердолобым бараном», как его называл шисюн, отказываясь плясать под чью-либо дудку. Когда, после дальнейших попыток взять «своё», последовало прямое предупреждение о прекращении поставок редких целебных трав и минералов, что есть исключительно в Улиншане, с женитьбой больше не лезли. Хотя Вэйжэнь совершенно не удивится, если клан Юй снова предпримет попытку заарканить его орден в свои загребущие ручонки. У них как раз несколько новых девиц подрастает. Но и тут их будет ждать полный крах. Ведь никакого наследника фактически и физически нет. Только наследница. Но им об этом неизвестно.       И снова о празднике.       Пока приглашённые гости потихоньку стекались в Лощину, хозяйка дома хлопотала то в зале для приёма гостей, то на кухне, контролируя ситуацию, то встречала самих гостей. Ю Вэйжэнь предлагал ей помочь, но та деликатно отказалась, сказав, что, если ещё хоть день просидит без дела — кого-нибудь да убьёт. Так что мужчине ничего не оставалось, как мирно прогуливаться по одному из небольших садов с главой Цзян. Кроха Ю Нин сидела на руках отца и подобно совушке вертела головой в разные стороны с интересом разглядывая обстановку, периодически довольно булькая и слабо махая своей ручкой в сторону интересующего объекта. — Юй Цзыюань, так понимаю, не придёт? — Вэйжэнь положил дочь на колени, расположившись в небольшой беседке с Фэнмянем.       Конечно же он знал ответ. Пурпурная Паучиха один-единственный раз явилась на праздник по случаю рождения ребёнка и то, тем ребёнком был Цзинь Цзысюань. С мадам Цзинь бой-баба, как её за глаза называли некоторые адепты Улиншань Ю, были присяжными сёстрами и всячески друг друга поддерживали. Когда глава Ю узнал, что они умудрились помолвить своих ещё нерождённых детей, он даже дар речи потерял. Преследуя непонятные цели, заранее пускают на самотёк жизнь своих же отпрысков. Дурость. Вот будто мелким есть дело до тёплых отношений между мамашами. — Она приглядывает за Яньли и сыном³.       Вэйжэнь слегка улыбнулся, ничем не выдав, что ни единому слову заклинателя не поверил. Восьмой месяц в положении не помешал Мадам Юй явится в Башню Кои на праздник в честь наследника и «будущего» зятя, а Ланлинь Цзинь — это тебе не Улиншань Ю, что под боком, туда добираться и добираться.       В любом случае, что не делается, то к лучшему. Сильно грустить без бой-бабы никто не будет. — Как дела в Юньмэне?       Дежурный вопрос. Как всегда. — Неплохо. В северных водах участились случаи появления речных гулей. Завтра отправлюсь туда. Ты или твои адепты не желают присоединиться?       Глава Цзян благодарно кивнул служанке, принёсшей чай. Ю Шань постаралась, некому больше. И как везде поспевает? — А почему бы и нет, — Вэйжэнь также взял в руки чашку с чаем, которая моментально привлекла внимание Ю Нин, что довольно заугукала и потянула свои хваткие лапки в направлении посуды. Этот маленький дёргающий конечностями демонёнок, несмотря на свою крохотность, жаждет сцапать всё, всех и постоянно. По несколько раз на дню приходится отцеплять Ю Нин от волос окружающих, что имели неосторожность склонится к ней. Что удивительно, ребёнок ни разу не устраивал истерик из-за того, что у него что-то «отбирали». Напротив, на подобные действа малышка лишь сильнее сжимали ручки и посылала окружающим столь недовольный, даже можно сказать убийственный взгляд (в свои-то три месяца!), что окружающим тут же хотелось оставить её в покое. Вместе с волосами.       Заклинатели ещё немного посидели, прежде чем им сообщили о прибытии Лань Цижэня и маленького наследника Гусу — Лань Хуаня. Главы клана Лань — Лань Иньши с ними не было.       Цинхэн-Цзюнь был приятным человеком, но с чрезмерным «романтизмом» внутри и склонностями к самобичеванию там же, что его, в конце концов, и сгубило. С ним Вэйжэнь вместе рос (так как мать Вэйжэня была родной тётей Иньши и Цижэня), обучался заклинательству, просто «дурачился», если, конечно, так можно выразится в отношении будущего главы Великого Ордена, ходил на Ночные Охоты и им подобное. Иньши часто получал за свои «страдания» от главы Ю. Они были словно родные братья, понимая друг друга с полуслова, и всячески друг друга поддерживали. И всё было хорошо.       А потом как в дурном театральном представлении… глава Лань влюбился. До беспамятства влюбился. Но это было невзаимно, а культиватор словно потерял голову. А когда девушка убила учителя Иньши, заклинателя так и вовсе стало не узнать. Почему? Зачем убила? Гуль его знает. Вроде как старый, затяжной конфликт, но точно неизвестно. Цинхэн-Цзюнь тогда попросил Вэйжэня о помощи: тайно вернуть деву в Гусу и провести три поклона в Храме Предков. Знай глава Ю, чем это обернётся — в жизни бы не согласился. Заклинатель, после бракосочетания, заточил свою жену в небольшом доме, окруженном горечавками в Облачных Глубинах, и себя тоже рядом, но в другом доме. И всё. Для общества глава Лань был безнадёжно потерян. Ушёл в уединённую медитацию. И ладно бы просто страдал, мужчина не уделял внимания даже своему ребёнку А-Хуаню, а со своим младшим братом — Цижэнем окончательно испортил отношения.       Вэйжэнь честно пытался привести в чувство старого друга. Тормошил, надоедал, включал внутреннюю сволочь на полную. Ничего. Через год бессмысленные действа были прекращены. В конце концов, спасение утопающих — дело рук самих утопающих.       А вот с Лань Цижэнем изначально отношения у главы Ю не заладились. Уж слишком у заклинателей разное оказалось мировоззрение. Цижэнь педантичная, строгая, неплохо так узколобая, не желающая расширять границы своей реальности личность. Иначе говоря, он — истинный муж Гусу Лань, что живёт только по правилам своего ордена. Их отношения на первом этапе можно описать как «встретились два барана на широкой дороге и не могут разойтись». Они часто спорили и ругались, приводя в тихий ужас своих родных и всех тех, кто их крики слышал. Правда после отречения Иньши от мира сего, отношения с Цижэнем со временем всё же стали потихоньку налаживаться. Оба постарели, поумнели и старались хоть как-то, но понять друг друга. Ну, или хотя бы не задевать. То, что второй господин клана Лань, совершенно не подготовленный быть главой ордена, взвалил на себя обязанности старшего брата и занялся воспитанием его ребёнка, сильно так подняло заклинателя в глазах главы Ю. «Острые» темы мужчины меж собой не обсуждали во избежание ругани, живя по принципу «мир-дружба, но в личное пространство не суйся».       Янь Ю Цюань — «заклятый враг» старика Лань, оного всячески избегал. По большей части по просьбе Вэйжэна. Ибо абсолютно все разговоры этих двоих, вне зависимости от их возраста и места нахождения, заканчивались словесными перепалками, неплохо так сдобренными ругательной лексикой, или даже мордобоем. То, что в Гусу все достопочтенно-святые — не верьте. Скелеты в шкафу есть у каждого.       Вернёмся в настоящее. Так как принято на дни по случаю рождения приходить не с пустыми руками, а приносить подарки, то после «знакомства» малыша с культиваторами, начался приём даров.       Глава Цзян преподнёс А-Нин янтарную подвеску в виде морды тигра. Малышке «соска» понравилась настолько, что она её чуть не съела. Пришлось изымать.       Тигр — по мнению китайцев, является царём зверей и может удерживать демонов. А согласно легендам, душа этого хищника после смерти, попадая в землю, превращается в янтарь, что является целебным и магическим камнем, сдерживающим сильные колебания ауры, а также умиротворяющим и успокаивающим дух.       Лани подарили… гуцинь. Вот скажите, ну кой чёрт маленькому ребёнку гуцинь? Зубы об неё точить? Так их в этом возрасте ещё даже нет! Но инструмент красивый. Деревянный, лакированный, с выжженным рисунком облаков. Изящный — одним словом.       Иероглиф «цинь» переводится как «нечто, запрещающее зло», а приставка «гу» — «древний». Гуцинь — единственный в своём роде столь возвышенный и благородный инструмент, а игре на нём в обязательно порядке обучается всякий адепт Гусу Лань.       Получив этот подарок, Ю Вэйжэнь серьёзно подумал о том, что придётся ни один раз отправлять Ю Нин «в гости» к родственникам в Облачные Глубины, ведь в его ордене никто и никогда не делал акцент в обучении музыке. Нет, не так. Никто никого не обучал музыке. Уже как много веков подряд основной упор делался на заклинательство и целительство. «Музыкантов» было немного, и все они были раскиданы по разным поколениям, так что школа как таковая отсутствовала вовсе.       После принятия даров Ю Нин унесли в детскую. Туда же отправили и трёхлетнего А-Хуаня, что был, на удивление, спокойным, вёл себя тихо и смирно, правда часто покушался потискать своего маленького троюродного родственника, вызывая праведные гневные угуканья последнего.       Наевшись, люди разбились на кучки по интересам. Обсуждали кто что: рис да мясо, политику, последние сплетни (что вызывало нервное подергивание глаза Цижэня, что к подобным вещам относился крайне неодобрительно), грядущие праздники. Но больше говорили о неизведанной твари, что терроризировала округу, портила посевы и пожирала домашних животных. — Цижэнь, — Ю Вэйжэнь поставил на стол пустую чашу из-под чая. — Я бы хотел попросить тебя обучить игре на гуцине Ю Нин, когда он подрастёт.       Младший брат главы Лань чуть ли не с наступления своего совершеннолетия принялся обучать адептов как своего, так и чужих орденов. И снова плюсик в карму старика Лань. И за орденом следит, и за племянником, и мозги подрастающему поколению выклёвывает на место вставляет.       Вообще, если рассматривать вклад кланов в «общее дело», проще говоря в жизнь и быт мира культиваторов, то расклад таков: соревнования (стрельба из лука, скачки, лодочные гонки, охоты и так далее), а также Советы Кланов — поочерёдно организовывались тем или иным Великим Орденом. Праздники устраивали по желанию, как и обучение адептов из других кланов. Подобное соотношение дел всех устраивало, в крайнем случае, главы общались друг с другом и всегда могли заблаговременно «поменяться», если была их очередь организовывать соревнования или совет.       Советы Кланов проводились раз в полгода, год, а то и в полтора, в зависимости от их необходимости. Могли и чаще. В них в обязательном порядке принимали участие Великие Ордены и прочие крупные объединения заклинателей. Большая часть обсуждаемого: споры за территорию и недовольства действиями соседей.       Улиншань Ю крайне редко ввязывался в подобные разборки и чаще жил от всех отстранённо, ревностно охраняя свой покой. Он брал на себя ответственность за организацию соревнований и праздников, а вот за организацию Советов брался по минимуму и весьма неохотно, отказываясь страдать несуразностью делить меж собой мир во всём мире, изображая хозяина Поднебесной. Также он очень дружелюбно попросил его по пустякам не беспокоить, а за всякое нарушение личного пространства грозился надавать по шее.       На праздники могли прийти абсолютно все. И бессмертные, и смертный люд. А вот в соревнованиях принимали участие лишь те кланы, в которых было от трёхста, а то и больше адептов. Всё зависело от типа соревнований и их организатора. — Само разумеется, — Цижэнь по обычаю своему поглаживал бородку, а Вэйжэнь еле сдержал улыбку. У мужчины до сих пор перед глазами стояло лицо старейшины Лань, когда Цансэ-саньжэнь обрезала его «растительность» по самый подбородок. Янь Ю Цюань так вообще чуть ли не на полчаса залился диким хохотом. Нехорошо о людях плохо говорить, но так Цижэню и нужно было. Как урок. Жизненный. Вон, спокойнее стал с того момента. Вроде как. Или всему виной возраст?       Сгорела не одна палочка ладана⁴, прежде чем гости стали расходится. Каждый поблагодарил хозяина и хозяйку Туманной Лощины за радушный приём, а также пожелали наследнику ордена долгой жизни и крепкого здоровья.       А за много-много ли от Юньлингоу ещё одна пара бродячих заклинателей праздновали, хоть и намного скромнее, сто дней своего сына.