Глава 34 или поцелуй, обещание, и удар в бубенчики
10 декабря 2020 г. в 12:54
Легкое и целомудренное касание губ довольно стремительно переросло в глубокий страстный поцелуй, от которого у нее внутри все буквально пылало и плавилось от жара. В этот момент Белла поняла, что никогда еще такого не чувствовала и не думала, что может.
«Для шестнадцатилетнего парня Джейкоб слишком хорошо целуется», — мимолетно подумала Белла, чувствуя проблеск ревности к тем безликим девчонкам, с которыми он этому научился. Хотя… С учетом того, что она сама целовалась раза два или три за пару жизней, лучше надеяться, что она сама не слишком уж ужасна в искусстве поцелуев.
И судя по тому, что Джейкоб ее еще не оттолкнул, и более того, мягко, но уверенно обхватил своей горячей ладонью ее щеку, не давая тем самым и на миг отодвинуться от него (не то чтобы Белле даже хотелось это делать), а другой держал ее за талию, сидя теперь между ее раздвинутых ног, отчего Белла почувствовала, как тепло тела Джейкоба буквально переполнило ее, она была не так уж и плоха.
Наконец недостаток кислорода в легких стал просто катастрофическим, и с трудом она все же разорвала поцелуй, жадно глотая воздух.
— Вау, — честно выдохнула Белла, сжимая густые черные волосы парня в кулаке, в которые она даже не помнила, когда успела зарыться пальцами.
— Да, вау, — дразняще сказал Джейкоб, прислонившись лбом к ее лбу, и тихо засмеялся. Его ониксовые глаза сверкали от счастья и… любви, на губах играла улыбка, а бронзовые щеки слегка порозовели.
Белле как никогда сильно в этот момент Джейк напомнил солнце, настолько ярко он сиял.
— Ты смеешься надо мной, Джейкоб Эфраим Блэк? — с притворной обидой сказала Белла, вновь игриво сжав одной рукой черные волосы на затылке, а потом насупленно добавила: — Я тут мучаюсь от мысли, что ограбила колыбель, а ты смеешься? Вот и целуй всяких после этого…
Джейкоб нахмурился, а все следы радости исчезли с его лица. Он сильнее ее притянул к себе, крепче обнял и скользнул носом по ее носу в невинной ласке, в губы хрипло выдохнул:
— Я уже не ребенок, Беллз. И если ты поцеловала меня из жалости…
…это разобьет мне сердце.
Эти слова так и повисли в воздухе не озвученные, но и так им обоим понятые.
«Мое бедное солнышко… Не в ту ты бабу влюбился», — печально подумала Белла и нежно провела пальцами по его волосам, скользнув ими вниз по затылку, а затем повторила движение снова. Она честно думала, что не заслуживает такого светлого парня, как Джейкоб, но поделать с собой ничего не могла. Белла хотела быть счастливой, черт возьми!.. А сейчас таковой она чувствовала себя лишь тогда, когда рядом с ней был этот солнечный юноша.
Девушка тяжко вздохнула и, обхватив его щеки, оставила легкий поцелуй у брюнета на горячем, к сожалению, все более пылающем лбу, после чего твердо сказала:
— Дурак ты, Джейк. Неужто думаешь, что я стану рисковать нашей дружбой лишь ради того, чтобы из жалости тебя поцеловать?
Парень тут же воспрял духом, а на его лице вновь загорелась столь ею любимая улыбка, и он хитро сказал:
— Зато твой дурак.
При этом Джейкоб аж весь вытянулся от удовольствия, произнося это.
«Самодовольный, но милый засранец!..» — ласково подумала Белла, вновь пропустив сквозь пальцы шелковые пряди его волос.
Она не знала почему, но на нее вдруг сошло такое умиротворение. Девушка была бы рада так просидеть вечность, перебирая густые локоны и чувствуя специфическое тепло своего личного солнышка.
Эх… Красота…
— …Белла? — вдруг прервал ее эйфорические мысли посерьезневший голос Джейкоба. Он пристально посмотрел ей в глаза и настойчиво произнес: — Ты же знаешь, что я никогда не причиню тебе боль и всегда буду рядом? И никогда…
— Я знаю, — выдохнула Белла, останавливая речь брюнета, коснувшись кончиками пальцев его губ. — Я знаю.
Она и вправду знала, что он искренен. И была польщена такой верностью…
***
…но когда ни на следующий день, ни даже через неделю он так и не позвонил, более того, и сам не брал трубку, Белла была готова его убить. Черт возьми! Какой парень признается в любви, уверяет, что никогда не оставит (причем уверяет очень старательно, ведь в тот вечер они целовались столько, что губы у Беллы приятно стали неметь, и даже ее отец понял, чем она занималась, пока шлялась по кино, хотя и ничего не сказал, разве что только нахмурил брови и напомнил, что у него есть дробовик), а потом исчезает на неделю?! Нет, в первый день после того похода в кино Белла ничего не подозревала и искренне думала, что Джейк слег с той же болячкой, что и Майк. На второй день она все еще продолжала так думать, хотя в ее душу и стали подкрадываться сомнения, а вот потом она стала медленно закипать. Ведь злиться было все же лучше, чем реветь беспробудно, что ее первое большое и светлое так быстро закончилось, толком-то и не начавшись, и удар ей нанес тот, кому она, как дура, решилась открыть свое сердце, довериться, что для Беллы, закоренелого параноика и недоверчивой буки, было очень трудно. Что Джейкоб, солнышко ее спасительное в эти тяжелые для нее времена, ее так кинул. К сожалению, Белла так увлеклась печалью по этому поводу, что только к концу недели, рассеяно пялясь в окно вместо того, чтобы делать уроки, заданные на понедельник, и даже не замечая встревоженных взглядов отца, сидящего на своем традиционном месте около телека, вдруг поняла, почему этот засранец мог ее игнорировать. И из-за кого, если ее догадка верна. — Черт! Улей! — вдруг сердито воскликнула она и стукнула по кофейному столику, а Чарли аж подпрыгнул на кресле. — Что? — удивленно спросил он, вытирая каплю пива с подбородка, которым умудрился облиться, дернувшись от крика дочери. — Что случилось? И причем здесь молодой Улей? Белла зло фыркнула и, вскочив на ноги, рявкнула: — Я вдруг вспомнила, что забыла ему книжку отдать. «Как пользоваться телефоном», пособие для чайников! — и уже у двери, резко натянув толстовку, громко добавила: — Я в Ла Пуш! Скоро меня не жди! И выскочила за дверь, лишь на миг задержавшись у входа и что-то схватив, не ожидая ответа от отца, все еще что-то бормоча себе под нос насчет неспособности позвонить, разделки волчьих туш и гирлянд из кишок на елках.***
Подойдя к двери отчего дома, чтоб выйти наружу и отправиться в очередной патруль в то злополучное воскресенье, Джаред Кэмерон ожидал многого. Спокойного солнечного дня или даже дождичка, урагана, вампиров, в конце концов, но не внезапного удара по его бедным бубенцам, едва он открыл дверь. — Уууу! — застонал он и, упав на колени, встретился со злым, как тысяча чертей, взглядом темно-карих глаз Беллы Свон, присевшей на корточки на его крыльце, с все еще поднятым кулаком, который явно не побоится использовать. Опять. — Привет, Джаред! — с фальшивой бодростью воскликнула она. — Какой хороший день, не правда ли? Птички поют, трава колосится, — вдруг она схватила его за ухо и, сильно его сжав, ядовито продолжила: — Но если ты сейчас же не скажешь мне, где Улей, и не сообщишь мне, правда ли то, что в стае появился новый волк, этот день станет для тебя последним! Джаред захныкал и, не зная, за что хвататься: за своего побитого приятеля или за руку с виду хрупкой девушки, которая ему явно сейчас оторвет ухо, простонал: — Черт, я же сто раз Сэму сказал тебе позвонить!.. Особенно после того, как… — Как «что»? — прошипела Белла, и так уже зная ответ. — Что Джейкоб, мать его, Блэк оброс шерстью?! Вы ведь знали, что я переживаю за Джейка, и что?! Даже не удосужились мне позвонить и сообщить, что мой друг превратился в шар меха! Ни ты, ни гребаный Лахоте! Про Сэма я вообще молчу! Я-то, как дура, думала, мы друзья или хотя бы приятели, а вы!.. Мохнатые, бессовестные свинтусы, которые ко мне прибегали только за едой или за помощью!.. — Белла… — с болью прошептал Джаред, чувствуя, что помимо физических страданий своей тушки, внутри него вдруг болезненно скорчился от слов девушки его волк и заскулил. Так уже было однажды, когда на брюнетку напала та пиявка. А потом, когда с матерью Свон случилась беда. У всех из них тоскливо хандрили их внутренние духи-защитники, особенно у Сэма, пока Белла не вернулась. Даже у Пола, хотя он лично на тот момент с девушкой не встречался. И так же дружно те радовались, когда Белла пригласила их к себе на тот ужин, приготовленный специально для них, и удовлетворенно пыхтели оттого, что они, такие хорошие, ее защищают, а еще когда регулярно находили теплую и вкусную еду в пролеске около дома Свонов, когда кто-то из них там патрулировал. Но так же их волки были жутко недовольны, когда Сэм приказал молчать и не рассказывать пока Белле Свон, что сын вождя наконец вступил в свое наследие. Но значения этому никто не придал. Хотя сейчас Джаред стал медленно понимать, что зря… …правда, развить эту мысль он не успел, когда цепкие пальцы еще сильнее сдавили его несчастное ухо, отчего он вновь застонал, мысленно проклиная Сэма, которого сейчас и должны истязать вместо него!
