Самый лучший подарок

— Настя, они что, смотрят на нас? — шёпотом спросила я, наклонившись к подруге. Та только пожала плечами. На нас смотрела три пары голубых глаз и пара зелёных. Все пятеро приветливо улыбались, а мы как назло не могли проронить ни звука. — Come one! (Подходите!) — сказал один из них, конечно это слово мы поняли. И, переглянувшись с подругой, вздохнули и прошли вперед. — Кошмар, эти репортёры, словно, звери! — в кафе зашла Мария, потом спокойно прошла вперед. Мы с Настей сидели на стульях и старались не смотреть ни на кого. Я смотрела на свои руки, а Настя уставилась в пол. — What is your name? (Как тебя зовут?)– сказал один из них. Я понимала, да и Настя, наверное, тоже, что молчание ничего не даст, поэтому я постаралась расслабиться, хотя внутри меня всю трясло. — Настя. — ответила я и подняла взгляд на того, кто задал этот вопрос. «Боже, зачем я это сделала?!» — пронеслось в моей голове. Передо мной сидел Том Хиддлстон. Его добрые, приветливые голубые глаза смотрели на меня. А потом он заметил надпись на моей футболке. И по кафе разнеслось его фирменное «Ехехе!». Мне очень нравился его смех. — I like your shirt! (Мне нравится твоя футболка!) — сказал он. А я снова поняла, что он имел в виду. Поэтому улыбнулась и ответила ему. Странно, но на английском: — Thank you! (Спасибо вам!) — Мария молчала. Наверное знала, что перевод пока что не требуется. Далее к разговору подключился русоволосый мужчина с зелёными глазами. Только он обращался к Насте, так как её майка была связана с ним. Только на этот раз Марии пришлось перевести то, что он сказал. — Дженсен говорит, что вы подготовились к встрече! — сказала она. Мистер Эклз довольно улыбался. А мы с Настей даже не знали, что сказать. Ребята это видели, поэтому, решили взять инициативу в свои руки. — What you will not talkative! — на этот раз голос подал Оверлорд всея Миньонов, Миша Коллинз. Он говорил, что мы не разговорчивые. Так нам сказала Мария. Тут я не знаю, что случилось, как я это выпалила, но похоже я перестала себя контролировать. — Дайте нам Колу и через некоторое время вы нас просто не остановите! — сказала я, а Настя усмехнулась. Мария переводила им то, что я сказала. Через секунду все тоже засмеялись. Через полчаса общения им всё же удалось нас разговорить. Ах да, я же забыла сказать, что помимо Тома, Дженсена и Миши, в кафе находились ещё Фредди Строма и Йен Самерхолдер. Все пятеро спрашивали у нас про Россию. Мы отвечали, что там очень холодно. — Миша, Дженсен, а можно вопрос? — спросила Настя. — Of course (Конечно)– ответил Эклз. — Вы ведь знаете, что в России у вас много фанатов? — начала она. Те кивнули, когда Мария перевела. — Том уже был у нас, Йен скоро на конвенцию приедет… а вы чего ждёте? — спросила Настя. Я пнула ее ногой. — Что? — спросила она, глядя на меня. — Ведь правда же! — Мария перевела им и, переглянувшись, они стали отвечать: — Они знают, что в вашей стране у них есть фанаты — переводила Мария. — Но пока им не позволяет график, выбраться в Россию они не смогут! — договорила она. А дальше Йен решил спросить: — Ему очень интересно услышать о том, какая была ваша реакция, когда вы узнали, что победили в конкурсе! — перевела Мария. Мы с Настей засмеялись, вспомнив тот день. Настя кивнула мне, чтобы я рассказывала: — Ну, думаю, что о криках радости и ступорах, в которые я впадала, говорить не обязательно. Это и так понятно. — начала я. — Самым страшным для меня было то, что моя мама могла меня не отпустить. В этот момент я просто молилась, а когда узнала, что она меня отпускает, чуть не задушила её в объятьях — говорила я, а Мария тем временем переводила. — А потом оказалось, что я могу взять с собой и этого чувака! — я показала на Настю. — Это будет са-амый лучший День Рождения! — закончила я. Ребята улыбались. А я всё ещё не верила, что вот они все сидят прямо передо мной. Объёмные! Тут мой телефон зазвонил. На него пришла смска. Вот только все разом засмеялись, услышав звонок. Особенно Миша, потому что смска пришла с таким звуком: « Hey! Ass-Butt! «. Я тоже хихикнула. Чуть позже все решили устроить нам экскурсию по Лос-Анджелесу. Мы поднялись с мест и пошли на выход. Репортеры всё ещё толпились возле кафе. А когда все мы вышли и проследовали к большому лимузину, нас сопровождали охранники. Мы залезли внутрь. Мария вместе с ребятами следом. Я сидела прямо между Томом и Фредди, а рядом с Настей устроились Йен, Дженсен и Миша. Мария села напротив. Я заметила, как подруга побледнела. Ведь две суперзвёзды сидели рядом с ней в опасной близости. Я засмеялась. — That? (Что?) — спросил Фредди, заметив, как я начинаю смеяться. И, преодолев дикий ржач, я ответила, посмотрев на Йена и Джея: — Вы только инфаркт у неё не спровоцируйте, а то мне её ещё домой везти! — говорила я, пока Мария переводила. — Эй! — воскликнула Настя. А все засмеялись. Дальше Йен приобнял Настю за плечо и сказал: — Nothing! All will be well! (Ничего! Всё будет хорошо!) — улыбнувшись своей фирменной улыбкой. — Он издевается, да? — спросила у меня Настя. Похоже, что до инфаркта был один шаг! Мы ехали по Лос-Анджелесу. Ребята показывали нам достопримечательности. Мы смотрели в окна, потому что открывать их было опасно, ведь не часто в одном лимузине ездят сразу пять знаменитостей. Ребята показывали нам: Китайский театр Граумана, Голливудскую «Аллею славы», ещё мы проезжали музеи восковых фигур: Hollywood Wax Museum и мадам Тюссо. Нашему счастью не было предела. Мы то и дело восклицали при виде очередного отеля, музея, торгового центра, стадиона или концертного зала. Ребята что-то говорили, а мы уже больше их понимали. Вот что значит практика. Когда вернёмся, будем вообще на английском разговаривать. Ближе к трём часам водитель подъехал к какому то зданию. Конечно же не с главной улицы, а с другой стороны дома. Все вылезли из машины. — Это то, о чём я думаю? — спросила Настя. — По графику сейчас у нас фотосессия! — ответила я. А Том, как истинный англичанин, открыл перед ними дверь. — Thanks! (Спасибо!) — сказали в один голос. Мы зашли внутрь и последовали за девушкой, которая прибежала, чтобы встретить нас. Мы поднялись наверх и вошли в просторную, светлую студию. Внутри находилась аппаратура, освещение, стол с компьютером и большой белый фон прямо посередине зала. А потом в комнату зашёл мужчина лет сорока. У него были тёмные волосы, на глаза были одеты затемнённые очки. Сразу было видно — фотограф. Он поздоровался с каждым из присутствующих, а потом посмотрел на нас. — William Hill. Nice to meet you! (Уильям Хилл. Рад познакомится) — он пожал нам руки, приветливо улыбаясь. — Us too! (Нам тоже) — ответила я. — Well, let`s go? (Ну что, поехали?) — сказал фотограф и позвал в студию нескольких девушек, он дал им указания. Те подошли к нам и повели в соседнюю комнату. Там была женская гримерка. Ребята пошли дальше по коридору, улыбаясь нам в ответ. Несколько девушек поколдовали над нами, заставили переодеться, потом сделали лёгкий макияж, поправили волосы. Мне они сделали, как это называется, «Голливудские локоны», а Насте выпрямили волосы ещё сильнее, что красиво легли ей на плечи. Одежда на нас была такая: лёгкие, воздушные, летние платья, очень миленькие. Все в цветочек. У меня оно больше белое, чем розовое с множеством розовых, чёрных и красных цветочков, а у Насти оно в основном розовое, на талии был тонкий коричневый поясок, юбка однотонного ярко-розового цвета. А на ногах у нас лёгкие босоножки.