HUNGER

Настал момент, когда осень в полном своем правлении, снова путает мои мысли и давит на моральное состояние. Мы так были заняты правилами в колледже и псевдо-защитой, что ни одна из нас не задумалась, о том, что проблемы бывают не только у женщин. И они заключаются не только в отстаивании прав перед мужчинами. Я сижу в осеннем парке, не появляюсь дома после занятий. И этот дом перестал быть моим. Если женщины всегда за женщин, тогда какого черта я стала врагом для Джен и Кэры? Я потеряла их и не имею желания стараться вернуть. Вернуть что? Снова то, где я должна соответствовать? К черту. Все еще горю желанием поговорить с Мией. Хотела сделать это сегодня, но не смогла, из-за того, что весь день голова занята Ароном. И не в мечтах о порции нового секса. А в раздумьях о его жизни. Знаю, миллионы детей выросли без родителей, но … не так близко со мной. Я первый раз за свои годы встречаю человека без фундамента. И такого солнечного человека, сильного и не разбитого. Разбиваюсь сейчас я. Теряюсь от Нолана и не хочу выходить с ним на связь. Не только мое тело было во власти Арона, что я могла скрыть, но сейчас еще и мысли. И эти мысли не отпускают меня. Не хочу ничего и никуда, кроме как оказаться снова рядом с ним. Что я и делаю, сообщаю ему, в каком я парке и вот уже мы идем с ним рядом, практически нога в ногу. — Я удивлен, что ты в свитере, а не в пляжных шортах. — Арон. Легко толкаю его в плечо. Да если бы и нелегко, то у меня бы не получилось сдвинуть его с места. По сравнению со мной, он — неподвижная гора. От этого прикосновения ток по телу. И забываю путаницу в голове, и хочу снова оказаться в машине, полной страсти и жажды. Но я не смогу этого сделать, прежде чем мы кое-что не обсудим. — Арон… — начинаю, — я должна объяснить тебе, почему так странно себя вела. — Интересно, — но он не ожидает серьезности заданного мной вектора в разговоре. — У нас все сложно среди девушек в колледже. — Я заметил, — смеется. — Не перебивай. Мы поделены на альянсы и строго следим за парнями, чтобы они не навредили никому, — произнеся это вслух, понимаю, как же обесценился смысл, который мы вкладывали в это изначально. Хочу отмотать назад и обо всем смолчать. — Что? — смеется, явно не вникая, — какой бред, Кел. — Нет, я серьезно, — останавливаю нашу медленную прогулку и становлюсь к нему лицом, — и в том, что произошло с Мией, виноваты мы с тобой. — Почему? — он еще загадочно улыбается. — Потому что Аманда должна была следить за тем, чтобы ты никогда не заговорил со мной. А я в свою очередь, за Картером. — Я давно не слышал такого бреда. Арон бурчит сквозь смех. Это задевает меня. Пусть, я сейчас и сама понимаю, что это бред, но это серьезно сказано мной, а он не собирается это воспринимать? — Это ради безопасности. — Ты говоришь о той же безопасности, ради которой Дейл въехал мне? Смотрю ему в глаза и не могу проявлять былую импульсивность. Меня сдерживает то, что я узнала о нем. Кажется, он это понял. — Только без этого, прошу, — поднимает голову наверх, — я взрослый мальчик, Келли, и мы с тобой на равных, ты обещала без жалости. — Ты меня злишь тем, что не слышишь. — Я тоже в таком случае тебе кое-что скажу. Я говорил с Картером. Ты знаешь вообще, что они с Мией очень хорошо общаются? — Арон, это отвратительно с твоей стороны. — Что отвратительно? Говорить правду? Разберитесь, что там между вами происходит. Миа загоняет ему такую же чушь, как и ты мне, про то, что нельзя общаться, — закатывает глаза. — И ты веришь ему? — срываюсь на крик. — А почему не должен? — Потому что я видела слезы Мии! Она просто разбита, Арон! А Картер безжалостное животное, которое выгораживает себя любыми путями! Я завелась слишком серьезно. Слишком. От того, что мои и так спутанные мысли попытались запутать сильнее. Зачем он говорит это мне? Он это придумал? Или это придумал отвратительный Картер, в свою защиту, если Миа решила бы заговорить? — Келли, пожалуйста, — он, как и раньше, делает равнодуший вид к этой ситуации, — меня не волнует Миа, меня волнуем мы. Пусть сами разбираются с Картером. — Как ты можешь говорить так холодно? — подхожу ближе, чтобы сказать ему это в лицо, — ей нужна помощь, а «нас» нет, Арон. — Кел! — кричит с улыбкой на лице, — давай я завтра скажу, что ты вчера запрыгнула на мой член и изнасиловала меня? — Какой же ты… — снова бью его по щеке со всей накопившейся злостью. — Прекрати меня бить, — фиксирует мою кисть, сильно сжимая. Его глаза наполняются злостью, а у меня идет ток по телу от той силы, с которой он сжимает кисть. Не произношу, что мне больно, но Арон скоро сам понимает и его злость сменяется страхом в глаза. — Вы все так сильно обесцениваете чувства женщин, что мне просто сейчас противно находиться рядом с тобой после этого.

***

Отпустил. Я чувствую, что если час назад во мне просто давала свое начала маленькая трещина, которую можно было бы починить еще одним разговором по душам и серьезным намерением разрулить все, что произошло. То сейчас я предельно четко ощущаю, что все разбилось. Безвозвратно. И каждым вздохом эти острые осколки ранят в кровь каждый миллиметр меня, запуская в мои легкие холодный воздух. Лечу себя прогулкой до дома пешком после такой эмоциональной встречи. Мне больше не жаль Арона, и я не хочу вникнуть в него. Я хочу забыть. Хочу отмыться от него, стереть все прикосновение, удалить его инфантильное невежество и обвинить его в моем неуслышанном «нет» в его машине той ночью. Я же не робот, я хотела этого. Но я сказала «нет». Где его уважение? Черт. Бью кроссом по луже. Какого черта я пытаюсь выгородить себя и свалить ответственность за мои раздвинутые ноги на него? Отвратительно, Келли. Просто, мне не хватит сил посмотреть в глаза Нолану после стольких ошибок. Кстати, а от него миллион пропущенных. И я вспоминаю проверить телефон только тогда, когда уже завернула на свою улицу. Дойду домой и перезвоню. Наверное, перезвоню. Если решусь и мой голос точно не сорвется на плачь. Боже, что я вообще наделала? Когда я встретила Арона в лифте, то стала совершать ошибку за ошибкой. Я испортила отношения с девочками, я не знаю, как смотреть в глаза Нолану, и я приобрела в мыслях такой груз, как воспоминания об Ароне. О безрассудном мальчике, который купился на мою внешность и оставил ночь со мной, как очередной трофей. Обесценил все то, что я ему пыталась сказать. А теперь, Келли, прошу, дальше разбирайся со всем сама. Меня не волнует, каким образом ты будешь все это чинить. Черт. Это моя цена за выход из зоны комфорта и стабильности, которая у меня была с Ноланом. Моя цена за выпуск демонов из воображения в жизнь. Пора опять сажать их на тысячу замков, нагулялись. Захожу домой, и вижу, что в центральной сидит Нолан с Джен. Я настолько была погружена в свои мысли, что не увидела его машину рядом с домом. — Келли, мать твою? — он зол, а Джен не сказала ни слова мне. Она так же без слов оставила нас вдвоем. Или же, в ее злых надеждах, она оставила меня одну перед расстрелом. Как бы всем своим видом давая понять «ты этого заслужила, сучка». Я без сил, чтобы как-то оправдаться и объяснять. Подхожу к нему и без слов прижимаюсь. Крепко. Не боюсь пуль, которые действительно могут обрушиться на меня огнем на поражение. — Что такое? — Нолан прижимает к себе в ответ, не понимая в чем дело. Греюсь, глубоко вздыхаю, вот она — моя безопасность. В Нолане. А я так легкомысленно предала. Когда быстро стучится сердце — это знак того, что в конце ты сильно обожжёшься. А мне важна эмоциональная стабильность, для того чтобы совершать правильные последовательные шаги к своему будущему. Иначе, если впадать в страсти и зависимости я приду туда, где мой отец. К нелюбимому человеку и бутылке дешевой алкашки. — Малыш, ты в порядке? Нолан шепчет мне в макушку, он никогда меня так не называл. И он явно напуган, потому что в таком состоянии за два года он меня не видел тоже. — Нет, — шепчу ему в грудь. — Хочешь, поедем на выходные домой?

***

Да, это лучшее предложение, которое я могла получить сегодня. Мне не нужно больше отчитываться перед девочками, поэтому я быстро собрала необходимые вещи и с радостью сажусь к нему в машину. Нолан не расспрашивает меня о моем состоянии, просто держит руку, иногда подносит к своим губам. И я знаю, расспросы впереди. Следит за ночной дорогой и поставил «More than Words». В салоне с ним слишком уютно, когда за окном такая отвратительная осенняя погода, а где-то в тренажерном зале сейчас один отвратительный мальчик изливает всю свою отвратительную злость на боксерской груше. Как будто слышу каждый удар. Но мне; не больно. Я с Ноланом. Мне совершенно не больно. Мы редко бываем у Нолана дома, потому что он живет с мамой. А когда остаемся там, то это самое прекрасное времяпровождение. Я именно так вижу свое будущее. Защищенность. Маленькая берлога, в которой можно скрыться от неприятностей в мире. Место, в которое приходят двое вечером, снимают с себя одежды серьезности и проблем и остаются вдвоем. За вкусным ужином или теплым фильмом. Я мечтаю это создать. И с порога на нас обрушивается тепло. И я знаю, что греюсь сейчас не от разницы температур на мокрой улице и в доме, а от объятий Аттуэлл. Она напоминает мне мою маму, такая же уютная, но храбрее. Смогла разменять неудачника-мужа на одиночество. Моя совесть грызет меня за ужином втроем. Арон запустил в мою жизнь яд, и, кажется, я не смогу долго скрывать это. И мои глаза на мокром месте, потому что это съедает меня изнутри. Аттуэлл не расспрашивает и старается изо всех сил игнорировать то, что улыбка на моем лице появляется этим вечером редко и не так надолго задерживается, если все же повезет… Догадываюсь, что это Нолан позаботился об отсутствии расспросов. Оставшись наедине с Ноланом, он все же попытался узнать, а я все же попыталась оставить эту тему нетронутой. Ту самую тему. И спихнула все на недопонимание с Джен и Кэрой. Он закатил глаза и не принял всерьез. «Зачем так расстраиваться из-за этих тупых ссор?» Да, если бы ты знал, Нолан. Секс перед сном не был мне так приятен, как раньше. Я пыталась остаться с Ноланом, не отключаться на фантазии, но они предательски стучаться в мое сознание, картинками той ночи в машине. Отгоняю руки Арона от себя и пристально смотрю в глаза Нолана. Он занят моим телом, а я тем, чтобы прогнать нежеланных гостей. Сегодня я не хочу изменять даже в мыслях. Страшно. Страшно, что я могу все это разрушить. Все то, что у меня есть.