Касаться

      Просыпаться в постели Дьявола уже не казалось мне чем-то странным. Наоборот, я так привыкла открывать глаза и видеть Люцифера, изучающего моё сонное лицо. Никакого «доброе утро», только эта кривая ухмылка, искажающая такие красивые губы с ярко-выраженной дугой купидона. Обычно он наклоняется ко мне и шепчет тихо, почти в самое ухо:       — Малышка Уокер опять проспала.       Ведусь ли я на это? Конечно, из раза в раз; предпочитаю списывать это на не до конца сошедшую сонливость. Подскакиваю, в суматохе начиная собираться на занятия, а ещё ругаюсь на него, ведь он снова умудрился вчерашним вечером закинуть моё нижнее бельё в недры спальни и найти его сейчас кажется непосильной задачей. Лишь когда по комнате проносится едва слышимый низкий бархатный смех, я понимаю, что надо мной опять нагло подшутили.       Иногда, лишь совсем иногда, мне удаётся застать его ещё спящим. Буду откровенна, в такие моменты он мне нравится больше всего: не капает ядом, выглядит беззащитным, а я не пылаю под взором его багровых очей.       Вот и сегодня удача, кажется, на моей стороне. Я лениво приоткрываю глаза, несколько раз моргаю и поворачиваю голову вправо. Передо мной в полумраке комнаты предстаёт Люцифер, всё ещё погруженный в сон. Дышит размеренно, едва слышно, а ресницы от дыхания этого чуть трепещут. Улыбка трогает мои уста, хотя я искренне пыталась её сдержать.       Слегка приподнимаюсь на локтях и одной ладонью подпираю щёку. Взгляд мой скользит по мужскому лицу с грубыми, неестественно чёткими линиями. Временами создавалось впечатление, будто он соткан из моих фантазий, самых порочных желаний и грехов, но стоило ему открыть рот, сказать какую-нибудь едкость и я сразу отбрасывала эти мысли.       Издаю тихий смешок и неосознано собираюсь дотронуться до его лица ладонью.       Момент.       Рука замирает в миллиметре от кожи.       Ему не нравится, когда его касаются без позволения.       «Жадно тянусь к нему за поцелуем, но Дьявол медлит — нависает надо мной, водит языком по шее, но к губам не приближается. Тогда не выдерживаю томную пытку, обхватываю крепкую шею ладонями, притягивая Люцифера к себе и тут же слышу глухое рычание:       — Я не разрешал меня трогать.       Цепкие пальцы перехватывают мои запястья и прижимают их к изголовью кровати.»       На вопрос «почему» он никогда не отвечал, только игнорировал. Этим же утром его просьбу игнорирую я и едва-едва дотрагиваюсь до остро очерченной скулы. Осторожно веду подушечкой пальца до брови, откидываю со лба угольно-чёрную прядь, после чего вновь возвращаюсь к скуле.       Я слегка наклоняюсь к восхитительно красивому лицу и, не выдерживая, накрываю его щеку ладонью. Совсем слегка, но это вызывает странное чувство эйфории. Момент кажется бесконечно сладким, точно мёд, а я улыбаюсь. Снова. Чувствую себя преступницей, оттого мне ещё забавнее.       — Уокер, ты страх потеряла?       Шумно выдыхаю и утыкаюсь носом в свою подушку, отвернувшись от Люцифера. Затылком чувствую испепеляющий взгляд. Пытаюсь не подавать признаки жизни. Так тянутся несколько минут и мужчина, видимо, не выдерживает, потому что совершенно неожиданно под моим животом протискивается мощная рука. Люцифер резко переворачивает меня, а через мгновение прижимаюсь к татуированной груди, но смотреть на него всё равно не решаюсь.       — И что ты делала? — чувствую, как мужчина наклонился ко мне и обдал жарким дыханием макушку. Я молчу. — Уокер, хватит бесить меня.       Нехотя отрываюсь от рассматривания причудливых рисунков на его теле и смотрю на сына Сатаны. Он всё ещё соннный, но уже такой недовольный. Неловко перекидываю ногу через его бёдра и усаживаюсь на них. Собственной наготы совсем не стесняюсь, лишь накидываю на плечи одеяло, ведь прохладный воздух комнаты вызывает неприятные мурашки.       Он ожидает.       — Я… — неопределённо веду головой; едва решаюсь пересечься взором с алыми очами. Не могу, когда он так смотрит — ноги сами разводятся в стороны. — Просто ты никогда не разрешаешь трогать себя и я не сдержалась от соблазна, — прикусываю губу, абсолютно чётко осознавая то, как глупо звучит то оправдание, что вырвалось из моего рта в это мгновение. Останавливает ли это меня? Нет. — Я просто хочу касаться тебя.       Мужчина приподнимает брови, взгляд же его принимает оттенок некой заинтерестванности. Шероховатые ладони ложатся на мою талию, слегка поглаживая.       — Касаться, значит? — Люцифер непривычно спокоен. Обычно, когда я делаю что-то, что ему не по душе (есть ли таковая?), на меня обрушивается вся угроза, что таится в этом греховно привлекательном теле. Сегодня же удача, похоже, и правда на моей стороне.       Придерживая меня, Дьявол принимает сидячее положение. Разминает кроваво-красные крылья и прижимается спиной к изголовью. Как только он удобно устроился, вновь начинает сверлить меня взглядом, который я была готова стойко выстоять. И он замечает, я вижу это по его ухмылке. Чуть наклонившись ко мне, Люцифер продолжает кривить губы и тихо шепчет:       — Касайся, — почти дотрагивается своими губами до моих и в этот момент я рассыпаюсь в его руках. Золотистые крылья за моей спиной взволнованно дрожат и колкие мурашки бегут волной по позвонкам, а после скрываются где-то в районе поясницы.       Люций сидит ровно, глубоко дышит. Взгляд его искрит не только заинтересованностью в моих дальнейших действиях, но и напряжением. Чувствую это так явно, словно сама все эти эмоции через себя пропускаю.       Тихо сглатываю и подношу руку к мужской груди, самыми кончиками пальцев начинаю обводить контур татуировок. На его теле творится искусство, но для меня он весь целиком и есть нечто прекрасное. Хотя даже это не является чистой правдой. Он для меня больше, чем «красота» и больше, чем всё, что вмещает в себя любое слово на свете.       Осторожно провожу невидимую линию вдоль правой ключицы, тяну её по шее к точёному абрису челюсти. Не выдерживаю и оставляю едва ощутимый поцелуй на щетинистом подбородке.       Плечи Дьявола напряжены, а энергия считывается горьким-горьким кофе, обжигает вкусовые рецепторы и испепеляет моё глупое сердце. Люцифер прикрывает глаза, когда я обхватываю широкое запястье своими пальцами.       — Посмотри на меня, — шепчу тихо, будто могу оттолкнуть сына Сатаны от себя в любое мгновение. Отношения с ним — самые крутые американские горки, а ты на них будто в черной повязке и никогда не знаешь рухнешь ли в следующую секунду.       Он исполняет мою просьбу и смотрит на меня так проникновенно, так глубоко, что хочется выть. То хрупкое доверие, повисшее между нами, хочется осязать так же, как я осязаю его кожу. Ему трудно, он мирится с тем, что другой человек может прикасаться к нему. Он воюет со своими принципами, потому что это моя просьба. Осознание это сжимает мою грудную клетку в тиски и тут же отпускает, давая возможность восхищенно ловить воздух ртом.       Возможно, принц Преисподней замечает глупейшую улыбку на моём лице, потому что в следующую секунду шипит:       — Не обольщайся, Уокер, я потом спущу на тебя Цербера. Просто искал повод, как сослать твоё надоедливое тельце в Небытие.       Тихо смеюсь и переплетаю наши пальцы. Он смотрит на них и закатывает глаза. Продолжаю исследования его тела, поднося ладонь к багровым крыльям. Кидаю взгляд на Люцифера, безмолвно спрашивая разрешения. Нутром чувствую, что он собирается нагрубить, сказать что-то едкое. В принципе, это он и делает, но даёт разрешение:       — Надругаюсь над твоими пернатыми, если хоть подышишь на мои крылья не так, как нужно, — он кривится, но не сопротивляется.       С особой лаской приникаю подушечками пальцев к кроваво-красным перьям и осторжно их глажу. Дьявол выдыхает очень шумно, однако моим действиям не противится. Я продолжаю заниматься изучением крыльев, а он изучает моё лицо. Медленно подносит наши переплетённые ладони к своим губам и целует выступающую косточку на моём запястье.       Свободной рукой он скидывает с меня одеяло и прижимает к себе. Я утыкаюсь носом в его шею и пальчиками зарываюсь в короткие волосы на затылке. Перебираю их, зажимаю между фалангами, слегка оттягиваю. Восхитительно находиться так близко к нему физически, как бывает почти каждую ночь, но осознавать, что этот момент позволил проникнуть нам друг в друга ментально глубже, чем когда-либо.       Дьявол что-то шепчет, поглаживая мою спину, ягодицы, бедра, а я тону. В нём, в чувствах, в той сладостной неге, что растекается по низу живота и заставляет ёрзать от желания. С этим мужчиной невозможно прожить хотя бы грёбанные сутки и не чувствовать себя зависимой от него.       Он игриво движет ладонью по моему боку и почти щекотно скользит ею по животу. Издаю смешок, прогибаясь в спине.       Люций осторожно тянет меня за загривок так, чтобы иметь возможность смотреть прямо в глаза. Накрывает пальцами клитор и начинает томительную ласку. Мелко дрожу, выдыхаю: рвано и восторженно. Как описать всё то, что живёт в моём теле сейчас — непонятно. Осознаю лишь то, как веду ладонями по его торсу и то, насколько же поддатливо двигаю бедрами навстречу дьявольским пальцам.       Первым сдаётся окончательно, совершенно бесповоротно, этот несносный демон — впивается в мои и без того истерзанные губы. Сладко, влажно и так пошло, что становится будто бы даже стыдно. Ухмыляюсь прямо в манящие уста. Не мне упоминать про стыд, когда мои ладони так безбожно обхватывают член и медленно скользят по нему. Он кусает мои губы, оттягивает их, зализывает ранки. Мне больно, но боль эта возбуждает, заставляет влагу течь по внутренней стороне бёдер.       Ощущаю, как разрывается поцелуй; хочется уже возмутиться, но меня прерывают:       — Знаешь что, Уокер? — шёпот, сорвавшийся с его губ, звучит жарко, интимно и бесконечно лично. Грудь Люцифера тяжело вздымается от недавнего страстного танца наших языков. Невероятно сексуальное зрелище.       Не стерпев такого напора чувств, аккуратно, придерживая член у основания, вожу головкой вдоль половых губ. Слышу шипение у самого уха и не могу не улыбаться.       Люцифер качнул бёдрами, а вместе с ним и весь чёртов мир. Издаю стон, когда чувствую, как стенки влагалища обхватывают плоть.       Внутри вспыхивает такой пожар, что сам Ад может позавидовать. Мы с этим несносным Дьяволом взрываем не только самих себя, но и всё, что нас окружает.       Я чувствую его, кожа к коже, так невероятно чётко и ясно. Могу дотрагиваться до каждого миллиметра его тела. Не могу поверить во всё, что происходит между нами. Кажется, если поверю — сгорю и не восстану из пепла.       — Да, Люцифер? — выдыхаю это прямо в приоткрытый рот мужчины и вновь переплетаю пальцы наших рук. Он не противится, не разрывает этот тесный тактильный контакт. Я благодарна.       Мы встречаемся взглядами в секунду, когда наши тела с влажным шлепком соприкасаются. Дьявол не перестаёт смотреть и совершенно бессовестно впивается губами в мою грудь. Жарко целует, вырисовывает узоры (возможно, даже более замысловатые, чем те, что покрывают его кожу в виде татуировок). Зубами оттягивает сосок, а я в этот момент покрываюсь мурашками от макушки до самых стоп.       Кажется, будто после фразы, произнесённой мной, пролетают сутки, хотя на деле — жалкие минуты. Толкаясь в моё тело грубо, жадно, со всей похотью, присущей лишь ему одному, Люцифер улыбается. Вожделенно и так умопомрачительно.       Я умерла. Опять. Уже не жалко, уже не хочется что-то исправить. Потому что всё, происходящее сейчас, стоит каждого моего вздоха.       — Не переставай меня касаться, Вики, — он снова шепчет прямо мне в губы и я хочу рыдать от того, как сильно моё всё ещё глупое сердце сжимается в приступе любви. Вместо этого лишь крепче сжимаю наши ладони и дрожу в сладостном оргазме. — Делай что угодно, только не переставай.