Страшная сказочка про любовь

— Она не выдержала и бросилась с самой высокой башни. Королева слишком смаковала эту новость. Как удачную выдумку. И Румпель не поверил ей, отослал нерадивую ученицу от себя прочь и проверил лично. Явился в Анволи и спросил каждого стражника, что произошло. Трудно лгать, когда твои кишки наматывает на кулак Темный. Белль ещё не успели похоронить, она лежала в закрытом гробу, на столе, похожим на гигантскую клумбу — так много на нем было цветов. Монахи в белых облачениях бормотали свои молитвы, отмаливали и без того невинную душу. Румпель не стал убивать их сразу, взмахнул рукой, заставив застыть и умолкнуть на полуслове. Ещё одно, почти незаметное постороннему глазу движение и крышка гроба растворилась в багровом дыме. Её рука была сломана, лицо покрыто запекшейся кровью, которую они так и не потрудились отмыть. Они даже не собрали её как следует. Румпелю пришлось опереться на край гроба, пережидая когда схлынет накрывшая его волна гнева… Белль не дышала уже несколько часов. Но всё же оставался ещё один, последний, призрачный шанс. Рука Темного с хлюпаньем погрузилась в грудь лежавшей перед ним девушки, и он извлек из неё сердце. Не мышцу, в которую воткнулся осколок ребра, а сердце магическое. Оно было бледно-розовым, почти белым и светилось слабо, скорее мерцало в темной, покрытой позолотой руке колдуна. Но магическое сердце ещё не умерло, значит был и шанс наполнить его жизнью. Первым делом Румпель коснулся сердца губами, наложил на него защиту и вернул на законное место, в грудь. Затем он махнул рукой, перенося себя, Белль, и напуганных монашков в Темный замок. Их жизни станут платой за её — одну — и Румпель полагал, что это будет более чем милосердно и справедливо. — Собери её как надо, — потребовал он у Виктора Франкенштейна спустя несколько часов. — Чтобы она могла дышать, ходить, жить. — Это не так-то просто, — Виктор пригладил непривычно взлохмаченные волосы (На этот раз господин филантроп вытащил его прямо из постели), — кости можно вправить, на переломы наложить шины, но сердце окончательно вышло из строя и у неё остаётся только одно рабочее лёгкое. — Ну, — сделал Румпель широкий жест в сторону сбившихся в кучу монахов, — вот тебе четверо расходников. Вырезай у них хоть лёгкие, хоть сердца — иначе на что годится твоя наука. — Они не всегда приживаются. — В твоих интересах, чтобы прижились. Румпель закончил разговор и забрав магическое сердце Белль скрылся в лаборатории, где его уже ждал Морис, связанный и избитый, но ещё живой. Его с Белль связывало самое близкое кровное родство и в данном случае это имело значение. Уж Темный сумеет перекачать в сердечко своей служанки всю жизненную энергию её отца. А потом… Пусть Белль сколько угодно возмущается и называет его чудовищем. В миг, когда Морис позволил своей дочери умереть, все старые договоренности потеряли силу.