Лабиринт

Хикки вальяжно развалился в кресле и ковырялся в зубах костяной иглой, забыв о правилах приличий. Но стоило скрипнуть двери, как Томас выпрямился в кресле и небрежно запихнул зубочистку в карман жилета. Когда перед его глазами промелькнул шустрый дворецкий, поставивший на дубовый стол круглый поднос с бутылкой с темно-коричневым содержимым и парой стаканов, Хикки длинно выругался, да так, что даже сапожник бы покраснел. - Простите, мистер Хикки, Вы недовольны работой моего подчиненного? – раздался голос великого магистра. - Нет, мистер Кенуэй, прошу прошения. Жестом отправив дворецкого вон, Хейтем сел за стол напротив Хикки. Несмотря на выжидающий взгляд, Хикки явно не собирался начинать рассказ, упорно рассматривая свои ногти. - В последнее время в Нью-Йорке стали появляться фальшивые деньги, - начал Хейтем. В кабинете повисла тишина. - А Вашингтон все еще главнокомандующий армии. У этих двух событий есть кое-что общее. Не так ли, Томас? - Конечно, есть. Они привлекли сюда человека с орлом на капюшоне, но который почему-то пока бездействует. - Этим займусь я лично. А Вашингтон должен быть мертв к концу месяца. - Как Вам будет угодно, - сказал Хикки и, сочтя разговор оконченным, направился к двери. - И, да, Томас. Заканчивайте с подделкой денег. Иначе Вы будете на виду. Мы можем повлиять на солдат, но не на разговоры мирных жителей. Тот в ответ лишь хмыкнул и покинул кабинет. Свесив ноги с кровати, Адель смотрела в окно. Было уже давно за полночь, а Коннора все не было. В небе зажглись тысячи звезд, самые яркие из которых нещадно затмила Селена, залившая своим светом давно уснувший город. Не в силах больше ждать из-за слипающихся глаз, в ее свете девушка сняла дневную одежду – алый мундир, раздобытый где-то отцом – чтобы сменить ее легкой батистовой ночной сорочкой. Ее взгляд упал на снотворное, изготовленное для нее Черчем. Оно делало ее сны необычайно яркими и правдоподобными, и от этого невыносимыми. Лишь для того, чтобы Хейтем не волновался, она нахваливала средство, в то время как она попросту выливала его в окно. Выполнив привычный ритуал, Адель легла в постель, закрыла глаза и приготовилась очнуться в лабиринте, выход из которого она ищет уже год. Коннор не появился ни на следующий день, ни через день. Может, она ему надоела? Или он встретил другую? Или он попал в беду, а Адель ничего об этом не знает и помочь не может? А может, и помогать уже поздно? Мысли роились в голове девушки, безжалостно подбрасывая новые гипотезы, и неизменно вызывая потоки слез. Сколько не старалась она их глушить, все было тщетно, а от расспросов любопытной Кайлы становилось только хуже. В конце концов, служанка привела в комнату дочери Хейтема, который, напротив, выглядел уж очень довольным. - Адель?.. Тишину комнаты нарушало лишь громкое дыхание девушки. Оглядев комнату, мужчина заметил ее силуэт на кровати. Подойдя к ней, Хейтем тихонько тронул плечо Адель, отчего она подняла на него свои красные от слез глаза. - Я боюсь представить, что привело тебя в такое состояние, - сказал он и сел на кровать. Адель лишь сильнее сжала губы, - но ведь говорить об этом ты сейчас не в состоянии, верно? Девушка кивнула. - И это само пройдет. Снова кивок. - Тогда предлагаю небольшую прогулку. Завтра в Нью-Йорке состоится казнь преступника, который хотел убить Вашингтона. Меня попросили поприсутствовать. Если ты поедешь со мной, после мы можем побродить по форту Джордж и после отправиться во Фронтир верхом, в наше старое поместье, куда мы снова переедем. Что скажешь? - Давай останемся в Нью-Йорке еще пару недель хотя бы. - Неужели тебе понравился этот город? - Да. Здесь мило. Хейтем вздохнул. - Как тебе будет угодно, все равно нужно еще перевезти мебель. А что ты думаешь о прогулке? - Хорошая идея, пап. А сейчас оставь меня одну, пожалуйста. - Хорошо. Я отправлю Кайлу в лавку, чтобы она не мозолила тебе глаза, и пришлю Калеба с большим тортом, идет? Сквозь слезы Адель улыбнулась. - Спасибо. Дождь нещадно поливал толпу, собравшуюся у эшафота. Несмотря на это, солнце кое-где проглядывало сквозь тучи – верный знак того, что надолго он не затянется. А по окончании в небе должна появиться радуга, которые суеверные миряне истолкуют как знак свыше. Экипаж Кенуэев стоял подальше от эшафота, поближе к основной дороге, «чтобы уехать сразу же, как казнь закончится», по словам Хейтема. Адель этому была только рада: на убийство человека смотреть хотелось меньше всего. Единственное, что ее интересовало – какой глупец додумался не зашифровать письмо со своими планами. Оправив шляпку с вуалью, закрывавшей заплаканные глаза, Адель посмотрела на дорогу, где под барабанный бой ехала тюремная телега с преступником. Когда она остановилась в нескольких метрах от помоста, девушка прильнула к окну. Из повозки солдаты вышвырнули – другого глагола и не подберешь – парня лет двадцати. Когда его подняли на ноги и Адель мельком увидела лицо осужденного, она почувствовала головокружение и вцепилась в раму окна. Сомнений не было – человеком, которого ведут к палачу, был Коннор. - Папа, а они не могли ошибиться? Он не похож на убийцу. - Сомнений нет, дорогая, он хотел убить нашего главнокомандующего. Опусти штору, скоро все закончится, и мы уедем. Адель задержала дыхание, сдерживая слезы. Но штору не опустила, неотрывно следя за происходящим. Коннора провели через толпу, где каждый считал своим долгом ударить его. Одну из женщин, замахнувшихся на парня рукой, отстранил какой-то пожилой человек и быстро сказал что-то Коннору. Солдат, рассерженный из-за задержки, толкнул преступника вперед, прямо в руки улыбающемуся Хикки, который ввел его на помост, где уже стоял Чарльз. Речь Ли было не разобрать из-за бормотания толпы, которая с ее завершением разразилась приветственными криками. На Коннора набросили веревку и холщовый мешок. Рука Чарльза потянулась к рычагу. Адель зажмурилась, не в силах смотреть дальше. Спустя несколько мгновений прозвучал обеспокоенный голос Хейтема: «Ходу». Открыв глаза, девушка увидела, что на площади начался хаос, солдаты смешались с горожанами, а сквозь толпу пробирался Коннор с томагавком наперевес. Детали разобрать не удалось, так как экипаж уже мчался прочь из города. Адель лежала на софе в гостиной, глядя в потолок. Была ли это ошибка? Или Коннор действительно пытался убить Вашингтона? И означало ли умиротворенное лицо Хейтема во время казни, что Коннор был причастен к смерти Джонсона и остальных? Столько вопросов и ни одного ответа. Потянувшись, Адель встала и подошла к горе коробок, которую венчала большая деревянная шкатулка. Открыв ее, девушка взяла в руки пистолет и осмотрела его. Не обнаружив поломок, вытащила из шкатулки кобуру и мешочек с пулями и порохом. Она направилась в сад, но была остановлена задумчивым Хейтемом. - Я должен покинуть поместье. - Хорошо. Во сколько вернешься? - Милая, я вернусь не сегодня. - А когда? - Когда закончу с делами. Адель покачала головой. - Понимаю. Хейтем раскрыл объятия и девушка повисла у него на шее. - Будь умницей. - А ты береги себя. Отстранившись, Хейтем вышел из парадного подъезда, где его уже ждал сопровождающий. Дождавшись, пока отец скроется из виду, Адель отправилась в сад.