Сквозные ранения.

Выкручивая руль на полную, он сносит фонарный столб и врезается в автобусную остановку, чтобы не задавить пешехода, взявшегося из ниоткуда. Одним трупом на его совести меньше. Очнувшись, он, подгоняемый отдаленным воем сирен, быстро сдает назад, панически поглядывая на карту в телефоне, усеянную красными огоньками, показывающими расположение фиксеров, высланных за ним в погоню. Что ни день, то очередные игры в кошки-мышки то с фиксерами, то с легавыми, которые вообще позабыли об инстинкте самосохранения. А может, он сам о нем позабыл? Джип, раздолбанный в хлам, едва плетется после часа такой адской езды с препятствиями. Заднее окно выбито, а соседнее кресло так вообще изрешетили пулями, что уж и говорить про кузов, который, кажется, вообще скоро отвалится. Да, сегодня определенно не лучший день для Реймонда Кинни. С недавних пор это имя стало одним из тех, которое называть нельзя, иначе можно распрощаться с жизнью. Особенно, если ты сам этот Реймонд Кинни. Уж не ему ли это знать? Ему удается загнать машину в переулок и затаиться, приглушив двигатель. Задержав дыхание, он глядит на карту, отслеживая перемещение машины фиксера, которая приближается к нему с каждой секундой. По вискам течет пот или кровь, он даже не может урвать секунды, чтобы взглянуть в зеркало. Вся его жизнь сейчас зависит от этих мигающих красных точек на карте. И, кажется, вот-вот настанет момент, когда он наконец-то схлопочет пулю в лоб. Вот так, он умрет мгновенно, словно его никогда и не было. Видя свет фар машины, движущейся по улице, он делает вдох и снимает с предохранителя пистолет, не собираясь даваться ублюдкам так легко. Он неотрывно глядит на ближайшую точку на карте и вдруг видит, что все остальные стекаются в другое место, ближе к Клауд-Гейт. В наушнике после затяжной тишины на зашифрованном канале фиксеров слышно только одно: «Я перехватил сигнал, он в районе Миллениум-Парка» В этот момент его словно ледяной водой обдало. До последнего мгновения он не мог поверить в услышанное и лишь когда визг шин отдалился, он смог снова дышать. — Срань Господня… — ругается он, зажимая рану в области живота. Не слишком серьезную, чтобы умереть здесь и сейчас, но приносящую достаточный дискомфорт из-за массивной потери крови. Ещё час-другой в таком состоянии и он просто умрет от кровотечения. Он вздрагивает из-за вибрирующего телефона. И кто только может звонить ему прямо сейчас? — Ещё живой? — диалог начинается с вопроса, а он не может и ответить — настолько у него пересохло в горле от ужаса. — Молчание — знак согласия. Можешь не благодарить, Кинни. — Кто ты? — спрашивает он негромко, пока блуждает в размышлениях о том, что происходит в данный момент. Если бы ему желали смерти, он был бы уже мертв. — Это не важно. Но я знаю, кто ты. Дело вот в чем, Реймонд. Мы с тобой стали жертвами по одной и той же причине. И мне нужна твоя помощь. Мне нужно, чтобы ты добыл для меня кое-что. Настырная девчонка. Ставит ему свои условия, зная, в каком уязвимом положении он находится. Если ей удалось увести полицию в другое место, значит, у нее есть доступ к городской системе. И это значит, что если он попадет в немилость ей и откажет в ее просьбе, то ничто не мешает ей призвать наемников обратно к нему, позволить им нашпиговать его пулями. — Я знаю, у тебя нет причин мне доверять. Как и у меня нет причин доверять тебе. Но я уже оказала тебе услугу. — Что тебе нужно от меня? — отойдя от оцепенения, он достает из рюкзака фляжку и открывает ее зубами, выливая на себя виски, чтобы как-то обработать рану, проделанную в нем одним особо метким фиксером. — Самое ценное. Информация. Строго конфиденциальная. Определенные документы, которые ты добудешь для меня на своем последнем месте работы. — Нет. — отрезает он, роняя изо рта крышку. — Ни в коем, блять, случае. — Это самое малое, что ты можешь сделать ради искупления. Реймонд, я даю тебе возможность хотя бы немного очистить свою совесть. Звучит достаточно взаимовыгодно. — Какой тебе прок от этого? Дай угадаю: кто-то из твоих близких погиб во время отключения на Северо-Востоке в 2003-ем? Хочешь поглумиться надо мной? — он уже начинает жалеть, что весь виски вылил на рану. Он хочет кануть в беспамятство, исчезнуть. Закрывая лицо руками, Кинни думает о том, что ему уже плевать — пусть пригоняет фиксеров обратно к нему, это лучше, чем сдохнуть от цирроза или в петле, если духа у него хватит на самоубийство. — Ты не понимаешь. Я прошу тебя о помощи. Ему показалось, что он услышал, как голос незнакомки вздрогнул. — Неужели ты сам никогда не планировал отомстить Блюм? Кинни издает сдавленный смешок. — Меня пока интересуют краткосрочные цели. Например, вот одна из них: не сдохнуть. — Я могу сделать так, чтобы они оставили тебя в покое. Тебя не найдут. Ты заляжешь на дно и исчезнешь. Отойдешь от дел, если захочешь, или будешь в спокойствии планировать месть. Поверь, мне есть что тебе предложить. И ты можешь получить все это в обмен на небольшую услугу. — она держится спокойно, но даже так Кинни ощущает, что у девицы кончается терпение. — Скажи мне, девочка, чем же Блюм тебе так поднасрали? — невинно интересуется он, вылезая из машины, которая годится только для поездки на кладбище автомобилей. — Держу пари, ты и сама на них работаешь. Иначе не объяснить наличие бэкдора у тебя. Или ты дружишь с этими панками из Дедсек? Жалкое зрелище, честно говоря, эти ребята. Кучка никчемных фанатиков, которые делают вид, что меняют мир. — закинув рюкзак за спину, он идет, чуть прихрамывая и думая о том, кто бы мог помочь ему с раной. Женщина вздыхает. — Жалкое зрелище здесь только ты, Кинни. — и это бьет по его самолюбию. — Подключись к этому каналу, если вдруг осознаешь тщетность своего бытия и то, какую возможность ты упускаешь. Вероятно, я все еще буду здесь. Если не найду кого получше старой легенды. И после этих слов голос оставляет его совершенно одного во мраке этого злополучного вечера, когда все пошло совсем не так. Инфраструктура разрасталась с каждым годом, на оставляя Кинни места для того, чтобы скрыться. Есть, спать, сражаться — и по новой. Постоянно бежать. Бояться сомкнуть глаза. Не рассчитывать на то, что увидишь свет нового дня. С каких-то пор это стало рутиной для Ти-Боуна. Ненавистной рутиной. Он живет налегке. Все свое носит с собой и нигде не задерживается надолго. Даже если его убьют, все, что от него останется, это рюкзак, полный его хлама, ноутбук с единственным важным для него сейчас файлом. Постоянный риск. С такой расплатой приходится мириться, когда ты говоришь слишком много правды. Уже ночью, сидя в полумраке своего временного пристанища, он возвращается к событиям этого вечера и глядит на монитор ноутбука, освещающий его в этой темноте. Перед глазами — строки вируса, способного стереть сам факт существования Реймонда Кинни из системы. Допив очередную банку пива, он сминает ее и бросает на пол, к остальным таким же. А потом он выходит на связь. — Я облегчу тебе задачу, девочка. — говорит он, надеясь, что момент не упущен. — Я вся внимание. — У меня есть вирус, который поможет мне исчезнуть. Твоей задачей будет использовать его. Что насчет твоей просьбы… я это сделаю. Мне нужны детали, конкретика. Что именно ты ищешь? Какое-то мгновение он не слышит ничего, кроме тихого дыхания. — Мне нужна информация о проекте ctOS, документы за 2010-й год, любое упоминание Дэниела Кейси мне крайне необходимо. — Что ты знаешь о Дэниеле Кейси? — говорит он, оцепенев от одного упоминания этого имени. — Он был одним из ведущих программистов, вовлеченных в этот проект. И еще я знаю, что он мертв и его тела никогда не найдут. Потому что он такой же, как… — Как я. — заканчивает он. — Так ты знал его. — Мы оба имели свои подозрения относительно Блюм. Только вот он всегда находил оправдания слежке за людьми. Нарушением конфиденциальности «во благо». — Что ж, если тебя это успокоит, то в свои последние моменты он изменил свое мнение. — Во что ты ввязалась? — Еще не ввязалась. — учтиво поправляет она. — Я не закончила. Мне нужны и другие документы, но это будет сложнее. Найди любые документы, любые упоминания человека по имени Генри Блекберн. Кинни незамедлительно вбивает услышанное имя профайлер. — Ты ничего о нем не найдешь. — убеждает она Реймонда. — Он погиб до того, как была создана система. — Какое отношение он имеет к запуску ctOS? — Ты лучше меня понимаешь, что создание данной системы было выгодно для спецслужб, для национальной безопасности. И если бы кто-то помешал ее запуску, если бы кто-то хотя бы замышлял подобное… В мыслях Кинни мелькает лишь одно знакомое лицо. Он отрывает руки от клавиатуры, ощущая, что руки будто бы ударило током. — Задачей Генри Блекберна в сентябре 2010-го года было убить Кейси и вернуть все носители с наработками проекта городской системы, которые он выкрал с целью уничтожить. Но, видимо, Кейси смог убедить его изменить свое решение и помочь ему в побеге, потому что Блекберн пропал без вести и это единственная возможная на то причина. — Получается, ты тоже знала Кейси? Ответом служит затяжная тишина и Кинни даже начинает казаться, что это значит «да». — Я знала Генри Блекберна. И я хочу знать имя каждого, кто связан с этим делом и его смертью. Ты выяснишь это для меня и передашь мне список. Досье на каждую тварь, которая превратила мою жизнь в сущий кошмар. Ты понял меня, Кинни? Он понял не только это. Реймонд понял то, что она изучала Блюм, изучала прошлое Дэниела Кейси, состав сотрудников и, конечно же, не смогла пройти мимо инцидента 2003-го года, звездой которого являлся кто? Именно, он. Так называемая ею «жертва». Хотя ни черта он не жертва. Он играл в бога. Он заигрался. Пострадали люди. Одиннадцать жизней. Такова была цена его беспечности, его желания доказать уязвимость системы… И Кинни понимает, что исполнение просьбы этой отчаянной женщины никак не искупит его грехов, как она яро ему говорила несколько часов назад. Но он знает одно: его друг и коллега отдал свою жизнь, чтобы предотвратить реальность, в которой он живет сейчас. Помощь сейчас — меньшее, что он может сделать. Для Кейси, для нее и для самого себя. — Знаешь, что я думаю? — Не томи. — Я думаю, что это начало блестящего сотрудничества.