В погоне за прошлым ради будущего

— Джун, твой опросник на сайте имеет успех, — похвалил девушку Кёя, — Хорошая работа.  — Ещё бы! Я старалась. Да и кроме того, чем ещё было заняться в больнице? А так хоть клубу польза, — скромно ответила Джонсон, — Ну и кто тут у вас умница и красавица?  — Харухи! — в один голос сказали близнецы.  — Та-а-ак, — с нехорошей улыбочкой протянула Джун, — Братья Хиточин ко мне в воскресенье на обед не приходят и простолюдинский вишневый пирог им тоже не обломится.  — Мы передумали! — в один голос сказали Хикару и Каору, — Джей-Джей у нас умница и красавица! — То-то же, — довольно улыбнулась Джун, — радуйтесь, что вас ещё Барако с Надэсико не слышали…  — Что не слышали? — спросили только что подошедшие близняшки, но все деликатно промолчали, — Джун на тебя смотреть страшно, — заахали они, — Ты побледнела и похудела.  — Не, ну а что вы хотели на больничной-то диете? — удивилась Джонсон. Дело в том, что Джун сегодня первый день вышла в школу. Ребят в больницу не пускали по настоянию Кёи. Девушка и так неважно себя чувствовала (у неё кружилась голова и её шатало от слабости), а шумная компания могла только усугубить состояние. Исключение было сделано только для Харухи, Мори (без присутствия Хани парень был сочтен тихой компанией), ну и для самого Отори разумеется, которые и стали почетными носильщиками открыток, цветов и всяких безделушек в больницу от членов клуба и одноклассников. Кстати, про визит Мори Джун потом шутила: «Посидели, помолчали…». Сама девушка старалась регулярно всем отвечать на открытки и записки (телефон был безжалостно отнят Серым кардиналом, дабы больную не перегружали звонками и СМС-ками). А до выписки все терпеливо ждали её возвращения. Впрочем, шумный праздник в первый же день тоже был запрещен. Его решили заменить походом к выздоравливающей в гости на выходных. Кстати, ребятам также не сказали и о том, что было причиной отравления. Члены Хост-клуба до сих пор считали, что оно было просто пищевое. Джун же по приезду домой долго и громко возмущалась. Хотя помещение и было приведено в порядок после поиска и сбора улик, но отсутствие дома всех продуктов питания повергло девушку в шок, потому что в лабораторию на анализ забрали даже яйца и орехи. «Нет, ну туда-то как по-вашему могли яд запихать?» — недоумевала Джун, уже истерически хохоча. Пришлось отправлять личную охрану Кёи за продуктами в супермаркет. Ещё девушка начала привыкать к тому, что разъезжает на машине Отори как на своей собственной. Нет, она правда пыталась отказаться от таких милостей, но ей сказали «заглохнуть и не выпендриваться». Ясное дело, Джун было не по душе от кого-то зависеть. Раньше-то она преспокойно гоняла на велике, но из-за головокружения теперь могла не удержать равновесие даже пешком на ровной поверхности. Один раз, когда Кёя с охраной на минуточку отвлеклись, она таки успела шмякнуться на спину. Правда в ответ на перепуганные возгласы, невозмутимо сказала, что решила полюбоваться облаками. Впрочем, сейчас это состояние практически сошло на нет, оставались только бледность и круги под глазами. Приятно было вновь окунуться в привычную школьную жизнь. Шумную, слегка сумасшедшую и полную светлых надежд. А вот Кёя, напротив, теперь ощутил на себе всю прелесть жизни Джун. Проверки списков, выяснение алиби и, самое непостижимое, по эстафете ему передались и кошмары. Парень понимал, что ещё ничего не закончено. Сегодня ему снилась Джун. Очень грустная. Увидев парня, она мягко улыбнулась ему. Почему-то Кёя знал, что она собирается уходить.  — Джун, не уходи, — сказал он, — Как наш клуб будет без тебя?  — Неправильно поставлен вопрос, как я буду без вашего клуба? — грустно улыбнулась девушка.  — Тогда зачем?  — Кёя, ты ведь уже не маленький, — Джун обхватила себя за плечи, как будто ей было холодно, — Пресса узнала кто я и теперь я — изгой, персона «нон грант».  — Мне всё равно, — упрямо сказал юноша, — Ребятам тоже.  — Знаю, — вздохнула девушка, — Но МНЕ не всё равно. Не хочу ставить вас под удар. Я уже прошла через всё это. Вас и ваши семьи будет донимать пресса. Один неверный шаг и вы попадете на первые заголовки газет с совершенно нелепыми обвинениями… И даже если ВАМ всё равно, ваши семьи меня не примут. И это будет логично и правильно, потому что они беспокоятся за вас, своих детей. Не хочу, чтобы вы шли на конфликт, это того не стоит… Прощай, Кёя… Спасибо за всё! Не забывай, что я однажды была здесь… Он пытался ей что-то сказать, но слова застревали в гортани. Да и все они казались нелепыми и избитыми. А девушка, тем временем, шагнула в темноту — ту самую, привычную ей, которая преследовала её долгие годы. И свет, то робкое теплое оранжевое пламя, исходившее от неё, погасло. Кёя шагнул за девушкой, пытаясь удержать её, но схватил лишь воздух. Джун словно растворилась, как будто её и вовсе никогда не было в его жизни. Осталась только дорога, бесконечно длинная и невероятно тёмная… Поэтому придя в школу и увидев Джун на привычном месте, парень вздохнул с облегчением. «Я не отпущу тебя, Джун. Даже не думай! Я догоню тебя на этой дороге, я смогу зажечь там свет!» — упрямо подумал Отори. *** На следующий день после большой перемены Джун пришла вся в тихой ярости и… что самое удивительное, в школьной форме.  — Джун, что случилось? — удивился Тамаки.  — И да, ты вроде с утра в брюках и блузке была, — уточнил Кёя.  — Что случилось?! Сестры Куронума случились! — Джун рвала и метала, — Надэсико вылила мне морс на блузку!  — «Ой, Джун, какая же я неловкая! Но ты же не можешь в таком виде пойти на урок?!» — передразнила девушка Надэсико, — Ну а затем в игру вступила Барако: «Джун, тебе крупно повезло! У меня как раз завалялась школьная форма и туфли к нему. И всё удивительно твоего размера!» Ну, модельеры недоделанные, вы мне за это ещё ответите! И Джонсон воинственно потрясла кулачком в пространство.  — Тебе не нравится школьная форма? — огорчился Тамаки, — Почему?  — Против формы для мальчиков ничего не имею, — пояснила Джун, — Но для девочек! Одинаковые платья убивают индивидуальность. К тому же я терпеть не могу платья. В них бегать неудобно. Как я теперь от Каору с Хикару удирать буду? Хотя Кёя частично и был с ней согласен, но всё же… форма ей шла. Всё было в теплых тонах: рыжие волосы, жёлтое платье… Теперь Джун казалась вся сплетенной из солнечных лучей. Словно прекрасное видение, настолько хрупкое, что до него страшно дотронуться…  — Зря ты так, — озвучил его мысли Тамаки, — Ты похожа на яркую бабочку или… на золотую рыбку.  — Ну и сравнения у тебя, — фыркнула Джун, успокаиваясь. Впрочем, месть сестрам Куронума не заставила себя ждать. На следующей перемене к девушке подошли братья Хитачин и, слегка запинаясь, сказали:  — Мы тут… хотим подарок сделать…  — Ну так делайте, — как можно безразличней откликнулась та, уже, впрочем, догадавшись, о ком пойдёт речь.  — Ты не поняла… для Барако и Надэсико. А ты…  — Как их подруга знаю, что они любят? — закончила за них фразу Джун, — Да, думаю я смогу вам помочь.  — Спасибо, Джей-Джей, — просияли близнецы, — Мы твои должники!  — Всегда готова помочь своим друзьям, — коварно улыбнулась девушка, — Тем более для любимых подружек.  — Кстати, тебе идёт школьная форма, — сказал Каору.  — Хотя и странно тебя в ней видеть, — заметил Хикару, — Что побудило тебя её одеть? Колись, давай.  — Давай, я проигнорирую твой вопрос и отвечу лучше на предыдущий. Во-первых, если решите покупать сладости, — начала перечислять она, стараясь сдержать озорную ухмылку, и Кёя, стоящий неподалеку понял, что месть свершается, — Они очень любят горький шоколад. Возьмите 70-ти, а лучше 90-процентный.  — Странно, мне казалось, что они с удовольствием едят более сладкие сладости в клубе, — удивился Каору.  — Вас не хотят обижать, — похлопала его по плечу Джун, — Они… как бы это сказать… вам симпатизируют. Близнецы просияли.  — Значит, дальше, — Джун продолжала с серьезным видом нести ахинею, — Как известно, лучший подарок — это книга. Хоть у сестричек и фетиш на романтику, но любимый их жанр всё же детектив. Но не всякий…  — А какой? — уточнил Хикару.  — Без бам-бабах на каждой странице и активных действий в каждом углу, — подняла поучительно указательный палец вверх девушка. Кёя заинтересованно наблюдал за разговором, скрестив руки на груди. Близнецы настолько внимательно слушали Джун, что им недоставало только сказать: «Да, учитель!»  — Детектив должен быть запутанным, чтобы можно было проследить за напряжённой работой мысли сыщика. Чем больше его рассуждений, тем лучше, — продолжала рыжеволосая хитрюга.  — Ох, Джей-Джей, спасибо тебе! — искренне поблагодарили её близнецы, — Сами бы мы точно с подарками пролетели.  — Да не за что, для меня это хорошая возможность порадовать подруг — пожала плечами девушка и уголки её губ чуть приподнялись, — Кстати, в цветах у них особых предпочтений нет. Главное, лилии не покупайте. У Барако на них аллергия…  — Я так понимаю, горький шоколад они не любят, — сказал Кёя, когда братья Хитачин ушли.  — Агась, — лукаво улыбнулась Джун и потянулась, — Терпеть не могут. Но из-за близнецов придется съесть. Эх, месть и впрямь сладка.  — А детективы?  — Ну они ж больше романы любят, — развела руками девушка, — Ну на крайняк, книги с динамичным сюжетом. Так что детективы скорее всего ко мне перекочуют.  — А ты корыстная, — улыбнулся Отори.  — Ну а что ты хотел? С кем поведешься… — улыбнулась в ответ Джун, — Должна же и для меня польза быть. А так, посижу в выходной с книгой в руках.  — Ну а лилии что? Любимые цветы, которые они теперь не получат?  — Не угадал, у Барако на них и впрямь аллергия. Я же не зверь в конце концов, — вздохнула Джонсон, — От горького шоколада и детективов они не умрут, а вот аллергия — это не шутки. Отёк Квинке может быть и всё такое…  — Ясно, — улыбнулся парень, — Интересно ты мыслишь.  — Да нет, обычно, — пожала плечами Джун, — Но я рада, что у них с близнецами отношения налаживаются. Может хоть от моей личной жизни отстанут… Хотя есть вероятность, что наоборот, вчетвером за неё возьмутся… Эх, везёт тебе, Кёя! — задумчиво посмотрела она на парня, — Посмотрел на людей ледяным взглядом поверх очков и быстренько всё призаткнулись и от тебя отстали… Тоже так хочу.  — Ну на тебя он не особо то и действует, — фыркнул Отори, — Как, впрочем, и на Тамаки…  — Это потому, что мы исключение из правил, — на полном серьёзе заявила девушка, — Таких как мы один на миллион, поэтому нас нужно беречь и ценить!  — А ты, как я посмотрю, от скромности не помрёшь, — ухмыльнулся Кёя.  — Ага, точно не от неё, — легко согласилась Джун и задумчиво добавила, — Хотя если так дальше пойдет, от старости тоже… Кстати, я планирую в выходной как раз ребятам всё рассказать. Ты ведь придёшь, да? Мне моральная поддержка нужна… в твоём лице…  — Можно подумать у меня есть выбор… — фыркнул тот.  — Спасибо, Кёя.  — Ну куда ж мне от такой бестолочи деваться. Таких же один на миллион.  — Эй, я не об этом говорила! *** Вот и наступило долгожданное воскресенье. Джун очень удивилась звонку в дверь. И не потому, что она никого не ждала. Просто звонок же до этого был совершенно точно сломан. Видимо, пока она была в больнице, в её жилище были произведены некоторые изменения. Да она и сама заметила, что например, перестали скрипеть дверцы шкафчика, до которого у неё элементарно не доходили руки, чтобы их смазать. Покрашенный забор её удивил ещё по приезду из больницы. Кёя только плечами пожал, мол «я не при делах, все вопросы к Тачибане». Ну и ещё несколько приятных мелочей в доме её удивили. Впрочем, удивились и ребята, когда Джун открыла дверь. Правда она сперва не могла понять причину их удивления, пока близнецы наконец не спросили:  — Джей-Джей, ты носишь очки? — А, точно, — девушка рассмеялась, — А я-то думаю, что это у вас такие мордашки удивлённые? Это защитные очки. Я перед вашим приходом на ноуте работала.  — Слу-у-у-ушай, — воскликнула Барако, — А ведь если ты встанешь рядом с Кёей, классная фотка получится!  — Вы будете очень эффектно смотреться! — поддержала её Надэсико. «Да что ж, все кому не лень, так хотят нас с Кёей запечатлеть», — мысленно простонала как от зубной боли Джун. Она вспомнила, как ей неловко было во Франции, когда их фотографировала Анна-Софи и пока никто не успел поддержать идею близняшек, быстро сказала:  — У меня есть идея получше. Давайте все как-нибудь в клуб в очках придем, типа все такие умняшки, и сфоткаемся заодно. Или в темных очках…  — Типа тайные агенты? — поддержал идею Хикару.  — А что, мне нравится! — одобрил Каору, подняв большой палец вверх.  — Ну так чего ж мы на пороге стоим? — радуясь, что её план удался, сказала девушка, — Welcome, как говорится. Чувствуйте себя как дома. Правда похозяйничать ей не дали. Ребята побоялись, что только что выздровевшая переутомится, и на кухню были отправлены Харухи и близняшки. Джун, как полководец, командовала процессом, показывая, где стоят чашки и баночка с чаем. Когда все школьно-клубные дела были обсуждены, Джун выжидаюше посмотрела на Кёю, тот кивнул. Тогда девушка сказала:  — Ребята, я должна вам кое-что рассказать. Помните, когда я только пришла в клуб, у нас был уговор?  — Мы называем твоё имя, а ты рассказываешь свою историю? Этот, Джун-чан? — уточнил Хани. Девушка кивнула:  — Настала пора нам заново познакомиться. Разрешите представиться, меня зовут Мика Эванс.  — Неожиданно, — воскликнули близнецы.  — Кёя угадал? — в один голос предположили сестрички Куронума. Снова утвердительный кивок.  — Джун, — мягко сказал Тамаки, — Уговор, конечно, был. Но нам не хотелось бы настаивать. Если этот разговор причинит тебе боль, то мы не против, если твоё прошлое так и останется секретом. Братья Хиточин бросили на Милорда взгляд а ля «если тебе неинтересно, то это твои проблемы. А мы хотим узнать, что же там с Джун приключилось».  — Спасибо, Тамаки, — лучисто улыбнулась ему девушка, — Мне, безусловно, будет больно. Более того, скорее всего, я буду плакать. Но я хочу, чтобы вы знали обо мне всё. Ну или почти всё… Ведь вы мои друзья.  — Тогда это честь для нас, — поклонился юноша, — Но разве Барако с Надэсико не знают эту историю?  — Только отчасти, — вздохнула брюнетка.  — Джун хотела нам рассказать, — улыбнулась её сестра, — Всё-таки мы её знаем по прошлой жизни. Но мы решили подождать вас и послушать все вместе.  — Это мило! — воскликнули близнецы.  — Кхм… — покашляла Джун, — Я могу уже начинать? Мне и так, знаете ли, нелегко с мыслями собраться. Все притихли и изобразили на лице живой интерес.