Иди, Птенец!

Нир почти не покидала нашей квартиры и уже стала хозяйкой моей комнаты. У нее дома слишком много злого солнца, поэтому она пережидала тяжелые дни у нас. В ванне поселилось её сохнущее белье, моя кровать пропахла волнующими запахами, пол устлали золотые волосы. Я был в полном восторге, а Благо всё ворчал и не уставал повторять поговорки о засидевшихся гостях, большую часть которых придумывал на ходу. В очередной томный полдень мы с Нир лежали на середине гостиной. Девушка отсчитывала секунды, а я в нужное время нажимал на пластиковый язычок распылителя. Над нами появлялось облачко из мелких капель. Они падали на наши лица и дышать становилось легче. Иногда подходил Благо, чтобы вытереть лужицы вокруг наших голов. – Устроим пикник? – заспанным голосом спросила девушка. – Я принесу пледы. Ты можешь приготовить вкусную еду, – она погладила запястье Блага и тот в ужасе отшатнулся. – Я возьму одного своего питомца. Ему нужно побегать на воле, чтобы разогнать соки в… а впрочем это вам знать не нужно. Меню было составлено, корзины заполнены пышными пледами и бумажными тарелками, рюкзаки забиты напитками и едой. Все это мы взгромоздили на Благо и отправились на загородное поле. Стоило только сделать шаг на траву, как нас догнал удивленный крик. К нам бежал Лампа, придерживая на голове небольшой вентилятор, растущий из кепки. Каждый спасается от жары как может. – Я увидел вас в городе и всё сразу понял. Можно с вами? – он покраснел, увидев Нир, и молча поплелся следом. Мы нашли подходящее раскидистое дерево и разместились на его корнях. В центре Благо установил круглую решетку, а внутрь запустил закуску – шарики из теста с земельными сердечками. Редкое и капризное блюдо. Шарики носились по кругу, сбиваясь в стайки, переговариваясь, пытаясь перебраться через ограждения и сбежать. Самые вкусные – те, что жаждут жить. Они шумные и активные. Именно таких Благо клал мне на тарелку и накрывал сверху крышкой. Нир и Лампе достались те, что уже и не надеялись сбежать. Поев, девушка отошла от нас подальше и вытряхнула на траву содержимое небольшой бархатной коробочки. Что там было, я так и не узнал, но оно бросилось к ближайшему кусту, и тот стал заметно вибрировать и скидывать листья. Я закинул руки за голову и разглядывал облака вдалеке. Благо подносил к моему рту закуску, а несчастный Лампа что-то лепетал растянувшейся в тени Нир. В небе друг к другу подплывали огромные облачные армии. И когда они столкнулись в бессмысленной битве их прозрачная кровь полилась на землю. Побежали первые дезертиры. Они, маленькие подранные облачка, отрывались от своих товарищей, чтобы тут же рассеяться и пропасть. Воинов стало так много, что небо потемнело. В землю полетели электрические разряды, а воздух трясся и гудел. – Это гремят и сверкают их боевые орудия, – пояснил я. – Им бы поучиться гуманности, – учительским тоном сказал Благо, пронзая убегающую из моей тарелки закуску длинной шпажкой и отправляя ее мне в рот. Когда битва была окончена и остатки выживших медленно исчезали в солнечном свете, стало очень тихо. Я бродил по полю и грыз орехи. Лампа прекратил попытки очаровать Нир и просто смотрел на нее, стыдливо прикрывшись пледом. Вентилятор на его голове поник и уже не мог остудить горящих щек. Благо заснул и не замечал, как оставшиеся, полные мести закуски, легонько кололи его шпажками и прятались в крысиные норы. Очередной ленивый день холодел и темнел. Как хочется навсегда остаться жить под этим деревом, впитывать травяные запахи и наблюдать чужие войны.