В нависшей тишине и страхе

В камине потрескивали раскалённые докрасна угли — дедушка Пабби, обещая сильные заморозки на ночь, натопил так, что согрелась даже постоянно мерзнущая Анна. Она даже вынуждена была отодвинуть своё кресло подальше от пышущего жаром камина. Читать не хотелось, идти спать тоже было ещё рано, и она просто наслаждалась умиротворением и уютом гостиной, в которой собрались все обитатели дома, каждый со своим занятием: Элли разговаривала по видеосвязи с Бекки, Свен засел за столом с ноутбуком, заканчивая очередной проект для работы, Клифф, после того, как дедушка Пабби ушел спать, взялся за починку старой сбруи. Кристоф сидел на диване напротив, на слух настраивая струны старенькой акустики, и Анна с нетерпением ждала, пока он закончит перебирать их и подтягивать колки. Она уже давно догадалась, что он умеет играть на гитаре, но у неё ещё ни разу не было возможности убедиться в этом. Наконец Кристоф взял пару простеньких аккордов и, удовлетворённый результатом, откинулся на спинку, перехватил гитару поудобнее и стал тихо наигрывать мелодию, которую Анна узнала по первому же перебору. «Wish You Were Here» в его исполнении казалась ещё более гипнотической и медитативной, чем у Гилмора, если это было возможно. Кристоф поднял глаза на широко улыбающуюся Анну и его губы растянулись в ответной асимметричной улыбке. Она подумала, что никогда раньше не видела, чтобы подобная улыбка выражала смущение, а не ехидство. Он с трудом прервал их зрительный контакт, переводя взгляд обратно на инструмент, и Анна получила возможность беспрепятственно скользить взглядом по его широким плечам и длинным пальцам, перебегающим по грифу и струнам. Она открыла для себя ещё одно свойство его сильных, мускулистых рук. Оказывается, они могли быть чувственными и почти трепетными, приобнимая покрытый лаком корпус гитары. Отчего-то ей стало жарко. «Возможно от камина?», — спросила она себя. Но ей совершенно не хотелось изменять свою удобную позу в кресле, и она постаралась сосредоточиться на музыке, переведя взгляд на переливающиеся красным угли, которые заставляли трепетать воздух вокруг себя. Интересное свойство любимых песен — лишь уловив ведущую мелодию, мозг вспоминает слова, а воображение подключает партии остальных инструментов. Анна погрузилась в завораживающий мир Pink Floyd, забывая обо всём: о бессоннице, о ночных кошмарах, о мучительных метаниях своих чувств к Кристофу, о прошлом, не желающем отпускать её на волю… Никто больше похоже не обратил внимания на то, что Кристоф играет одну из величайших рок-композиций, и Анна иррационально радовалась этой маленькой тайне, объединяющей их. Она слушала, положив голову на руки, сложенные на подлокотнике кресла, её взгляд замер. Закончив «Wish You Were Here» и пару других песен Pink Floyd, которые он помнил наизусть, Кристоф заметил, что Анна погрузилась в свои мысли. Руки его механически продолжали наигрывать гармонии, пока он любовался её мечтательным, умиротворённым лицом, мягким сиянием её тёпло-голубых глаз и россыпью веснушек на носу и щеках. Волосы, отливающие медью в отсветах камина и тусклого лампового света, казались ещё ярче на фоне зелёной обивки старого, потёртого кресла. Анна чувствовала волшебство тихого вечера, который наконец успокоил ее напряженные нервы, несмотря на то, что она всё ещё побаивалась предстоящей ночи. «Наверное, мне снова будут сниться кошмары. Вот, если бы…» Она помотала головой, прогоняя внезапную мысль о вчерашней ночи, которую ей стыдно было даже додумать и от которой, казалось, покраснели даже кончики ушей. Захотелось стукнуть себя по голове, чтобы избавиться от картинки, упорно преследующей ее с самого утра: взгляд Кристофа, внимательный и встревоженный, проникающий глубоко в душу… «Не смей даже думать об этом», — приказала она себе. Кристоф всё ещё перебирал струны, но на этот раз, вслушавшись, она поняла, что никогда прежде не слышала мелодию, странно-печально отозвавшуюся эхом в её сердце и заставившую его сжаться от чувства прекрасного. Обратившись в слух, Анна попыталась запомнить незнакомую музыку, впитать её в себя. Только когда отзвучал последний аккорд, а Кристоф отложил гитару, потянулся и зевнул, Анна поняла, что боялась дышать. Она посмотрела на часы на каминной полке, показывающие уже начало двенадцатого. Они оба не заметили в какой момент гостиная опустела и, переглянувшись, смущенно улыбнулись друг другу. — Я даже не представляла, что ты так классно играешь, — сказала Анна, выпрямляясь в кресле и потягиваясь по-кошачьи. Кристоф пожал плечами и отвел глаза. Анна, расслабленная и немного сонная, была сейчас ещё очаровательней, чем обычно, и он невольно вспомнил о вчерашней ночи, чувствуя, как краснеет. В горле пересохло и он с трудом проглотил этот мешающий говорить комок. — В этом нет ничего особенного. Многие умеют. Анна улыбнулась и закатила глаза. «Ну конечно, ко всему прочему, он ещё и не умеет принимать похвалу. Быть таким милым — это просто противозаконно!» — А что это за песня, которую ты только что играл? — спросила она, всё ещё слыша в голове прекрасную мелодию и надеясь, что сможет найти её на IТunes. — Ну… — Кристоф замялся, потирая затылок. — Я никогда её раньше не слышала. Такая необычная. — Это не важно… — Как это, не важно? Анна в недоумении уставилась на Кристофа. Внезапная догадка поразила её своей очевидностью. — Постой, ты сам её написал?! — спросила она, широко распахнув глаза. Кристоф промолчал. — Она такая невероятная! Крутая! — воскликнула Анна. — У тебя талант, ты мог бы писать музыку! — Я никогда особо об этом не думал, — пробормотал он. — Почему? — Как-то не сложилось… — Но ведь ещё не поздно начать. Как минимум, на одну преданную фанатку можешь рассчитывать, сто процентов! — На кого? Анна снова закатила глаза и застонала, спрашивая себя, действительно ли он не понимает, какую прекрасную музыку он может писать, или просто прикидывается. Она показала пальцем на себя и красноречиво уставилась на смущенного Кристофа. Когда до него дошло, он засмеялся и запустил пальцы в волосы, зачесывая их назад. — Я подумаю, — произнес он с оттенком скепсиса в голосе. Анна снова потянулась и зевнула. — Уже так поздно. Я пойду спать, — сказала она, поднимаясь из кресла. — Анна, постой, я хотел спросить. — Что? — Можем завтра в лес прогуляться, если хочешь. Сонливость Анны словно рукой сняло. Сердце её взволнованно затрепетало, стоило ей поймать тепло улыбающийся взгляд карих глаз из-под светлой челки. — На лошадях? — спросила она. — Конечно. — А Свен? — Вряд ли. Он не большой любитель такого, но я спрошу. Так что, согласна? Или?.. Если не хочешь, ничего… — Нет-нет, я хочу. — Правда? — Конечно. Очень хочу! — Хорошо. Анна вышла из комнаты, чувствуя, что щеки горят, а сердце стучит так, словно вот-вот выпрыгнет из груди.

***

Пробуждение Анны ранним утром следующего дня было резким и тревожным. Она первым делом посмотрела в окно — на ясном голубом небе ярко светило солнце, а это значило, что их планы осуществятся — накануне она не могла заснуть, переживая, что им обязательно что-нибудь помешает. Увидев, что погода отличная, она повалилась обратно на постель и облегченно выдохнула. Сердце сбивчиво колотилось, как будто она выпила десять чашек кофе. «Нужно всё-таки купить ксанакс. С такой бессонницей можно и с ума сойти» Анна уже поругала себя ночью за то, что не догадалась вчера попросить, чтобы Кристоф купил таблетки, пока был в городе. «Может быть, теплая ванна поможет немного успокоиться?» Через час, посвежевшая и едва не подпрыгивающая от нетерпения, Анна сбежала по ступенькам. Элли, на которую она наткнулась в коридоре, отметила её порозовевшие щеки и даже вздохнула с облегчением, потому что последние пару дней очень переживала, видя её грустное, бледное лицо и тёмные мешки под глазами. — Крис сказал, что вы решили покататься по лесу. Молодцы, не сидеть же всё время в доме. Он уже пошел на конюшню, седлать лошадей, — сказала она и поспешила куда-то по своим делам. Анна заварила себе травяной чай, отыскавшийся в самом дальнем углу шкафчика — она решила, что кофе будет слишком большой нагрузкой для её, и без того бедного, сердца. Откусив кусок тоста и запив его душистым, горячим чаем, она взяла телефон. На заблокированном экране оказалось несколько значков пропущенных звонков и непрочитанных сообщений. Она резко переменилась в лице. — Ой! Анна дрожащими пальцами разблокировала телефон, что вышло у неё не с первого раза. Пропущенные были от Эльзы, сообщения тоже, и она первым делом открыла их переписку. «Анна, извини за внезапность, но ты могла бы приехать в Нью Йорк?» «Не переживай, пока ничего особо страшного не случилось, но после того, как я просмотрела бумаги, оказалось, что нужно твоё присутствие» «Я забронирую тебе билет» Анна нажала на поле набора сообщения, но, вместо того, чтобы что-то написать, уставилась на мигающий курсор невидящим взглядом. «Почему сейчас?!» Нет, глупости! Конечно, она должна быть там, она давно чувствовала, что бросать Эльзу в одиночку разбираться с этой ситуацией было несправедливо, что она должна быть рядом. Но как же разрывалось сердце… В носу защипало, к горлу подступил комок. Ругая себя за эгоизм, она набрала номер. — Анна, привет! Ты прочитала мои сообщения? Услышав торопливое, озабоченное приветствие сестры, Анна вздохнула. — Д-да, конечно. Извини, у меня телефон на беззвучном был, прости, что не отвечала… — Ничего, это не важно. Когда ты можешь приехать? — Наверное нужно поскорее? — с замиранием сердца спросила Анна. — Еще зависит от того, на когда мне удастся купить билет. Сейчас постоянно отменяют рейсы из-за непогоды. Ещё один вопрос — тебе же не нужно возвращаться в Лондон, у тебя с собой всё есть? Я видела рейсы из Эдинбурга. Анна сглотнула. Она не позволила себе думать о том, насколько она не хочет уезжать отсюда, упрекая себя за то, что возможность помочь сестре не вызывает у неё в данный момент никакой радости. — Да, конечно, можно прямо отсюда лететь. — Хорошо, я напишу сейчас. Пока. — Пока… Чай и откушенный тост лежали забытые перед Анной, впавшей в ступор, все её чувства замерли. Душа будто онемела. Она обхватила себя за плечи, чувствуя, что начинает мелко дрожать, словно от холода. «Так, хватит тут сидеть!», — сказала она себе, с трудом вырываясь из оцепенения. Нужно сказать Кристофу… Когда Анна подошла к конюшне, то услышала напряженный голос Кристофа. Должно быть, он говорил с кем-то по телефону. Она не хотела его отвлекать от важного, по всей видимости, разговора и остановилась. Кристоф стоял к ней спиной, поэтому её присутствие осталось незамеченным. — Нет, я не в Лондоне. Когда вернусь, неизвестно. «Наверное, это по работе…» — Я пока не беру новые проекты. Нет, никого порекомендовать не могу. Анна не хотела подслушивать и поспешила зайти за угол длинной постройки. Она вздохнула и облокотилась об обшитую деревом стену конюшни, не зная, что делать. То, что Кристоф из-за неё отказался от работы, шокировало её. Это же всегда было так важно для него. Она снова почувствовала себя виноватой. «Как же я теперь скажу ему, что мне нужно уехать?» Телефон в кармане завибрировал. Это было сообщение от Эльзы. «Через день вылет, раньше не было. Я вышлю тебе билет по электронке, ок?» Анна набрала в ответ «Спасибо, буду ждать», убрала телефон в карман и зажмурилась. После покупки билета всё это перестало казаться сном и стало реальным и неотвратимым. Будущее казалось туманным маревом, словно в том сне, который она часто вспоминала с тех пор, как он приснился ей в той страшной, холодной заброшке. Анна не знала, что её ждет, но ей хотелось верить, что она в силах справиться с призраками прошлого. — Привет, Анна, — сказал Кристоф, улыбаясь одним кончиком губ. Поглощенная мыслями, она не услышала его тихих шагов, постепенно приближающихся к ней, и вздрогнула. — Ой! Да, привет! — Если ты каждый раз будешь так пугаться, мне придётся повесить себе на шею колокольчик, — сказал он так серьезно, что Анна даже не сразу поняла, что он шутит. — О чём задумалась? Анна подняла на него печальный взгляд. — Что-то случилось? — спросил Кристоф обеспокоено, сразу оставляя шутливый тон. Он приблизился к Анне и положил руку ей на плечо. Приятная тяжесть его ладони согрела её сердце, заставив слабо улыбнуться. В животе сжалось от волнения. Он был так близко, что она могла чувствовать его дыхание. Во рту пересохло. Кристоф смотрел в её глаза и терпеливо ждал, пока она ответит. Словно загипнотизированный, он наблюдал за тем, как разъединились её плотно сжатые губы. В какой момент их знакомства он начал грезить этими губами? Были ли они такими же мягкими и теплыми, какими он их представлял? Как давно ему стало сниться, что он целует их? Его рука всё так же лежала на её плече, но ему так хотелось её поднять, прикоснуться пальцами к её бархатистой щеке, наклониться ещё чуть ближе… Анна перевела дыхание — подходящие слова не находились… Не сейчас, когда Кристоф так близко и смотрит на неё с таким… Вниманием? Шея уже начинала неметь от того, что она уже долго смотрит на него снизу вверх, задрав голову. Все осознанные мысли будто выключили. Она опустила глаза, припоминая, что должна сказать, облизнула сухие губы и не соображая, что делает, прикусила нижнюю зубами. Ей показалось, он изучал ее губы так, будто хотел их поцеловать. Ей показалось, ведь так? Где-то рядом фыркнула лошадь, возвращая Кристофа и Анну в реальность. В реальность, в которой между ними не было ничего. Анна откашлялась — она вспомнила, что хотела сказать. Лучше бы не вспоминала. — Эльза написала… Она просит, чтобы я приехала. Она посмотрела на Кристофа так, будто именно от него зависело — поедет она или нет. — Когда? Он отвел глаза и упорно изучал потемневшие древесные узоры на стене. Теперь казалось, ничто не могло заставить его взглянуть на Анну, словно это не его пристальный взгляд только что заставлял мурашки пробегать по тыльной стороне ее шеи. — Через день вылет, — Анна механически повторила фразу из сообщения сестры, которая гремела у нее в голове. — Анна… Что он должен ей сказать? «Не уезжай»? «Счастливого пути»? «Пожалуйста, не забывай меня»? «Ты же знал, что это не навсегда. На что ты, чёрт побери, надеялся?» Просто он привык видеть по утрам её улыбающееся лицо, слышать её мелодичный голос, доносящийся из другой комнаты, привык к тому, что может неожиданно наткнуться на неё за любым углом, и от этого прихватит сердце и что-то теплое разольётся внутри, около солнечного сплетения. Он привык к тому, как она теребит свои волосы, находясь в задумчивости, к тому, как широко распахиваются её глаза и она вся обращается в слух, когда кто-то рассказывает за ужином историю из прошлого, или как она постоянно мерзнет и, прямо как кошка, находит самое тёплое место в комнате, где можно обосноваться на целый вечер с книгой. Он не должен был к этому привыкать… Сейчас уже поздно было что-то говорить. — Кристоф… Сердце Анны разрывалось на части. Долг перед памятью родителей гнал её за океан, но всё остальное кричало, что её место здесь, рядом с ним, рядом с тем, кто уже неоднократно спас её жизнь и, может быть, даже больше, чем просто её физическую оболочку. Рядом с ним было так хорошо, тепло и спокойно. Рядом с ним её не пугало будущее, напротив — хотелось мечтать и строить планы, представлять, какой она будет через пять, десять лет. Рядом с ним даже прошлое не казалось таким непобедимым… Это был всего лишь сон наяву, а все сны рано или поздно заканчиваются. Сегодня — последний день, пока она может притвориться, что это не так. — Элли говорила, что ты уже собрался и оседлал лошадей, — произнесла она тихо, не особо доверяя своему голосу. Её нерешительные слова резко вернули Кристофа в реальность. — Это не имеет значения, я сейчас их расседлаю. Он, всё так же избегая смотреть ей в глаза, собрался уже было отвернуться и пойти выполнить сказанное, но Анна успела взять его за запястье, не преминув удивиться про себя, насколько оно оказалось большим по сравнению с её маленькой ладошкой. — А можно?.. Можно мы всё-таки поедем? — Тебе разве не нужно собираться? — Самолет завтра — раньше билетов не было, а я соберусь за пол часа. Кристоф задумался. Странное беспокойство в груди мешало дать волю радости от того, что в их распоряжении есть целый день, но одного взгляда в её голубые глаза, полные мольбы и надежды стало достаточно, чтобы все возражения стали казаться глупыми и несущественными. — Пожалуйста! — протянула она, беря его руку обеими ладонями и улыбаясь. — Я мечтала об этом с детства. — Мечтала о том, чтобы податься в горы, замерзнуть и отсидеть себе задницу в седле, да ещё и пропахнуть лошадью так, что этот запах не вымоешь с первого раза? — Кристоф саркастически приподнял бровь. Единственным способом, чтобы взять себя в руки и не схватить в объятия это чудесное рыжеволосое создание, было вернуться к насмешливому тону, привычному для него. Это сработало. По крайней мере, Анна наконец-то отпустила его руку, хотя улыбаться не перестала. — Нет! Я мечтала о том, чтобы промчаться галопом между деревьями, почувствовать, как ветер развевает волосы… — она зажмурилась и раскинула руки в стороны, как птица в полёте. — И врезаться в дерево, — закончил он, усмехаясь. Анна стукнула его кулачком по плечу. — Тебе так нужно всё испортить? — Определенно, — он сложил руки на груди. Анна засмеялась, стараясь скрыть за этим горькие слёзы, которые выступили на глазах, и чувствуя как болит сердце, причём, отнюдь не фигурально.