Привилегии Созерцания 2

Джонатан ебанный Симс. Тим не мог в это поверить. Честно говоря, ему не хотелось в это верить. Ни во что из этого. Конфронтация с Элайасом прошла достаточно сюрреалистично и без Джона, все то время обнимающего огромного рыжего кота. Слишком много информации для переваривания. Базира подключилась к составу пленников, Мэлани в настоящее время планировала убийство, Джон превращался в монстра, Элайас и так был монстром, и они не могли уволиться. Блять, они не могли уволиться. Не могли даже держаться подальше от института долгое время без признаков недомогания. Они работали на бога страха! Тиму хотелось плакать. Он хотел врезать кому-то. Желательно Элайасу или Джону. И затем сжечь это место дотла. Или же наоборот, сначала сжечь и затем врезать. Он еще не определился, хотелось ли ему оставить этих уродов в здании во время его поджога. Он мог просто избить их тлеющие трупы, хотя ему казалось, что такого уж большого вреда это им не причинит. Не помогало и то, что Базира отнеслась ко всему этому спокойна. Или то, что Джон продолжал пытаться загладить свою вину каждый раз, когда появлялся в архивах. Что происходило не так уж и часто. Большинство времени он отсутствовал, бегая кругами за хлебными крошками, раскиданными ему Элайасом. Сегодня — один из тех редких дней, когда он здесь. Только вошедшему в архивы Тиму тут же захотелось развернуться и уйти. Он не был настроен на очередной неловкий разговор по душам. Вместо этого он остановился как вкопанный. А вот и Джон, стоящий посреди архивов и шипящий на кошку, с двумя спрятавшимися в его волосах белками и с несколькими уютно пристроившимися на его макушке воробьями. — Какого хрена. — О, Тим! Доброе… доброе утро! Как— то есть, надеюсь, тебе хорошо спалось. — Чего? Ты что, следил за мной? Джон отшатнулся от приближающегося Тима, и расширение чужих зеленых глаз только сильнее разжигало кипящую в нем ярость. Зеленые. Теперь они зеленые, тогда как раньше они были коричневыми. — Нет! Нет, нет, не следил я! Просто, я подумал… так ведут светские беседы. Прожигающий его взглядом Тим остановился всего в нескольких сантиметрах от Джона, скрещивая руки. Когда-то он бы попытался унять тревогу Джона. Растянулся бы в улыбке, позаботился бы о том, чтобы между ними было больше расстояния, немного понизил бы свой голос. Больше он этого не заслуживает. Так или иначе, он, вероятно, мог бы уничтожить Тима своими жуткими глазо-способностями. Вместо этого Тим сузил свои глаза, пронизывая Джона тяжелым взглядом. — Ага. Кот, которого Джон притащил на разборки с Элайасом, стукнул его ботинок и зашипел, распушившись в готовности к атаке. Воробьи начали чирикать, одна из белок сорвалась с места, воспользовавшись шансом, а другая нервно теребила сережку в форме фундука, которую Джон в последнее время часто носил, от чего Архивист поморщился. Джон, обращаясь к своему табуну животных, издал несколько мяуканий, щебетаний и писков, эффективно их успокаивая. Тим не знал что с этим делать. Он хотел продолжать злиться, но в то же время ему хотелось запищать от умиления. — Босс в квадрате не будет в восторге от того, что ты притащил в здание столько животных, — остановился Тим на таком ответе. Джон сместил свой вес на другую ногу. В последнее время он все больше опирался на правую сторону, и Тим задавался вопросом, не разболелись ли снова его раны от нападения Прентисс. Монетки на чужом шарфе приятно позвякивали с каждым его движением. А ведь если задуматься, Джон не так давно принялся носить подозрительно много одежды, испещренной блестящими, болтающимися штучками. — А по мне так, Элайас может пойти нахуй и сдохнуть. Тим кашлянул, прерывая свой смешок. Нет, веселиться с этого он не будет. Ну не будет. — Уверен, он это услышал. Джон, стараясь не тревожить ни одну из своих маленьких зверюшек, кивнул настолько аккуратно, насколько мог. На его лице было одно из тех серьезных, колких боссовских выражений и его тон был совершенно невозмутимым, когда он сказал простое: «Прекрасно». — Ладно. Пойду сделаю себе кофе. Пока. Это было слишком мило. Черт, Джон не был таким очаровательным со времен исследовательского отдела. Это так несправедливо. К счастью, выйти из ситуации ему удалось достаточно быстро, да и Джон наконец научился не следовать за ним тогда, когда Тим намеренно обрывал разговор. После этого он еще больше пытался избегать Джона, но продолжал раз за разом натыкаться на такие маленькие сценки, иногда даже вне института. Как-то раз он пошел на позднюю вечернюю прогулку, потому что не мог заснуть, и обнаружил сидящего на скамейке парка Джона, вовлеченного в разговор с утками. Утками, которые должны были в это время спать. И которым не следовало так близко подходить к незнакомцу без еды, особенно с их дитятками. Тим вынужден признать, что ему было завидно. Те утятки казались такими пушистыми. И Джон. Ебануться, Джон улыбался! И не той правильно-ли-я-все-делаю улыбкой, и даже не прошу-не-пытайся-зарезать-меня-ножом улыбкой. А той редкой, обрамленной ямочками, с горящими глазами, на-самом-деле-я-супер-мягкий-и-счастливый делюкс улыбкой, за которую Тим убил бы в былые дни. Той ночью ему пришлось резко развернуться и рвануть обратно в свою квартиру, яростно стараясь сдержать всю ту ненависть по отношению к Джону Симсу. Остаток времени он провел в отчаянных подсчетах каждой ошибки, совершенной этим мужчиной, и всех промахов, которые Тим ассоциировал с этим ублюдком. Тем не менее, уснул он с воспоминанием этой чертовой улыбки, проигрывающейся в его голове.

***

Тим уставился на заявление в его руках. Джон скоро возвращается с поездки в Америку, и Тим был в курсе их плана по атаке Цирка всего несколько дней. Это не должно было быть удивительным — тот факт, что они ему не сказали.Не то, что бы Тим часто находился в Архивах в последнее время, да и его отношения с работниками значительно ухудшились. Он все еще был зол по этому поводу. Особенно наДжона. Онбыл боссом. Он должен был созвать собрание или типа того, объяснить им всем что происходит. Вместо этого он отправился на очередную бессмысленную беготню. Уебок. Некомпетентность Джона в роли лидера осталась единственной причиной, почему Тим держит на него обиду. Чем больше заявлений Незнакомца он читал, тем больше осознавал то, что паранойа Джона не была до конца натуральной. Голова Тима глухо стукнулась о деревянную поверхность стола, и он застонал, руками дергая пряди своих волос. Ему это не нравилось. Попытки разобраться в том, кто был виноват и за что, вызывали у него головную боль. Тогда было так много манипуляции, ложных выборов и путаницы. Выпутаться из этой неразберихи было практически невозможно. Мартин в ответ на шум выглянул из комнаты отдыха. Весь день он болтался вокруг Тима, открывая и закрывая рот, прежде чем убежать обратно в маленькую кухню за новой порцией чая. У каждого члена команды архива стояли уже как минимум три кружки чая на столе. Даже Мэлани не была настолько злой, чтобы отчитать его за это: у Мартина явно был стресс, да и чай, приготовленный им, был чертовски хорош. — Ты в порядке? Тим вздохнул и уткнулся носом в свои руки. Конечно же Мартин вновь обретет дар речи для того, чтобы спросить о его самочувствии. — В полном. — Ага. Слушай…ты занят? — Нет, Мартин, сейчас я не тот единственный человек, который пытается выяснить место начала Неведения. — Класс, класс, — Тиму серьезно хотелось вернуть те времена, когда Мартин не игнорировал его сарказм. Он также хотел обратно времена с все еще живой Сашей. К черту его жизнь. Мартин поставил перед ним очередную чашку чая, и Тим отодвинул в сторону пару бумаг, чтобы они не намокли. Вот так себя чувствовал Джон в тот первый год? Так же хотел выполнить свою работу и постоянно был прерван людьми, пытающимися нянчиться с ним и докучать ему по той или иной причине? Неудивительно, что он был таким язвительным. Погодите-ка, неужели Тим реально сопереживал своему монстро-боссу? Отвратительно. — Итак , я вот думал— — Прошу не начинай. — Джон сегодня возвращается. — Невероятно. — И я думал о том, чтобы встретить его в аэропорту? Я видел, как тяжело ему было со своим багажом когда он улетал. — Он такой маленький, — неосознанно согласился Тим. — И его багаж такой большой, — кивнул Мартин. — Хочешь со мной пойти? — Нет. — Подумай об этом, прежде чем ответить, пожалуйста, — прошептал Мартин, подбирая одну из пустых кружек для мойки посуды. Он, вероятно, за весь день ни разу даже в сторону заявления не посмотрел. Тим играл с одной из своих ручек, покатывая ее взад и вперед, изо всех сил стараясь держать свою голову пустой. У него более-менее получалось до конца рабочего дня. Мартин продолжал бросать ему полные надеждой взгляды, в замедленной съемке надевая на себя куртку и поднимаясь по лестнице по ступеньке в минуту. Кот, устроившийся и живущий с ними в архивах, лапкой стукнул его ногу, требовательно мяукая пронзительным голосом. Тяжело вздохнув, Тим поднялся с места: “Ладно уж, засранец, идем”. Полосатый кот замурлыкал, когда Тим подхватил его и выгрузил в готовые руки Мартина, так что Тим тоже мог защититься от холодной уличной погоды с помощью модной, но в конечном счете не практичной тканью. Тим вполне уверен, что перевозка животного без поводка или переноски была запрещена. И даже если не запрещена, то наверняка крайне, крайне не одобрена большинством. На них глядели с беспокойством, когда они вошли в метро; охрана в аэропорту не раз предприняла тщетные попытки подойти к ним. Он размышлял о том, был ли в настроение вытащить их из трудного положения с помощью флирта при возникновении таковой необходимости, когда Капитан (у Джона была странная система подбора кличек для котов) выпрыгнул с рук Мартина и помчался к худощавому мужчине, шатающегося навстречу им. — Капитан! — Джон едва ли не упал в своей спешке, подхватывая обезумевшего кота, чуть ли не мурлыкая от того, как лизнули его лицо в знак приветствия. Или, может, он правда замурлыкал. Может это стало частью набора странных звуков, которые он теперь мог издавать. Непрошенная мысль о голове Джона на его коленях, о чужой груди, урчащей, как моторная лодка, из-за рук Тима, зарывшихся в чужие волосы, стукнула ему в голову, и лицо Тима вспыхнуло. — Джон! Он никогда не был так рад тому, как Мартин перехватил чужое внимание на себя. — Мартин? Тим? — Не надо звучать так удивленно, — пробурчал Тим. — Выглядишь дерьмово, — выдал он погромче. — Прости, — его стандартный ответ в эти дни. И он снова нервничал, сутуля плечи и впиваясь в Капитана, как в спасательный круг. — Он не это имел ввиду, Джон, — произнес Мартин тем мягким, успокаивающим голосом, который потерял где-то в промежутке между Прентисс и Не-Сашей. — Ты, должно быть, вымотан. Джетлаг и все такое. Ты успел поесть? — Нет, на самолете — нет. Подташнивало. — Ах. Хочешь взять еду на вынос? Они направились к конвейеру, откуда должен был выдаваться багаж: Мартин, идущий близко к Джону, наполовину готовый поймать его, если вдруг тот потеряет равновесия от сильного ветра, и Тим, идущий впереди, — единственный, кто следил за проезжающим мимо багажом. — Я— Да? Мне только нужно взять— — Понял. Идем, — чем быстрее они с этим покончат, тем скорее он сможет вернуться к пребыванию в спокойствии. Далеко они не ушли, присаживаясь на скамейку после покупки кое-чего съедобного из ближайшего Tesco. Джон устроился между ними, стараясь не прикасаться ни к одному из них; Капитан послушно сохранял бдительность на его коленях. — Джон, хватит отдавать пол своей еды местной фауне, — отчитал его Тим, понаблюдав за тем, как Джон скормил чуть ли не пол своей булки хлеба многочисленным птицам, слетевшихся к ним. Некоторые поглядывали на еду Тима с слишком для его вкуса голодными глазами. — Они голодные, Тим. — И ты тоже должен быть. Погляди на себя. Джон весь сжался, пробормотав тихое: “Я в норме”. Взгляд, брошенный Капитаном после этого, обещал Тиму смерть. — Что ж, Джон, — Мартин деликатно увел разговор от катастрофы, которой могла стать беседа, если бы Мартин дал Тиму возразить. — Как тебе Америка? Есть новые зацепки? Предположительно, Мартин и Джон периодически болтали по телефону. Тим не знал, о чем они говорили. Рассчитывая на то, что это Мартин и Джон, то явно не о том, что относится к работе. — Ах… весьма не впечатляюще, если честно. Меня похитили Тревор и Джулиа, знаете же, люди из заявления #0020312 и #0100710? Они стали аватарами Охоты соответственно, так что это, думаю, раскрывает тайну того, как Тревор выжил. — Отлично. Как раз то, за чем ты летел в Америку. — Тим, заткнись и дай ему договорить. Тим фыркнул, но втайне пожелал того, чтобы та слабая, теплая улыбка, которой Джон одарил Мартина, была адресована ему. — У них была кожаная книга, та, которой пользовалась Мэри Ки. Именно там я и нашел Джерри. — Кого? — черт, Тиму очень хотелось бы помнить заявления так же хорошо, как Джон. Все эти имена и цифры сбивали его с толку. Джон, как маленький ребенок, растянулся в широкой улыбке, но глаза его были грустными: “Джерард Ки? Тот, который поджигал Лайтнеры тут и там?”. — Ох, тот, по которому ты все это время сохнул? Понял. — Тим! Тим усмехнулся от возмущенного возгласа Мартина, пока Джон пригнулся в попытке скрыть свой румянец шерстью Капитана. — Кхм. В общем. Он умер из-за раковой опухоли некоторое время назад, и Гертруда привязала его к кожаной книге. Ее застали на месте преступления и арестовали. Впоследствии книга каким-то образом попала в руки Тревора и Джулии, которые использовали его в качестве энциклопедии по охоте на монстров. Они позволили мне встретиться с ним, и после этого я украл его страницу. — Что, зачем? — Мартин явно не был от этого в восторге. — Это полный пиздец. Джон, как всегда полностью слеп по отношению к явному как божий день крашу Мартина, кивнул: “Он попросил меня сжечь его страницу. Быть привязанным к кожаной книге… это больно. Он сказал, что это агония — быть умершим, но не мертвым. Тревор и Джулиа не дали бы мне это сделать, так что мне пришлось вырвать страницу. У меня пока не было времени на то, чтобы ее сжечь. Я хотел сделать это первым делом по возвращению”. Мартин заметно расслабился, и Тим бы усмехнулся, если бы ему не было так грустно. Вот еще один парень, которого трижды поимело Око. И почему же? Потому, что какому-то старому олуху вздумалось сохранить информацию? — Эта хрень определенно тебе аукнется. Короче, давай-ка вместе сожжем эту страницу. Устроим из этого праздник. Или похороны. Без разницы. Улыбка на лице Джона, продолжающего гладить своего кота, стала натянутой: “Да. Да, думаю, ему бы это понравилось. Кто-то, кто бы скорбил по нему”. — Хм-м, — Тим откинулся назад, взирая на беззвездное ночное небо. Нынче речь постоянно шла о смерти и страданиях. И животных. Он задумался; один из воробьев осмелился подскочить поближе и начать клевать оставленную им еду. — Как насчет того, чтобы вызвать его в последний раз? Познакомить со скорбящими? — не удержался он от подкола. — Нет. Я не— Вызов причинит ему боль. Я не дам ему пройти через это снова. Джон и вправду был таким большим неженкой, когда не рыл себе яму из паранойи и тревоги. Черт побери. — Класс, давай тогда разводить костер. Прежде чем Джон успел открыть рот чтобы возразить, Тим вытащил из кармана джинсов зажигалку. Несколько мгновений спустя все трое уставились на останки Джерарда Ки; огонь горел ярче и дольше чем следовало. Несмотря на свое волонтерство в качестве скорбящего, Тим не мог заставить себя чувствовать что-либо по отношению к Джерарду. Он не был с ним знаком, и у него уже были Дэнни и Саша, над которыми он рыдал каждую ночь. Он был на пределе своих возможностей. Тим подтолкнул плечо Джона, когда остались только красные отсветы. Он не прокомментировал то, как Джон вздрогнул и врезался в Мартина. — Ну-с… что-то еще? — М? Да. Джерард не знал, как Гертруда хотела остановить Неведение. Но он сказал, что она где-то держала ключ в том случае, если с ней что-то произойдет? Он сказал, что, вероятно, она где-то в институте спрятала что-то, что могло бы нам помочь. — Зашибись. Это все? — Боюсь что так… — Эй, — воскликнул Мартин. — То есть, эточто-то? Не тупик, по крайней мере. — Точно. Есть какие-нибудь новости с вашей стороны? Тим устало выдохнул: “Неа. Ничегошеньки”. Джон уставился немигающим взглядом на остывающий пепел; он никогда не выглядел на свой возраст, со своими рано-седеющими волосами и душным поведением, но теперь он выглядел на десятилетия старше, как хилый прапрадедушка, переживший несколько войн. — Тогда никакого местоположения. Хм? Джон наклонил голову, приковывая свое внимание к огромному ворону, который непрерывно подкрадывался ближе, отпугивая всех воробьев. Джон издал жуткие каркающие звуки, которые человеческое горло не должно было быть способным делать. Ворон затараторил в ответ и заскакал между Мартином и Джоном, не пугаясь кота, хвостом хлеставшего из стороны в сторону. — Ах, — выдал Джон после их разговора, вынул что-то из кармана и подарил это птице, поглаживая блестящие перья в знак благодарности. — Что? Что это было? — воскликнул Мартин; они все наблюдали за тем, как врановый взлетает в небо. — Он сказал, что присутствует повышенная активность Незнакомца в Грейт-Ярмуте. Некоторые люди с, и я цитирую, “неправильными лицами” были замечены у входа и выхода из Дома восковых фигур. — Класс, эта птица своими глазами все видела? — спросил Тим. Просто потому что Джон доверял информации — не значило, что она была подлинной. Джон перевел взгляд на пепел, смутившись: “Честно говоря… Он услышал это от мышки перед тем, как съел ее”. — Угх! Почему все в последнее время такое омерзительное и жестокое! — простонал Тим в то же время, как Мартин засмеялся и сказал: “Ага, похоже на правду”. — Я не знаю чего ты от меня хочешь, Тим. Природа жестока. — Не выгораживай своих приспешников. — Чт— Тим! Онинемои приспешники! Они просто независимые агенты, готовые помочь, потому что они хорошие, и прекрасные, и никогда ничего плохого в своей жизни не делали! Тим похлопал Джона по щеке, в этот раз даже не пытаясь подавить свою улыбку: “Боссман, босс. Ты буквально платишь им едой и блестяшками. Они, конечно, не подписывали контакт, но они определенно работают на тебя”. Джон оттолкнул его руку, надувшись: “Они просто меня любят”. На протяжении всего разговора Мартин хихикал: “Конечно любят, Джон. Определенно любят”. Фырканье в той чрезмерно драматичной, надменной манере Тим опознал в тех старых добрых днях в исследовательском отделе. Джон поднялся, держа Капитана на своих руках. — Ладно. Оставляю вас со своими заблуждениями. И лишаю вас права гладить Капитана. — Не-е-ет. Он — наша кошачья эмоциональная поддержка! — заныл Мартин, но эффект был испорчен смешками, которые он не мог подавить. Тим встал, покачав головой вслед Джону: “Джон! Ты забыл свой багаж!”. Джон обернулся и глянул на свой темно-синий чемодан, затем опустил взгляд на мурчающую в его руках кошку и сморщил лицо. — Ты безнадежен. “И слишком очарователен для своего же блага” мысленно добавил Тим, хватая багаж и подхватывая Мартина за руку, чтобы потащить его за собой: “Ну же, Марто, давай-ка отвезем Джонни боя домой”. В его голове был маленький голосок, твердящий, что снова сближаться было плохой идеей. Этот голос все то время был таким громким, но теперь он был всего лишь шепотком и неприятным уколом в груди. Тим растоптал свои тревоги и показал средний палец всем тем мигающим красным сигнальным лампочкам, которые оккупировали его мысли с момента появления у Джона паранойи. Прямо здесь, прямо сейчас ему было хорошо. И у него ничего хорошего в жизни давно не было. Потакать своим желаниям он будет только в этот раз: он не мог позволить себе потерять привилегии ласки. Объятия с Капитаном были на данный момент единственной вещью, которая снижала его кровяное давление. Тим отвел взгляд от искрящейся надежды в чужих нежных, позелененных глазах. Ага. Это — единственная причина.