Страшная сказочка про любовь

День у мистера Голда выдался не из лёгких. Утро он провёл в тюремной камере, дожидаясь судебного решения о внесении залога. После разбирался с бумагами в Ломбарде и приводил себя в более-менее приличествующий вид, благо в магазине было всё необходимое, включая даже душ. В больницу мистер Голд ехал уже выглаженный, выбритый, в свежей сорочке и с выражением брезгливого презрения на лице. Эта маска скрывала истинные чувства и намерения не хуже чем любая другая. Однако в больнице пришлось повозиться: с Франкенштейном дело было иметь куда приятнее, чем с Вейлом. Лейси встретила его требовательным «хочу домой», но после того как ей вкололи транквилизаторы и снотворное — таблетки есть она отказывалась — успокоилась. Только смотрела букой и требовала уйти. Мистер Голд не стал спорить. В Зачарованном Лесу Румпельштильцхену было сложно с Белль. Девушка казалась надколотой, совсем как последняя оставшаяся от его сервиза из падерборнского фарфора чашка. И ни магия, ни клей не могли исправить это без недостающего кусочка. Это было больно. С Лейси же бывало — противно. Смотря на неё, мистер Голд видел грубо намалёванную карикатуру… То на ту Белль, что когда-то отважно последовала за чудовищем навсегда, то на ту надломленную, но добрую девочку, какой Белль стала после воскрешения. В розовый дом Голд вернулся только под вечер и обнаружил, что без него здесь похозяйничали не только пожарные и шериф. Кто-то довольно неаккуратный и грубый успел порыться в его вещах, воспользовавшись тем, что огонь уничтожил сигнализацию. Судя по набору пропавшего и по оставленным следам, грабитель в этом деле новичок. А то что пропали отнюдь не деньги, а вещи, ценность которых в этом городишке кроме него самого мало кто понимал, со всей определённостью указывало: ему подсказали, что именно нужно взять. Не трудно догадаться, кто именно сделал эту грязную работу. Как и кто именно мог надоумил Кристофа Лепажа совершить столь опрометчивый шаг. Голд какое-то время стоял, обдумывая дальнейшие действия. Вариантов было минимум три. Можно вызвать полицию и дать делу законный ход. Можно — набрать Лепажа и дать ему последний шанс исправить ситуацию. Надёжнее было бы обратиться сразу к Реджине. Голд не исключал того, что глупый садовник мог отдать его вещи мадам мэр, а даже если и нет — кто сможет управлять марионеткой Реджины, кроме самой Реджины? Правда, особых иллюзий, что они с его бывшей ученицей могут прийти к консенсусу, Голд не питал. Их интересы не совпадали, и даже игра в союзников сейчас принесла бы Голду больше хлопот, чем выгод. Существовал, конечно, четвёртый путь. Позвонить Даву. Его безотказному и не задающему лишних вопросов мастеру переговоров. Уж он-то сумеет надавить на Лепажа своими методами. Только вот убивать незадачливого цветочника Голду почему-то не хотелось, а никаких гарантий, что после беседы с Давом, Лепаж не отправится в полицию, не было. А с Эммой, как показал опыт, договориться не так просто, как с покойным шерифом Грэхэмом. Пусть тот и был человеком Королевы, но в отличие от Эммы связываться с хозяином города и собственным арендодателем и кредитором не имел никакого желания. Конечно, Спасительница была должна ему услугу, но её Голд хотел приберечь на потом, до времён, когда проклятие падёт, и он сможет действовать и говорить открыто. Голд усмехнулся и почти машинальным жестом покрутил перстень. Всё-таки Реджина оказалась умнее, чем он рассчитывал. Догадалась, как именно ему удалось сохранить связь с Белль в этом мире. Просчиталась только в одном: в том какой именно предмет он использовал для заклинания. «Чип», как его звала Белль до того… Голд на мгновение замер и пробормотал себе под нос: «До того как я прогнал её», — он сглотнул образовавшийся в горле ком. Произнесённая вслух фраза казалась приговором. Приговором, который он вынес Белль лишь за то, что она оказалась излишне доверчивой и наивной. Но разве, не будь она такой, она когда-нибудь смогла довериться такому чудовищу как он? Голд до боли сжал кулаки и усилием воли вернул себя к реальности. С прошлым он ещё разберётся, а сейчас он должен сосредоточиться на настоящем. Не важно. В общем, Реджина была не так уж не права… Чашка, надбитая его смотрительницей в первой день службы, действительно стала чем-то вроде символа… Первым шагом навстречу друг другу. Когда-то, дразня Белль, Румпельштильцхен нарочно просил подавать чай именно в ней. И сделать «чипа» залогом их связи во всех мирах было бы и сентиментально, и логично, а поэтому… слишком очевидно. К тому же чашка предмет слишком хрупкий и довольно громоздкий. Её слишком легко было разбить, потерять, похитить. Так что, украв чашку, Реджина не добилась ничего. Пока проклятье не пало, разлучить его с Белль ей не удастся, да и найти применение треснутой реликвии вряд ли удастся… Но потом. Голд знал в этом толк, и даже в этом, лишённом волшебства мире, чувствовал, что «чип» имеет не только сентиментальную ценность. Магия момента, магия человеческих чувств таилась в самых обыденных предметах. И, возможно, когда-нибудь эта капля магии ему понадобится, например для того, чтобы… вернуть прежнюю Белль. Или… найти Бейлфаера. Ойкумена этого мира была слишком уж велика и полагаться лишь на удачу опрометчиво. Голд вынул из кармана телефон, набрал номер. — Вы позвонили в компанию Prudential Financial, — сообщил вежливый голос автоответчика. — Для перевода в голосовое меню, нажмите на решётку. Голд отвёл телефон от уха и надавил на нужную кнопку. — Если вы ещё не являетесь нашим клиентом, скажите «один», если у вас произошёл страховой случай, скажите «два»… Что ж, он вернёт «чипа», даже если это обойдётся ему дороже, чем он ожидал. Но сначала он заставит этого безмозглого Лепажа-Гастона-как его там заплатить. И на этот раз это не будет так быстро, красиво и безболезненно, как превращение в какой-то цветочек.