Как Заставить Идиота Ждать

      Год Первый:       Первый год жизни Шпинель прошёл для Розовой относительно спокойно. Единственные две вещи, которые можно было отметить, это:       1. Какими бы резкими и властными старшие Алмазы ни были с кем угодно, было более чем ясно, что их внучка была абсолютным исключением. Они ласкались и сюсюкались с ней всякий раз, как представлялась возможность.       2. Розовая воспользовалась тем, как отросли её волосы за время беременности. Она покрасила их в ярко-розовый и завила во множество огромных кудрей. Она была рада, что белых волос больше не было: ей никогда не нравилось, как это напоминало Белую и Синюю.       Год Второй:       Вдохновлённая тем, как по-бунтарски вышла её смена прически, Розовая зашла дальше и сделала пластику лица, делая его менее острым и более округлым. Матерям, конечно, она об этом не сказала. Вместо этого она послала Синей СМСку, якобы у её друга случилась беда с семьёй и он попросил, чтобы она была рядом. Она также добавила, чтобы Синяя не пыталась связаться с ней, потому что связь в тех местах была отвратительная. Затем она выключила телефон, чтобы её не мучили вопросами даже если СМС будет проигнорировано.       Она остановилась в доме её подруги Жемчуг на время восстановления после операции. Она хорошо отдохнула от материнства и обнаружила, что отлично ладит с соседками Жемчуг по комнате, Гранат и Висмут (хотя она не хотела, чтобы её узнали, так что представилась Розой).

***

      Солнце заходило за горизонт, когда Розовая появилась в дверях с новым лицом. Шпинель тут же закричала: "Мамочка!" — и захотела побежать к ней обниматься, но все старания малышки были обречены на провал из-за того факта, что она сидела в высоком детском кресле.       Розовая почувствовала разочарование. Она должна была быть неузнаваема, хотя у матери и было предчувствие, что, измени она внешность хоть тысячу раз, Шпинель сразу же может сказать, что это она.       Как только кроха поняла, что её клетка из хлопка её не пустит, Шпинель угомонилась до протягивания и сжимания ручек. Розовая нехотя подошла, зная, что иначе Шпинель начнёт плакать, и позволила дочурке обнять её руку точно любимую плюшевую игрушку.       Алмазы же были погружены в молчание. Разве они уже не должны были на неё кричать? Розовая отняла взгляд от светящейся дочери (которая счастливо что-то лепетала про желания или вроде того) и увидела, что её матери прожигают её взглядами. Если бы взглядом можно было убивать, она была бы расстреляна на месте. Даже Синяя, всегда добрая и понимающая, злобно глядела на неё. Неужели они были настолько злы из-за её нового лица?       Однако мимолётный взгляд на кухонный стол помог ей осознать, почему на самом деле они так на неё смотрят. На столе стоял торт. Белый торт со множеством розовых сердечек и одной свечкой посередине. От фитилька шли тонкие струйки дыма, что значило, что свечу задули считанные секунды назад.       Она пропустила первый день рождения Шпинель.       Белая встала на колени, чтобы быть на одном уровне с одногодкой, что всё ещё сжимала в объятьях руку мамы. Она заговорила сквозь сжатые зубы, явно пытаясь звучать радостно ради своей внучки:       — Шпинель, милая, ты только посмотри. Твоё желание сбылось! А теперь отпусти руку мамы, и мы начнём есть торт, — Шпинель тут же отпустила руку Розовой, а её глаза засияли ещё большим восторгом при обещании сладкого угощения.       Слова Белой её смутили. Розовая повернулась к Синей с вопросом в глазах, проговаривая губами: "Желание?" Синяя, всё ещё прожигая её неодобрительным взглядом, ядовито прошипела ей на ухо:       — Она загадала, чтобы ты пришла к ней на день рождения.

***

      После торта (чтобы убежать от матерей) Розовая играла во много-много игр с девочкой снаружи, в саду. Энергии у ребёнка было хоть отбавляй, но как только она начала подавать признаки усталости, Розовая более чем охотно вернулась с ней в дом, где они завершили день просмотром парочки старомодных чёрно-белых мультфильмов с Микки Маусом. Розовая не понимала, почему её ребёнку так нравились такие, а не яркие цветные, которые предпочитало большинство детей, но не смела возражать. Видимо, Жёлтая была рада тому, что Шпинель предпочитает старые мультики, и поощряла её любовь к классике.       Вскоре Шпинель наконец вымоталась достаточно, чтобы пойти спать. Уложив её в кровать и тихо закрыв за собой дверь, Розовая спустилась по лестнице вниз, где на неё как можно тише сорвались все козни ада. Ссора включала в себя много криков шёпотом (чтобы не разбудить Шпинель), указываний пальцами, обвинений и закончилась тем, что Розовая рванула прочь из Дворца.       Розовая была так погружена в собственные мысли, что её ноги несли её на автопилоте, и она очнулась лишь когда её босые ступни коснулись жёсткого, крупного песка. Розовая вдруг подняла взгляд и осознала, что каким-то образом дошла до пляжа. Следующим, что ухватил её разум, была музыка. Она посмотрела дальше и увидела, что там идёт концерт, хотя таким его вряд ли можно было назвать с учётом того, что на него не пришёл буквально никто. Но Розовая всё равно заинтересовалась.       "Пусть говорят я беспутный, меняю цель безрассудно."       Ей нравилось и даже было завидно, с какой страстью человек на сцене пел слова. Как он был уверен в своей жизни и чего хотел в ней. Песня кончилась, и она пошла поговорить с ним ко столу с мерчем. Она увидела на предложенных бесплатно CD и футболке, что он называют себя Мистером Юниверсом. Пару фраз спустя мистер Юниверс разрешает ей называть её просто Грег.       — К слову об именах, — говорит Грег, явно пытаясь звучать мягко, — как можно звать Вас?       Её разум опустел. Ей не хотелось, чтобы этот красавчик знал, что она была Розовая Алмаз. Она запаниковала и назвалась именем, которое использовала во время передержки у Жемчуг: "Я, эм, Роза". А! Она не придумала ещё фамилию. "Роза... Кварц." Боже, она слишком много времени тратила на занятия геологией.       Вот так Розовая Алмаз (ныне Роза Кварц) встретила и полюбила Грега Юниверса.

***

      Узнав Грега Юниверса поближе, она стала говорить себе: сегодня тот день, когда она расскажет ему о её настоящем имени, о её родителях, о Шпинель. Но так и не рассказывала. Она не хотела отпускать свою новую жизнь. Она хотела быть Розой, хотела, чтобы Грег видел её исключительно как Розу. Если бы она раскрыла правду, всё, что он смог бы видеть, когда будет смотреть на неё, это Розовую Алмаз.       — К тому же, — убеждала она себя, — я больше не буду нужна Грегу, если он узнает, что у меня есть ребёнок.       "Ещё как нужна!" — фыркала ей надоедливая мысль. — "Разве он производит впечатление настолько мелочного человека? Вы двое даже обсуждали вашего общего ребёнка! Ты просто ищешь оправдания." Роза оттолкнула эту мысль.       Год Третий:       Спустя какое-то время Розовая бросила затею рассказать Грегу правду и вместо этого начала двойную жизнь. Она официально сменила имя на Розу Кварц без ведома её матерей (когда она возвращалась домой по ночам, то, что они всё ещё называли её Розовой, было болезненным напоминанием того, кем она была на самом деле).       Днём она была Роза Кварц, счастливая замужем за Грегом Юниверсом после свадьбы по залёту. Однако молодые могли видеться лишь в дневное время суток. Они надеялись со временем накопить достаточно денег и переехать в другой город (по мнению Розы, желательно на другом конце страны). Грег выступал, Роза "работала в ночную смену".       Однако, неведомо для Грега, по ночам Роза Кварц снимала с безымянного пальца кольцо и становилась Розовой Алмаз: матерью Шпинель и дочерью Белой, Жёлтой и Синей Алмазов. Розовая приходила домой на закате и играла в саду на заднем дворе с дочкой, пока не меркли звёзды.       Несмотря на то, что девочка очень даже хорошо общалась с ребятами в школе, и несмотря на тот факт, что она видела Розовую лишь пару часов в день, Шпинель считала её маму её "Лутшим Длугом!" Малышка сделала бы что угодно, чтобы её мама засмеялась или улыбнулась. Ребёнок учился быстро, и Розовая не была уверена, должен ли двугодка уметь так много бегать туда-сюда и не уставать. Игры помогали чересчур энергичному и живому ребёнку выпустить свою чрезмерность наружу перед тем, как идти спать, иначе у неё оставалось бы слишком много сил.       Когда она заканчивала помогать своему дитя переодеться в пижаму и заплетала розовые волосы в два пучка в форме сердечек (она понятия не имела, какой рецессивный ген одарил её ребёнка натуральными розовыми волосами), она укладывала Шпинель в кровать и спускалась вниз, где делала вид, что ей интересно слушать, как её мамы жужжат про свои будни.       Однако сама Розовая никогда не рассказывала о своих днях или куда она уходила. Алмазы пытались выяснить, где Розовая пропадала в дневное время, но та пригрозила, что они больше никогда не увидят Шпинель, если будут и дальше выжимать из неё информацию.       Из-за того, что они проводили довольно много времени со своей внучкой, три женщины глубоко привязались к ней и были в ужасе от перспективы потерять её, и не решались рисковать.

***

      В тот же год, к невероятному их ужасу, Розовая раскрыла Алмазам, что она снова беременна. Синяя пыталась начать аккуратно:       — Розовая, ты знаешь, что мы очень заботимся о Шпинель и тебе, но ты уверена, что это то, чего ты хочешь?       Вопрос лишь смутил Розовую, и смятение быстро сменилось раздражением, что они снова ведут себя не так, как она хотела, когда она признаётся им, что беременна.       — Я думала, что вы будете рады новому внуку, которого можно разбаловывать! — её голос звучал едва ли не обвинительно, якобы они на самом деле не очень любили Шпинель.       Жёлтую от такого тона затрясло:       — Вообще-то на данный момент мы даже не можем баловать нашего первого внука, потому что слишком заняты её взращиванием!       Розовая пренебрежительно помахала на них рукой:       — Вы не растили Шпин–       — Ещё как растили! — прервали её хором Синяя и Жёлтая. — Ты уходишь по утрам ещё до её пробуждения, это мы отводим её в подготовительную школу, это мы забираем её оттуда, это мы с ней ужинаем. Ты появляешься только в самый последний момент, и как по мановению волшебной палочки она вдруг отдаёт тебе всё своё внимание!       — О, я поняла. Вы завидуете!       Внезапно Белая, до сих пор не вставившая ни слова, поднялась и подошла к Розовой. Они смотрели друг на друга на расстоянии считанных сантиметров. Розовая гневно глядела вверх на Белую, Белая смотрела вниз с таким выражением, какое Розовая не могла определить, но оно чем-то было сродни разочарованию.       — Ты не вела себя как мать, Розовая. Ты ведёшь себя как её лучший друг. Это должно измениться. Мы вырастили тебя, чтобы баловать своих внуков. Но выходит, что мы избаловали тебя и теперь пытаемся вырастить нашу внучку. Попробуй начать доказывать нашу неправоту.       Год Четвёртый:       Когда Шпинель было три года, Розовая/Роза родила Стивена, но настояла, чтобы никто не говорил Алмазам, что она прошла роды. Она разрешила Грегу прийти в больницу, где лежала она со Стивеном, и Грег не мог знать, кто ещё мог желать находиться в той комнате.       Она приказала своей лучшей подруге Жемчуг сказать Алмазам, что её ребёнок умер во время родов и что пока Розовая восстанавливается, она никого не хочет видеть несколько дней.       Эти несколько дней позволили Розе убедиться, что Стивен был зарегистрирован как сын Грега Юниверса и Розы Кварц и что он был отправлен домой к Грегу; Алмазы не обнаружили маленькой лжи Жемчуг.

***

      Роза продолжала жить своей двойной жизнью ещё пару лет, но когда Шпинель было шесть, а Стивену три, случилась неприятность.