Касаться

      Сегодня я сижу в кресле, стоящим у окна моих покоев и пустым, невидящим взглядом смотрю в стену. Пытаюсь думать обо всём, но выходит лишь ни о чём — мне отчего-то крайне беспокойно. Не могу это объяснить, просто чувствую жжение в горле, как от напряжения. Хотя, в целом, есть из-за чего чувствовать себя хуже, чем обычно.       Мои пустые мысли прерывают осторожные прикосновения к волосам. Искривляю губы в ухмылке и прикрываю глаза, не шевелясь. Разрешаю длинным пальцам пройтись по затылку и пропустить между фалангами чёрные пряди. Нос улавливает тонкий аромат персика и я позволяю этому запаху наполнить мои лёгкие, ведь его никогда не бывает много.       — Я думал, ты сегодня с малышкой Мими, — говорю негромко, будто не хочу сломать тонкий купол спокойствия, нависшего над нами. Глаза мои всё ещё закрыты, но я точно знаю, что она прикусила губу сейчас. Всегда так делает, когда я неожиданно подаю голос первым.       Вики отнимает руки от моей головы и это вызывает где-то внутри меня нечто, похожее на недовольство. Я не должен быть зависим, но я завишу от её касаний. Мысленно усмехаюсь, потому что я в целом завишу от гребаной непризнанной, до неадекватности привязавшись к ней. Это меня злит, раздражает, однако одновременно с этим моё тело реагирует на Уокер так, что я на подсознательном уровне уверен — я никогда не смогу отказаться от девчонки. Грудную клетку при взгляде на неё скручивает и сдавливает до приятных мурашек по коже, а поцелуи наши чувственные настолько, что ощущаю себя мальчишкой — экстаз кружит голову, будто впервые.       Резко отрываюсь от размышлений, возвращаясь в реальность.       Чувствую, как она поднимает книгу, до этого момента покоящуюся на моих коленях. Занимает её место, сев на меня, а книгу осторожно кладёт на рядом стоящий стол.       — Она у отца. Сейчас всем жутко, Мими ищет успокоение в своей семье, — Уокер едва шепчет, голос её почти не слышен в звенящей тишине спальни. Наконец-то поднимаю веки и вглядываюсь во взволнованное лицо своей непризнанной. Она прижимается щекой к моей груди и сжимает рубашку на ней.       Обхватываю пальцами острый девичий подбородок и приподнимаю за него голову Вики так, чтобы она смотрела на меня.       — Мне страшно, Люцифер. Неизвестность пугает, вводит в состояние ужаса, наше пребывание в лагере Мальбонте, Ади…- она говорит на одном дыхании, зрачки беспокойно бегают из стороны в сторону. Не затыкаю ей рот, не перебиваю, ведь знаю — просто накипело. Нет сил и желания высказаться против того, что Уокер делится со мной чувствами. Я молчалив, так пусть она делает это за двоих.       Короткий кивок с моей стороны и девушка продолжает что-то говорить. Я слушаю, впитываю её тревоги в себя, как будто ей станет легче. Мысленно усмехаюсь — у Уокер внутри фабрика по производству стресса, она всегда на взводе.       Но, кажется, моя роль сыграна — непризнанная уткнулась мне в шею и молча изучает взглядом татуировки. Запас иссяк? Или подумала, что надоела?       Я эгоистичен и горделив, но думать о ней и о её чувствах как-то резко вошло в привычку. Сегодня особенно нет сил на язвительность и грубость — мы оба слабы и оба достаточно сильны, чтобы эту слабость друг от друга не скрывать. Это люди и называют доверием, да? Не страшно показать свою уязвимость.       Зарываюсь носом в кудри этой несносной девчонки и хрипло проговариваю:       — Уокер, грядёт что-то страшнее всего, что мне приходилось видеть на всех кругах Ада. Хуже того, что мы уже прошли. Я не смогу защищать тебя всё время, но пытаться уговорить прятаться не буду — ты до головной боли упрямая и сделаешь по-своему, — чувствую, как она усмехается и тонкими пальцами сжимает мою ладонь. — Но прошу лишь об одном. Впервые прошу, Вики, а не приказываю, настаиваю или угрожаю. В первую очередь спасай себя, только потом думай о друзьях, других учениках, меня тем более оставляй на конец, — Вики резко поворачивается и обхватывает моё лицо ладонями, смотрит мне в глаза будто неверяще, но сегодня наши души обнажены.       — Люцифер, — шепчет одними губами, готовится к тираде, но тут же жмурится, втягивая воздух носом. На эмоциональном уровне понимаю то, насколько тяжело ей принять мою просьбу — у нее на сердце выгравирован долбанный синдром спасателя. Молчит долго, воюет со своей душой. — Если с тобой что-то случится — это убьёт меня по щелчку пальцев. Но я знаю, что если ты будешь уверен в моей первостепенной борьбе за саму себя, то сосредоточишься на своей, — проговаривает это и прижимается своим лбом к моему. Невидимая нить обещания повисла между нами, но даже её мне хватает, чтобы вымученно улыбнуться уголком губ.       Кладу ладонь непризнанной на затылок и накрываю её рот своим. Поцелуй пропитан горечью и страхом, но мы ищем спасение друг в друге, ведь найти его больше негде. Провожу языком по её языку, ласкаю нёбо и чувствую сладость персика — вкус и запах Уокер поглощает меня. Отрываюсь от её губ, пока девичьи пальцы поглаживают мою щёку, а я неосознанно тянусь к прикосновению.       Во мне столько ненависти и озлобленности к миру, я — грех, непокорность, зло. Но прямо сейчас на моих коленях сидит та, в чьих глазах сияет обожание и беспокойство. Ни одна женщина не смотрела на меня так, я всегда вижу в чужих взорах исключительно желание и похоть. Вики же даже во время секса излучает чёртову нежность. Я не понимаю её, но она из раза в раз понимает меня.       И это мой смысл бороться. Кто угодно может сказать, что Уокер делает меня никчемным или слабым — и это будет самой большой глупостью. Она вся, целиком и полностью, является моей энергией, источником силы. Я переплетаю наши с ней пальцы, подношу к своим губам и оставляю поцелуй на изящной женской ладони.       — Я горжусь тобой, Люцифер, — она расправляет плечи, смотрит прямо мне в глаза и я в который раз уверен в правильности своего выбора.       Ухмыляюсь уголком губ. Кажется, раньше я назвал её девчонкой? Забудьте, это моя женщина. Вместе же мы — мощь и защита друг друга.