Лабиринт

Шаги гулко разносились по коридору, многократно отражаясь от стен, и только усиливаясь от этого. Стены, обитые тисом, белые двери. Стены-двери-красное-белое. Это сводило с ума. Куда не свернешь, все тот же красно-белый коридор. В какую дверь не зайдешь, исход один. И звук шагов. Но останавливаться нельзя. Нужно бежать со всех ног, чтобы только оставаться на месте, а чтобы куда-то попасть, надо бежать как минимум вдвое быстрее. Сколько бродила Адель по этому странному месту? Вечность? Пожалуй, больше. Даже больше, чем две вечности. Сколько себя помнит, она только и делала, что бежала, выдыхалась, шла и снова бежала. А еще она помнила отца. -Адель! - донесся его голос из коридора справа. Недолго думая, она свернула туда. Но коридор был пуст. Не теряя надежды, она побежала вперед. А еще она помнит Коннора. -Адель! – услышала она его зов сзади. Девушка замерла и прислушалась. Коннор снова ее позвал. Развернувшись, она отправилась назад. - Где ты, милая? – снова голос отца. - Идем быстрее, нельзя сидеть в такой день дома! – позвал Коннор. - Адель! - Адель! Впервые за вечность вечностей девушка остановилась, не зная, куда идти. И тут она проснулась. Резко сев на кровати, Адель стала озираться. Никакого коридора, только такая родная комната. - Присниться же такое, - пробормотала девушка и улыбнулась. Все-таки хорошо оказаться дома! Она откинулась на подушки и приготовилась уже досыпать свои честно заслуженные часы сна, как краем сознания уловила странный шум на улице под окном. Сон как рукой сняло. Схватить кучу вещей с кресла, запихать их под одеяло и подоткнуть углы, чтобы создать иллюзию спящего человека. Не мешало бы вооружиться…хотя бы и вазой, стоящей на комоде. И занять стратегически выгодную позицию – сбоку от окна, спрятавшись за штору. Только быстрее, быстрее, кто-то уже лезет наверх, судя по едва слышимому стуку ботинок о дерево. В окно влез высокий мужчина в треуголке, в темном плаще, на фоне которого выделялись белые ремни, на которых высели кобуры с парой пистолетов. Он направился к кровати, двигаясь абсолютно бесшумно. Адель направилась следом. Короткий замах, и ударить незнакомца по голове вазой. Но тот резко ушел от удара, поймав на руки падающую по инерции девушку. И сразу прикрыть ей рот рукой, так, что Адель не успела издать и звука. Зато успела узнать посетителя, когда его лицо осветил скудный свет луны. - Тебя слышно за сотню миль, - сказал Коннор и поставил девушку на ноги. Та не сразу заговорила, оправляясь от шока. - Какого дьявола ты здесь забыл? - Такого любопытного, невысокого, постоянно влипающего во всякие истории. - Не видела. - Ты так неожиданно исчезла, - сказал Коннор. - Почему тебе понадобился почти год, чтобы заметить это? - Заметил-то я сразу, просто выжидал момент. - И момент пришелся на ночь. - Я же не виноват, что твой отец только уехал. - Как уехал? Куда? Почему ты об этом знаешь, а я нет? - Понятия не имею. Собирался спешно, как мне сказали. - Кто? - Неважно. Адель села на кровать и кивнула Коннору на кресло, куда тот сел и огляделся. Это была не очень большая комната, с интерьером в светлых тонах, из-за чего черневшая громада стола из эбена, стоявшая справа от окна, казалась неуместной. Столешницу было совсем не видно под кипой книг и газет, и часть перекочевала на подоконник. Пространство над столом занимали вырезки из газет, рисунки и открытки, прикрепленные к белым или около того – в неверном свете луны было разобрать сложно – обоям. У стола стоял стул из бука, на сиденье которого лежала подушка сходного цвета. Дверь, которую парень увидел только откинувшись на спинку кресла, отгораживала от остальной комнаты резная ширма. Напротив стояла широкая кровать, на которой с удобством могли разместиться три человека, не мешая друг другу. Прикроватная тумбочка, сиявшая белизной, в отличие от письменного стола, выглядела весьма опрятно: кроме поставленной на место девушкой вазой с сухоцветами, на ней лежала только подвеска из синеватого камня на шнурке. Позади себя парень заметил огромный белый шкаф, покрытый золотыми узорами, хранивший пожитки обитательницы комнаты за плотно закрытыми дверьми. Кожа Адель, и без того очень светлая, сейчас казалась абсолютно белой, из-за чего ее темные, сейчас казавшиеся черными, глаза были особенно выразительны. Контраста добавляла и темно-фиолетовая пижама, обтягивающая почти сформировавшуюся грудь и бедра, но висевшую на уровне талии. Девушка сладко зевнула, потянулась и размяла шею, затекшую после сна. - Итак, парень забирается к девушке в спальню ночью, в отсутствие ее отца, к чему бы это? – игривым тоном протянула Адель. - К долгому разговору. - Чего? – уставилась на него слегка покрасневшая Адель. - Ничего. Рассказывай давай, что за год произошло? - И сидеть мне теперь безвылазно, пока этого негодяя не поймают. Хвала небесам, отец меня понимает и иногда позволяет посещать Бостон, но только в своем сопровождении. Уже пели птицы и занимался рассвет, когда Адель закончила свой рассказ. Ведь столько всего нужно было рассказать: и про первую охоту на крупную добычу – вапити – закончившуюся успешно, и про шикарный прием, устроенный в честь ее шестнадцатилетия, про подарок отца – лабрадора Трео, успевшего за неделю пожевать все шторы в доме, и про свое вынужденное заточение в поместье. Коннор же был немногословен – помогает старику вести хозяйство, осваивал морской путь в Нью-Йорк. Вот и все, что узнала девушка. - Значит, я буду приходить сюда. Или ты против? – отрицательное покачивание головой, - Договорились. Вечером окно не закрывай, - сказал парень и пошел к окну. - Может все-таки через дверь? - Нет. Если меня увидят, то непременно сообщат твоему отцу, а он этому факту будет совсем не рад, - сказав это, Коннор прыгнул из окна на дерево и ловко слез вниз. Стоило отбежать пару-тройку сотен метров от поместья, как его окликнули. - Коннор! Стоит мне продолжать следить за поместьем Кенуэй? - Нет, Дункан. Отправляйся вместе с Стефаном и Клиппером в Чарльстаун. Я присоединюсь к вам позже. - Но если магистр вернется? - Не вернется. По крайней мере, не раньше нас. - А, Коннор, проходи. Порадуй меня своими успехами. - Я выяснил, где находится Джон Питкэрн. Он занял позицию недалеко от Банкер-Хилла, но с помощью генерала Патнема я надеюсь его достать. - Меньше слов, больше дела, мальчик. Почему ты еще не скачешь в сторону Банкер-Хилла? - Мне нужно доделать кое-какие дела. - Эти дела конечно же связаны с юной мисс Кенуэй. - И откуда ты…?! Впрочем, неважно. Нет, мне нужно отправить партию инструментов в Нью-Йорк. - Ты же понимаешь, - продолжал Ахиллес, игнорируя слова Коннора, - что она может сообщать о тебе своему отцу. - Я не говорю ей о своих планах. - Тогда не удивляйся, если однажды вместо девушки тебя встретит взвод солдат. - Не преувеличивай. Раз до сих пор не встретил, то и опасаться нечего. - Как же ты наивен, Коннор… Адель сидела в кресле, дожидаясь парня. Ее наряд был явно не ночной – бриджи, рубаха, корсет и сапоги-ботфорты с мягкой подошвой. Идеально для ночной прогулки по лесу. На кровати снова красовался ворох одежды, прикрытый одеялом, на случай, если дворецкий решит убедиться, что мисс Кенуэй в порядке. В окне мелькнул белый силуэт, и через мгновение перед ней уже стоял Коннор в привычном бело-синем сюртуке. Запустив руку за спину, он вытащил букет из полевых цветов, кивком указав на вазу: - Июнь месяц, а у тебя до сих пор сухие цветы стоят. - Спасибо, - взяв букет, Адель уткнулась носом в колокольчик, вдыхая едва уловимый аромат, - только они завянут до утра, а если я сейчас пойду в ванну, то перебужу всю прислугу. - Ты-то можешь, - усмехнулся Коннор, снимая с пояса флягу. Наполнив вазу родниковой водой и поставив в нее букет, он снова обратился к Адель, - как насчет погулять? - А как мне выйти, не перебудив всех? - Через окно. - Ты шутишь. Нет. Нет, сказала. И даже не смотри на меня так! Они гуляли по освещенным лесным тропинкам, и Адель не узнавала места, изъезженные вдоль и поперек верхом на Ветерке. Ночь меняет мир, порой даже неузнаваемо. Они смотрели на лунные дорожки на глади озера, залезали на высокие деревья, откуда, казалось, можно было увидеть Конкорд. И когда пора было идти домой, стоя под окном в спальню, Адель потянулась к губам Коннора. И проснулась от назойливого стука в дверь. Кто ломится к ней в спальню в столь ранний час? Девушка посмотрела в окно – упс, ошибочка вышла, уже давно за полдень. Она потянулась и улыбнулась, вспоминая события минувшей ночи. Особенно сладко было вспоминать поцелуй под окном. Спрыгнув с кровати, и бросив беглый взгляд в зеркало(ну и видок! Мятая одежда, заспанное лицо и воронье гнездо на голове), Адель открыла дверь, впустив в комнату отца. - До сих пор спишь? Сколько можно? – спросил Хейтем и покосился на букет, который Адель поспешно заслонила спиной, - Собирайся. Мы уезжаем. - Куда? - В Нью-Йорк. - Почему? - Джон Питкэрн убит у Чарльстауна, совсем недалеко от нас. Возможно, убийца уже знает про это поместье, и оставаться тут небезопасно. Еще один из знакомых отца убит! Более того, убиты настоящие друзья Адель. А всякие Черчи, которые смотрят на нее убийственным взглядом, вместо этого продолжают жить. Почему мир столь несправедлив? - А Чарльз? - В порядке. Немного подавлен, не более того. Он тоже покинет Фронтир. - Хорошо. Сколько у меня есть времени? - Часа хватит? - Вполне. - Около трех часов я пришлю Калеба, он погрузит твои вещи, - с этими словами старший Кенуэй вышел из комнаты. Адель сразу подбежала к столу, судорожно ища чистый лист бумаги. Оторвав от него небольшой треугольный кусочек, она открыла чернильницу и обмакнула перо, написав кривыми скачущими буквами: «Нью-Йорк. А.». Сложив листок, она заметалась в поисках тайника. Взгляд зацепился за отходящие от стен обои у двери, куда и запихала записку. И вовремя: стоило отойти на пару шагов, как в комнату заглянула горничная, предлагая свою помощь. Отчитав ту за отсутствие стука, Адель согласилась, и через час в сторону Нью-Йорка двинулась нагруженная до отказа повозка, следом за которой двигалась карета, в которой сидели отец и дочь.